Петр 2. Санкт-Петербург

Оглядел лица своих советников. Головкин выглядел озадаченно, Миних воодушевлённо, Сиверс хмуро, Голицын с сомнением. Почувствовав, что я настроен решительно, все на некоторое время задумались. Война предполагала большие хлопоты, убытки и риски. За несколько мирных послепетровских лет мои сановники отвыкли от такой суеты, поэтому мне снова пришлось раздавать приказы. Обернулся к Сиверсу.

— Адмирал, поднимайте весь флот, в том числе то корабли, что мы начали выводить на сушу для хранения. Набирайте десантный корпус на галеры. Блокируйте всю акваторию Финского залива, чтобы ни одна мышь не проскочила!

— Но, Ваше Величество, уже начинается сезон штормов. Ни одна эскадра не сможет нормально действовать при такой погоде!

— Я надеюсь, выдвигать большинство судов из Кронштадта не придётся. Корабли пусть постоят на рейде, десантники перезимуют в казармах на берегу. Главное — напугать шведов и их союзников англичан нашей решимостью. Сговорчивее станут при последующих переговорах. Христофор Антонович, — обратился я снова к Миниху. — Задачу ты знаешь, поэтому жду от тебя и Генерального штаба кокретного плана действий сегодня к вечеру. Но уже сейчас нужно выдвигать войска на север. Всех, кого сможешь собрать: драгун, гвардию, полевые и гарнизонные полки! Представь, что это очередные манёвры с выдвижением к Выборгу, и не ошибитесь с осадной артиллерией в этот раз. Дороги с лета лучше не стали, так что везите их галерами.

— Что с рекрутским набором, Ваше Величество? Мы только-только распустили вторые батальоны полков. Набирать их снова? Голицын встрепенулся. Новый рекрутский набор это очень серьёзно и дорогостояще, поэтому я отрицательно покачал головой.

— Пока отложим это масштабное мероприятие до весны. Я надеюсь, ты поймаешь Дмитриева-Мамонова быстрее, чем шведы сообразят, что им придётся с нами воевать. Но какие-то резервы из Москвы нужно подтянуть. Заодно проверим боеготовность нашей армии.

Головкин и Остерман оживились, предложив начать дипломатическую игру со шведами и их союзниками. Согласно этой игре я должен стать недоступным для иностранных послов и резидентов. А канцлер предъявит максимально жёсткую ноту протеста против поддержки Стокгольмом российских заговорщиков.

— Отпишитесь нашим послам в державах. Пусть проплатят местным газетчикам статьи с осуждением шведской агрессии против России.

СМИ как таковых ещё нет, а я уже планирую информационную войну. Ничего, пусть учатся правильно обрабатывать общественное мнение за рубежом. Ну и не помешает заодно обвинить свеев в том, что мы сами делаем. Пока мировая общественность разберётся, конфликт может уже закончится.

(16/11/15)

Когда все разошлись, Голицын попросил отдельной аудиенции. Своему первому министру я, разумеется, не мог отказать.

— Как прошло первое заседание Консилии Министров, Дмитрий Михайлович?

— Скомкано, Пётр Алексеевич. Мы едва начали разбираться, чем все там будем заниматься, как началась пальба в крепости.

— Какие-то вопросы возникли?

— Да, Ваше величество. Непонятно, зачем разделять Сенат и Консилию, а также кто из них главнее.

— Ну, это как у шведов. Есть правительство, а есть риксдаг. Только у нас пока в риксдаг попадают те, кого я назначаю, но со временем их будут избирать лучшие люди провинций, а царь только утвержать их выбор.

— Но почему бы не организовать выборы сразу?

— У нас большая страна, свободные выборы в риксдаг или парламент могут смутить людей. Пусть пока привыкают к тому, что у них есть в столице свой представитель, даже если его назначает царь. Привыкнут люди, тогда перейдём к следующему этапу, утверждению моего выбора на местах. А пока глядишь, сенаторы и депутаты Уложённой комиссии начнут реально заботиться о делах земель, которые они представляют.

Эта псевдопарламентская система задумана мною для постепенного приручения разнородного населения страны к демократии. Поначалу это будет имитация выборов, что позволит без революций формировать имитацию избирательной и партийной системы. А лет через двадцать выборы из непонятной блажи царя станут освящённой временем традицией. Отсюда недалеко до уважения к такой системе со стороны народа, власти, большинства и меньшинства, без которого не избежать революций и гражданской войны.

Всё это сложно объяснить в двух словах даже первому российскому либералу-конституционалисту, коим и является Дмитрий Голицын. По счастью, сегодня его волновал другой вопрос.

— Пётр Алексеевич, я горд и благодарен той честью которой ты оказал мне назначив своим Первым министром. Обещаю приложить все силы, чтобы страна процветала. Но мне мешает непонимание многих вещей. Для хорошей работы необходимо твоё доверие, Государь. Я уверен, у тебя есть серьёзные планы, куда двигать страну. О чём-то я догадываюсь, но лучше будет, если ты прямо скажешь, чего ты хочешь добиться.

Давно от меня так прямо не требовали объяснений. Ну не принято среди знати задавать такие вопросы царю! Я посмотрел во внимательные глаза князя, оглядел сводчатый потолок кабинета бывшего главы Тайной канцелярии Ушакова. Взгляд зацепился за секретер, в котором он держал досье на высших лиц государства. Про моего собеседника там сказано 'вельми горд своим знатным происхождением из рода Великих князей Литовских, недолюбливает иноземцев, мечтает об учреждении в России шведского порядка управления'. Последнее означает конституционное ограничение власти монарха. На этом князь и погорел в другой истории через несколько лет, когда Анна Иоанновна его вначале сослала в Подмосковье, а позже уже по другому делу засадила в Шлиссельбург, где он и умер.

Вот такого неуживчивого человека мне пришлось сделать своим Премьер-министром. С другой стороны он один из самых образованных людей в России, сорок лет на государственной службе и давний преданный мой сторонник. Да и выбор у меня не богат. Альтернативных кандидатов среди вельмож разогнал Меншиков. Не знатных людей на первые места я пока не могу ставить. Поэтому придётся работать с тем, кто есть. Но доверять ему свои стратегические планы не вижу большой нужды. Я мыслю категориями столетий, а он не знает чего ожидать в ближайшие годы. Как объяснить, что крепостное право затормозит за столетие экономическое развитие, сословное неравенство приведёт к революции через пару веков, а грядущее переселение селян в города заведет в страну в демографический кризис в конце XX века? Поэтому я не стал усложнять:

— Всё просто. Я хочу, чтобы богатело государство и мои подданные, Дмитрий Михайлович. Это главное, чего я хочу добиться.

— Так я и думал, Пётр Алексеевич, но сегодня неприятно удивлён тем, что мы ввязываемся снова в тяжёлую разорительную войну, которая все планы пускает коту под хвост!

— Я понимаю, но только человек предполагает, а Бог располагает. Давай исходить из того, что эти бумаги стоят войны. Но есть надежда, что и войны не случится. Возможно, мятежников перехватят до границы. Возможно, Мамонов вернёт бумаги сам, потому что испугается за семью или комендант города испугается за своих жителей. Возможно, Миних сможет быстро этот город захватить и оставить, так что Стокгольм в итоге поворчит немного, но воевать не решится.

Голицын покачал головой. Он навернка хочет расспросить меня подробнее об этих бумагах, но облегчать ему жизнь я в этом не стану. Узнает, например, о репрессиях, которым подвергла его Анна Иоанновна и это вызовет дополнительные сложности в будущем. Пусть идёт работать, да и мне пора собираться. Чтобы первая моя война обошлась без моего присутствия?!

Ощутил прилив мальчишеского возбуждения. Давно я на природу не выбирался и пороху не нюхал!

(22/11/15)

С момента бегства из Петропавловской крепости отряд Дмитриева-Мамонова таял как первый снег. Ещё в городе, едва вырвались из осады, от отряда отсоединился князь Урусов.

— Я найду, где спрятаться в городе, а с такой толпой сопровождающих шансов скрыться гораздо меньше.

Мамонов не сомневался, что у многолетнего руководителя сначала майорской канцелярии, а затем помощника Ушакова есть много знакомцев среди разных слоев города. Найти его будет не просто даже за большую награду. Отсалютовали друг другу шпагами и майор скрылся в подворотне.

За пределами города теперь уже бывший генерал-губернатор собрался свернуть на взморье, но зароптали разбойники, набранные им в основном на Волге посулами денег и грабежа. Теперь его обещание выполнено, у татей золота и серебра столько, что лошади долго не смогут его везти в нужном темпе. Наверняка будет выслана погоня, так что у бандитов появилось острое желание спрятать награбленное и скрыться самим в дремучих карельских лесах.

— Солдаты скоро перетряхнут здесь каждую версту и каждую рощу. Вам не спрятаться накануне зимы. Лучше попробуйте скрыться за рубежом у свеев.

Атаман лихих людей только покачал головой. Если со знатными вельможами шведы вряд ли что сделают, то таких как они без лишних разговоров вздёрнут на виселице, предварительно выпытав, где они спрятали свои сокровища.

— Прощевай, боярин. Теперича мы уж сами о себе позаботимся!

Дмитриев-Мамонов кивнул и поехал дальше в сопровождении оставшихся верных слуг и десятка калмыков, которым некуда было деваться в этих неприветливых северных лесах. Возглавлял кочевников тайши Лекбей, родственник опального калмыкского хана Дондук-Омбо.

Миновали комендантские дачи у Чёрной речки, мызу Каменный Нос, принадлежащую вице-канцлеру Остерману. Затем слева, среди прибрежных деревьев мелькнула царская усадьба Ближние Дубки. Здесь три года назад Пётр помогал спасать утопающих матросов и простудился сам, от чего и умер через два месяца.

Проскочили, не оглядываясь, скалу Гром-камень, которую через полвека перевезут в центр города под основание Медного всадника. Не доезжая до поворота на север у мыса Лисий нос, свернули к берегу. Здесь, прикрывшись со стороны моря островом Верперлуда, стояла на якоре яхта 'Елизабет'.

После того как на берег выехала группа всадников, от яхты отчалила лодка и вскоре унтер-лейтенант флота, князь Михаил Белосельский молодцевато отдал честь генерал-лейтенанту Дмитриеву-Мамонову.

— Ах, оставь церемонии, князь. Что с яхтой? Вас преследовали?

— Отнюдь, Ваше превосходительство. Но мы здесь прячемся уже пару часов и видели в заливе немало судов. Парочка из них точно патрульные.

— Есть шанс проскользнуть мимо них в море?

— Ветер неудобный. Как только мы выйдем из этого укромного уголка, нас увидят и в Галерной гавани и в Кронштадте. Сожалею, но шансов уйти от таможенников у нас сейчас нет. Однако, как всё прошло в городе? Неужели всё так плохо?

— Всё гораздо хуже. Мальчишка выжил и уже издал указ о нашем аресте. Подозреваю, что его прихвостни уже наступают нам на пятки.

Белосельский и до этого известия выглядевший невесело, нахмурился ещё больше. Повернулся к предводителю калмыков:

— Как же так оплошали твои остроглазые стрелки, тайши?

Толмач перевёл слова моряка, Лекбей зло что-то пробормотал, явно ругательное, ухватившись за рукоять сабли. Дмитриев-Мамонов удержал его руку.

— Нет смысла спорить. Нужно выбираться за границу. Есть ли возможность уйти на яхте ночью, лейтенант?

Белосельский пожал плечами.

— Если погоня по суше уже вышла, то скоро за нашей яхтой вышлют на поиски галеры. Им то ветер не помеха! Ещё до темноты они будут здесь.

Генерал кивнул:

— Значит, бросаем корабль и идём конно на Выборг. У нас есть запасные лошади. Пусть на них сядут твои моряки. Только поторопитесь!

Вскоре, бросив тоскливый взгляд на своё покинутое судно, Белосельский и его люди присоединились к отряду беглецов.

Путь к шведской границе занял три дня и три ночи. Если поначалу им повезло реквизировать сменных лошадей в постоялых дворах, то к утру, вернувшись на главный тракт, встретились с остатками одной из групп своих бывших сторонников оставленных на выезде из города. Выглядели варнаки потрепанно. По их словам, на тракте их ночью догнал большой отряд драгун. После недолгой схватки разбойники рассеялись по лесу. Их отлов, а главное сбор ворованного золота, похоже задержал дальнейшее продвижение погони, но чтобы не искушать судьбу Дмитриев-Мамонов решил свернуть с проторенной дороги.

Выложив приличную сумму золотом, в одной из деревень наняли проводника, который повёл их в глубину болот, подальше от тракта. Шли медленно, по чавкающей грязи, проклиная невозмутимого ижорца. Несколько раз выходили к небольшим унылым деревенькам. Здесь уже ходили слухи, что их отряд повсюду ищут армейские разъезды. Приходилось вновь сворачивать и по бездорожью упрямо двигаться на север.

Последнюю часть пути пришлось проделать вплавь на реквизированных лодках по узким речушкам и многочисленным озёрам. Лошадей оставили и припасы с остатками золота несли на себе. Наконец, так и не наткнувшись на погоню, выбрались на шведскую территорию. По крайней мере, так утверждали проводник и не понимавший ни слова по-русски староста ближайшей деревни.

(29/11/15)

Глава 20

Моё желание присоединиться к походу на север оказалось трудновыполнимым. Оказалось, сборы в поход (а не просто манёвры) требуют значительно больше времени. Сначала пришёл Миних вместе с генералом Иваном Юрьевичем Фермором. Предложил назначить его генерал-квартирмейстером на предстоящий поход. Припомнив свои планы о структуре генерального штаба, я предложил сделать это назначение постоянным. В конце концов, история Генерального штаба в России начинается с появления должности генерал-квартирмейстера в 1702 году на период петровских войн.

О поимке банды Дмитриева-Мамонова новости были противоречивые. Какой-то отряд разгромили на выборгской дороге, и сейчас идёт прочёсывание леса на месте сражения. Выловлено и перебито немало бандитов, возвращено много золота и серебра.

— Сколько примерно?

— Около трети пока, но ведётся дознание куда припрятали остальное.

— Хорошо. Что с главарями? Их поймали?

— Увы, пока нет, Государь. Часть бунтовщиков пошла более длинным путём, по взморью. Видимо шли на встречу с группой Белосельского. Его корабль найден брошенным недалеко от мыса Лисий Нос.

— Это мой корабль, моя яхта!

— Прошу прощения, Ваше Величество. По счастью, твоя яхта не пострадала, но Белосельского пока не выловили. Судя по всему, он вместе с Мамоновым надеется пересечь границу со шведами и попросить у них защиты. Чтобы предотвратить это, комендантам Выборга и Кексгольма отосланы приказы вывести гарнизоны и перекрыть все пути отхода усиленными заставами. Однако они могут просто не успеть закрыть все лазейки.

— Будем исходить из того, что изворотливый Мамонов сумеет прорваться. А значит, нам не избежать полномасштабной военной операции. Докладывайте её план, генерал.

Миних достал карту Карелии. Я поморщился от её качества. Более-менее точно обозначен только морской берег. Всё что на суше нарисовано как-то по-дилетантски. На военную карту это мало походило.

— Прежде чем ты продолжишь, Христофор Антонович, возьми на заметку подготовку создания Корпуса военных топографов.