Рабочие робы. Дюжина разнообразных рабочих роб с именной нашивкой. Ещё дюжина одинаково белых маек и куча белых носков. И это ещё не все, а только то, что поместилось на вешалках на улице. Остальное сложено в корзины или разложено на веранде...
Он совсем не ценит труд, потраченный на то, чтобы перестирать это все. Тем более, я не думаю, что он хотя бы что-то из этого носил. Кроме, конечно, жизнерадостного оранжевого комбинезона. Одного из двенадцати.
— Мне кажется, раньше этого не было, — заговорил тихим голосом рыжий.
— Не было, — мрачно подтвердила я и перевела взгляд на дверь в дом, которая сейчас мне показалась вратами в подземное царство.
Рыжего прятать было поздно, да и незачем. Удивлюсь, если Емитсу о нем не знает... Так что поведем Конрада взглянуть на этого Внешнего Советника, о котором он отзывается с таким уважением.
— Веди себя прилично, — попросила я, вздохнула и все-таки пошла в дом.
Как и ожидалось, прямо у порога стояли грязные сапоги, а в коридоре у тумбы — кирка и каска с фонариком. На звук открывшейся двери прибежали дети... Только какие-то странные, пошатывающиеся.
— Что с вами? — спросила с беспокойством.
Фуута дыхнул на меня небольшим спиртовым амбре, и я смогла посмотреть в его плывущие, странно поблескивающие глаза.
— С возвращением, Кира-анеки! — необычно громко поздоровался он с широкой улыбкой.
Ламбо громко шлепнулся на пол и поднял голову, посмотрев на меня осоловевшими глазами:
— Кира, почему тебя четыре?
— Кто? — просто спросила я, но дети как-то вздрогнули и замерли. Я постаралась выключить строгого родителя и сделать голос помягче: — Кто дал вам выпить эту гадость?
— Папа, — синхронно сдали они виновника.
— Папа сказал, что это питьевая вода, — пояснил Фуута, продемонстрировав мне бутылку сакэ в руке.
Вот же идиот! Чем он вообще думает?! Я понимаю, что сакэ — это слабая рисовая водка, по сравнению с напитками покрепче, но детям много не надо. Алкогольное отравление может убить и взрослого человека, а уж ребенок отравиться может и от одного глотка!
С лестницы спустилась, судя по виду, только недавно проснувшаяся Бьянки и сообщила очевидную вещь:
— С возвращением. Папа вернулся.
— Бьянки, принеси как можно больше воды в ванную и ложки, — сказала я, подхватив на руки более легкого Ламбо. — Конрад, возьми Фууту. Бьянки, — остановилась на секунду, вдруг подумав об этом, — найди вначале И-пин и принеси в ванную. Выполняй! — рявкнула, видя, что девушка продолжает стоять и просто смотреть.
Не став дожидаться, пока девушка исчезнет в стороне кухни, я направилась в ванную, откапывая из закромов памяти первую помощь при отравлениях. Пусть пока что всё не так серьезно, но лучше перестраховаться.
Рыжий держал Фууту, я — Ламбо. Дети склонились над фарфоровым другом, возвращая ему содержимое желудка. Вскоре Бьянки принесла раскрасневшуюся не стоящую на ногах И-Пин, которая заплетающимся языком что-то неразборчиво лопотала на китайском. Пока мальчишки пили принесенную воду, пришла очередь И-Пин возвращать выпитое. Потом, когда дети напились воды до отвала, мы повторили процедуру. Я считала Бьянки умной девушкой, но, как ни странно, ей пришлось объяснять, что мы делаем и почему. Видимо, потому, что Реборн летом хлестал из жестяной банки пиво.
— Для маленьких детей опасна любая доза спиртного, — объясняла я, обшаривая тумбу со всеми медикаментами. — Ты посмотри на них! Смешно, да?! Они на ногах не стоят! Хорошо, что не дошло до тошноты, самопроизвольной рвоты, и они ещё не потеряли сознание, а то и вообще, — бросила взгляд на сидящих рядком у ванной детей. Все как один бледные, тяжело дышащие и с полуприкрытыми глазами. — Рано спать собрались, ещё не все.
Наконец я нашла, что искала — две пластинки активированного угля. Судя по инструкции, одна таблетка на десять килограмм тела. Ламбо и И-Пин по шесть лет, они весят около двадцати килограмм, Фууте — десять, он может и тридцать весить. Лучше дам с запасом.
— Теперь надо уложить их спать. Только на бок, на всякий случай, — сказала я, когда с первой помощью было закончено.
Втроем дружно отнесли детей наверх и расстелили постели в их комнате. Дети уже давно клевали носами, младшие так и вовсе заснули сразу, как выпили таблетки, и я перестала их тормошить. Все трое бледные, и пусть лбы были холодные, всё равно на них выступил пот. Как бы до больницы дело не дошло. Я даже не знаю, как это объяснить врачу. Если бы я застала их спящими, то точно бы в панике позвонила, а так, может, всё обойдётся. Они вроде бы только начали открытую бутылку, выпили немного, да и среагировали мы сразу.
— Бьянки, посиди с ними хотя бы час, — попросила я. — Мало ли что случится. Если станет хуже, звони в скорую.
— Хорошо, — прикрыла глаза девушка, усаживаясь прямо на пол. — Я думаю, папан не специально напоил их.
— Специально или нет, я с ним поговорю, — пообещала я. — А где Нана?
— Вышла в магазин. Папа съел все, что она наготовила.
Мда, там же на двадцать человек хватило бы. Ничего себе он по дому соскучился. Раньше такого запаса еды хватало на пару дней.
Спустившись вниз, я застала живописную картину: спящий прямо посреди гостиной Емитсу в одних трусах и майке. Трусы, что примечательно, какие-то детские, с мультяшными кротами и биркой с его именем. Он лежал на единственном свободном клочке пространства, не заваленном грязными тарелками, бутылками сакэ или закусками. В довершение у порога комнаты стоял только что вернувшийся Тсуна с отвисшей челюстью.
— Какой неудачник, — пробормотал братец.
А я подумала, что свалка, обитавшая в комнате братца до приезда Реборна, очень напоминала нашу гостиную в данный момент. Каков отец, таков и сын, да... Но не об этом сейчас речь.
— Добро пожаловать домой, ото-сан, — я почувствовала, как на лице расползается предательский оскал, заставивший Тсуну издать испуганный звук.
Подойдя к лежащему мужчине, я подняла одну из лежащих на полу явно пустых бутылок и толкнула ею ему в бок. Я никогда раньше не рисковала приближаться к нему, когда он в хлам и спит. Люди военные, да ещё и опьяневшие — это риск встретиться с чем-то вроде десантников на день ВДВ. Мало ли какой рефлекс сработает.
Емитсу на раздражитель почти не отреагировал. Только бок почесал и пробормотал со счастливой улыбкой:
— Нана...
— Ты зачем детей саке напоил?! — строго и громко поинтересовалась я.
Он не отреагировал, продолжая спать, раскинув руки в стороны.
— Имото, да ладно, оставь его в покое, — с брезгливостью сказал братец.
Но меня уже было не остановить. Пламя взметнулось и... Емитсу тут же проснулся, я не успела отпрыгнуть, поэтому просто подалась назад и плюхнулась на пол пятой точкой. Зато уже вставший на одно колено и вскинувший кулаки Емитсу, захлопал глазами. Мгновенье — и его лицо снова стало счастливо-глупым, а поза расслабленной:
— Кира-чан, ты так выросла! Папочка рад тебя увидеть!
— Ты зачем детей сакэ напоил, ирод?! — снова вопросила я с гневом.
Я не собиралась накидываться на него с кулаками, но рыжий всё равно стал за моей спиной и схватил за плечи, когда я поднялась на ноги. Емитсу снова сел на пол, почесав приличные кубики на животе. Он совсем не изменился за два года. Для взрослых два года — это мало, для ребенка же время летит куда быстрее.
— А? — глупо улыбаясь переспросил он. Направил указательный палец на себя и переспросил: — Я напоил?
— Да, — кивнула я сердито. — Ты напоил.
— Я не поил.
— Он напоил детей сакэ?! — вскинулся Тсуна, до которого, наконец, дошло.
— Я не поил, — снова повторил Емитсу.
— А кто сказал им, что это питьевая вода? — продолжала напирать я.
— Ну, про это... Они спросили, что это такое, — почесал затылок Емитсу, который постепенно начинал соображать. — Но я им не давал выпить это.
До меня уже дошло, что к чему. Смысла врать ему нет, конечно. Если в нашем детстве Нана всегда следила за своими детьми и не давала нам даже приблизиться к лежащим бутылкам, то сегодня она вынуждено вышла из дома. Емитсу не признался или ему было лень рассказать, что это за гадость, вот и ляпнул, а дети попробовали, и черт его знает, сколько они там могли напробоваться. Не приди домой раньше окончания уроков я или Тсуна, да даже не будь в доме Бьянки, могли уже и не успеть.
— А, черт с тобой, я к себе, — развернулась и собралась сердито покинуть гостиную.
— Кира-чан, а что это за мальчик рядом с тобой? — растягивая слова, дружелюбно протянул Емитсу. — Я с ним не знаком.
Я застыла, ощутив, как на спине выступил холодный пот. Мозг лихорадочно перебирал варианты ответа, и пусть меня не прижали к стене, но я боялась просто ляпнуть что-то.
Емитсу поднялся на ноги.
— Эрнесто Конрад, — твердо ответил хмурый рыжий. — Я просто друг.
— А я папа Акиры-чан, — протянул Емитсу руку для рукопожатия. Судя по тому, как напрягся Конрад, рукопожатие вышло очень крепким. А затем в глазах Емитсу появился Внешний Советник: — Надеюсь, вы не шалите, пока меня не было дома?
— Оставь его в покое, — не выдержала я, подойдя к Емитсу вплотную.
Такое мгновенное изменение, заставившее всех застыть соляными столбами, а через секунду перед нами стоял снова тот же охламон.
— Кира-чан, почему ты злишься на меня? Папочка просто беспокоится за тебя, — улыбался он. — Да, меня некоторое время не было, но я всегда буду заботиться и переживать.
— Тебя два года не было! — взвился Тсуна. — Мы думали, ты пропал без вести! Мог бы и написать!
Посмотрев на Тсуну, я тут же поняла, как следует себя вести. Просто снова взять с него пример, ведь я — обычный ребенок, который имеет право злиться.
— Вот именно! — повысила я голос. — А теперь появляешься и накидываешься на моих друзей! Ещё бы к Рёхею с таким вопросом подошел!
— Ладно, ладно, — замахал безоружно руками улыбающийся Емитсу. — Согласен, папы слишком долго не было, зато я привез с собой подарки на прошедшие дни рождения, которые я пропустил.
Тсуна обиженно фыркнул, развернулся и отправился к лестнице. Я следом за ним состроила обиженную моську (стараться особо не пришлось) и хлопнула бы дверью, как Тсуна в своей комнате, но в гостиной ее не было. Отправилась я на выход, проводить рыжего.
— Это... твой отец? — спросил Конрад, остановившись за калиткой.
— Да. Ты раньше с ним не был знаком?
— Нет, — хмуро ответил он, задумчиво посмотрев на свою правую ладонь... на которой отчетливо наливался синяк в форме чужой ладони.
— Будь осторожен, — пожелала я, встретившись с ним очень похожим взглядом.
В дверях столкнулась с Реборном.
— Все целы? — спросила я у репетитора.
— Да. Ямамото и Гокудера отправились домой. Только тот парень в больнице.
— А? Что-то случилось? — высунулся из гостиной папаня.
Вот честное слово, на гордое звание 'отец' не тянет. За сегодняшнее его достижение присуждаю звание 'папаня'.
— Да. В центре произошел инцидент, — ответил ему Реборн.
— Меня Конрад вынес оттуда почти сразу же, — вклинилась я, тут же скрестив руки на груди. — И почему я перед тобой отчитываюсь? Игнорировал нас два года. Мы с Тсуной вполне можем делать то же самое.
Отыгрывая роль обиженного ребенка, я тоже отправилась к себе в комнату, где, лишь закрыв дверь, осела по стеночке. Сердце бешено колотилось, прося куда-то бежать и, желательно, как можно дальше. Но по крайней мере, после этого концерта я вполне могу уходить от некоторых вопросов Емитсу, и это не будет выглядеть странно.
Примечание к части
ВРО-О-О-ОЙ!
Автору очень нравится этот персонаж, поэтому он будет бессовестно над ним издеваться ^_^
Глава 43
Сидела на месте я недолго. Всё-таки середина дня, а в четырёх стенах, тем более, близко от папани, было очень неуютно. Я была взбудоражена, и мне требовалось немедленно чем-то себя занять. Вдобавок всё время думала о поступке Конрада.
Похоже, конфликт решился с помощью Каваллоне, раз все не стоят на ушах, но действия рыжего меня смущают. С одной стороны, о Варии я ничего не слышала ранее. Это ладно, всю информацию о мафии сразу не охватишь. Но, несмотря на мой протест, Конрад всё равно сделал так, как посчитал правильным. Самостоятельность — это хорошо, и при данных обстоятельствах его действия можно было бы считать правильными, если бы при этом нам не пришлось оставить моего брата. Важного мне, но абсолютно безразличного Конраду. И если бы при этом братец серьёзно пострадал... При этом, оставлять меня в стороне, учитывая наши взаимоотношения и заранее расставленные точки над "и", точно не следовало.
По-хорошему, мне следует как-то на это отреагировать, чтобы дать понять, что было сделано не так. И ведь рыжий прекрасно знает об этом, поэтому этого же и ждет. Только как правильно, я не знала. Могла разве что догадываться. Ведь Конрад — это не член подростковой банды, он уже жил наравне с совершеннолетними мафиози. А в мафии, ещё и итальянской, правила другие. Я могла бы спросить совета у Кёи, но он также более знаком со стороной японской преступности. Обратиться к Реборну? Даже не смешно. Кто из моих знакомых так же, как и Конрад, успел достаточно провариться во внутренней кухне мафии? Не то, чтобы мне требовалось указание к действиям, но знать, как принято делать, всё-таки следовало.
Поэтому я быстро собралась и спустилась вниз. Проходя по гостиной, заметила россыпь бутылок. Парочка ещё не открытых стояла у дивана. Думаю, возьму одну с собой. Пригодится.
Не думала, что идти в школу с бутылкой рисовой водки в сумке будет так странно, пусть даже время последнего урока. В школьной сумке её было не слишком заметно, но я-то всё чувствовала. И мне всё время казалось, что все смотрят.
Перед медкабинетом я остановилась и достала бутылку, проверив на целостность ещё раз. Надеюсь, папаня пьёт не какую-то гадость, а что-то сносное — я-то в этом не разбираюсь.
— Добрый день, — поздоровалась, заметив Шамала, с весьма страдальческим видом склонившегося над столом.
— Акира-чан, какими судьбами? — протянул он с вымученной улыбкой. — Что-то болит?
Он повернулся ко мне лицом и выпрямился, позволяя разглядеть мятую рубашку со следами помады на воротнике и дряблую кожу с синяками под глазами.
— Кажется, у вас была бурная ночь. И утро, — усмехнувшись, поставила на стол перед ним бутылку саке. — Не желаете?
— Акира-чан, а разве можно такое школьнице носить в своей сумке? — настороженно поинтересовался Шамал.
— Это подарок. Я хотела лишь поинтересоваться, не поступало ли вам новых подлых заказов.
— Это работа, — закатил глаза Шамал, но бутылку в руки взял, и, судя по лицу, это пойло всё-таки сносное. Доктор почесал подбородок, разглядывая восковую печатку, которая свидетельствовала о том, что бутылку не открывали. — Очень милый гостинец с твоей стороны, я обязательно отвечу тем же в другой раз. Насчет Хибари можешь не переживать, никаких новых сюрпризов от меня он не получит.
— Это хорошо, — согласилась я. — Надеюсь, это заявление касается не только Кёи.
