Дорога обратно в школу заняла не так уж много времени. Начавшийся дождь, к счастью, не перешел в ливень, но все равно приносил мало приятного. Во дворе школы было темно и безжизненно. В прошлый раз вокруг тоже не было охраны, поэтому я спокойно перебралась через забор, умудрившись чуть-чуть порвать дождевик, и осмотрелась вокруг. К бою хранителей Солнца подготовили ринг, вероятно, сейчас тоже где-то оборудована площадка. Я пошла вперед, высматривая ее и стараясь не выходить на открытые участки, хотя это было довольно сложно.
Что-то необычное я заметила на крыше одного из корпусов школы. Какие-то шпили вздымались вверх. Ладно, тогда я поднимусь на соседний корпус и взгляну оттуда, нет ли кого-то на той крыше. Это далось мне несложно, и вскоре я всматривалась в странную конструкцию, благодаря дождю услышав, что кто-то приблизился, только по хлюпнувшей под чужими ботинками луже. Я обернулась на звук и обомлела:
— Отец?
— Акира-чан, что ты здесь делаешь? — выглядя довольно серьезно в оранжевом рабочем комбинезоне, поинтересовался Емитсу.
— Я думаю... — напряженно протянула я, ища хоть какой-то выход. Ведь я не должна была помнить бой Рехея и не должна знать о том, что произойдет сегодня. Благодаря ему мне затуманили разум, но... — Мне кажется, что здесь что-то должно произойти. Что-то нехорошее. И я решила прийти сюда, чтобы убедиться, что это не так.
— Оу, понятно, — папаня и не думал расслабляться. — Нехорошо гулять так поздно, иди домой.
— А что ты здесь делаешь? — пришла моя очередь задать неудобный вопрос.
— Работаю. Здесь недалеко, — честно ответил Емитсу. — Тут мой помощник Базиль, он тебя проводит.
Базилем оказался тот самый мальчишка с бумерангом и с голубым огоньком во лбу. Только ни того, ни другого сейчас не было видно.
— Нет, я хочу остаться, — твердо заявила я, не найдя никакого повода, который мог бы его убедить.
— А откуда у тебя эти раны на лице и руках? — нахмурился папаня.
— Фамильная неуклюжесть, — использовала в сотый раз универсальную отмазку. — Просто неудачно упала. Не знаю, было ли у тебя такое в моем возрасте, но мы с Тсуной постоянно падаем.
До боя оставалось около двадцати минут. Если он настроен серьезно и категорично, то остается просто тянуть время.
* * *
Тсуна стал еще более подавлен, пока поднимался с остальными на крышу школы, а маленький Ламбо весело прыгал по ступенькам впереди всех. Состояние Тсуны не осталось незамеченным.
— Хотел бы я, чтобы место хранителя Грозы занял кто-то другой, — раздраженно сжав зубы, заметил Гокудера. — У тупой коровы нет ни шанса.
— Вы, парни, были избраны, — ответил на это Реборн, сидя на плече у Ямамото. — Если начнете колебаться, потеряете свои жизни.
На это все разом решили промолчать, кроме Тсуны, который подумал, что Реборн хотел поднять их боевой дух.
— Н-но, Реборн...
— Как только бой начнется, его уже нельзя будет остановить, — продолжил репетитор.
За окном вспыхнула молния, придав лицам Тсуны и всех присутствующих еще больше бледности. Тсуна опустил глаза себе под ноги. Хотел бы он, чтобы бой остановили, но разве он мог это сделать?
— Если думаешь о словах Акиры, — будто прочитал его мысли Реборн, — то решай сам. Либо ты будешь иметь дело с Леви-а-Таном, либо с Акирой.
— В этом случае даже не знаю, что хуже, — кисло пробормотал Тсуна, продолжив подниматься по ступенькам.
Сверху на крыше было еще более холодно и противно, отчего нехорошие предчувствия обуяли с новой силой. Остальные парни — Ямамото, Гокудера и Сасагава, попытались поднять боевой дух, заверив, что вмешаются, если что. Но появились девушки из семьи Червелло, которые выступали судьями, и предупредили, что за вмешательство в поединок будет отнято кольцо не только сражающегося, но и того, кто вмешается.
Судьи немного рассказали о площадке, которую устроили. Арена для боя была не слишком большой. Края ее обозначали шесть стальных шпилей, располагавшихся по краям шестиугольника, а в центре, в сетке паутины из проводников, стоял еще один — самый высокий. Высокие металлические шпили, сужающиеся ближе к нижнему концу, внушали некоторые опасения, учитывая, что над школой ходили грозовые тучи, и будто подтверждая их, в шпиль, находящийся в центре, ударила молния, перешедшая по паутине на полу, ко всем остальным столбам, заставив вздрогнуть. К счастью, все находились за пределами 'паутины', и никто не пострадал.
Ламбо с воинственным видом, который выглядел смешным, подбежал к судьям:
— Ламбо-сан сделает это!
Тсуна с сомнением смотрел на него и спросил:
— Реборн, взрослый Ламбо сможет победить?
— Кто знает... — протянул репетитор. — Он довольно силен.
— Но он сказал мне, что не хочет сражаться, — с горечью поведал ему Тсуна. — Сказал, чтобы мы не использовали базуку.
Репетитор на это ничего не ответил, задумчиво смотря перед собой. Куда он смотрел и о чем думал, оставалось неясным.
Появились Вария и жуткий Леви-а-Тан, который ожидал тут уже два часа и которого никто из них не заметил, несмотря на его габариты. Леви-а-тан стоял не двигаясь, сливаясь с тенями, и смотрел в упор своими маленькими глазами, не мигая и вызывая тем самым внутреннюю дрожь. На нем была только униформа Варии, ни дождевика, ни зонта не видно. Завидная выдержка. Даже его 'коллеги' повздыхали на излишнее усердие.
— С ним точно все будет в порядке? — спросил с сомнением Ямамото, смотря на Ламбо.
— Не уверен, что он вообще понимает, что происходит, — добавил Гокудера-кун.
Тсуна подбежал к теленку, оттянув его от судей, которых тот продолжал доставать на предмет того, что тут и как делать.
— Ламбо, — положил Тсуна руку на кудри малыша. — Если ты не хочешь, то можешь не ходить. Я не знаю, почему мой отец выбрал тебя, но... Это неправильно — заставлять драться ребёнка. Ты же не хочешь умереть таким маленьким, да?
— Боже, боже, — протянул Ламбо, ковыряя в носу. — Тсуна не знает? Ламбо-сан не может пострадать, потому что он непобедимый.
Тсуна был настолько ошарашен реакцией, что впал в ступор. Его руки ослабели, и Ламбо смог легко вырваться, выбежав на арену.
— Время битвы хранителей Грозы, — огласили судьи. — Леви-а-Тан против Ламбо. Можете начинать!
Тсуна дернулся, понимая, что опоздал останавливать бой. Он не знал, что ему делать. В конце концов, он решил сделать, как всегда: позволить всему идти своим чередом. Всегда срабатывало, и проблемы решались сами собой. Его обижали одноклассники и никто не хотел дружить, и появились Иригая с Нэндо, из-за которых Тсуну больше никто не обзывал Никчемным Тсуной. Они были хулиганами, Тсуна захотел держаться от них подальше и чтобы у него были друзья, как у Акиры — главы спортивных клубов и к тому же популярные, а затем появились Гокудера с Ямамото. Тсуна хотел учиться лучше, но никак не получалось, а потом Гокудера, который учился на отлично, стал помогать ему с домашними заданиями. Тсуна мечтал, чтобы самая красивая девочка класса, Киоко-чан, заметила его, заговорила с ним и даже сходила на свидание, все это и случилось. Так что надо просто позволить всему разрешиться самостоятельно. Позволить взрослому Ламбо появиться и сразиться.
После оглашения боя Леви-а-Тан остался стоять на месте. Ламбо же с воинственным кличем бросил гранаты. Они были небольшой мощности, Леви смог легко уклониться от них, не получив никакого вреда.
— Что за игрушки, — презрительно процедил он.
В небе заискрились тучи, знаменуя приближение электрического разряда. Леви-а-Тан подпрыгнул в воздух, и ударившая по громоотводу молния, пошедшая затем по проводникам 'паутины', его не задела. Зато Ламбо засиял, как новогодняя елка, и закричал от боли. Все замерли, а маленькое, щуплое, такое слабое тельце через секунду упало на крышу.
* * *
Я услышала крик Тсуны и сорвалась с места, направляясь на соседнюю крышу. Все корпуса были соединены, через пару минут я буду там. Внутри все заледенело. 'Не успела,' — билось о стенки черепа. Емитсу был забыт далеко позади. Я все видела.
Через минуту я была достаточно близко и услышала:
— Мы проверим, жив ли он еще, — предупредила одна из девушек-судей.
— Не нужно, — басовито остановил их хранитель грозы Варии. — Он мертв.
Видимо, Леви-а-Тан, так же как и Луссурия, не хотел сражаться против такого противника. И тут Ламбо сел и заорал от боли:
— Уа-а-а! Ламбо-сану совсем не больно! И он не плачет!
Ему бы лежать тихо, и все бы уже закончилось. Противник был уверен, что выиграл, и какая-то безделушка не стоила его жизни. Хотя... если бы он сейчас не заорал, неизвестно, что бы сотворила я. Находившийся на моих плечах невидимый камень исчез, и я замерла, ощущая, что снова могу дышать.
Тяжелая рука опустилась на мое плечо. Я обернулась, и Емитсу, прикрыв глаза, покачал головой. Пока что нас не заметил никто у арены, но мы стояли достаточно близко, чтобы все видеть и слышать. Я хотела было дернуться, но рука сжала так сильно, будто стальная клешня. Холодок прошелся по затылку. Мне точно снова будут стирать память.
Царившую на арене заминку развеял Реборн, который решил дать немного пояснений:
— Он хранитель Грозы и обладает 'электрической кожей'. Даже если в него бьет молния, электричество беспрепятственно проходит через нее, не нанося урона мозгу или другим внутренним органам. Как громоотвод, притягивающий молнии, так и хранитель Грозы должен отводить на себя угрозы Семье. Пусть он раздражает и туп, как корова, но подойдет на роль хранителя Грозы.
— Возможно, это заставит Леви стать серьезней, — усмехнулся блондин с диадемой, задумчиво пригладив пальцами подбородок.
— Боже мой, этот малыш обречен, — протянул Луссурия.
— Если ты хочешь скорой смерти этого ребенка, то тебе удалось, — донесся голос вражеского коротышки в капюшоне. — Леви абсолютно предан боссу. Он выполняет свою работу, пунктуален и стал хранителем — все, чтобы получить одобрение босса. Если он услышит, что кто-то другой, кроме него, подходит на роль хранителя... то сгорит от зависти.
Мужик, кажется, действительно закипал, так как разбежался и с ноги пнул Ламбо. Малыш отлетел, наверняка дополнительно зашибившись о пол, и, едва сдерживая слезы, все-таки достал базуку. Вторая рука Емитсу опустилась на другое плечо.
Тсуна и Гокудера то с волнением переживали, то кричали, чтобы Ламбо убегал. Повернулась на секунду, чтобы посмотреть на лица Рехея и Такеши. Я почувствовала их волнение... не знаю, как, но почувствовала. Может быть, взметнулось их пламя, невидимое для глаз. Оба сжимали кулаки и были бледней простыни. К чести Гокудеры, от него тоже веяло чем-то таким.
Леви наотмашь замахнулся шпагой, которую достал из-за спины, но где-то в тот же момент, как он ударил, раздался взрыв и часть поля потонула в дыму. Из клуб дыма что-то вылетело. По очертаниям неясно, досталось взрослому Ламбо или малышу. Затем раздалось кряхтение, и, держась за краснеющую полосу на щеке, из дыма на ноги поднялся шестнадцатилетний Ламбо. Я снова облегченно выдохнула.
— Ох, боже мой, — досадливо протянул он и посмотрел на пельмень, наколотый на вилку в его руке. — А я собрался поужинать.
— Вро-о-ой! Что за чёрт?! — возмутился Скуало. — Тут посторонний!
— Нет, — тут же возразили Червелло, которые явно были предупреждены. — Он обладатель кольца, вызванный из десятилетнего будущего базукой десятилетия. Поэтому мы признаем его кандидатом и продолжаем битву.
— Это интересно, — протянул подросток с диадемой.
— Впервые вижу такое оружие, — заметил малыш в капюшоне.
— Ламбо, извини! — прокричал Тсуна. — Твоя детская форма не смогла справиться! Пожалуйста, сразись вместо него!
— Что ж ты поделаешь... — досадливо проворчал он. — Так я отстаиваю кольцо хранителя Грозы, я правильно помню? — уточнил взрослый Ламбо.
— Да, все так, — подтвердили ему Червелло.
— Постарайся и выиграй, тупая корова! — ободряюще закричал ему Гокудера.
— Осторожнее с ним! — Рехей тоже был взволнован.
— Мда... — снова протянул недовольным тоном взрослый Ламбо. — Хотя выбора у меня как такового нет, и взгляд того типа не блещет дружелюбием... И это хорошая возможность сразиться с противником моего типа... — протянул Ламбо и беспечно посмотрел в небо, — но мне лень.
Я выпала в осадок и, кажется, мне составили компанию все присутствующие.
— Почему из всех моих хороших качеств он перенял именно лень? — задала я риторический вопрос, на что услышавший это взрослый Ламбо только усмехнулся.
— С каких пор лень — это хорошее качество?! — уточнил опешивший Базиль.
— С тех пор, как начинаешь иметь дело с трудоголиком, — серьезно ответила.
Нас заметили, но всеобщее внимание было сосредоточено на арене. Прятаться уже было бессмысленно, поэтому Емитсу предпочел отвести меня подальше от Варии и поближе к нашей стороне. Даже отпустил при этом.
— Молодой Вонгола здесь... — повернул голову Ламбо к Тсуне. — Внешний советник здесь... — перевел глаза на Емитсу, стоящего рядом со мной, и тяжко вздохнул, поднимаясь на ноги. — Раз приходится делать это, то замечу, что мне шестнадцать, молодой Вонгола. Если таково желание моего босса, я сражусь, но не за кольцо, а за того, кто возглавит сильнейшую семью.
— Что ты хочешь этим сказать? — встрепенулся Емитсу.
Я тоже уловила несоответствие в его словах. Он сказал, что будет сражаться за своего босса, а не за кольцо, но ведь фактически Тсуна его босс, и между этим можно поставить знак равенства. При этом он явно разграничивал эти понятия.
— Только то, что сказал, — флегматично протянул Ламбо, доставая из кармана и надевая заколки в виде рогов, которые носил даже спустя десять лет.
— То есть, тебе шестнадцать? — переспросил Тсуна.
— Тсуна, — не удержалась, закатив глаза. — Он пришел, когда ему было пять, и пробыл у нас год. Серьезно? У него пять минут, и надо обязательно сейчас выяснять такие вещи?!
— Кстати, да, — поддержал меня шестнадцатилетний Ламбо. — Мы тут стоим, чего-то ждем, а время-то идет. Приятно, конечно, что мой противник обладает зачатками чести и отдает мне право сориентироваться, но приступим к делу.
Ламбо всем телом как-то напрягся, и сверху прямо в него ударила молния, проигнорировавшая все столбы, которые были гораздо выше стоящих людей. Эта молния приобрела зеленый оттенок и как-то собралась над его головой, где искрились заколки в виде рогов.
Леви-а-Тан тоже напрягся, и из-за его спины разлетелись в стороны шпаги и раскрылись, оказавшись вовсе не шпагами, а необычными зонтами, которые сформировали в воздухе круг. Они все засветились искрившимся зеленоватым светом и выстрелили молниями точно в Ламбо. Тот закричал от боли, прекратив атаку, и выставил руки перед собой, чтобы не упасть лицом о пол. Даже после того, как все прекратилось, он не спешил подниматься, лишь пошевелился чуть и застонал. Над его телом поднимался слабый дымок, а одежда будто опалилась, и тем не менее, он попытался подняться обратно.
Зрители потрясенно молчали недолго.
