Страна Арманьяк. Корсар.

Я промолчал, хотя экипировывать господина в доспехи их прямая обязанность и даже, привилегия. За которую, они готовы сражаться с любым не щадя себя. Но не в случае с Земфирой — ее братья немного побаиваются, к тому же, прекрасно знают, как относится господин к сирийке.

— Мой господин, я приготовила вам в дорогу лепешки и бастурму... — печально шепнула девушка.

— Ты печалишься, моя ласточка? — я взял в ладони лицо девушки и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Вы уезжаете и ваша недостойная рабыня...

— Опять за свое... — я притворно тяжело вздохнул. — Я так понял, ты это специально, чтобы позлить меня?

А сам внутренне улыбнулся, так как предсказал эту сцену еще пару часов назад и даже знаю, чем она закончится.

— Вы разлюбили меня, господин! — с нотками слез в голосе заявила Земфира. — Почему вы не берете меня с собой? Неужели вы... вы...

М-да... в этом она вся. Девушку я нашел замурованной заживо в подземельях аббатства Сент-Жюстин во время Лотарингской компании. Тогда еще не было известно, за что ее так жестоко покарали церковники, да я особенно и не разбирался, просто освободил девчонку и все. Думал, не выживет, но она выкарабкалась, спасла сирийку цыганка Лилит. Знахарка одновременно с ней, выходила и меня, после того, как вашего покорного слугу отравили. Но об этой истории я уже рассказывал. Как позже выяснилось, Земфира оказалась христианкой, причем не новообращенной, а из древнейшей восточной конфессии маронитов и дочерью очень богатого купца из Алеппо. Каким образом она попала в европейский монастырь, долго время оставалось неизвестным. Она скрывала эту историю, а я не спешил допытываться, но в итоге стало ясным, что ее обманным путем похитил португальский дворянин, а когда не добился от девушки взаимности, попросту сдал в монастырь. Ежели доведется нам встретиться, Луиш Нуньес ответит за это, но надо отметить, поступил он более чем гуманно, мог попросту изнасиловать и продать пленницу в бордель. Но это уже неважно, совершенно неожиданно для себя, я всем сердцем полюбил строптивую сирийку. В свое время послал весточку ее родителям и пообещал вернуть домой, а теперь даже не знаю.

марониты — маронитская католическая церковь: древняя христианская церковь, одна из шести восточных католических церквей, имеющих статус патриархата. Большинство исторических общин церкви находятся в Ливане, а также в Сирии и на Кипре.

— Господин... — печально и решительно произнесла она. — Думаю, вам стоит продать меня...

— Продать, говоришь?

— Да! Нелюбимых наложниц всегда продают! — почти выкрикнула девушка.

Я в который раз невольно залюбовался сирийкой. Когда мы ее нашли, Земфира была больше похожа на замученного воробышка, а сейчас...

Всегда удивляюсь, каким удивительным образом в ней сочетается европейская и восточная красота. Смолянисто-черные вьющиеся волосы и белоснежная, без малейшего намека на смуглость кожа. Огромные миндалевидные жгучие глаза и лицо, с абсолютно славянскими чертами. А вот характер, скорее всего тигриный...

— И долго ты будешь возиться? — в комнате появилась Лилит. — Твои побрякушки я за тебя собирать буду?

Земфира в растерянности оглянулась на цыганку.

— Да-да, тебе говорю... — притворно строго заявила женщина. — Господин нас долго ждать не будет. И учти, едем верхом, так что обрядись соответствующим образом, а наряды твои придут с обозом.

— Жан!!! — счастливо воскликнула девушка и бросилась мне на грудь. — Так ты берешь меня?

Молча развернул ее к двери и придал ускорение прихлопнув по попке. Оставлять сирийку в Генте, в опасной близости к Мегги, было бы не совсем разумно. Герцогиня в первую очередь влюбленная женщина и может в порыве ревности, попросту приказать устранить соперницу. Поэтому, я решил перебазировать Лилит и Земфиру в свою усадьбу в Антверпене, благо и там надо потихоньку обживаться.

— Несносный злюка! — Земфира погрозила мне кулачком и пулей вылетела из комнаты.

— Это точно, злюка... — пробурчала Лилит. — Издеваешься над девчонкой. Стой, стой, не шевелись. Я помогу тебе.

— Даи*, я до сих пор не уверен, что поступаю правильно, взяв вас собой. Мне через двое суток надо уже быть в Антверпене, поэтому никакого комфортного путешествия не ожидайте.

даи (цыг.) — мама.

— Сынок, сынок... — цыганка укоризненно покачала головой. — Не так уж я стара, как ты думаешь. И уже сидела в седле, когда ты еще не родился. А девчонка, вообще разъезжает как дикий турок. Так что не беспокойся. На нас можешь даже не оглядываться.

— Угу...

— Подожди... — Лилит положила мне ладонь на лоб и закрыла глаза. — Вай-вай... совсем заездила тебя англичанка. И молчи, я сама знаю. Ну что же... плохого я не вижу, вроде как давно любит. Но все равно, будь осторожен и не забывай об Земфирке. Она точно любит тебя без памяти и всегда останется верной. А это... — цыганка на мгновение изменилась лицом.

— Что?

— Ничего... — она помотала головой, словно прогоняя видение. — Я и сама не знаю. Ну вот, готов уже. А я пошла, подгоню Земфиру... — цыганка быстро вышла из комнаты.

А я сел поработать над картой. Черт, как же не вовремя! Шебека* стоит после ремонта на верфи в Антверпене, туда же ушел гукер* с экипажем. Так что, вместо баронии, до которой всего двенадцать лиг, придется пилить в Антверпен, то есть, все пятьдесят. А времени в обрез, послы Луи, из шато* Плесси-Ле-Тур*, отправляются в Ля-Рошель уже послезавтра. Правда, нас выручает, что им придется преодолеть расстояние даже большее, к тому же, послы часть пути проплывут по Луаре, что еще больше замедлит франков. Так что мы должны успеть. Главное, чтобы информация оказалась верной.

шебека — парусно-гребное судно. Трехмачтовое судно с косыми парусами. Применялось в Средние века и в Новое время на Средиземном море для военных и транспортных целей, а также для пиратства.

гукер — двухмачтовое судно с грот — и бизань-мачтами. На передней половине судна мачты не было. Название его зависело от назначения: для военного флота — кеч, для торгового — гукер. Парусное вооружение кеча и гукера было одинаковым

шато (фр. Château) — замок, укрепленная усадьба.

Плесси-Ле-Тур — в пятнадцатом веке, резиденция французского короля Людовика ХI. Расположена на берегу реки Луары.

Вот же собака коронованная, что удумал. Луи собрался предложить кингу Эдику, то есть королю Британии, тому самому, что единоутробный братец моей Мегги, вторгнуться во Фландрию и Брабант, даже предлагает ему оплатить военную экспедицию и признать на веки вечные, крепости и города на побережье, за Британской Короной.* Обманет, конечно, на то он и Паук, но из верных источников стало известно, что некоторые авторитетные личности в окружении кинга, вовсю ему советуют денежки принять, оттяпать все что удастся и в свою очередь кинуть Паука. Вероятность такого развития событий конечно очень мала. Эдуарду сейчас не до Фландрии, но перестраховаться не мешает. А нагадить Пауку, воспользовавшись моментом — тем более. Что, по мере сил, я и собираюсь сделать.

# О таком плане Людовика, в своих мемуарах сообщает его придворный дипломат и историк Филипп де Коммин.

Бросил свинцовое стило и линейку на стол и откинулся на спинку кресла. Интересно, а что там Лилит привиделось? Как-то беспокоит меня этот момент. Лилит никогда ничего просто так не говорит. К тому же она немножечко ведьма, так что...

— Что? — спросил я сам у себя. И не найдя ответ, спрятал карту и принялся перезаряжать пистолеты и аркебузу. Это благородное занятие успокаивает.

Примерно через час примчались братья и сообщили что, все и все, к отбытию готовы. Ну что же, действительно пора. Подвесил тальвар*, засунул пистолеты за кушак и вышел на крыльцо.

тальвар — индийская сабля. Появилась в XIII в. или чуть позже. Наибольшей популярностью пользовалась в Северной Индии в эпоху Великих Моголов, бытовала вплоть до XIX в.

— Здравжеламвашсиятельство!!! — на пороге меня встретил дружный рев луженых глоток. Правда, на фламандском языке сие приветствие звучит не так браво, как на русском, но все равно звучит. Да, каюсь, сам научил из хулиганских побуждений. И не только этому.

Вот они, мои ухари-горлорезы, иначе и не назовешь. Редкостной ценности и редкого качества народ. Как там говорил Маяковский? Гвозди б из такого народа делать: крепче б не было гвоздей? Или это поэт Николай Тихонов сказал? Не помню, да и неважно, важно что, это сказано как раз про моих живорезов. Некоторые со мной вместе, еще со времен службы вашего покорного слуги, в должности лейтенанта арбалетчиков наемной ватаги рутьеров. Раньше они носили белые котты с красным крестиком на груди, а сейчас зеленые с гербом графа де Граве... стоп, вру конечно, еще даже не заказаны наддоспешники с графским гербом, не успели, так что пока герб кавалера Ордена Золотого Руна барона ван Гуттена. Но это и неважно.

Вот мордатый огненно-рыжий приземистый здоровяк с порубанной мордой. Петер ван Риис, великолепный повар, да и рубака хоть куда. А этот верзила с кровожадной рожей, сержант Якоб Бользен, одним махом выпивает бочонок пива не отрываясь и может из арбалета ласточке в глаз попасть. Рядом с ним Питер Нидербоккер и Курт Боулингер, таких храбрецов свет еще не видел — тоже мастера арбалетчики. Вот браво таращится Гуус Бромель, в прошлом отрядный капеллан банды рутьеров, а сейчас... да и сейчас капелланом считается. А вообще, он спитцер* от бога, такие фортели пехотной пикой выделывает, диву даешься. Великан с рожей сшитой как у Франкенштейна — это Виллем Аскенс, добрейшей души человек, муху зря не обидит — он виртуозно владеет профессией профоса, то есть палача. Если он сажает клиента на кол, то можно быть уверенным — оный клиент сядет как положено и будет подыхать долго и мучительно. Немного в стороне от остальных держится Энвер Альмейда и еще десяток бородачей в чалмах — мои аркебузиры. Они христиане, но живут на мусульманских территориях, оттого и такого сарацинского вида. На редкость способный к огневому бою народец. Да и вообще, бойцы из лучших. Было их больше, но остальные ушли домой. Ну и в завершение, пятерка негров, самых настоящих. Гавриил Зеенегро, в девичестве просто Мвебе, у них главный. Этих негрил, я освободил из рабства, и теперь они считают меня своим господином. Звери, а не бойцы, ну и вида соответствующего. Враги особенно впечатляются, порой до смерти, да и обитательницы борделей тоже. Правда, всего лишь до потери чувств.

спитцеры — пехотное подразделение, вооруженное пиками (списами).

И тут непременно возникнет вопрос: а почему столь полезные и умелые люди находятся при мне, а не служат кому-либо другому. Ответ на это вопрос достаточно прост. В нынешнее время у всех есть хозяин. Сервы, вилланы, даже свободные горожане, все равно имеют своего господина. Мало того, это правило действует и на дворян, будь то барон, виконт либо граф или даже герцог — все они имеют своего сюзерена. Я не упомянул о титулах 'Божьей милостью', так как на данный момент таковых уже почти нет, одним из последних был мой папенька конт Арманьяк, а я как наследник — не в счет, ибо официально ему не наследовал. Есть еще владетельные герцоги, до недавнего времени таковых было целых два, а со смертью Карла Смелого остался всего один — дюк Бретани. И еще, как ни странно, виконт Беарна — тот не только "Божьей милостью", но и "его высочество" так как папа римский признал его права как принца. Но это ненадолго, туда клятый Паук уже внедрил свою сестру в качестве агента влияния — прекрасную Мадлен. О, Мадлен, Мадлен... видно не судьба...

На этой феодальной лестнице каждый сверчок знает свой шесток. Так вот, и будь ты хоть семи пядей во лбу, все равно твоя судьба во многом зависит от твоего господина. Причем, далеко не всегда хорошего. Вот люди и стараются держаться толковых хозяев, потому что прекрасно понимают, что только они по достоинству оценят твою службу. Конечно, в некоторых случаях, можно поменять господина, но это достаточно проблематично и кто даст гарантию, что новый сюзерен будет лучше?

В армии точно так же. У солдат это правило проявляется еще ярче. От правильного капитана, во многом зависит не только солдатская жизнь, но и количество золотишка в мошне. Что может быть важнее?

Без лишней скромности скажу — именно таким командиром, я и являюсь для своих людей. Они идут за мной, потому что понимают, я их никогда не предам и не брошу, более того, всегда изыщу возможность достойно вознаградить... Стоп, стоп... что-то я ударился в самовосхваления. Прям, бронзовею на ходу. О ком я еще забыл упомянуть? Ах да...

Ну и конечно, юнкер Уильям ван Брескенс, вместе со своими двумя оруженосцами Юргеном и Михелем. Здоровенные детины, под стать своему господину, причем оба его дальние родственники по жене — Брунгильда ультимативно муженьку навязала. Храбрые молодцы, не отниму этого, но пока к ним присматриваюсь. Новые для меня люди. Тук их колотит нещадно — проявляет прогрессивные методы воспитания. И ничего — терпят, ибо понимают, в противном случае так останутся на всю жизнь мелкопоместными дворянчиками без титулов и чинов.

Короче, банда еще та — общей сложностью тридцать человек — это вместе с еще не представленными персонажами.

Но есть еще один, с виду не такой лютый, но не меньшей полезности, а если не большей. Прошу любить и жаловать, мой обер-аудитор, а если по-простому, то бухгалтер Хорст Дьюль. Без меры въедливая и нудная скотина, но терплю, ибо стоит своего веса в золоте, если не больше.

— Ваше сиятельство, — почтительно доложил Логан. — Все готово к маршу.

Я скосил глаза и разглядел с краю строя Земфиру, Лилит и их общую служанку Мальвину. Сирийка умело гарцевала на чистокровной арабской кобыле и больше всего походила на юного сарацинского война без бороды. С длинными полами зерцальный* доспех дорогущего индийского изготовления, тюрбан, османский лук в саадаке*, да длинный ятаган у пояса. Словом, лихая воительница. Кстати владеет оным вооружением вполне прилично. Луком — так особенно. Ну-ну... посмотрим, как запоешь, когда пару дней по жаре погарцуешь в железе. Хотя, судя по ее упорству, должна справиться.

зерцальный доспех — разновидность кольчато-пластинчатого доспеха восточного происхождения, отличающаяся наличием зерцал — крупных металлических пластин на груди, спине и по бокам.

саадак — футляр для лука и колчана со стрелами, используемый всадниками.

ятаган (тур. yatağan) — клинковое колюще-режущее и рубяще-режущее холодное оружие с длинным однолезвийным клинком, имеющим двойной изгиб; нечто среднее между саблей и тесаком.

Лилит соблюла приличия, не стала наряжаться в мужскую одежду и выглядела почтенной кастильской матроной. В седле держится уверенно, к тому же, когда отъедем от города, она пересядет из этой жуткой конструкции, в нормальное мужское седло. Как и служанка, в прошлом боевая маркитантка по прозвищу Волчок. Тоже проверенная... г-м... в некоторой степени девица, не должна подвести. Так, вроде все нормально. Все о конь, заводные лошадки тоже на месте...

Я ступил с крыльца, огладил своего жеребца по холке и вскочил в седло.