"Простые истории или Перипетии жизни"

— Крутой, да? — неприязненно протянул один из них, покосившись на нож. Тимур, улыбнувшись, ловко прокрутил лезвие между пальцами, и бритый сделал шаг назад, бросив взгляд на главного. Тот, уже поднявшись, оценил обстановку, сравнил силы и махнул рукой.

— Да пошли вы! — выплюнул он. — Еще попадетесь!

— Козлы, — с презрением процедил Паша, глядя им вслед. — Только и могут, что втроем на одного. Стой, а это кто?

Тимур уже склонился над лежавшим парнем и, перевернув его на спину, охнул.

— Паш, это же Славка! — воскликнул он. — Черт, у него кровь.

— Щукин, что ли? — нахмурился Матвеев и присел рядом с Тимом. Только теперь Данька смог разглядеть спасенного им парня.

Тот едва ли был мельче самого Даньки. Светло-русые волосы прикрывали шею и падали на скулы — на правой наливался неслабый синяк. Лоб "украшала" ссадина — кровь порядком залила один глаз, придавая лицу ужасающий вид. Когда Пашка попытался вытереть ее платком, парень застонал и открыл глаза. Несколько секунд понадобилось ему, чтобы сообразить где он находится и что произошло, а когда сообразил, тут же начал вырваться.

— Слав, это мы! — Тимур вцепился в него мертвой хваткой, не давая брыкаться. Тот снова дернулся, все еще не понимая, кто рядом с ним, а потом затих, недоверчиво глядя на ребят.

— Тим? — едва слышно произнес он и, цепляясь за Тимура, попытался сесть. Пашка поддержал его со спины. — А эти?..

— А этих вот этот герой разогнал, — Тим весело стрельнул глазами в сторону Даньки, у которого начался отходняк после драки. Тело ломило, словно провернутое через мясорубку. Щеку, наконец, засаднило, очевидно там расцветал фингал. Слава посмотрел на Тарасова в упор.

— Я тебя не знаю, — сказал он. — Ты не бываешь в тусовке?

— Где? — не понял Данька, и Тим покосился на него с насмешкой.

— Не бывает, — подтвердил он. — Он у нас натуральнее некуда.

— Натрепались? — сухо осведомился Матвеев, уже успевший в первом приближении осмотреть Славу. — Жить будет. Может, уйдем отсюда, пока эти орлы не вернулись?

— Здравая мысль, — согласился с ним Данька и подставил плечо Славе, чтобы тот мог подняться. — В больницу бы тебя... Наверняка же сотрясение.

— Не надо в больницу! — всполошился тот. — Я в порядке! Голова гудит только, а так ничего. Отлежусь.

— Где? У себя в общаге? — фыркнул Тимур. — Там у вас отдохнешь, как же.

— Давайте ко мне, — неожиданно предложил Данька. — Ну а что? Место есть. Не к вам же с Тимом, да и ближе до меня. Только у меня кошелек в куртке, а куртка в клубе осталась. Тим, сгоняй, а?

Тимур, коротко кивнув, кинулся обратно в клуб, а Пашка и Тарасов, осторожно поддерживая неуверенно держащегося на ногах Славу, двинулись к проспекту.

Дома, вызвав для друзей такси и заверив, что завтра с утра они оба непременно поедут в травму, Данька выудил из аптечки перекись и вату и усадил Славу на табурет, чтобы обработать его лицо.

— Больно, — прошипел тот, морщась, когда Данька коснулся ссадины. — Придурки, как я на занятиях покажусь?

— Да, такой физиономией ты преподов не порадуешь, — усмехнулся Тарасов и, ухватив за подбородок, повернул Славку лицом к свету. — Хотя, боевые ранения украшают мужчин. Есть повод гордиться.

— Чем гордиться? — с горечью произнес Слава и отвернулся. — Если бы не ты, меня бы просто втоптали в асфальт. Теперь я вспомнил. Знаешь, когда я услышал, что кто-то вмешался, то не поверил своим ушам. Думал, услышав про гомика, ты уйдешь...

— Если я не ушел сразу, то с чего бы мне это делать потом? — резонно заметил Данька и оказался совершенно не готов услышать в ответ:

— Да потому что тебя это не касается. Любой бы прошел мимо, и я даже не могу сказать, что осудил бы этого человека. Глупо впрягаться в драку за того, кого не знаешь, тем более если...

Он не договорил, но Тарасов понял его мысль.

— Хочешь пива? — спросил он, и Славка только моргал, растерявшись от резкой смены разговора . — Думаю, хочешь.

Данька отставил перекись и подошел к холодильнику.

— Ты, в общем-то, прав, — сказал он, передавая Славе холодную жестяную банку. — Кстати, приложи-ка ее сперва к щеке. Так вот, ты, конечно, прав, и зря думаешь, что я не боялся и не колебался. Только в какой-то момент я представил, что сейчас струшу и уйду, а потом, когда Пашке и Тиму понадобится помощь, кто-то другой тоже отвернется и уйдет. И тогда закатают в асфальт уже их.

Данька поддел пальцем жестяное колечко, и банка открылась с негромким сухим щелчком.

— Наша жизнь — в наших руках, сами делаем ее такой дерьмовой, какая она есть. Каждый, кто промолчит и отвернется, тем самым молча соглашается жить в грязи. Вот и все.

— А ты философ, — фыркнул Слава. Данька подмигнул ему.

— Пашка говорит, что я в каждой бочке затычка и на все имею свое мнение, — усмехнулся он, сделал глоток и поморщился от боли. — Не мог его не озвучить этим уродам.

— Получилось эффектно, — из-за банки, приложенной к щеке, улыбка у Славки вышла кривая. — Но, в любом случае, спасибо. Что не отвернулся. Хотя это и вправду тебя не касалось. Твоим друзьям повезло, — добавил он почти с завистью.

— Пашка с тобой не согласится, — покачал головой Тарасов. — Особенно вспоминая лихие школьные годы. Он-то всегда был пай-мальчиком, отличником. А я — шпана дворовая, наказание для всей школы. И, представляешь, нас посадили за одну парту, чтобы он, мол, на меня хорошо влиял! Ох, — спохватился он, сообразив, что сейчас не самое время предаваться воспоминаниям. — Хочешь, я тебя ванну налью? Тебе ж, наверное, вымыться хочется.

— И спинку потрешь? — усмехнулся Славка, но тут же покачал головой. — Просто душ, если можно. И я очень хочу спать.

— Не вопрос, — кивнул Данька и, позволив Славе опереться на свое плечо, повел его в ванную.

— Может, все-таки в травму? — спросил он, помогая парню раздеться. Тот морщился, тихо охал, но в ответ на предложение отрицательно покачал головой.

— Не хочу вопросов, — сказал он. Данька скептически покачал головой.

— Думаешь, не найдем, что соврать? Ну, а даже если и сказать правду, что с того?

— Не очень хорошая идея, — Слава стянул с себя джинсы и посмотрел на Даньку. — Может, дальше я сам?

— Как скажешь, — ухмыльнулся тот и вышел из ванной. На кухне на столе стояли две банки пива: одна полупустая и одна не открытая. Данька потянулся за своей.

Ушибленные ребра противно ныли, и он, прихлебывая пиво, отстранено подумал о том, что в травму нужно не только Славке.

— В общаге ему не стоит таким появляться, там условия не очень, — прошептал ему на прощание Тим, уже стоя на площадке. — Ты бы мог...

— Мог бы, мог, — оборвал его Данька, бросая взгляд на кухню, где на табуретке, боясь пошевелиться, замер избитый парень. — Валите уже домой. Сходили, блин, развлеклись.

— Сам нарвался, — спокойно заметил Пашка, куривший у окна, но ни в его голосе, ни в глазах, Данька не заметил и тени осуждения. — Скажи спасибо, что мы заволновались и следом вышли.

— Я был не прав, — решился признаться Тарасов. — Я и вправду много не понимал. Теперь вижу, что вы имели в виду. Пожалуй, поостерегусь теперь шутить.

— Вряд ли это возможно в принципе, — вздохнул Пашка и затушил сигарету. — Ты и здравый смысл — несовместные вещи.

— Никто-то в меня не верит, — уныло констатировал Данька, закрывая за друзьями дверь.

Теперь он стоял у подоконника, смотрел на редкие светлые прямоугольники окон напротив, и чувствовал, как его стремительно накрывает адреналиновый откат. Только сейчас он в полной мере осознал, как сильно мог вляпаться, но запоздалый страх тускнел перед осознанием собственной правоты . За спиной послышался шорох, и Тарасов обернулся.

— Я там с сушилки взял, — неуверенно сказал Славка, оттягивая пальцами ворот позаимствованной футболки. — Ты не возражаешь?

Тарасов отрицательно покачал головой, показывая, что не имеет ничего против.

— Надо завтра скататься к тебе, забрать какие-нибудь вещи, — сказал он. — Хочешь, Тимура зашлем, чтобы физиономии свои красивые не светить?

— Не надо, — мотнул головой тот. — Я сам. Знаешь, я тут одну вещь понял. Если находится хоть один человек, который не проходит мимо не потому что задевают его лично или его друзей, а просто так — потому что не может пройти... Потому что не все равно... Может, все не так и страшно, а? Может, люди не безнадежны? Может, мы когда-нибудь перестанем бояться не молчать?

— Все может быть, — легкомысленно пожал плечами Тарасов. — Одно я знаю точно: начинать всегда нужно с малого и с себя самого. Поэтому завтра мы с тобой, не стесняясь, едем сперва в травму, а потом к тебе. Андестенд?

И Слава, помедлив, согласно кивнул.

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — через 2 года — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

Увидев Дениса на пороге собственной квартиры, Славка даже не удивился — до него дошли слухи об очередном фиаско бывшего, а это означало, что тому снова понадобится жилетка, кров на пару дней и... ни к чему не обязывающий секс. Это происходило уже не в первый раз, и если сначала Щукин, все еще испытывавший к Денису прежние чувства, надеялся, что тот одумается, остепенится и вернется, то сейчас полностью растерял иллюзии. Но все равно не мог отказать ему и, едва тот появлялся в его жизни, словно загипнотизированный делал все, о чем попросят. Дэн наполнял его дом смехом, до дрожи острым удовольствием, переворачивал все в душе с ног на голову, а потом, решив свои проблемы, исчезал в неизвестном направлении. До следующего раза, который настал и сейчас.

— Слав, — Денис полоснул его лучезарной улыбкой и нетерпеливо переступил с ноги на ногу. — Привет. Можно мне войти?

— Опять? — сухо поинтересовался Славка, посмотрев на небольшую спортивную сумку у него в руках, и покачал головой. — Тебе не надоело?

— Ну, не будь занудой, — легко рассмеялся тот и, сделав шаг вперед, оказался почти вплотную к Славе. Тот машинально отступил назад, чем Денис тут же воспользовался, прошмыгнув в квартиру. Славка, проклиная себя на все лады, захлопнул дверь и, обернувшись, уже собирался высказать все, что думает, но оказался прижат к косяку и порывисто, жадно поцелован.

Первый порыв — вырваться — потонул под шквалом хорошо знакомых ощущений, такого родного и близкого тепла, и Славка в который раз махнул на все рукой, пустив происходящее на самотек. Вдоволь насладившись его ртом, Дэн принялся целовать скулы, щеки, шею, попутно запустив руки под Славкину домашнюю футболку и увлеченно шаря ладонями по груди. И Славка плыл, совершенно забыв о том, что так уже было не раз и не два, что у Дэна снова проблемы и некуда пойти, а здесь не выгонят, накормят и даже пустят в постель, не сказав ни слова в упрек. Сейчас это было совершенно неважным, далеким, в отличие от весьма близкого Дениса.

— Там всего лишь крыло замято было, прикинь, Слав? — возмущенно вещал Дэн, доедая пожаренное Щукиным мясо. — Гадское крыло. И из-за этого такой скандал! Денег ему, что ли, жалко? У него же их пруд пруди!

— Потому и пруд пруди, что жалко, — поморщившись, отозвался Славка, которому было неприятно слушать про очередного папика. Дэн фыркнул.

— Да брось, — с сарказмом протянул он, — а то я не знаю, как такие бабки зашибаются. Это нам с тобой, Славочка, надо корячиться и копейку считать, а они воруют.

Слава оглядел его прикид, навскидку тянущий тысячи на полторы американских рублей, и подумал о том, что "корячиться", безусловно, приходится не всем. На секунду стало противно — от собственной беспомощности и уступчивости, от наглости и бесцеремонности Дэна, от какой-то общей вселенской несправедливости, но потом Денис, очевидно почувствовав его настроение, оказался рядом и крепко обнял за плечи.

— Я знаю, о чем ты думаешь, — прошептал он, уткнувшись носом в ухо Славке. — Но все не так. Не как раньше. Я много думал о том, как живу, с кем... лучше тебя у меня никого не было. Слав, ты потрясающий... Давай попробуем заново, а? Ну, ты ведь меня любишь? Любишь, знаю. И я тебя. Только недавно понял, что все еще люблю.

Мягкий обволакивающий голос влезал под кожу, взламывая казавшиеся такими надежными щиты, напрочь сметая выстроенную защиту, и Слава против воли вслушивался, не желая верить, но в тоже время отчаянно надеясь, что все окажется правдой. Раньше Денис действительно не говорил ему, что любит, предпочитая отделываться общими, ничего не значащими фразами, или просто заминая тему. Теперь... неужели действительно осознал? Верить хотелось до безумия, и согласиться оказалось так легко и просто, что Славка, почти не осознавая, что делает, потянулся навстречу — будто шагнул в пропасть. Падение было приятным.

Наутро, когда Денис никуда не исчез и был непривычно ласков и предупредителен, Слава решил, что попал в рай. Мечты сбывались буквально на глазах, и было плевать на то, что после завтрака Дэн выклянчил у него деньги, чтобы, как он объяснил, купить к вечеру вина и "что-нибудь вкусненькое" для празднования их воссоединения. Только на работе Слава вспомнил, что договаривался встретиться с Пашей и Тимуром, и, позвонив, извинился за изменение планов.

— Все в порядке? — словно между делом поинтересовался Матвеев, и Славка прикусил губу, не зная, то ли солгать, то ли сказать правду. Паша очень недолюбливал Дэна и, признаться, у него имелись для этого веские причины.

— Работы много, — решил он пойти по пути меньшего сопротивления. — Перенесем?

— Конечно, — согласился Павел. — Освободишься — звони. И от тебя что-то хотел Данька.

— Я ему позвоню, — клятвенно пообещал Слава и, разумеется, забыл об этом раньше, чем повесил трубку. Все его мысли прочно были заняты Денисом.

Праздничный ужин так и не состоялся — Славку действительно, как назло, задержали на работе, о чем он честно попытался предупредить Дениса, но тот не отвечал ни по домашнему, ни по мобильному телефону. Славка нервничал, его к тому же с завидной регулярностью дергало начальство, расшатывая и без того трещащее по швам спокойствие. Дела не ладились, он несколько раз ошибся, вводя в базу данные, а в довершении всего неправильно оформил счет, перепутав реквизиты клиента. Это, разумеется, заметили, и разразился грандиозный скандал.

Когда Слава вывалился из офиса, его грела только мысль о дожидавшемся дома Денисе. Безумно болела голова, хотелось добраться до кровати, уткнуться в теплое плечо и заснуть, зная, что все хорошо. Славку качало и подташнивало — сказывалась травма, полученная два года назад. Сам он считал, что легко отделался, ведь если бы не лучший друг Пашки — Данька Тарасов — то все могло кончиться и уютной могилкой на каком-нибудь живописном областном кладбище, однако с тех пор, стоило ему понервничать, как голову, словно стальными обручами, стискивала сильнейшая боль.

Он кое-как добрался до дома, мечтая о том, чтобы Денис оказался на месте, однако в квартире царили тишина и пустота. Приглядевшись, Слава понял, что сумки, с которой вчера заявился Дэн, не было тоже. Он медленно прошел на кухню, все еще на что-то надеясь, хотя внутри просыпалось холодное, предельно четкое осознание — его опять обманули. Купили на дешевые слова, на небрежно брошенную, словно подачку, толику тепла. Почему? За что? Вечные вопросы, на которые никогда не находится ответов.