Время. Время поджимает. Кроме того, Реборн киллер, а не учитель этикета, вот что он мне хочет сказать. На примере домашнего задания и школьных соревнований, он должен научить Тсуну громко хлопать кулаком по столу. Потому что доступа к нужному уровню иерархии у него нет. Этим займутся приближенные текущего босса, а насколько они добросовестно будут выполнять работу, будет зависеть только от них. Этим мог бы заняться родной отец... но, похоже, его действительно нет в живых. И пусть прикрытия у нас больше нет...
— Это не примирит моё к тебе отношение, — заверила, не позволив себе проявить ни капли переживаемых эмоций в голосе.
— Этого и не нужно, — отвернулся аркобалено.
Гордый, конечно. Но даже если других серьёзных союзников в мафии сейчас нет, я всё равно не хочу с ним работать.
Глава 41
Кости ныли и бесшумно скрипели. Вполне терпимо, но я была уверена в том, что ещё немного и они пойдут трещинами. Тренировка превратится в казино, где ставка делается на то, какая из них не выдержит первой.
— Как-то так, — выдохнула я, снимая шлем.
— Босс... — выдохнул рыжий и замолчал, рассматривая странным взглядом. Затем Конрад растянул губы в широкой улыбке и с сияющим взглядом выдал: — Так ты можешь быстро слетать за пиццей!
Я едва удержалась от фейспалма. Увидев мою тренировку с пламенем, где я делала такие фигуры пилотажа, которые истребителям не снились, этот парень подумал только о еде. Хм... Хотя если подумать, то идея стоящая.
— Пошли найдем что-нибудь поесть, — сказала я, аккуратно стягивая с себя защитную амуницию.
Рыжий помог стащить мне бронежилет, который выгодно отличался от своей первой версии крепостью, но существенно прибавил в весе. Ничего не поделаешь, мне жизнь дороже, к тому же я всё ещё расту, и смена снаряжения — это необходимость.
Не успели мы сделать пятидесяти шагов, как из-за разросшейся зелени, как черт из табакерки, выскочил аркобалено.
— Что тебе? — невежливо поинтересовалась, понимая, что он уже наверняка тут давно.
Конрад что-то пропыхтел неразборчиво, держа на весу мешок с моей амуницией.
— Здесь несколько советов для тренировок, — заявил Реборн, протянув мне сложенный лист бумаги.
С места в карьер, значит. Я приняла лист с осторожностью и быстро пробежалась глазами. Упражнения для развития гибкости могут быть полезны, хотя я и так разминаюсь, поддерживая необходимую форму. А вот экстремальные тренировки для развития скорости, как-то: побег от падающих камней, полет против течения водопада и попытка убежать от своры собак с привязанными к ногам гирями — это уже слишком. Не спорю, оригинально и интересно, но меня Рехей с Кёей и так экстримом достаточно обеспечивают. Оу, тут даже есть вариант с перетягиванием яхты и грузовика с тягловой силой, видимо, в моей роли.
— Мне не нужна помощь, — сделав зарубку в памяти с упражнениями на гибкость, я протянула лист обратно.
Да, может, и зря отказываюсь. Всё-таки тренера и учителя на дороге не валяются, а уж те, кто знают свое дело, и подавно. Им вообще, знаете, есть чем заняться, чем воспитывать противных учеников. Но тут дело принципа.
— Я могу не только разнообразить твои тренировки, не привлекая к ним внимания, но и помочь тебе увеличить скорость, — выкинул козырь репетитор.
Знал, что предложить. Я гонюсь не столько за силой, сколько за скоростью. Лавры Флеша не дают мне покоя, но с моей комплекцией выносливость и сила явно не мои сильные стороны. Да и стиль боя сложился уже давно — быстро передвигаться, уклоняясь от атак противника, и выжидать, чтобы нанести один точный и сильный удар. Но...
— Это предел моей скорости, — признала, рассматривая черные глаза-бусинки. — По крайней мере, на ближайшее время. Займись лучше Тсуной.
— Как хочешь.
Реборн поправил козырек шляпы и направился прочь. От меня не укрылось, как он поджал губы.
* * *
Прогуливаясь вечером, я зашла в магазин купить что-то попить. У входа меня ждала неожиданная встреча. Мне она не была нужна, да и я даже предположить не могла, что ему от меня понадобилось. Чтобы выиграть время на раздумья по этому поводу, я всё-таки купила два пакета апельсинового сока и один из них бросила громадному парню, натянувшему капюшон глубоко на лицо. Мы сели у здания, недалеко от магазина.
Я ждала, пока он заговорит первым, но Ланчия долго собирался с мыслями. Так мы до ночи тут просидим.
— Вас всех отпустили? — спросила я.
— Нет, насколько я знаю, только меня оправдали. Я тогда рассказал всё, как было Десятому Вонголе и аркобалено, информация вскоре дошла наверх. Мне поверили.
Видимо, его отпустили, но вряд ли рады видеть в охраняемом городе. Его выбор одежды понятен. Он одет в мешковатую одежду, скрывающую тренированное тело, и так и не снял капюшон. Я его по тяжелому взгляду да татуировке на щеке в форме двух полос узнала.
— Вот как, — я чуть помрачнела. — И что ты тогда тут делаешь? Больше нет Рокудо, на которого ты мог бы натравить меня. Так что я не особо понимаю, зачем ты здесь, — флегматично закончила.
Ланчия помедлил с ответом. Затем обхватил рукой голову и с силой натянул капюшон на лицо, издав невеселый и какой-то неподходящий ему смешок:
— Черт. Как ты это-то поняла?
— Сейчас уже дошло. Речь длинная, будто давно готовил. И драматичная, да. Видала я одного драматичного парня, — я не смогла сдержать улыбки, вспомнив представление.
Рыжий топтался в двух метрах, неодобрительно посматривая в сторону парня, но, слава богу, не лез. Хотя руку держал так, чтобы в случае чего быстро выхватить оружие. Молодец.
Ещё одной причиной, по которой я сделала такое предположение, было понимание, что Ланчия любит перекладывать ответственность, но это я ему вряд ли скажу.
— Давай ближе к делу, — попросила я. — Ты знаешь, что не вызываешь у меня симпатии, и я не понимаю, зачем ты пришел.
— Вонгола была добра ко мне, — сказал молодой мужчина. — Благодаря им я свободен от контроля. Но... Как бы это странно ни звучало, мне не к кому больше обратиться за советом.
Он смотрел на меня своим тяжелым взглядом. Да уж, стоит только представить, как это выглядит: здоровенная перекачанная детина, явно старше двадцати лет, спрашивает совета у тринадцатилетней девочки. Вау. Это что-то новенькое.
— Вонгола может прочесть меня с одного взгляда. Ты, кажется, видишь даже больше, чем я сам, — продолжил Ланчия, с ожиданием уставившись в мою сторону.
— Ты всерьёз надеешься услышать какой-то глубоко-философский совет? — скептически приподняла бровь.
— Выслушай меня, Савада, — вздохнул он, прикрыв глаза. — А потом скажи, что думаешь.
Я в ответ только пожала плечами. Мужчина, вертевший до сих пор сок в пальцах, заключил их в замок и больше никуда не смотрел, как будто ничего в жизни более интересного не видел, чем состав напитка.
— Всё, что я могу сделать — выражать свои соболезнования семьям погибших от моей руки. Но это не приносит облегчения. За прошедшие две недели я успел сделать всего ничего, но мне кажется, даже если я продолжу, ничего не изменится. А ведь я мечтал когда-то об этих днях. Я рассказываю, как всё было, помогаю, чем могу, пока меня хотят убить или убегают... Мне не становится легче. Я чувствую их раны. Я постоянно думаю о твоих словах, что не смог разглядеть мальчика, не был внимателен, был глух и слеп ко всем окружающим... Это какой-то порочный круг.
Медленно отпивая сок через соломинку, я думала над тем, что следует сказать и о чем стоит умолчать. Он вроде и не настроен на это, но всё же не хочется вступать в бой прямо тут. На самом деле сказать приятного мне ему было нечего. Начать хотя бы с того, что он снова перекладывает ответственность. Сначала его босс был главным, и то, что он делал, априори считалось правильным, а значит, его решения не подвергались сомнениям, потом появился жестокий монстр Мукуро, который загнал его в угол так, что Ланчия и не думал ослушаться. Мукуро его, конечно, контролировал и присматривал, но за пять лет не раз и не два мог выдасться удобный момент, чтобы сбросить контроль или хотя бы сбежать. Теперь вот просит совета, и этот его выбор, пожалуй, самый абсурдный. Я могу принять решение за себя, иногда — ещё и за моих друзей и знакомых, но за 'вон того парня' ... Советчики обычно остаются крайними. Выбор-то был сделан ими, а просивший будет считать себя невиновным. Но Ланчия совершенно не хочет решать самостоятельно.
— От твоих соболезнований никому ни холодно, ни жарко, — наконец сказала я и сделала паузу, наблюдая за его реакцией. Вроде бы он просто слушает, жаль, не смотрит в мою сторону, но можно продолжать. — Если семья погибшего была связана с мафией, они сами вскоре узнают, как всё было пять лет назад. Если нет, то за пять лет они уже привыкли к этой мысли, и что бы ты ни говорил, что бы ни делал, неприятный осадок всё равно останется. Ты бередишь их раны. Переживая это снова и снова, просто накручиваешь себя и методично загоняешь себя же чувством вины. Поэтому мне не интересно тебе помогать. Ты движешься к тупику, а увидишь ли выход, даже если тебе прямо на него указать... ну, гарантий нет.
Ланчия опять думал довольно долго, пока, наконец, не спросил прямо:
— Если это бессмысленно, то как мне иначе искупить свою вину? Я не могу просто смириться с этим.
— Это тебе решать, — снова пожала плечами. — Ты должен найти хорошее, по твоему мнению, дело. Я бы, на твоем месте, выбрала что-то более мирное, хотя бы на пару лет, но я не на твоем месте.
— Хорошее? — парень отчаянно нахмурился. — Мирное?
Я могла наблюдать, как несчастный пакетик сжали кончиками пальцев, и он таки лопнул, расплескав свое содержимое ему на колени и на асфальт. Ланчия чертыхнулся под нос, очевидно, он это не специально.
— Какое хорошее и мирное дело с моими навыками? — пробасил он, не став отряхиваться. — Я только и умею, что драться и уничтожать.
— Грузчику только и надо, что перетягивать вещи с одного места в другое, — нейтрально пожала плечами.
— Ты не понимаешь, — вздохнул он, мотнув головой. — Найдутся люди, которые не захотят, чтобы я забыл про мафию. У меня слава сильнейшего в северной Италии... и меня приглашают в семьи всеми правдами и неправдами, после того, как оправдали.
Точно, как я могла забыть, что из мафии только вперед ногами.
— Ну, значит, ищи себе нового хозяина, — безразлично пожала плечами, посмотрев на него. — По крайней мере, у тебя есть выбор на этот раз.
Молодой мужчина резко поднялся на ноги, сжав кулаки, отчего я приготовилась к ожидаемой драке, но не спешила начинать ее первой.
— Не говори так! — рявкнул Ланчия, потемнев лицом. — Я не собака!
— Если ты человек, то учись отвечать за свой выбор самостоятельно, — не выдержала и отрезала, так как эти сопли уже надоели. -Ты можешь выбрать, как ты хочешь жить, поэтому не проси меня решить за тебя! Хочешь найти хозяина, который позаботится о тебе — вперед, сможешь жить самостоятельно — тебя никто не держит!
Ланчия резко развернулся и, разозленный, направился прочь.
От меня не укрылось, что он в полном раздрае — даже руки дрожат. Стало его немного жаль, ведь парень в расцвете лет, а жизнь его существенно так спустила в унитаз. Но пора бы уже выбираться из него.
— Удачи, — тихо сказала ему в спину, думая, что он не услышит.
Но мужчина сделал два широких шага и остановился, обернувшись назад, чтобы затем вновь продолжить путь.
А я после этой встречи всё продолжала думать о Мукуро. Его ведь должны были выпустить. Он нужен Вонголе, его пригнали в Намимори для проверки Тсуны и самого Мукуро, но почему-то не дали больше шанса. Похоже, наш садист-домочадец широкого разлива всё-таки шепнул что-то наверх. Мукуро оказался слишком неподвластным их методам, да?
* * *
Такеши спешно собирался на последнюю тренировку перед предстоящим чемпионатом. Он беспорядочно бегал, раскидывая вещи, потом бросался их сложить аккуратно, почти дошел до прихожей, потом вернулся, что-то забыв. Его отец поглядывал на это с легкой улыбкой, понимая волнения сына.
Вдруг, практически собравшись, Такеши замер, завязав шнурки кроссовок, но продолжая сидеть у порога. Эта заминка сильно контрастировала со взбудораженным состоянием буквально минуту назад, выдавая волнение.
— Хорошо постарайся! — крикнул ему Тсуёши с широкой улыбкой.
— Ага! — отозвался сын, но не спешил подскакивать на ноги и покидать дом.
У Тсуёши были довольно хорошие отношения с сыном, да и на внимательность он никогда не жаловался. Наверное, поэтому он смог заметить нечто тревожащее. Такеши всегда отличался легким характером, как и отец. Даже волнение перед матчем никогда не было раньше таким. Тогда это действительно важно. Это вещь, которая тревожит больше, чем чемпионат по бейсболу.
— Что-то произошло? — спросил он.
— Нет, всё в порядке, — спустя секунду обернулся сын, сияя улыбкой.
Такеши поднялся на ноги, закинув спортивную сумку на плечо. Но шага так и не сделал.
— Отец... У тебя было такое чувство, будто что-то проходит мимо тебя? — спросил он. — А ты не уверен, как следует поступить.
У Тсуёши засосало под ложечкой. Конечно, он всё понял. Этого он и опасался.
— Может, расскажешь? — пересилив себя, предложил старший Ямамото.
Определенно, тренировка могла обождать.
* * *
Конечно, я и не надеялась на создание идеальных условий, но это я определенно удачно зашла. Почти прямо перед моим носом Такеши покинул дом и бегом куда-то отправился, явно спешил. К счастью, из-за спешки или просто угла обзора он меня не заметил в полусотне метров. Я спокойно подошла к их дому и зашла в суши-бар. На звон колокольчика у двери с глубин служебных помещений вышел Ямамото Тсуёши. За столиками сидели только какая-то парочка бальзаковского возраста и трое офисных рабочих в костюмах, но их обслуживал помощник.
— Рад тебя видеть, Акира-чан, — широко и радушно улыбнулся старший Ямамото подходя, чтобы поприветствовать. — Если ты к Такеши, он буквально только что ушел на тренировку.
Мои брови немного приподнялись в легком удивлении. С чего он сразу заговорил о Такеши, я ведь не то, что не часто, а вообще редко сюда заходила. Тем более за бейсболистом. Легкое удивление быстро прошло, и я ответила:
— Вообще-то, я к вам, Тсуёши-сан.
— Ко мне? — теперь пришел его черёд удивляться.
— Да. Мне надо с вами поговорить, но не здесь, — показала я взглядом на посетителей.
— Хорошо, Акира-чан. Идем.
Похоже, старший Ямамото понял, что я не о всяких мелочах пришла поговорить. Он повел меня не на кухню, куда мог зайти помощник, а на второй этаж, где был жилой дом. В подобии просторной гостиной пригласил присесть на подушечку для сидения у низкого столика.
Видимо, мне предлагалось повторить позу седза на подушечке, но от сидения на своих ногах у меня уже через десять минут они начинали затекать. А ведь реакция Тсуёши-сана на разговор не известна. Вполне возможно, что мне придется показать свое пламя или защищаться. Поэтому я села по-турецки, скрестив ноги, порадовавшись, что в штанах. Наплевала на приличия, но в данном случае мне было важно другое.
