"Простые истории или Перипетии жизни"

— Да уж, — только и смог ответить Данька, у которого окончательно поехало мировосприятие. Нина наврала, что ничего не было? Паша не злится? И — о Господи! — свадьба не нужна?!

— Паш, ты куда делся? Мама ужинать зовет, — в комнату заглянула Нина. — Даня? — удивилась она.

— Да я вот, случайно зашел, — залепетал тот невразумительно. Нина усмехнулась. Сегодня она выглядела как-то непривычно: в глазах, что ли, у нее появилось что-то новое, чего раньше никогда не было? И Даня поймал себя на том, что смотрит на нее, не отрываясь. Нина бросила взгляд на его живописный фингал и, укоризненно качая головой, повернулась к брату, грозя ему пальцем.

— Надеюсь, вы разобрались? О, а кому цветы?

— Тебе! — вспомнил о букете Тарасов и протянул розы девушке. — Я... это... хотел просить тебя повлиять на этого горячего финского парня, а ты уже. Спасибо.

— Да было бы за что, — отмахнулась та и снова посмотрела на брата. — Иди, мама зовет.

— Спасибо, — уже другим тоном повторил Тарасов, когда Пашка вышел. Нина взглянула на него поверх букета.

— Я не дура, — ответила она. — Я знаю, что у нас бы с тобой ничего не вышло, а портить вашу дружбу из-за разового секса... Ну, подумаешь, переспали — что, со мной раньше такого не было? Дань, я не сволочь. И вас я не поссорю. Ты с нами поужинаешь?

— Да... — растеряно согласился Данька, внимательно разглядывая Нину, которую, казалось бы, знал как облупленную. — Да, я сейчас приду.

Нина улыбнулась и, захватив цветы, умчалась на кухню, а Тарасов потерянно обхватил голову руками, не зная, что думать.

Разовый секс? Она так думает? "Интересно, а почему она должна думать по-другому, зная тебя?" — съязвил внутренний голос. Ее слова были вполне резонны, странно было другое: почему Нина, казавшаяся такой неприступной, вдруг оказалась в его постели? В то, что для нее это было обычным делом, Данька не поверил ни на одну секунду. Ему, бывалому, сразу становилось видно, есть ли у девушки опыт. У Нины он явно был небогатым, и это... заставляло задуматься.

— Тарасов, ты умер? — поинтересовался из коридора Пашка. — Ты как баба, честное слово! Ты там синяк не припудриваешь, нет?

— Пашенька, — растягивая губы в язвительной ухмылке, приторно сладким голосом протянул Данька. — А у тебя в комнате найдется чем его припудрить? Ты меня удивля-я-я-я-я-ешь...

В коридоре закашлялись.

— Один-один, Тарасов. Слушай, ты жрать идешь или нет?

И Даня поспешил на кухню.

Название: "Дебют"

После каминг-аута надо как-то жить)

В баре было душно и оглушающе шумно. Друзья переглянулись и, не сговариваясь, двинулись вглубь зала, где было немного тише. Расположились за двумя столиками, девушки заказали коктейли, парни — кто пиво, кто коньяк. Здесь можно было относительно спокойно разговаривать, не пытаясь перекричать музыку. Пиво улеглось в желудке приятным теплом, но Даниил все равно чувствовал себя напряженно, то и дело бросая взгляды в сторону двери. Сегодня Пашка собирался появиться в компании не один.

Тимур, до этого многократно и пафосно высказывающий претензии, что Павел его никуда с собой не берет, моментально струсил, как только дошло до дела. Он прекрасно помнил свое скандальное выступление перед клубом и ничуть не сомневался, что остальные тоже ничего не забыли. Накануне они с Пашкой едва не поругались по этому поводу, но, в конце концов, Тим смирился с неизбежным. Сегодня планировался дебют.

Они появились, когда выпивка пошла уже по второму кругу, а Данька успел вдоволь наволноваться. Вместе подошли к сдвинутым столикам — Пашка чуть впереди, прикрывая плечом заробевшего Тимура.

— Ну, наконец-то! — Тарасов поднялся навстречу и по-очереди пожал руки им обоим. — Мы уже заждались.

— Говори за себя, — не поддержал его Сергей, с которым Даниил учился в одной группе. Парень откровенно неприязненно оглядел Тимура, а затем перевел взгляд на невозмутимого Пашу. — Его обязательно было приводить сюда? Нет, поверь, мне глубоко фиолетово, чем вы там занимаетесь дома, но заявляться сюда вот так, в открытую... Это уже наглость.

— Так — это как? — равнодушно поинтересовался Павел, жестом остановив готового вмешаться Даньку. — Ты вот тоже не один пришел, я же молчу. Тим, садись.

Он ухватил за плечо слабо упирающегося Тимура и буквально втиснул его за стол между собой и Тарасовым. Сергей позеленел от злости.

— Пойду я шары покатаю, — бросил он и поднялся на ноги. — А то все столы разберут. Кто со мной?

Света кинула на расслабленно улыбавшегося Даньку недовольный взгляд и, подхватив сумочку, потянула своего бойфрена вслед за Сергеем. За ними, пожав плечами, отправилась и Лариса, и вскоре за опустевшими столиками осталось пятеро: Паша с Тимуром, Нина, Сашка и сам Тарасов.

— Зря я... — понуро произнес Тим, и было непонятно, имеет ли он в виду свой давешний поступок или сегодняшний визит. Сашка ободряюще подмигнул ему и подтолкнул свой стакан.

— Брось, — сказал он весело. — Считай, что это была операция по удалению аппендицита. Или — избавление от балласта. Правда, Дань?

— Правда, — усмехнувшись, подтвердил тот. — В конце концов, так даже лучше. Интимнее.

— Куда уж интимнее, — расстроенно отозвался Тим, оглядев пустые стулья. — Я, кстати, извиниться хотел. И спасибо тебе сказать.

— За что? — обалдел Сашка. Тимур сделал большой глоток, вернул ему стакан и, хитро прищурившись, разъяснил:

— А за то, что не дал избить меня этому бугаю!

— Ты... его бил? — изумилась молчавшая до сих пор Нина, когда все посмотрели на тщательно изучавшего свои ногти Тарасова.

— И собираюсь продолжить. Как воспитательный метод, — зловеще пообещал он. Тимур скептически хмыкнул, а потом, подумав, подвинулся поближе к Паше. Они снова сделали заказ и продолжили вечер, но уже в куда более скромной компании.

— Парни, неужели это у вас все всерьез? — не выдержал Сашка, когда алкоголь ослабил тормоза, и любопытство пересилило. Павел и Тимур переглянулись.

— Допустим, — ответил Матвеев, разом посерьезнев. — И что тогда?

— Да ничего, — пожал плечами Сашка и потянул в рот очередной сухарик. — Просто... странно.

— Неприятно?

— Да нет! — поморщился тот. — Просто непривычно и все. Я бы не смог. Но если вам так лучше, то, какое мое дело?

— Правильно, не твое, — поддержала его Нина. — Вот, пей лучше. И молчи.

— Молчу, — покладисто согласился Сашка, отхлебывая пиво. — Только одно еще скажу. Ты, — повернулся он к беспокойно дернувшемуся Тимуру, — если ты еще раз устроишь такой цирк, как в прошлый раз, то лично я никаких дел с тобой иметь не захочу. Хватит нам бабских истерик.

Он выразительно качнул головой в сторону бильярдных столов, куда удалилась остальная часть их компании. Нина тихонько фыркнула и ловко утащила у зазевавшегося Сашки последний сухарик. Тот, обнаружив пропажу, попытался компенсировать убытки из Данькиной тарелки, и вскоре за оставшуюся закуску развернулась нешуточная борьба.

— Я вот одного не могу понять, — когда последствия внезапно разыгравшегося аппетита были ликвидированы официанткой, принесшей новую порцию жареного хлеба и орешков, сказал Пашка, повернувшись к Тарасову. — Ты когда меня догнал, такой спокойный был. Даже не удивленный. Почему? Тебя не шокировало?

— С тобой меня уже ничего не удивляет, — попытался отшутиться тот, но быстро понял, что от него ожидают серьезного ответа. — Ну ладно. Конечно, я был в шоке! Знаешь, какая у меня первая мысль была? "Бля, пиздец настал!" Не каждый день узнаешь, что твой лучший друг ... — он бросил быстрый взгляд на Пашку и проглотил нецензурное слово, заменив его политкоретным, — гей. Да еще и в такой форме, что нам устроил твой приятель. Я, пока за тобой шел, думал, что как минимум мир должен рухнуть — настолько диким мне все это казалось. А он... стоял себе и не рассыпался. Машины ехали, люди куда-то шли, грязь под ногами хлюпала. Я, кстати, в лужу тогда наступил и ботинок промочил, что б ты знал. И иду я, понимаешь, в этом мокром ботинке, чувствую пяткой весь пиздец бытия, и до меня внезапно доходит: а что я, собственно, психую? Ну, узнал я, что ты спишь с парнем. Ну и что? Я вот сам, например, со Светкой спал. Это, между прочим, куда большее извращение. Понимаешь, ничего не изменилось. Это ведь не то, что вот прямо сейчас возникло, и вселилось в тебя, как Чужой. Это было в тебе всю жизнь, а, может быть, и делало тем, кто ты есть. Убери такую, вроде бы не решающую часть натуры — и получишь совершенно другого человека. А оно мне надо? Я привык к тебе прежнему и вряд ли смогу поладить с кем-то другим.

— Все-таки ты махровый эгоист, Тарасов, — удовлетворенно протянул Пашка и откинулся на спинку стула. — Все решаешь через собственную выгоду.

— А как иначе? — искренне удивился Данька. — Альтруизм, друг мой, это утопия! А "Здоровый эгоизм" даже классик русской литературы советовал к употреблению.

— Так звучит, будто это название водки, — прыснула Нина. Данька исподтишка глянул на девушку, с которой почти не виделся с того самого дня, когда они проснулись в одной постели. Нина улыбалась и выглядела очень счастливой, и это отдалось болезненным уколом в сердце. Ей что, действительно, все равно?

Тогда, в тот же вечер, он рассказал ей, что собирался делать предложение. Нина выслушала его, храня на лице странное, нечитаемое выражение, а затем покачала головой.

— Не стоило, — ответила она. — Это была глупая идея, Дань, и я бы никогда на нее не согласилась. Ну, ты только представь: я и ты вместе. Абсурд.

Данька совершенно не считал это абсурдом, и его сильно задел такой категоричный отказ. Равно как и мягкая снисходительность, с которой Нина выслушивала его доводы, а потом разносила их в пух и прах. Он злился, попытался ее поцеловать, но Нина решительно пресекла все поползновения, а потом в комнату вернулся Пашка, и Тарасову пришлось отступить. Но на сегодняшний вечер он возлагал немалые надежды.

— Слушай, — обратился он к Нине, — может, мы тоже раскатаем партию?

Она не услышала его, потому что внимательно высматривала кого-то у входа. Данька проследил взглядом и нахмурился: в дверях растерянно озирался, выискивая кого-то, высокий красивый мужчина. Не кого-то, спустя несколько секунд понял Тарасов, а вполне конкретного человека — Нину.

— Рихард! — девушка вскочила с места и замахала рукой. Мужчина уловил движение, просиял , разглядев Нину, и двинулся в их сторону. Данька растеряно посмотрел на Пашку, который ответил ему таким же недоумевающим взглядом.

— Познакомьтесь, — торжественно сказала Нина, когда таинственный незнакомец подошел к столику. — Это Рихард Берг. Его компания предлагает мне стажировку в Германии, и я думаю согласиться.

В Германии? Если до этого момента Данька считал выражение "земля уходит из-под ног" достаточно фигуральным, то сейчас вполне готов был признать, что оно не было преувеличением. Что, вообще, за хрен с горы этот самый Рихард Берг?! Усилием воли Тарасов взял себя в руки и, осклабившись в улыбке, которую с большой натяжкой можно было назвать приветливой, произнес:

— Присаживайтесь. Нам просто страсть как не терпится узнать об этой стажировке как можно больше.

Название: "Будь мне больше, чем другом"

Предупреждения: гет, да.

Из бара Тарасов вылетел часа через полтора, после того как туда заявился Рихард. Едва не поскользнувшись на ступеньках, Данька чертыхнулся и, завидев курившую рядом компанию, стрельнул сигарету. Затянулся, смакуя на языке почти забытый терпкий вкус, и выдохнул, рассеянно глядя на струйки серого дыма. Курить он бросил в семнадцать — Нине тогда категорически не нравилась его привычка — и с тех пор даже не притрагивался к сигаретам. До сегодняшнего дня.

Играть в бильярд с ним Нина не пошла. Она казалась полностью поглощенной своим новым работодателем, смеялась, рассказывала о предстоящей поездке, сетовала на обилие документов и формальностей. Рихард, прекрасно говорящий по-русски, сидел с ней рядом, что бесило до крайности. Тарасов сперва молча бросал на него оценивающие взгляды, пытаясь рассмотреть соперника повнимательнее, а потом не выдержал. С пива он к этому времени уже перешел на коньяк, и совершенно перестал сдерживаться, засыпав немца градом язвительных колкостей. Нина несколько раз пыталась пнуть его под столом, делала страшные глаза, и, в конце концов, недвусмысленно предложила ему присоединиться к компании в бильярдном зале. Даниил ответил что-то резкое, быстро поднялся, едва не свернув стол, и вышел, не обращая внимания на друзей, обескураженных его поведением. Его буквально раздирало на части от обиды и злости.

Рядом чиркнул кремень зажигалки, и вспыхнула новая ярко алая искра.

— Не знал, что ты куришь, — глядя в сторону, сказал Тарасов.

— Я и не курю, — вздохнул Матвеев. — Ну... обычно.

На душе стало еще более пакостно. Оттого, что этот свалившийся на голову Рихард испортил все планы. Из-за жгучего, недовольного взгляда Нины, ее резких слов. Из-за собственной нерешительности и долбоебства, которые привели в этот тупик. И из-за того, что стоявший рядом Паша ничего не знал об их с Ниной ночи...

— Не надо было тебе выходить сюда, — сквозь зубы процедил Тарасов. Дотлевшая сигарета больно обожгла пальцы, и он отбросил ее, зашипев, словно обозленный кот.

— Я знаю, — спокойно кивнул Пашка. — Ты этого не любишь. Но меня Тимур заставил. Иди, говорит, за ним, ты ему нужен.

Даня неприятно и зло рассмеялся.

— Надо же, какой благодарный мальчик, — язвительно протянул он. Матвеев вздохнул, затушил сигарету об урну и повернулся к другу.

— Зря ты так. И с Рихардом — зря. Он-то тебе чем насолил?

Взгляд у Пашки стал такой, какой Даня видел у него всего лишь пару раз в жизни. Будто лазерный огонек прицела, глядящего прямо в лоб. Только в такие моменты и становилось понятно, каков на самом деле мягкий и спокойный Матвеев. Данька сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в ледяную воду, и произнес:

— Пашка, помнишь, ты неделю назад мне врезал, а потом извинился? Так вот, врежь мне еще раз, пожалуйста.

— Зачем? — склонив голову к плечу, поинтересовался тот.

— Потому что... та девушка... ну, которая у меня тогда была... это действительно была Нина. И сережку она тогда потеряла.

Паша молчал и даже не сдвинулся с места, только взгляд его стал холоднее на пару градусов, и Тарасов заговорил скороговоркой, пытаясь успеть сказать все, пока не произошло непоправимое.

— Я хотел тебе объяснить, но ты не дал! А потом, я подумал, что все должно быть серьезно. Правильно! Нина, она ведь... Паш, мы столько времени все вместе, думаешь, она для меня ничего не значит? Да ты не понимаешь ничего! Она мне как самый лучший друг, ну а с этой стороны я как-то и не думал... Из-за тебя, между прочим, не думал!

Брови Паши удивленно поползли вверх, и Данька раздраженно выругался.

— В смысле — ты же тогда, когда я ее на выпускном пригласить пытался, чуть физиономию мне не расквасил! Ну и как было с твоим пунктиком по поводу ее чести и достоинства вообще о чем-то таком думать? Да и дружбу портить не хотелось. Бабу-то я всегда другую найду, а вас... Паш, я ведь тогда с цветами пришел предложение ей делать. А она вот как решила. В Германию, значит, с Рихардом этим. Понятно, нахрена ей я при таком раскладе? Паш... ты вообще со мной после этого разговаривать будешь?