"Простые истории или Перипетии жизни"

На кухне он механически налил себе воды и выпил залпом, не замечая, что заливает воротник рубашки. От головной боли плыло перед глазами, окружающий мир погружался в туман — становился мутным и нечетким. Он еще раз попытался дозвониться до Дениса, но тот не брал трубку. Пошатываясь, Славка добрался до кровати и лег на спину, уставившись в потолок. Он надеялся, что что-то изменилось? Черта с два. Все осталось на своих местах, и собственная бесхребетность была куда обиднее, чем очередной обман.

Свет резал глаза, и Слава прикрыл их, надеясь, что боль хоть немного уймется. Надо было встать и принять таблетки, но сил не было даже на это. Хотелось просто умереть, прямо тут и сейчас, ведь жить, казалось, совершенно не для чего. Он даже не подумал подняться, когда в коридоре принялся надрываться телефон — судя по рингтону, звонил не Денис, а говорить с кем-то еще не хотелось совершенно. Мелодия настойчиво ввинчивалась в воспаленный мозг, но потом, звонивший видимо отчаявшись дождаться ответа, угомонился. Воцарилась тишина.

Слава, кажется, умудрился задремать, но боль пробралась и в его сон, затянув в кошмар. То ему чудилось, что он идет по одинаковым, слепяще-белым коридорам и никак не может найти выход. То его утягивала вязкая вонючая топь, то капала вода, звеняще отдаваясь в голове. Кто-то кричал, хватал его за руки, куда-то тянул — и все эти образы и звуки сливались в единую какофонию, сводившую с ума.

— Славка! Слава! Придурок чертов, где таблетки? Слава! Да проснись же!

Щеку обожгло, в голове взорвалась небольшая водородная бомба, и Славка глухо застонал, едва разлепив пересохшие губы.

— Вот я дурак! Слав, прости, не сообразил. Таблетки где, Слава? Ты меня слышишь?

— В ванной, — осознав, что от него так просто не отвяжутся, ответил Славка, не открывая глаз. — За зеркалом...

— Вот и молодец! Я сейчас! — донеслось до него, но Щукину было абсолютно все равно — ему хотелось обратно, в беспамятство. Вскоре его снова принялись трясти.

— Слав, сядь. Рот открой. Глотай. Черт! Слав, ты вообще меня слышишь?

Слава механически выполнял все, что от него требовали, в глубине души надеясь, что после этого его оставят в покое. Перед глазами все так же расплывались багровые круги, но теперь он смог понять, кто находится рядом.

— Дань... — через силу спросил он. — Ты как здесь?

— Я здесь мокрый, — последовал ответ. — Ты меня всего облил. Слав, можно я у тебя в шкафу пороюсь и переоденусь? А то у тебя здесь не жарко.

— Можно, — прошептал Слава и, ощущая как потихоньку отступает тошнота, провалился в глубокий сон безо всяких кошмаров.

Первое, что он увидел, проснувшись, это Данькин затылок, удобно устроившийся на соседней подушке. Слава осторожно повертел головой, оглядывая комнату, пока не убедился, что находится в своей спальне, где Тарасову совершенно нечего было делать. А вдруг... кровь моментально прилила к щекам, но одновременно с этим Щукин вспомнил, что произошло накануне вечером. Уход Дениса. Головная боль. Данька.

Во рту было невыносимо сухо, ужасно хотелось пить. Слава осторожно пошевелился, пытаясь вылезти из-под одеяла, но даже это легкое движение разбудило Даньку. Он приоткрыл глаза, посмотрел на Щукина мутным взглядом, а потом резко сел, проснувшись в один миг.

— Ты это куда? — подозрительно поинтересовался он. Слава оробел.

— В т-туалет, — запнувшись, ответил он. — И пить хочу.

— В туалет иди, — великодушно разрешил Тарасов и, зевая, слез с кровати. — А пить я тебе сейчас принесу. Как голова?

— На месте, — немного придя в себя, отозвался Слава и отвел взгляд от друга, одетого в одни трусы. — А вот тебя, кажется, здесь не должно было быть... Как ты вошел?

— Ты не закрыл дверь, — Данька обошел кровать и протянул руку, предлагая помощь. Это оказалось кстати — голова все еще кружилась, и Славка с благодарностью оперся на подставленное плечо.

— А зачем ты вообще приехал? — спросил он, когда они благополучно добрались до туалета и вернулись обратно. Данька уложил его на кровать и присел рядом.

— Ты на звонки не отвечал, — сказал он. — А я уже видел, что с тобой бывает, когда ты понервничаешь. Решил проверить, все ли в порядке и вот...

У Славки в горле встал ком.

— А откуда ты знаешь...

— Пашка вчера днем услышал, что этот твой Дэн помирился со своим папиком. А, учитывая, что он ночевал у тебя...

— Спрашивать, откуда он в курсе, что Денис ночевал у меня, полагаю, бессмысленно? — вздохнул Слава.

— А куда он еще мог пойти? — глядя на него, спросил Данька. Слава отвел глаза.

— Тоже верно. Где еще можно найти такого бесхребетного кретина?

— Я бы так не сказал, — мягко заметил Даня. — Ты не кретин, просто...

— Просто он мной пользуется, — с неожиданно всколыхнувшейся ненавистью произнес Слава, сжав кулаки. — Конечно, ради чего я могу быть нужен? Перекантоваться пару дней, трахнуть, пожрать нахаляву. Можно подумать, сам по себе я кому-то важен...

Он бросил взгляд на внимательно разглядывавшего его Даньку и разозлился еще больше.

— Вот ты зачем пришел? Тебе-то уж точно ничего не надо. Жена дома ждет, с ужином, небось. Да и трахаться со мной ты вряд ли захочешь... Чего тебе надо, чего ты возишься со мной?

— Потому что ты придурок и через минуту пожалеешь о своих словах, — спокойно ответил Данька, а затем, подавшись вперед, крепко прижал вздрагивающего Славку к себе. Тот издал странный звук, что-то среднее между всхлипом и рычанием, и только потом смог, наконец, расслабиться, уткнувшись носом в жесткое плечо.

— Прости, — сказал он через минуту, отстранившись от Тарасова. — Глупость я сказал.

— Ну, — усмехнулся тот, — с первой частью я вполне согласен. Рад, что ты тоже понял это.

— Пора бы уже, — Слава бессильно откинулся на подушки, но прежней боли — ни физической, ни душевной — уже не было. Осталось неприятное тянущее ощущение, будто напоминание, но не более. Он мельком скользнул взглядом по часам и нахмурился. — Дань, а ты здесь с вечера что ли?

— Да, а что? — не понял тот. Слава неопределенно махнул рукой в воздухе.

— А как же Нина? Она дома одна?

— Нина — большая девочка, — подмигнул ему Данька. — И, в отличие от тебя, о-о-о-чень самостоятельная. Иногда, даже слишком, — задумчиво добавил он, и Славка не удержался от улыбки.

— Как она себя чувствует?

— Нормально, — на лице Тарасова появилось совершенно счастливое выражение. — Жалуется, что голова кружится, а так ничего. Я, признаться, начитавшись, был готов ко всяким ужасам: тошноте, странностям разным, клубнике в час ночи, целибату. А она носится, как ненормальная, не поправилась вообще! Я не понимаю, где он у нее там, этот ребенок. Знаешь, иногда мне кажется, что она родит, вручит мне это сокровище и опять умчится в свою Германию. Я начинаю понимать своего деда, который терпеть не мог немцев.

— Не умчится, — усмехнулся Славка, старательно пряча кольнувшую тоску. — Это же Нина, она ко всему подходит ответственно. А тебе разве можно будет доверить ребенка?

— Вот тебя же мне доверяют, — парировал Данька и тут же получил подушкой в лоб. — Так! Раз дерешься, значит здоров! Марш завтракать!

— Поехали к нам? — предложил Данька, когда они прикончили приготовленные бутерброды. Слава на пару секунд задумался и покачал головой.

— Мне надо по работе кое-что закончить, а то вчера я там такого наворотил. Поеду в офис, сегодня как раз выходной, нет никого.

— А вечером? — одарив его испытующим взглядом, продолжал настаивать Тарасов. Слава вздохнул.

— Да брось, не надо мне нянек. Вены я резать не буду, травиться тоже.

— Не в этом дело, — нетерпеливо отмахнулся Данька. — Я вообще с тобой поговорить хотел. У нас на работе вакансия образовалась — как раз под тебя. Я хотел обсудить детали, вдруг тебе приглянется. Да и Паша обещал зайти. Ну, давай, давно же не собирались.

— Ладно, — сдался Щукин. — Ты мертвого уговоришь.

Он хотел добавить еще что-то, когда его прервал телефон. Услышав мелодию, Славка побледнел — звонил Денис. Данька моментально все понял по его лицу.

— Хочешь, я отвечу? — предложил он. Слава отрицательно покачал головой.

— Я сам, — уверенным жестким тоном сказал он, и Тарасов без разговоров передал ему трубку.

— Слав, привет! — послышался из динамика жизнерадостный голос Дениса, и именно в этот момент Слава почувствовал, как его отпускает. Уходило все: нездоровая, изломанная привязанность, не принесшая ничего, кроме разочарований. Отпускала обида, калечившая его изнутри. Исчезала боль. Он покрепче перехватил телефонную трубку и выдохнул в ответ:

— И тебе привет.

— Слав, ты только не дави на жалость, ладно? — сказали ему. — Ты сам, я думаю, все понимаешь, у нас бы ничего не вышло. А так — внесли некоторое разнообразие. Ты понимаешь?

— Понимаю, — так же спокойно произнес Слава, взглядом попросив Даньку налить еще чая. Денис, поняв, что упреков не будет, заметно повеселел.

— Отлично! — возликовал он. — Тогда давай встретимся в три на Маяковской, я у тебя там свою куртку джинсовую забыл, подвези, пожалуйста.

— Не вопрос, — кивнул Щукин, рассеянно наблюдая за поднявшимся со своего места Данькой. Тот деловито ополоснул чашку и щедро плеснул в нее заварку, а потом разбавил горячей водой, не забыв положить ровно две ложки сахара — как любил Слава.

"Интересно", — подумалось ему. — "А вот Денис, например, знает, сколько сахара я кладу в чай?"

Почему-то казалось, что нет.

— Хорошо, — повторил он. — Куртку я тебе привезу. А ты захвати мои ключи, которые я тебе вчера дал.

— Договорились, — обрадовался Денис и повесил трубку. Слава осторожно положил телефон на стол, отпил из поставленной перед ним кружки и посмотрел на Даньку.

— У тебя зажигалка есть? — спросил он. Тарасов, собравшийся пропесочить его за мягкость, удивленно моргнул.

— Есть, конечно. А тебе зачем?

— Там, в тумбе, — не отвечая, продолжил Слава, — есть бутылка водки. Бери ее, зажигалку и пойдем в ванную.

— А не рано? — поддел его Данька, но послушно потянулся к тумбе. — А почему в ванную?

— Увидишь, — уже из коридора отозвался Слава, прихватывая с вешалки дорогую дизайнерскую шмотку.

— Как думаешь, сколько она стоит? — поинтересовался Щукин, когда Даня появился в ванной. Тот придирчиво оглядел куртку.

— На мой взгляд, ей красная цена сто рублей, — пожал он плечами. — Но в магазине сдерут баксов пятьсот. Наверное...

— Отлично, — Слава бросил куртку в ванную, а потом, забрав у недоумевавшего Тарасова бутылку, щедро полил ее водкой. — А теперь поберегись.

— Оригинально, — заметил Данька, наблюдая, как дорогую шмотку пожирают языки синеватого пламени. — Но спорно. Ты зачем это сделал?

— Просто так, — легко ответил Слава и посмотрел ему в глаза. — Мне захотелось. Ты против?

— Да мне-то все равно, — пожал плечами Тарасов. — А вот что ты ему будешь возвращать в обмен на ключи?

— Это и буду, — Слава включил воду и потушил огонь, а затем подцепил пальцами безнадежно испорченную вещь. — Я ее всего лишь улучшил и модернизировал. Внес разнообразие, так сказать, как и он в мою жизнь.

Данька несильно сжал его плечо.

— Хочешь, я с тобой поеду?

— Не надо, — мотнул головой Слава и улыбнулся — легко и открыто. — Я справлюсь. А потом приеду к вам. Договорились?

— Как скажешь, — улыбнулся тот в ответ. — Только учти, если Нине придется готовить закуску впустую, и ты не придешь, то я за твою жизнь пяти рублей не дам. Никогда не зли беременную женщину.

— Не буду, — рассмеялся Славка. — Хотя, думаю, ты больше боишься за свою жизнь, чем за мою — тебе-то достанется первому.

— Раскусил, — Данька внимательно оглядел его и, удовлетворившись осмотром, хлопнул по плечу.

— В общем, ты просто обязан прийти, чтобы спасти мою жизнь. Ты, можно сказать, сейчас держишь ее в своих руках.

И Славка не нашелся, что ответить.