— Что такое? — удивился Валис.
— Разве вы не видите?
Тут даже я понял, что встревожило мага. Все пространство от лестницы до свода было пронизано полупрозрачными золотистыми полосами. Больше всего это напоминало елочный дождь — невесомо-легкие, струящиеся нити. То, что я принял сначала за игру света в застоявшемся воздухе подземелья, было потоками энергии.
— Это — защитная вязь, и она не истощилась за столетия, — продолжил Таралит. — Любой, кто ступит на лестницу, моментально сгорит, как мотылек в пламени свечи.
Не знаю, чего больше было в голосе нашего файербольщика, страха или восхищения. У меня дрожащее марево над городом тоже вызвало ощущение прикосновения к какой-то неведомой, но могучей силе. При этом — силе, абсолютно чуждой этому миру. Мать-Земля не предупреждала ни о чем подобном. Она говорила о каких-то дверях. О правильном выборе. Внизу, во дворцах, этих дверей — сколько хочешь. Даже отсюда видны. У каждого дома есть и входная, и наверняка множество внутренних. Но как до них добраться?
— Нам надо спуститься, — сказал я, ни к кому не обращаясь. — Иначе — зачем мы сюда шли? На стены полюбоваться?
— Наверняка есть способ снять защиту, — магистр Таралит с тоской поднял глаза к своду пещеры, туда, откуда застывшим дождем стекали золотистые нити. — Как-то хозяева проникали в собственный дом?
— Хозяева давно ушли и заперли дверь на замок... Мало ли кто залезет...
Это подала голос эльфийка. После ультразвуковой атаки на тварь Хаоса Миллинитинь охрипла, но молчать не собиралась.
— Проще было обрушить тоннель, — проворчал мастер Дравар. — Значит, те, кто тут жил, предполагали, что кто-то может прийти в гости.
— Для твоих родичей завалы — не помеха. Как будто здешние хозяева не знали о гномах! Еще как знали!
Рыцарь Валис хохотнул и добавил:
— Гнома только помани сказкой о подземном городе — он любую скалу прогрызет, как червяк — яблоко.
— Но никто не знал, где находится город, — возразил старый орк. — Я никогда ни о чем подобном не слышал.
— Не суди по себе, вы, зеленокожие, вообще ничего не знаете, — съехидничала эльфийка. — Откуда вам, пришельцам, знать о прошлом?
— Ошибаешься, девка, мои родичи живут в степи сотни лет. И кое-что понимают лучше тебя, ведь ты помнишь эту землю совершенно другой...
Опять начинались уже порядком надоевшие мне споры.
Один магистр Таралит не принимал участия в общих препирательствах. Да и Асаль-тэ-Баукир подозрительно притих. Помня, что духу-мозголому трудно как-то воздействовать на окружающее пространство, когда он покидает щит, я постарался коснуться умбоном нашего боевого мага. Магистр, углубившись в свои мысли, не обратил внимания... А у меня в голове крутились мысли о рамках металлоискателей в аэропортах и фейсконтроле на входе во многие клубы. Как эта система различает "своих" и "чужих"?
— Или я сошел с ума, или я помню эту лекцию! — неуверенно пробормотал магистр.
— Чего помнишь? — заинтересовался Убуш-ага. — Неужели знаешь, как обратиться к духам этого места?
— Я не специалист по иллюзиям, особенно иллюзиям, маскирующим ауру. Правда, пару раз я посещал лекции знатока этого направления в магии, премудрого Вотроса Беородуса. К сожалению, тогда я был молод и глуп, и меня больше привлекала война, чем искусство обмана, и ходил на эти лекции я не ради знаний, а ради одной его юной ученицы. Однако, к моему удивлению, мне кажется, что я что-то запомнил из этой науки. Мне кажется, что здесь защитная вязь настроена на определенный тип ауры. Точнее, на определенные знаки в ауре. Думаю, что сумею создать иллюзию...
Гном хмыкнул:
— Так кажется или можешь?
— Не уверен, но попробую, — чуть более твердо отозвался мастер Таралит. — Только помолчите хоть немного!
Маг что-то беззвучно зашептал. В голове у меня раздалось хихиканье Асаль-тэ-Баукира. Заинтересовавшись, я прислушался к тому, что колдует мастер Таралит. Оказалось, что он слово в слово повторял заклинания, которые ему подсказывал дух-мозголом.
"То-то бедолага вспомнил то, чего и не знал, — мысленно рассмеялся я. — Надеюсь, у вас получится!"
Набормотавшись, магистр Таралит облегченно вздохнул и приказал:
— Пропустите волка вперед! Я не уверен, сначала проведем опыт на животном...
— Еще чего! — возмутился я. — Маня — не лабораторная крыса! Экспериментируй на себе!
Маг злобно взглянул на меня, но ничего не ответил. Повисла тишина, которую в конце концов прервала эльфийка:
— Ну что же ты, умник? Или люди не способны отвечать за то, что сделали?
Мастер Таралит тяжело вздохнул, зажмурился и шагнул на лестницу.
Ничего не произошло. Мне даже показалось, что золотистые нити, свисающие со свода до мрамора ступеней, расступались перед магом, обтекая его. Осторожно спустившись до подножия лестницы, мастер Таралит обернулся и помахал рукой:
— Спускайтесь!
Рыцарь Валис кивнул и вступил на лестницу. За ним потянулись все остальные...
Никогда не забуду раздавшиеся крики. Гном, спотыкнувшись, кубарем скатился вниз. Эльфийка взвыла ошпаренной кошкой, Лагаиси завизжала, рыцарь молча сбегал по лестнице, но было видно, как его мощное тело на каждом шагу сотрясается от боли.
Наверху оставались только я с начавшим мелко дрожать Маней и старый Убуш-ага. Нужно было в конце концов решиться — и мы начали спускаться вслед за остальными. Где-то на середине лестницы мне словно кипятком обожгло щеку. Старый шаман, вздрогнув, уронил посох, но подхватил его другой рукой и, не особо торопясь, зашагал рядом с моим гиено-волком. Маня, хоть и дрожал от страха, видимо, никаких неприятных ощущений не испытывал. Наоборот, когда меня замутило от боли, подставил пушистый бок, чтобы я мог уцепиться.
Когда все оказались внизу, на мозаичной брусчатке площади, я недоуменно взглянул на тех, кто корчился от боли...
Хуже всех выглядела эльфийка — бледная как полотно, с трудом стоящая на ногах, она тихонько поскуливала, не в силах кричать. Лагаиси, мастер Дравар и рыцарь тоже едва удерживались от стонов, лишь гном злобно шипел, поминая предков Горного Царя.
"Что еще за дискриминация по расовому признаку? — подумал я. — Что, вход — только для орков?"
Но тут меня осенило:
— Ну-ка, у кого что болит, раздевайтесь! Чтобы болячки — наружу!
Опять в дело пошел "универсальный исцелитель". Горящая огнем щека, стоило прижать к ней смоченную в "исцелителе" тряпицу, сразу успокоилась. Остальным тоже полегчало. Правда, замотанная в бинты эльфийка решила дать себе отдых после всех этих треволнений. Хрипло вздохнув, она потеряла сознание и опустилась на мостовую. Сердобольный Маня, поскуливая, улегся рядом со своей любимицей и принялся сосредоточенно вылизывать ей лицо. Думаю, ни одна дама, упавшая в обморок, не вытерпит такую обработку, так что Миллинитинь пришлось быстро вернуться в наш грешный мир.
— Уйди, противный! — оттолкнула она капающую слюнями морду.
Но не тут-то было! Маня — зверь добросовестный. Решил вымыть предмет своего обожания — не отступится ни в какую, даже если этот самый предмет будет активно вырываться. Прижал эльфийку лапой, как кошка слишком шебутного котенка, и продолжал с наслаждением облизывать.
— Маня, да оставь ты ее! — я потянул волка за загривок, отрывая от обмусоленной жертвы. — Она и так чистая!
"Что-то не верится", — говорило выражение Маниной морды.
— Правда — чистая. А вот почему ей так досталось — это еще нужно понять...
Получившая свободу Миллинитинь шустро вскочила и принялась стирать с лица волчьи слюни. Маня сел на хвост и обиженно посмотрел на эльфийку.
— Что, приятель, не рады твоей любви? — рассмеялся рыцарь Валис. — Женщины — они такие, их облизываешь с ног до головы, а они недовольны!
Но Таралит не принимал участия ни в моих попытках оказания первой помощи пострадавшим, ни в общем балагурстве. Он задумчиво переводил глаза с одного спутника на другого и вдруг прошептал:
— Это Хаос... Хаос сгорел...
Он говорил, ни к кому не обращаясь, и никто не обратил на него внимания. Да и я, если бы не следил за господином магистром, не расслышал бы его слов. Кажется, мозголом решил всерьез заняться образованием коллеги — тот беседовал сам с собой.
— Хаос? — Я коснулся плеча мага, чтобы обратить на себя его внимание. — Что ты этим хочешь сказать?
— Только то, что пострадали те, кто прикасался к той твари... Ни шаман, ни я не успели подойти вплотную, а воины испачкались в крови.
— А ты прав...
Я задумался. Пощупал щеку — боль вроде утихла, но вместо кожи под пальцами ощущалось что-то склизкое, как сукровица, при самом легком прикосновении щека саднила. А ведь точно — когда гном ловко поддел кайлом одно из щупалец, изрядный кусок вонючей плоти отлетел в мою сторону и попал прямо в лицо. "Универсальный исцелитель" снял боль, но заживать ожоги будут долго. Значит, нужно срочно заняться эльфийкой. Мало кто из девушек обрадуется, если половина тела у них — сплошные рубцы. Так что Маня — не такой уж дурак. Старая Апа-Шер говорила, что волчья слюна помогает и от ожогов, и от гнойников. Но не устраивать же сеанс облизывания всех пострадавших, если есть более цивилизованные способы лечения.
— Слушай, можешь помочь? — обратился я к магу. — У меня нет мази от ожогов, но ее можно приготовить. Для этого надо вскипятить воду...
— Много?
— Котелок...
Наверное, мы походили на варваров, захвативших Рим. Вокруг — величественные белокаменные строения, а мы на площади варим что-то в котле, под который я для устойчивости подложил ятаган и топор. А остальные собрались в кружок и с удивлением взирают на наше занятие.
— Ничего лучше не придумали? — высокомерно прокомментировала наши попытки эльфийка. — Вы что, обедать собрались?
— А я не прочь перекусить, — не согласился с ней гном. — Пока с той вонючкой разбирались, намахался кайлом, как за целую смену. Жрать охота.
Пришлось объяснять красавице, что если срочно не обработать ей кожу мазью, то у нее на память о сегодняшнем приключении останутся шрамы в тех местах, где ее касалась тварь Хаоса. Надо было видеть выражение ее лица!
— О! — воскликнула эльфийка.
И вдруг заплакала — без всхлипов, без рыданий на публику... Слезы катились из ее глаз, и мне вдруг стало настолько жалко Миллинитинь, что я сам чуть не заскулил.
— Мышкун — хороший лекарь, — попытал утешить девушку рыцарь Валис.
— Он — орк, дикарь, — прошептала Миллинитинь. — Я знаю заклинание, которое может вылечить ожоги... у всех — но только не у меня. Это — особенность эльфийской магии, целитель не может помочь самому себе.
Все замолчали, лишь Маня осторожно ткнул девушку носом в шею — дескать, я и так тебя люблю, какая бы ты ни была...
— Может быть, я сумею выучить твое заклинание? — осторожно поинтересовался я.
— Ты не запомнишь, — отмахнулась эльфийка.
— Так можно же записать!
Я достал свой дневник. Миллинитинь с изумлением посмотрела на меня:
— Грамотный орк?
— Как видишь. Диктуй слова!
Самым сложным оказалось не запомнить, а правильно произнести заклинание — я чуть не вывихнул челюсть, пытаясь повторить те переливчатые трели, что выдавала девушка. Однако довольно быстро у меня что-то начало получаться. По крайней мере бугристые красные пятна у нее на шее сначала посинели, потом позеленели, но наконец приобрели нормальный телесный цвет. Исчезла разница между здоровыми и пораженными участками кожи.
— Честное слово, я никогда не ожидала, что орк окажется способен к эльфийской магии, — поразилась Миллинитинь. — Ты — удивительное существо, Мышкун! Мне иногда кажется, что ты не такой дикарь, как остальные зеленокожие.
Ответом на ее слова был лишь лай Мани. Я предпочел не развивать тему...
Глава 31
Если кто-то при мне скажет, что эльфийская магия — это легко и просто, то я стукну его в ухо. Миллинитинь последние полчаса держалась лишь на нервах. Как только ее кожа приобрела более или менее нормальный вид, она умоляюще взглянула на меня и тяжело опустилась на мостовую рядом с Маней. Мой зверь, скотина этакая, улегся, изобразив из себя походное кресло. Эльфийка прижалась к его теплому брюху и прикрыла глаза.
Мне стало завидно, но что поделать — кроме Миллинитинь, оставались другие пострадавшие. Заклинание работало безотказно, и вскоре все, кроме меня, избавились от оставленных огнем метин. А мне неудержимо захотелось прилечь рядом с Миллинитинь. Нет, не потому, что она — одна из самых красивых девушек, которых я видел, а просто потому, что ноги уже не держали.
Выручил, как всегда, старина Дравар. Все-таки гномы — удивительные существа, способные думать о насущных потребностях в самом неподходящем для этого месте. Таинственное подземелье, мертвый город, окруженная дворцами площадь, а посреди нее сидит бородатый дядька и помешивает кашу в котелке. Картина сюрреалистическая, но было именно так. Когда выяснилось, что не нужно срочно заниматься зельевареньем, огненный маг огорчился, что зря кипятил воду.
— Почему зря? Очень даже не зря! — не согласился мастер Дравар.
И, пока я занимался лечением ожогов, быстренько сварил из остатков того зерна, что я брал для кур, и пары кусков вяленого мяса наваристый кулеш, от запаха которого все на время забыли о том, зачем, собственно, лезли в подземелье.
Первым опомнился рыцарь Валис. Облизав ложку, он притворно-ворчливо произнес:
— Интересно, что ж мы наверху пообедать не догадались?
— Дык как-то не до того было, — пожал плечами мастер Дравар.
Он дочиста выскоблил котелок и вздохнул:
— Хорошо, но мало. Что этот черепок на семерых?
Маню гном не посчитал, хотя и ему досталось — Миллинитинь поделилась с ним своей порцией.
— И когда еще поесть удастся? — отозвался Убуш-ага. — Под землей хорошей еды нет, под землей только змеи живут и невкусные мокрицы.
Я не выдержал:
— Да кончайте вы ныть! Посмотрим, что тут интересного, да вернемся. Мы же сюда не жрать залезли!
— Вернемся? — с ужасом спросил мастер Дравар. — Как? А огненные нити?
— Не бойся, рудокоп, теперь они для тебя не страшны, — магистр Таралит не упустил момент прочитать очередную лекцию. — Огонь воздействовал лишь на остаточные следы Хаоса, имевшиеся на твоей коже. Скажи спасибо, что ты сам не нес в себе Хаос. Иначе ты вообще не смог бы пройти через завесу. Боюсь, изменение ауры не может скрыть присутствие деструктивных устремлений личности.
Гном выпучил глаза:
— Чего? Какие устремления?
— Попробую объяснить этот парадокс, — магистр даже встал, чтобы удобнее было рассказывать. — Надеюсь, я правильно понял принцип идентификации, по которому действует система защиты подземного города. Во-первых, выявляются любые влияния Хаоса. Видимо, создатели этих заклинаний немало знали о нем и относились к нему резко враждебно. Во-вторых, основным критерием, определяющим право того или иного существа пройти через завесу, является очень своеобразное энергетическое плетение, которое обязательно должно присутствовать в его ауре...
