Полчаса спустя я увидела, как он выходит из боковой двери с открытой банкой будвайзера в руке. Джейми отнёс её к дальнему краю лужайки и оставил возле каменной стены. По пути обратно подошёл ко мне, отбрасывая на траве длинную ломаную тень.

— Холодает, — сказал он, — вам лучше вернуться в дом.

— Я посижу ещё пару минут, — ответила я, — мне нравится тишина и ветерок с холмов.

Он улыбнулся, скрестил руки на груди.

— Можно задать тебе ещё один бестактный вопрос?

— Если не боитесь получить слишком прямой ответ.

Я запнулась, чувствуя, что время вокруг нас остановилось, а воздух стал густым и сладким, как сахарная вата.

— У меня нет девушки, если вы об этом, — сказал Джейми.

— Вообще-то, я про пиво хотела спросить. Ты его тоже для Дюка поставил?

— Для кого? — он рассмеялся хрипловатым мальчишеским смехом. — Нет, конечно. Просто примета такая, на счастье. Спокойных снов, Мадлен! И не стесняйтесь, если я могу чем-либо вам помочь.

Глава 8

Роберт укрылся одеялом и молча отвернулся к стене. Он слышал, как полчаса назад Эва поймала меня в коридоре, сказала что-то про сигаретную вонь и портовые кабаки в Марселе. Не подумав о последствиях, я посоветовала ей пойти к психотерапевту, а ещё лучше, к проституткам мужского пола, потому что климакс и сексуальная неудовлетворённость — проблемы не семейного, а личного характера.

Дальше были хлопки дверью, невнятные жалобы и угрозы. Я достаточно хорошо знала Роберта, чтобы без всяких слов понять, насколько он зол. Беда в том, что я не чувствовала себя виноватой.

Полежав немного в полной тишине, решила сделать робкий шаг навстречу. Придвинулась к нему, погладила по плечу. Я знала, что Роберт не спит, и что ему тоже мерзко от этой перепалки, случившейся в его родном доме. Каждый человек привязан к месту, где прошло его детство, даже если вслух того не признаёт.

— Милый, — сказала я, — пожалуйста, перестань злиться. Ты единственный близкий мне человек здесь, да и, пожалуй, во всём мире. Я очень дорожу нашими отношениями и не хочу ссориться с тобой.

— Если ты так дорожишь нашими отношениями, — проговорил он устало, — зачем было язвить Эве?

— Я постараюсь завтра отвечать вежливо, даже если она опять заденет меня.

— Сделай одолжение.

Забравшись под одеяло, я погладила его по спине. Просунула руку подмышку и провела пальцами по груди, вдохнула привычный запах его одеколона. Вспомнила, что сегодня утром, после бокала вина, мне захотелось прикосновений, тепла и нежности. Что пообещала себе перед сном совратить Роберта, как в начале нашего знакомства.

Он нехотя повернулся на спину.

— Ты серьёзно?

— Почему нет? Родовое проклятие не позволяет заниматься любовью в поместье?

— Откуда ты знаешь о проклятии?

— Джейми. Он очень мило поведал мне историю Фредерика.

— Враки всё это, — сказал Роберт, глядя в потолок.

Мягкий свет луны освещал его точёный профиль.

— Не верь всему, что брательник рассказывает. Он, как и дед, немного не в себе. Здешние леса сносят людям мозги. Ещё и поэтому я не хотел задерживаться в Вермонте надолго.

Некоторое время я дремала, положив голову ему на плечо. Вскоре его дыхание стало размеренным, веки сомкнулись, и он отвернулся от меня, чуть поморщившись, обхватив руками подушку.

— Роберт, — сделала я последнюю попытку сблизиться.

— А ты не замечала, — сказал он, — что твой характер проявляется ровно раз в месяц?

Я умолкла, смущённая. Он прав, во всём виноват цикл. И в моей слишком болезненной реакции на слова Эвы, и в том, что с самого утра хочется секса, хоть я отказываюсь признаться в этом самой себе. Нужно просто подождать пару дней и меня отпустит. Все вернётся на круги, всё станет, как прежде, разве не этого я желала сейчас всей душой?

— Видишь, — сказал он, позёвывая, — я прекрасно изучил тебя, за те годы, что мы вместе.

Он заснул, а я смотрела на тёмный лес за окном, и мои мысли метались меж событий этого длинного дня. Я чувствовала, что неправа, что Роберт неправ, что между нами всё пошло не так, и это "не так", неуютное, непроговоренное, нарастало, как проценты с неоплаченных долгов.

Ощутив внезапную духоту, я откинула одеяло и вскоре замёрзла. Почему мне вздумалось вторгаться без спросу в жизнь этой семьи? Я всегда жалела людей, которые навязывали другим своё общество, и вот сейчас чувствовала себя лишней, как никогда раньше.

Время близилось к полночи. Я решила спуститься на кухню и попить воды. Посидеть там немного в одиночестве, прийти в себя, возможно, принять снотворное. Чёртов предменструальный синдром, надо же было именно сейчас накрыть меня в полную силу!

В темноте я надела тёмно-синее платье, в котором провела вечер. Спускалась по лестнице очень медленно, стараясь не разбудить никого своими шагами. На кухне оказалось неожиданно промозгло, совсем не как днём. Я достала из холодильника недопитую бутылку вина, плеснула на дно стакана. Выпила, не почувствовав ни вкуса, ни опьянения. Я понимала, чего мне не хватает, но старательно гнала неуютные мысли прочь.

Ступеньки лестницы освещал тусклый свет луны из окошка под крышей. Что-то заставило меня миновать площадку второго этажа и подняться на третий. Я знала, что там комната Джейми. Самое правильное сейчас остановиться, вернуться вниз, не ухудшать ситуацию поверх того, что я уже натворила, поругавшись с Эвой. Было одновременно страшно, и стыдно, и жалко себя, и еще тысяча неосознанных оттенков чувств смешались у меня в груди.

Я подошла к неплотно прикрытой двери и несколько секунд стояла перед ней, задерживая дыхание. Затем, подчинившись порыву, куда более сильному, чем здравый смысл, толкнула её рукой и сделала шаг.

Полупустая комната была залита зеленоватым светом. Покатый низкий потолок делал её похожей на каморку средневекового монаха. Джейми сидел на кровати, прислонившись спиной к изголовью, держа на коленях ноутбук. Подняв взгляд от экрана, он жестом пригласил меня зайти, не удивляясь, словно ждал моего появления. Закрыл компьютер, задвинул его под кровать и подошёл ко мне, бесшумно ступая босыми ногами по потёртому паркету.

Я почувствовала тихую радость оттого, что хоть один человек во всём мире ждал меня сегодня ночью. Как в дешёвой мелодраме, на мои глаза навернулись слёзы.

Мне не удавалось вымолвить ни слова, не приходило в голову ничего важного, что могло оправдать этот полуночный визит, но Джейми и не требовал оправданий. Я разревелась, уткнувшись лицом ему в плечо, закрыв рот рукой, чтобы не всхлипывать, вдыхая запах геля для стирки, исходящий от его футболки.

Наверное, правы все, кто советовал мне держаться подальше от семейства Монтгомери. Я возомнила, безо всяких оснований, что смогу стать Роберту достойной женой. В мире сотни тысяч несчастливых браков, миллионы одиноких женщин. Моя судьба — стать одной из них. Пора уже смириться, купить билет на самолёт домой и сказать матери и бабке, что они оказались правы. Я не смогла достичь в жизни ни одной существенной цели.

Джейми не пытался поскорее успокоить меня, не сказал, что всё будет хорошо. Лишь приобнял за плечи и погладил по волосам.

Меня бросило в озноб от недозволенной, пьянящей новизны его прикосновений. Я не была ни с одним мужчиной, кроме Роберта, уже семь лет, не собиралась смотреть ни на кого другого до конца своих дней. Слушая прерывистое дыхание парня, ощущая кожей тепло его тела, я не заметила, как перестала плакать.

Джейми провёл пальцами мне по щекам, вытирая слёзы. Он одного роста со мной. Его глаза напротив моих. Мы равны, между нами нет условностей, масок и ролей. Только мужчина, женщина и луна, тихо скрывшаяся за облаками. Я не оттолкнула его, когда он привлёк меня к себе, коснулся губами моего виска, скулы, подбородка. Мне не пришлось запрокидывать голову, лишь склонить её влево, чтобы принять его нетерпеливый первый поцелуй. А потом он задвинул засов, отгородив нас от всего мира.

Я буду вспоминать эту ночь, лёжа рядом с Робертом в нашей спальне, скучая на работе, сидя с подругами в шумном полуденном кафе. Она станет самой сокровенной из моих тайн. Ещё долго я буду чувствовать мурашки на коже, мечтая, как прижимаюсь к Джейми, слышу биение его сердца, запускаю пальцы в его волосы, пахнущие осенним лесом и дождём, целую его милые оттопыренные уши.

Уже в постели он спросил, уверена ли я, предупредил, что у него нет презерватива. Я рывком расстегнула на нём джинсы, зная, что умру, если он не сделает это. Укусила его в плечо, чтобы не закричать.

Ветер завывал под крышей, мрачные холмы затаились, ожидая холодного осеннего рассвета. Казалось, мы вдвоём — единственные живые существа среди призрачного леса на много миль вокруг.

Я открыла глаза, когда Джейми погладил меня по щеке. Вскочила, не понимая, как позволила себе заснуть, согревшись в его объятиях, забыв обо всём. Роберт наверняка уже сто раз заметил, что меня нет, и это грозило скандалом такого размаха, что вечерняя перепалка с Эвой покажется детской игрой. Да что там скандал, это могло порушить всё моё будущее.

Сидя на краю кровати в футболке и расстёгнутых джинсах, Джейми наблюдал, как я ищу платье, как натягиваю трусы, подпрыгивая на одной ноге. Он удовлетворил меня полностью, до состояния самозабвенного сонного счастья, а я даже не успела его раздеть. Хотелось всю жизнь засыпать и просыпаться в этой постели. Но я должна уйти, вернуться к своему жениху, назад к надёжной, предсказуемой жизни, в которой мальчику нет места. Уже на лестнице я обнаружила, что надела платье наизнанку.

Роберт выглядел спящим, его дыхание звучало тихо и размеренно. Я проскользнула в ванную и простояла минут пять под струями тёплой воды. Называла себя дешёвкой, предательницей, наивной дурой, но чувствовала самой счастливой женщиной на свете. Надеялась обнаружить утром, что мне всего лишь приснился эротический сон.

— Куда ты ходила? — спросил Роберт, не открывая глаз, — я повернулся, провёл рукой по подушке, тебя не было.

— Мне захотелось принять душ.

— А, — протянул он, — ладно. Никогда не мог понять этой манеры зависать в ванной по два часа. Ты загадочная женщина, Мадлен, хоть я и знаю тебя наизусть.

Я думала над ответом, когда осознала, что ему вовсе не нужно моё последнее слово.

Глава 9

Открыв глаза часам к десяти, я некоторое время наблюдала, как лучи солнца ползут по выцветшим завитушкам на обоях. Роберта не было рядом, и я ощутила непроизвольное, постыдное облегчение. Одеваться и выходить из комнаты не хотелось. Поразмыслив, я поняла, что дело не в моём женихе, и даже не в его сестре, которая только и ждала удобного случая, чтобы снова меня унизить. Больше всего я боялась увидеть неизбежное отчуждение во взгляде Джейми.

Не то, чтобы мне нужны ещё одни отношения. В моей жизни всё было прекрасно перед тем, как я приехала сюда. Но мне не вынести превосходства, скуки самца, получившего то, чего он добивался, и потерявшего интерес. Это будет выше моих сил. Я боялась, что увидев его при свете дня, прозрею и презрею себя за то, что отдалась скучному деревенскому парню, случайно оказавшемуся на моём пути.

Сегодня вечером мы соберём чемоданы и вернёмся в Нью-Йорк. Я была этому скорее рада. С одной стороны, лучше всего забыть измену и эти колкие, смешанные чувства, которые я не могла не испытывать. С другой, хотелось подняться этажом выше, задвинуть засов, забраться с головой под одеяло Джейми и прятаться там до окончания веков.

Я надела чёрное платье-футляр и нитку жемчуга, которую Роберт подарил мне на первую годовщину нашего знакомства. Собрала волосы, строго осмотрела себя в пожелтевшее зеркало, в отчаянии села на кровать. Всё это выглядело фальшивым. Жемчуга, напускная аристократичность, потуги на хороший вкус. Я девчонка из портового города. Моя мама, оставшись одна, водила в дом кого попало. Мой первый парень сразу после школы сел в тюрьму. Среди моих предков встречалось немало выходцев из Северной Африки, и точно не было никаких дворян. Неоткуда у меня взяться родословной, фамильным бриллиантам и хорошим манерам. Я такая, какая есть. Вульгарная, в меру порочная. Но никогда ещё я не чувствовала себя столь жалкой дешёвкой, как сейчас.

Порывшись в чемодане, нашла простую серую юбку-карандаш и розовую блузку с кружавчиками и слишком глубоким и легкомысленным вырезом, из-за которого ещё ни разу её не надевала. Это то, что мне сейчас нужно. И без всяких шелковых платочков, скрывающих декольте. Пусть Эва, с её широкими плечами и первым размером лифчика, давится своим ядом. Пусть Роберт вспомнит те времена, когда ухаживал за мной. К чёрту. Сегодня я буду звездой на час.

Распустила волосы, чуть сбрызнула лаком, уложила крупными волнами. Натянула и закрепила чулки, сунула ноги в розовые туфли на невысокой удобной танкетке. Когда я подкрашивала ресницы, дверь тихонько приоткрылась и на пороге появился Роберт. Он едва заметно колебался, не прогоню ли я его, разрешу ли зайти.

— Ты очень красивая сегодня, Мадлен, — сказал он, — впрочем, как и всегда.

Я почувствовала, что краснею. Неужели измена настолько видна? Или мне мерещится, он ничего не знает, и это всего лишь невинный комплимент.

Роберт прикрыл дверь и сел на кровать за моей спиной. Он был одет в мягкий серый свитер и брюки тёмного оттенка, которые я когда-то купила ему. Выглядел то ли уставшим, то ли расстроенным.

— Я был неправ вчера, — сказал он.

Застыв с кисточкой для туши в руке, я вглядываясь в его отражение.

— Неправ в чём?

— Вся эта история с Эвой.

Он не мог не заметить, как я шумно выдохнула.

— Она с детства такая, и порой я ненавижу её за неумение вовремя остановиться. Понимаешь, мне становится тошно от женских разборок, от слёз, я физически этого не выношу. Но ты, конечно, имеешь право отвечать ей.

— Давай закроем тему? — предложила я.

Он улыбнулся с облегчением.

— Ты не злишься, что я не вступился за тебя?

— Всё забыто.

Отойдя от зеркала, я села возле него на кровать.

— Пойдём вниз?

— Если ты готова, пойдём, и пусть сегодня никто не встанет между нами.

Я улыбнулась и чмокнула его в губы, чувствуя себя естественной не больше, чем кукла в витрине секс-шопа. Вина Роберта передо мной — ничто в сравнении с моим собственным полуночным поступком. Не говоря уже о том, что Джейми его брат, хоть и сводный. И теперь нужно как-то с этим жить.

Роберт налил мне кофе из фильтра и включил телевизор, стоявший в кабинете. Передавали утренние новости. Надвигался ещё один циклон дождливой погоды, биржа падала, в третьем мире воевали, всё шло своим путём.

Джейми колол дрова на заднем дворе. В гостиной, окна которой выходили на сад и дорогу, слышался лишь приглушённый размеренный стук. Мне хотелось, чтобы чёртовы поленья никогда не заканчивались, оставляя его снаружи, окружённого лесом и безмолвием зелёных холмов.