Вундеркинд

Я не нашлась, что ответить, если честно. Да и позиция его мне нравилась, чего уж там!

— Я не знаю, какое вино ты любишь, поэтому предлагаю на выбор.

— Я вообще-то сама не знаю, какое вино я люблю, — засмеялась я, поправляя волосы. — Поэтому полагаюсь на твой вкус.

— Ну, давай начнем с красного, — Лешка скептически посмотрел на бутылку. В его руках она казалась какой-то игрушечной.

— Звучит многообещающе, — снова улыбнулась я. — Про начинание. Ты, главное, не напои меня!

— Не ставил перед собой такой цели, — хмыкнул Леша. — Но если увижу, что ты пьянеешь, дегустацию прекращу!

— Договорились. — Я с интересом присматривалась к блюду перед собой. — Это что, заливное?

— Да, — встрепенулся Леша. — Заливной язык.

Я положила себе в тарелку кусок и храбро откусила.

— Вкусно! — похвалила я.

— Слава богу, — выдохнул Леша, а я замерла.

— Ты что, сам готовил? — чуть не поперхнулась я.

— Вот заливное — нет, в ресторане заказал. А остальное — сам, — скромно ковыряя вилкой салфетку, сознался Леша.

— Серьезно???

— Ну... да. Я когда-то кулинарный техникум заканчивал, — еще больше засмущался Лешка. — Просто язык долго готовить, у меня времени было не так много, и я....

— Стоп. — Прервала я его, решительно отодвинула свой стул и подошла к Леше. Взяла бокал с вином. — Я хочу предложить тост за самого замечательного, заботливого и внимательного мужчину на планете! За тебя! — Я звонко стукнула бокалом об бокал и поцеловала присмиревшего Лешку. Щеки у него заливались румянцем. Я села обратно, довольно улыбаясь произведенному эффекту.

— Знаешь, что я поняла?

— Что? — настороженно спросил Леша.

— Мы с тобой вместе почти полгода, а не так много друг о друге знаем. — Я присматривалась к салату, не поднимая взгляд на Лешку. — Видимо, это от того, что мы по природе с тобой не особо разговорчивые.

— Наверное, — согласился Лешка. — Но я знаю, что женщины любопытны, поэтому ты спрашивай, я отвечу.

— А ты не любопытный? — съехидничала я. — Тебе не интересно?

— Ну, я думал, что ты сама расскажешь, — Лешка широко улыбался.

— Я, видимо, про тебя так же думала, — фыркнула я. — Ладно, сначала я расскажу, что про тебя знаю, потом ты про меня расскажешь!

— Хорошо, — согласился Лешка и подпер голову рукой.

— Итак, — вдохновилась я. — Тебе тридцать три года, ты не был женат и детей у тебя нет. Так?

— Так. — Согласился Лешка.

— Ты закончил кулинарный техникум, чудесно готовишь и умеешь поразить женщину романтическим вечером. Еще ты заботливый, не любишь, когда я выезжаю на ночные вызовы и набил морду Глебу.

— Откуда ты знаешь! — поперхнулся Лешка. Я хмыкнула.

— А кто ему вывих вправлял и проверял нос на перелом?

— Черт, я об этом не подумал.

— Ничего, я не в обиде, — ухмыльнулась я. — Продолжим?

— Может, хватит? — робко попросил Лешка. Но мне уже вино ударило в голову, а потому море было по колено, а небо по пояс, и меня понесло.

— Нет уж, слушай дальше. Глаза у тебя голубые, нос тебе два раза ломали, еще неудачно вырезали аппендицит, но давно. У тебя на дождь болит когда-то ломаная рука, и ты жаворонок. А, родители у тебя в Штатах. Еще ты работаешь егерем в соседнем лесу. Кажется.

— Кем я работаю? — вытаращил глаза Лешка.

— Егерем, — уже менее уверенно повторила я.

— Это тебе Игорь сказал? — скорее утвердительно сказал Лешка.

— Ну, да.

— А почему — кажется?

— Как-то ты странно там работаешь, график меня смущает, — пояснила я, крутя в руках пачку сигарет. Лешка вздохнул и поднялся:

— Пойдем, ты покуришь, заодно курилку посмотришь.

— Курилку? — поразилась я. — Ты же не куришь?

— Ты куришь, — Лешка пожал плечами и накинул на меня свою ветровку. Я высунулась из нее и принялась рыться в кармане в поисках зажигалки. Не нашла, вернулась к столу, стянула ту, которой Лешка зажигал свечки.

— Я иду, — заторопилась я. Лешка ждал меня возле выхода в коридор.

— Смотри, — Лешка открыл какую-то дверь, а у меня сигарета изо рта выпала. Я ее торопливо подобрала и шагнула в комнату.

— Курилка! — почти завопила я. — Это ж не курилка, а мечта любого курильщика!

— Насть, ты подкурить забыла, — посмеиваясь, напомнил мне Лешка. Забрал у меня зажигалку, щелкнул колесиком. Я послушно запыхтела, подкуривая, кося при этом взглядом по сторонам. У большого окна стояла пара глубоких кресел, пепельницы, кальян, зажигалки, на полосках стояли какие-то безделушки, под потолком деликатно жужжала вытяжка. Она включилась вместе с выключателем.

— Потрясающе! — честно сказала я, стряхивая пепел. Погоди, а окошко выходит не во двор, а в огород, да?

— Ага, — Леша опустился в соседнее кресло и скрестил вытянутые ноги. — Ну, теперь слушай меня.

— Давай, — я повозилась и устроилась удобнее.

— Тебе тридцать, ты не была замужем и детей у тебя нет. Так?

— По-моему, ты меня дразнишь, — заподозрила я, воинственно попыхивая сигаретой. Лешка фыркнул.

— Самую малость!

— Ладно, давай дальше, — не стала я заострять внимание.

— Ты закончила Мед Академию с красным дипломом и была лучшей студенткой на курсе.

— Игорь сдал, — утвердительно сказала я, загрустив.

— Кто ж еще. — Хмыкнул Лешка. — Тебя воспитывала бабушка, с родителями ты поддерживаешь связь, но видитесь вы редко. Ты не любишь малину, но любишь землянику. Еще ты любишь ходить за грибами, и есть их ты тоже любишь. Ты не любишь городскую жизнь и людей как массу, поэтому и переехала сюда. Местные жители в тебе души не чают, а некоторые так и вовсе клинья бьют.

— Это было давно и неправда, — смутилась я.

— У тебя феноменальная память, и ты нашла ей достойное применение. Куришь много, часто и очень крепкие сигареты, всегда очень тщательно тушишь окурки. Глаза у тебя серые с синим ободком, и когда ты сердишься, они становятся темно-синие. Ты любишь смотреть на звезды и придумывать другие созвездия.

— Эй, этого я тебе не говорила! — возмутилась я. Лешка хмыкнул:

— Это я уже сам догадался. Ты, когда на небо смотришь, у тебя лицо такое становится... Я подозреваю, что когда ты на облака смотришь, ты им формы придумываешь.

— Придумываю, — призналась я.

— Теперь пройдемся по белым пятнам, — предложил Леша, забирая у меня сигарету. Я пошлепала губами, но заинтересовалась:

— Давай. Ты первый.

— Я не егерь. Совершенно.

— Правда? — изумилась я. — А кто?

— Ммм. Помнишь ту базу, на которой вы отдыхали и на которой мы познакомились?

— Помню, конечно, — фыркнула я, поднимаясь.

— Ну, вот, она моя.

— Понятно, — задумчиво кивнула я. — Это все объясняет.

— Твоя очередь, — Лешка долил вина в бокалы.

— Мне не тридцать лет, — вздохнула я и отпила вина.

— А сколько? — удивился Леша.

— Двадцать четыре.

— Да ладно, быть не может, — не поверил Лешка. Я снова вздохнула:

— Паспорт показать?

— Нет, извини. — Кажется, он смутился. Я сощурилась:

— Я не обижаюсь. Просто, мой возраст порой доставляет некоторые неудобства, и вызывает лишние, скучные вопросы. А макияж, при умелом использовании, позволяет... этот нюанс замаскировать.

— Насть, это совершенно неважно, сколько тебе лет, — горячо заверил Лешка.

— Хочешь, фокус покажу? — засмеялась я.

— Хочу, конечно!

— Ванная у тебя где?

— Вон та дверь.

— Жди меня и никуда не уходи, — велела я и скрылась за дверью. Тщательно умылась, дождалась, пока краснота легкая пройдет, распустила волосы и вышла.

У Лешки отпала челюсть. Я искренне захохотала и прихлопнула ее обратно. Подумала, села ему на колени, обняла за шею.

— Насть, ты выглядишь лет на восемнадцать, — он с интересом рассматривал мое лицо. Я подвигала бровями, хлопнула ресницами.

— Спасибо, радость моя, — съязвила я. — Ты мне остальной дом покажешь? Что на втором этаже?

— Там спальни, — хитро улыбнулся Лешка. Я делано округлила глаза.

— Ну, надо же! Ну, веди, показывай.

— Пошли, — он легко поднялся со мной на руках. Я поболтала ногами в воздухе и перевела взгляд на Лешку. Он как-то пристально меня рассматривал. Я ответила внимательным взглядом и аккуратно съехала на пол. — Пойдем, — кашлянув, повторил он.

Я вела ладонью по гладким перилам и считала ступеньки. Двадцать две. На втором этаже было пять дверей. Три комнаты, ванная, туалет. Одна спальня — по центру. Одна комната Лешкин кабинет. Третья комната была пустая — голые стены. Ну, не голые, обшитые панелями.

— А тут что будет? — поинтересовалась я. Лешка приобнял меня и повел в кабинет. Усадил в кресло, сел рядом на корточки, обхватил мои ладони. Глаза его подозрительно бегали, и я насторожилась.

— Насть, тебе дом нравится?

— Очень, — честно ответила я. — Все продумано, удобно, красиво, интересно.... — Лешка приложил пальцы к моим губам, заставляя замолчать.

— Я его сделал таким, потому что хочу жить здесь с тобой. — Очень серьезно сказал Лешка, а я растерялась, не зная, что ответить. — Очень хочу, Насть. Чтобы ты все время рядом со мной была, и просыпаться с тобой хочу! Всю жизнь.

Я продолжала растерянно молчать.

— Я устал постоянно скучать по тебе, я устал бояться за тебя!

— Ты за меня боишься? — шепотом переспросила я. Лешка тяжело вздохнул:

— Постоянно, когда тебя нет рядом. Я боюсь, что с тобой что-то случиться, что тебя обидят, или нахамят, или еще что-нибудь! Я дергаюсь, когда ты в лес за грибами уходишь без меня — мало ли, что! Вдруг, ногу сломаешь и будешь там лежать где-нибудь. Когда я тебе звоню, и ты вдруг вне зоны действия, я на стену лезу, Насть, натурально! — кажется, прорвало наболевшее.... Я повторила Лешкин маневр и положила ему пальцы на губы. Он выжидающе смотрел на меня, блестя глазами.

— Честно говоря, я несколько растеряна твоим предложением, — осторожно начала я. — И я никогда не жила с мужчиной, и не знаю, как это.

— Я тоже никогда ни с кем не жил, — Лешка потерся щекой об мою ладонь. — И тоже не знаю, как это. Давай попробуем?

— Ну, давай, — сдалась я. Сопротивляться особо не хотелось. Лешка просиял.

— Пошли за твоими вещами!

— Сейчас? — растерялась я и метнула взгляд на часы. Половина десятого.

— Пока ты не передумала, — Лешка потянул меня за руку, и я встала с кресла. — Как я тебя потом уговорю!

* * *

Не сказать, что Марья сильно удивилась. Подмигнула Лешке и стала помогать укладывать вещи в сумку.

— Ох и барахла же у меня, — не переставала я удивляться.

— А ты думала, — проворчала Марья. — Тебе сервизов только пять штук надарили!

— Ой, блин, я про них и забыла, — схватилась я за голову. — Я половину у вас оставлю, куда нам столько!

— Настя, приданое надо собирать, — Марья покачала головой. Я с трудом согнала с лица широкую улыбку. — Надо ж думать!

— Ладно, ладно, но заберу потом тогда!

— Радуйся, что выходной у тебя завтра, — проворчала она. — Еще неделю будете туда-сюда бегать!

— Будем, — согласился Лешка, появляясь в дверях. Отобрал у меня сумку, застегнул ее и за руку повел из дома. — Марья, мы ушли! До завтра!

— Бывайте, — Марья махнула на нас рукой.

— Вещи первой необходимости у тебя где? — строго спросил Леша. Я закусила губу и обвела некогда аккуратную прихожую. Теперь она напоминала становище цыганского табора.

— Кажется, вот в этой, с цветочками, — ткнула я пальцем и полезла проверять. — Да, оно!

— Вот и хорошо, — Лешка обнял меня и смешно посопел в ухо. — Насть, я так нервничал, что толком не поел. Пойдем, поедим, а?

— Пошли, — согласно кивнула я. — Хотя это вредно, это я тебе как врач говорю!

— Не есть еще вреднее, — хмыкнул он, усаживая меня за стол.

Теперь нервничать начала я! И смех и грех, ей богу! Вроде бы, все решили, и я даже вроде как счастлива, а все нервничаю.

— Леш, а почему ты именно тут дом построил? — задала я интересующий меня вопрос. Он отложил вилку.

— Тебе же здесь нравится?

— Да.

— И работаешь ты тут.

— Работаю.

— Я посчитал неправильным и бессовестным отрывать тебя отсюда, а этих людей — лишать квалифицированного специалиста. Отсюда до моей базы полчаса на машине. И мне без разницы, где жить, лишь бы рядом с тобой. Я ответил на твой вопрос?

— Ответил, — кивнула я, подумывая, как бы сменить тему на более легкую.

— Нам еще баню строить, — неожиданно огорошил меня Лешка. Я вздрогнула и уставилась на него. — Но, наверное, в следующем году, да?

— Наверное, — согласилась я. — Пока обойдемся ванной. Кстати, где она?

— Наверху, — Лешка встал и взял мою сумку. — Пойдем.

— Пойдем, — совсем неуверенно согласилась я. Лешка поставил сумку возле двери, чмокнул меня в нос и ушел. Я юркнула в ванну, заперлась, открыла воду и уставилась на себя в зеркало. Глаза и щеки горят, волосы растрепались, запах как от пепельницы. Немедленно в ванну! Срочно! И где-то был новый скраб для тела, и насадку на станке надо поменять. Вот теперь я в полной мере поняла, что, должно быть, испытывали раньше женщины перед первой брачной ночью! Да елки-палки, валерьянки, что ли принять? Ведро....

В общем, плескалась я, наверное, час, не меньше. Зато вышла во всеоружии, прошлепала босиком в спальню. Тихонько позвала:

— Ты тут?

— Я здесь, — раздалось у меня за спиной. Я с визгом подпрыгнула и огрела его мокрым полотенцем.

— Нельзя так пугать! — возмутилась я. Лешка хохотнул и поднял меня на руки. Возмущение мое поутихло, и он сгрузил меня на кровать. Потушил свет, лег рядом. Я от души потягивалась, поскуливая. Лешка тоже хрустел спиной, зевая. Потом обнял меня и затих. Я положила подбородок ему на грудь и, наконец, задала волнующий меня вопрос:

— Леш, а Леш?

— Что?

— Скажи мне, тебе сны эротические снятся?

— Нууууу.......

— Мне вот редко снятся, и знаешь, приснился один с твоим участием. — Я впилась пристальным взглядом в Лешкино лицо. Ага, глаза забегали! — Леш? — уже с угрозой протянула я. Тот оперся на локоть, провел пальцами по моему лицу.

— Я за твои сны не отвечаю, Насть, — со сдерживаемым смехом ответил он. — Или спроси прямо, или не смотри на меня так сурово!

Я стушевалась — все-таки, сформулировать вопрос было трудно! Пока я раздумывала, Лешка перешел от слов к действиям и довольно быстро вытряхнул меня из халата. Я проводила его взглядом, и подосадовала, что не надела красивый пеньюар под халат.

Погладила горячую грудь, провела пальцами вдоль позвоночника, зарыла пальцы в волосы на затылке. Прижалась к горячему твердому паху, вызвав глухой тихий рык. Довольно улыбнулась и тут же охнула от веса прижавшего меня тела. Тяжесть тут же уменьшилась, а горячие губы стали неторопливо опускаться по шее вниз. Сердце тяжело бухало в груди, тело бурно реагировало на ласку, откликаясь на все прикосновения. Лешка перехватил мои суетливые руки, аккуратно прикусил пальцы, переплел со своими. Зрачок залил радужку чернотой, и Лешка, наконец-то отпустил вожжи, сжимая меня все крепче, целуя все жестче, прижимаясь всем телом.