мы из Бреста. часть 4

Так, отражая одну за другой атаки, мы сумели удержаться на своих местах. Первый день закончился. Стемнело. Небо затянуто тяжелыми тучами. Тишина. Начался снегопад. Медленно, словно покачиваясь на волнах, опускались на землю крупные снежинки. Ни ветерка. Картина завораживающая! Принесли термосы с ужином. Каждый получил полкотелка горохового супа-пюре. Суп, что называется ложкой не провернуть, наполовину с колбасой, все той же немецкой. Но есть не было никакого желания, и не только у меня. В голове одно: что будет завтра? Так, очевидно, думал каждый. Никто не проронил ни слова. Видел, как ребята, один за другим, перевернули свои котелки и выгребли ложкой содержимое на снег. То же сделал и я.

Где то в полночь несколько наших ребят к подбитым немецким танкам лазили трофеев добыть. В одном из танков среди трупов нашли тяжелораненого танкиста в немецкой форме. Из "лагерников" оказался. Под Вязьмой в плен попал. В Витебском шталаге сидел и там из-за голодухи к немцам пошел служить. Вроде как весь экипаж у них был в танке из наших. Разведчики говорили, что совсем плох был, все прощения у них просил и говорил, чтобы его родственникам о нем не сообщали. Стыдно ему вишь было. Так и помер у парней на руках.

Ночь прошла спокойно. А утром началось! С утра пораньше налетели бомбардировщики и отбомбились по нашим позициям, станции и стоящему там бронепоезду. Зенитчики бронепоезда и пулеметчики огрызались, но никого из немцев не сбили. Потом к нашему обстрелу присоединилась немецкая артиллерия и минометчики. Очень сильно доставалось станции и стоящему на путях бронепоезду. Вскоре он замолчал. Пришедшие со станции бойцы сказали, что поезд подбили и его отводят на ремонт. Так что остались мы одни и без поддержки.

Никто не отдавал приказа нам стоять здесь насмерть, но каждый понимал, что будем так стоять. Еще накануне вечером командир роты приказал минометным расчетам как можно точнее нанести удар по пехоте немцев, используя все оставшиеся мины. Мне он дал задание корректировать огонь. Я залез на крышу сарая. Моя задача — выдавать данные на установку дальности стрельбы и отклонения падения мин вправо или влево от цели. Сам командир отправился с остальными бойцами роты в окопы.

На сей раз впереди танков на опушке леса показалась немецкая пехота. Шли опять в полный рост. Все видно как на ладони. Танки поддерживали их огнем из пушек и пулеметов. Первый наш выстрел — небольшой перелет. Затем еще один выстрел. Прямо в цель. Тут наши минометы открыли беглый огонь. Немцы остановились, пропуская танки вперед. Немецкая мина попала в сарай, меня сорвало с его крыши. Шмякнулся спиной на утоптанный нами во дворе снег. Все поплыло в глазах. Перестал что-либо видеть и слышать. Глухота и боль в затылке и все! Но до сих пор удивляюсь — ни единой царапины!

Человек в такой ситуации часто действует автоматически. Я крепко сжал в руках автомат и рванулся к ребятам в окоп, где командир роты с солдатами отбивались от наседавших фашистов. Наконец немцы поняли, что у нас нет не только артиллерии, но и противотанковых ружей. Да, у нас не было не только этого. Не было ни противотанковых гранат, ни бутылок с зажигательной смесью. Правда, гранат-лимонок и трофейных "толкушек", патронов для автоматов и винтовок было более чем достаточно. Немцы осмелели. Пустили танки. Они стали заходить вдоль наших окопов. Все видели, а сделать ничего не могли. Лежали в окопе, ждали своей участи, словно обреченные. Но никто, почти никто не дрогнул. Как говорится, в семье не без урода! Второй номер ручного пулемета соседней роты нашего батальона поднял руки и пошел сдаваться. Видать не наелся еще лагерной жрачки. Никто по нему не стрелял, берегли патроны для врага.

Кто бы, чтобы не говорил, но бывают на войне чудеса. Таким чудом для нас стал запыхавшийся связной с приказом отходить. Был бы приказ, а солдат, да еще в такой ситуации, не только выполнит, но и перевыполнит задание. Бросились назад, во двор. Рядом со мной оказался боец Абрамян. Мы с ним в одном бараке сидели, когда в плену были. Вместе побежали по дворам, от одного дома к другому. Наших почти никого и не видели. Так мелькнет где то в проулке чья-то личность в шинели и снова не видно никого. Вдруг перед нами — стена. Забор под два метра, оструганные и плотно пригнанные одна к другой доски. Загляденье, а не забор. Капитально отгородился хозяин от соседей! Не сговариваясь с Абрамяном, побежали к калитке, чтобы обойти забор по улице. Открыли калитку... и налетели на проходивший немецкий танк. Откуда взялись прыть и силы перелетели мы тот забор как на крыльях?! До сих пор понять не могу: в валенках, шинели, с вещмешком и автоматом перемахнули через забор даже без касания. Ощущение — словно меня кто-то поднял, перенес и поставил. Наконец выбежали из села. Немецкие танки шли по дороге, а мы с Абрамяном, петляя, словно зайцы, бежали по снежному ковру к лесу. Он, этот ковер, словно живот гигантского существа, вибрировал под ногами. Немец поливал нас огнем из танкового пулемета. Пули вгрызались в землю то справа, то слева. Словно немецкий пулеметчик игрался с нами или просто не хотел убивать. Может там и не немец сидел, а как тот "танкист". А бежать нам надо было далековато, ведь тысячу раз убить мог. У меня в голове только одна мысль: "Только бы не в ногу, только бы не в ногу. Лучше в голову, лучше в голову...". Вдруг я услышал крик Абрамяну. Скосив глаз, не останавливаясь, увидел кровь на его левой руке. Вражеская пуля срезала наискосок пальцы — от мизинца до указательного. На бегу прокричал ему: "Херня! В лесу перевяжу. Беги, давай не останавливайся, а то в плен опять попадем!".

Нас никто не преследовал. В перелеске остановились у поваленного дерева передохнуть, я сделал перевязку Серго. Побежали дальше оружия не бросили, как ни тяжело было, но несли с собой. Иногда останавливались, чтобы не только сделать спокойно один-два вдоха-выдоха, но и послушать грохот движущихся немецких танков. Определить: сбоку они или сзади. Так бежали всю ночь, до рассвета. Примерно около 20 километров. Пару раз, какие— то речки и ручьи по льду пересекали. С рассветом не могли смотреть друг на друга — наши лица были цвета немного потемневшего порошка хинина. Вышли мы к селу Докшицы. Там от нашего батальона собралось всего человек двадцать из пяти сотен. Почти все вышли из окружения с оружием. Из нас взвод сформировали и дали отдышаться.

Утром до нашего слуха стал доходить рев подходивших из тыла наших танков. К нам подошло подкрепление и мы вновь пошли в наступление. Смогли не только остановить, но и отбросить немцев назад. Вернулись мы с Серго на станцию Крулевщины, где похоронили всех своих погибших в одной большой братской могиле...

Глава

Акимов

(РИ) 15 февраля 1942 года Гальдер в своем дневнике писал: "Потери с 22.6.1941 года по 10.2.1942 года: ранено — 21 130 офицеров и 681 236 унтер-офицеров и рядовых; убито — 7872 офицера и 191 276 унтер-офицеров и рядовых; пропало без вести — 729 офицеров и 43 730 унтер-офицеров и рядовых. В общем, потеряно 29 431 офицер и 916 242 унтер-офицера и рядового. Общие потери сухопутной армии (без больных) составили 945 973 человека, то есть 29,56 % всех сухопутных войск на Восточном фронте (3,2 млн. человек).

Отмечено прибытие свежих сил противника, которые будут подходить и в дальнейшем. В остальном положение без существенных перемен. На всех участках фронта наши войска успешно отбивают атаки противника. В отдельных местах ведутся бои по ликвидации прорывов, образовавшихся в ходе наступления противника. Наши потери увеличиваются.".

* * *

Прижавшись к хорошо протопленной печи спиной и согревая руки о горячую кружку чая, капитан Акимов пытался согреться, но все никак не получалось это сделать. И это притом, что одет он был в меховую душегрейку, под гимнастеркой был вязаный свитер, а на ногах валенки и теплые шерстяные носки. Холодно, около 35 градусов мороза на дворе. Не зря местные называют февраль "лютень". Скорее бы весна, а то морозы надоели, никак не дают согреться. Да и рана от холода болит. Вроде заросло, а все равно за душу тянет, не дает спокойно жить. Сегодня с самого утра пришлось мотаться по подразделениям, держащим оборону на всем протяжении линии соприкосновения с врагом: Крево — Куцевичи — Стымони — Кушляны — Солы. Надо было бы еще успеть взглянуть на состояние дел у подразделений на линии Волейковичи — Жодишки — Вишнево — Ольсевичи — Схватки — Докшицы. Придется с завтрашнего утра туда отправляться. Хоть часть успеть осмотреть и с людьми пообщаться. Доклады с мест конечно неплохо, но надо самому все руками попробовать. Штаб участка в Молодечно с текущими делами и сам справится, а в подразделениях нужно обязательно самому побывать. Помочь где словом, где за бардак отвесить командирам "волшебный пендель". Везде нужен глаз да глаз. Хорошо хоть топливо для автомашин и танков есть. С "Большой Земли" на самолетах перебросили, а то бы нигде не успел.

Линия фронта, выделенная бригаде слишком большая, под сотню верст. Правда большая часть ее прикрыта лесами, реками и болотами, но все равно оборону строить надо. Ее бы по идее вместо одной стрелковой бригады надо держать парой армий, да где их взять. Потому и приходится выкручиваться строить оборону по очаговому принципу в один эшелон и маневрируя резервами. С ними тоже не все как надо. Давно уж нет ни подкреплений, ни резервов. Лагерный "фильтр" раньше дававший людей в подразделения закончился как впрочем, и призывники с "зятьками". А люди для подразделений нужны! Потери большие, да и что скрывать дезертиров и перебежчиков хватает. Пришлось вопрос с созданием резервов решать за свой счет. С наиболее "тихих" мест сняли часть людей и техники, тыловиков перетрясли. Таким образом, удалось собрать пару рот "штрафников — гренадеров" и танковый взвод. Спасибо Вовке в свое время надоумил с "штрафниками— гренадерами". На всех ведь оружия не хватало, вот и шли парни в атаку парами, один с винтовкой другой с парой гранат. Кто в бою выживал тому и доставалось оружие погибшего. Вот и взяли из рот "гренадеров", благо гранатами Москва снабдила, да и минами тоже.

Командиры батальонов все молодые, неопытные, многие из бывших пленных. Особый спрос со своих "батальонных". Они сейчас многие командные должности в бригаде занимают. Прошли обучение, обкатались в боях на должностях взводных и ротных теперь дальше должны расти. Вон Сафонов из ротного сразу на бригаду бронепоездов попал. Десятью поездами командует и у него неплохо получается. Его бригада сразу три боевых участка прикрывает. Или вон Маслов тоже неплохо подрос, батальоном командует. Пусть и "штрафным", но под две тысячи человек "вшивой команды" у него в подчинении есть, и участок фронта ответственный держит. Вчера только у него был, неплохо парень стоит. Все атаки полицаев и всяких "европейцев" выдержал да еще, потом контратакой их на несколько километров в сторону Вильно отбросил.

Немцы после того как отбили у нас жд. станцию "Крулевщина" и разгрома их ударной группировки у Докшицы ведут себя тихо. А чего им рыпаться лишний раз, людей и технику терять? Своего они добились! Нас на полтора десятка километров от "Крулевщины" отбросили. Снабжение своих войск на Полоцком направлении по участку железной дороги Вильно — Полоцк полностью восстановили! Сейчас они ее усиленно охраняют, бросив на это все свои резервы. Наставили вдоль дороги через каждые сто метров посты, а через триста метров пулеметные дзоты. Шесть групп подрывников пытавшихся пробраться к магистрали таким макаром вычислили и уничтожили. Партизаны вон тоже несколько раз пытались подобраться к дороге, но и у них ничего не получилось. Только зря людей положили.

У самих немцев сил нас одолеть, пока нет. Они или на охране "чугунки" стоят или на фронт гонятся. Войска Калининского фронта у Невеля, Городка, Суража и Велижа дают немцам прикурить. К нам на помощь рвутся, да пока не получается. Силенок не хватает. Нашим там LIX армейский корпус генерала фон дер Шевалери противостоит, а у него по донесению разведки только в районе Витебск — Сураж сосредоточены три пехотные дивизии (83-я, 205-я и 330-я). Да в самом Витебске части 286 охранной дивизии стоят. Мы с соседом справа — 3-й Минской бригадой, что от Докшицы до Плещеницы оборону держит, и партизанами, что вокруг Лепеля действуют, на себя часть немецких сил на этом направлении отвлекли. Части сразу трех охранных дивизий к себе привязали, но не очень-то это нашим на той стороне фронта пока помогло. Немцы все удары наших войск отражают и не дают продвинуться вперед. Подождем, может все скоро изменится и наши, наконец-то прорвут фронт в районе Витебска и соединятся с нами.

Командование таким участком фронта, что поручен бригаде, конечно самомнение повышает, но лучше бы этого не было. Проще жилось бы. Занимался бы делами по специальности — фильтровал бы бывших пленных, формировал бы из них учебные и штрафные батальоны, готовил бы пополнение для фронта, гонял бы диверсантов в нашем тылу. Так нет же, командование повысило до комбрига. "Справитесь, товарищ капитан!". Все из-за Вовки! Чего он со своим отрядом на Лепель поперся? Держал бы оборону в Докшицах, и все было бы нормально. Так нет, снова на подвиги потянуло! Зарвался Вовка от успехов! За несколько недель февраля вон, сколько поселков и местечек освободил. Так еще Лепель, Глубокое и Витебск взять захотел! Видишь ли помощь 4 Ударной армии Калининского фронта в прорыве фронта хотел оказать. Где мы, а где они?! Как будто у них своих сил для этого нет, у них там целый фронт за спиной, а у нас только леса и болота. Понятно, что в Витебске большой лагерь для военнопленных и освободить их надо, но ведь сил— то на все направления не хватает. Даже с учетом того, что он по дороге на Лепель пополнил свой отряд за счет бывших пленных из лагерей в Докшицах, Крулевщине и Березине. Да с партизанскими отрядами соединился, но ведь мало этого, очень мало.

В Лепель немцы собрали кучу народа, вдобавок к тому же хорошо обученную. Не то, что мы — партизанская вольница, что хочу то и ворочу. Хорошо, что военная удача была на нашей стороне. Как ни старались немцы собрать все свои силы в кулак, но, тем не менее, пришлось им часть сил выделить на другие участки своей обороны. Не ожидали они такой наглости от нас как удар на Лепель, потому и отступили к самому городу, а не полезли на рожон как Вовка. Дали нам свободу действий, а тут и партизаны подтянулись, помогли с ударом по врагу, взорвав участок жд. на Оршу, снеся пару гарнизонов в своей зоне. Много гитлеровцев накрошили, но в итоге все равно нам пришлось отступать. Не по зубам нам оказался городок, а тут еще Вовку ранило.

Как он только мог на ту блуждающую группу полицаев попасть не понятно. Сам же ведь мастак засады делать, а тут попал как незнамо кто. Вообще с этой засадой много странного. Ох, не зря контрики землю роят! Обычно блуждающие группы врага стараются идти тихо и не заметно для противника. А тут и засаду организовали, и минометы с собой с десяток километров на себе по глубокому снегу тащили, и рация то у них была. Не похожи они на блуждающих по нашим тылам окруженцев, больше тянут на специально подготовленную группу "рейдовиков". Кроме того непонятно почему они именно на Володькину колонну напали? Там перед ней колонна снабжения из пяти грузовиков почти без охраны прошла, да вдобавок к тому неподалеку от места засады останавливалась отлить. То, что полицаи ту колонну видели точно известно, пленный подтвердил. А вот почему не напали не понятно? Команды не было или запасы продовольствия и боеприпасов были не нужны? И спросить не у кого! В плен взяли всего несколько человек, да и то рядовых полицаев из хохлов и литовцев, а что они могут сказать? Ничего существенного, так по мелочам! Володькина колонна была куда круче вооружена, чем тыловики. Два бронетранспортера "Ганомаг" несколько мотоциклов с пулеметами, радиомашина, грузовик с охраной. То, что в колонне "радиола" шла, еще не значило что это штабная колонна. А если и штабная, то охраны при ней куча и народ в нее не просто так попадает. Любому с первого взгляда понятно же будет, что такая колонна сильный отбор может дать. Так нет же, напали именно на нее, словно специально ее ждали. На что полицаи рассчитывали? Их всего-то было два десятка человек. На свои мины, пулеметы и минометы? Возможно. Хотя как посмотреть. Володя ехал во второй бронемашине в середине колонны, бойцы были в бронежилетах и готовыми к бою. Мины сработали немного раньше, чем надо для гарантированного поражения бронетранспортеров. Практически сразу со стороны засады колонна была обстреляна из пулеметов и минометов. Близкими разрывами мин были повреждены второй броневик и "радиола". Часть бойцов охраны смогла не только покинуть свои машины, но и заняв оборону открыть ответный огонь. Из бронемашин их поддержали пулеметы и АГС. Шедшие впереди колонны мотоциклисты развернулись и тоже присоединились к веселью, гася огневые позиции полицаев. Те явно не ожидали такой оперативности от охраны. Вовремя в атаку не поднялись и не смогли смять оборону наших бойцов. Может, и отбились бы сами бойцы охраны от немецких прихвостней, да случай помог. Неподалеку от места засады на соединение с нами шел партизанский отряд. Услышав звуки боя, не испугались, ударили по полицаям с фланга и смяли их. Те, бросив тяжелое вооружение, поспешили отступить в лес, но по снегу далеко уйти не смогли. Их догнали егеря и штурмовики из Володиной охраны. Если кто от них и ушел, то всего несколько человек, остальных положили. У нас в том бою девять погибло, восемь ранено, из них пятеро тяжело, в том числе и Вовка.