Гладышева ушла. Расстелила постель на диване и прилегла в раздумьях — ничего другого не оставалось. Она даже не думала о сексе, что её вполне могут поиметь. Думала о Голованове в плане убийства Маши. Он обещал, что его знакомые найдут настоящего убийцу. И она почему-то верила. Вот об этом и думала. Думала, что жизнь рушится полностью, тут не до секса.

Ночью дремала, забывалась ненадолго и опять думала. Утром она встала пораньше — не спалось в раздумьях. Утренние процедуры и она на кухне. Уже пока не думала о происшествии. Когда встаёт Голованов и что ему приготовить на завтрак? Где работает, во сколько уезжает из дома? Она ничего не знала о нем, кроме имени с отчеством — ничего. Но почему-то верила ему и это её успокаивало.

Голованов появился на кухне неожиданно.

— Доброе утро, Вероника Сергеевна. Как спалось на новом месте, не приснился жених невесте?

— Да-а, — она вздохнула, — как спалось?.. Думала всё, думала.

— Что тут думать, — Голованов улыбнулся, — найдем убийцу, я отвечаю. Несколько дней побудете у меня в доме и из него ни шагу. Сварили пельмешки — это хорошо. Давайте кушать, а то я обычно пью только чай с молоком по утрам. Он съел тарелку пельменей и спросил:

— С кем Маша у вас в классе дружила, с кем ссорилась?

— Особо ни с кем не дружила и не ссорилась — она не элитный ребенок, как все остальные, — задумчиво отвечала Гладышева. — Но вот один парень из класса приставал к ней, хотел, видимо дружить, а скорее большего. Это Вадим Токменев. Неглупый парень, но очень амбициозный, мстительный и подонистый, я бы сказала.

— Папочка местный олигарх, а сынок заводила в классе?

— Да, так и есть, сынок ещё тот отморозок, — подтвердила Гладышева.

— Хорошо, в обед я приеду, привезу ещё продукты. Будете готовить еду дня три, а потом в школу. На своё рабочее место. А пока сидите тихо, смотрите телевизор.

— Три дня... — она даже как-то непонятным доверием хмыкнула. — Вы кто, Петр Ильич?

— Я? — он улыбнулся, — я генерал Голованов, Следственный комитет области. До встречи в обед.

Он повернулся и ушел, а Гладышева так и осела на стул, растерявшись и не зная, что сказать.

Личный состав отдела на правах управления по раскрытию преступлений особой важности СК области собрался утром в кабинете Голованова.

— Всем доброго утра и удачного дня, — начал разговор начальник. — Сегодня наш первый рабочий день. Собираться у меня в кабинете мы будем каждые понедельник, среду и пятницу в 8-45 утра. В остальное время по необходимости и с кем потребуется. Вы друг с другом уже знакомы и, полагаю, с оперативным составом уже познакомились тоже. И вот наше первое дело — в лицее номер один произошло убийство. Ученице одиннадцатого класса перерезали горло прямо в классе. Вчера там работала местная полиция и СК района. Поручаю это дело вам, майор Ремезова, — она встала. — Работать станете с майором Гавриловым и капитаном Полухиным, — они встали. — Вы, Мария Владимировна, возьмете уголовное дело в своё производство, изучите его, наметите план действий. А вы, господа оперативники, пообщаетесь с местными операми, выясните у них, что сумели установить. В качестве подозреваемой там объявили учительницу, но она сбежала через окно школьного туалета. Что-то я сильно сомневаюсь, что учительница прямо в классе перерезала горло ученице. В общем, необходимо к делу подойти очень серьезно. В лицее учатся дети местной элиты. Действуйте по закону, не обращая внимания на оказанное давление, если таковое будет иметь место. Защитить сумею, не беспокойтесь. Побеседуйте с учениками, учителями, ориентируйтесь по обстановке и в добрый путь. В 18 часов у меня с докладом. Все по рабочим местам.

Ремезова в коридоре посмотрела на своих оперативников:

— Ну что, ребятки, зарежем глухаря, раскроем за три дня преступление? Правда как — даже понятия не имею.

— Раскроем, Мария Владимировна, не сомневайтесь. Если уж Голованов сказал, то будет раскрытие. Под него же должность подвели и целый отдел создали. И кто? Сам Президент позаботился, а он зря ничего не делает, — ответил Гаврилов. — Я в Голованова верю.

В Голованова он верит, мысленно усмехнулась Ремезова, а работать-то нам надо.

— Так ребятки, нам необходимо поехать в три места — морг, лицей и к местному следователю: дело забрать. В следствие, понятно, я пойду, а вы...

— А я в морг тогда, — вызвался Гаврилов, — там есть у меня наработки. Всё расспрошу о трупе девочки, экспертиза наверняка ещё не готова.

— Тогда я в лицей, — пояснил Полухин.

— Хорошо, — согласилась Ремезова, — работаем и встречаемся в лицее.

Гаврилов сразу же направился в морг. Судмедэксперт Иванов Аркадий Семенович был его закадычным другом. Росли в одном дворе, в школе учились...

— Привет, Аркаша, — Гаврилов зашел в прозекторскую.

— О-о, сто лет, сто зим! — воскликнул Иванов. — Каким ветром? Вроде бы трупов "ваших" здесь нет.

— Одиннадцатиклассница из лицея, теперь дело будет вести новый отдел в областном СК.

— Новый отдел? — удивился Иванов, — а ты здесь причем, Степа?

— Так по решению самого Президента создан оперативно-следственный отдел на правах управления в СК области. И я теперь, Аркаша, в штате СК, но с оперативными функциями.

— Ничего себе девки пляшут, — усмехнулся Иванов.

— И что там по этой девочке, Маша, кажется, что сказать можешь?

— Да, Маша Леонова, как раз делаю вскрытие. Горло ей перерезали. Скорее всего, схватили за волосы сзади и резанули. Так мусульмане, обычно, неверных режут. А могут и подростки, насмотревших разных боевиков и прочей дряни. Но это мои предположения, которые я могу только тебе высказать по старой дружбе, Степа.

— Значит, убийца стоял сзади, когда резал горло? — решил уточнить Гаврилов.

— Абсолютно верно. Перерезаны обе сонные артерии. Если бы разрез был сделан спереди, то одна артерия бы осталась целой и угол наклона раны был бы немного другой. И рост убийцы, примерно, 175-180 сантиметров, — ответил Иванов.

— Понятно, Аркаша, спасибо. Ты, пожалуйста, местным операм не говори ничего и заключение не отдавай. Можешь сослаться на генерала Голованова, если что. Это мой теперь начальник.

— Так в областном следствии был же Колобов? — возразил Иванов.

— Верно, он и сейчас там. Но у нас новая структура и генерал новый, ставленник самого, — Гаврилов ткнул пальцем вверх, — теперь у нас два генерала. Но Колобов ширпотребом занимается, а мы особо тяжкими.

— Да-а, выражения у тебя, Степа. Но я понял, до встречи.

Иванов продолжил "копаться" в трупе, а Гаврилов направился в лицей. Туда же подошла Ремезова.

— Уголовное дело я забрала, — объявила она, — там, кроме осмотра места происшествия — ничего, ни одного допроса. Но в розыск подозреваемую учительницу объявили и непонятно на каких основаниях. Следователь пояснил, что на месте был обнаружен весь в крови фартук учительницы. Она его использует в подсобке, где хранятся физические приборы для опытов. Местные оперативники сразу же задержали учительницу, но она от них сбежала через окно в туалете. Районный следователь считает, что фартука и побега подозреваемой вполне хватит для суда. Он уверен, что преступление раскрыто по горячим следам. Бред сивой кобылы, — возмутилась Ремезова, — в деле вообще ничего нет. О каком раскрытии может идти речь, если в уголовном деле только осмотр места происшествия — ни допросов, ни постановлений, ни экспертиз, ни орудия преступления, мать вашу, — выругалась она, — ничего! Ладно. Я в учительскую, переговорю и допрошу педсостав. А вы, господа, переговорите со школьниками, интересную информацию оформите допросом в присутствии педагогов. Отдельные поручения я вам выпишу на всякий случай. Вечером уточню у Головы — надо ли вообще выписывать, если вы теперь у нас в штате?

— У кого уточните? — переспросил Полухин.

— У Голованова, у кого же ещё, — ответила недовольно Ремезова. — Работаем, ребятки, работаем!

В конце рабочего дня все собрались у Голованова.

— С кого начнем? — спросил он, — кто в морг ездил?

Гаврилов встал.

— Я ездил...

— Садитесь, не надо вставать, — перебил его Голованов. — Слушаю вас.

— Горло у Маши Леоновой перерезано от уха до уха. Такие раны были характерными в Афганистане и Чечне во время войн. Но судмедэксперт не исключает подростков, насмотревшихся определенных боевиков. Примерный рост убийцы 175-180 сантиметров, ранение нанесено со спины — схватил за волосы и резанул. В лицее опросил всех одноклассников Маши — никто ничего не видел, не знает. Но почти все уверены, что Вероника Сергеевна не могла перерезать горло Леоновой. Вероника Сергеевна Гладышева — это сбежавшая учительница, которая объявлена в розыск. У меня всё, товарищ генерал.

Голованов посмотрел на Ремезову.

— Я пообщалась с педсоставом лицея. Никто ничего не видел, но о Гладышевой все отзываются положительно. Уголовное дело я забрала, если можно так назвать дело, в котором нет даже Постановления о возбуждении, вообще ничего нет, кроме осмотра места происшествия. Но дело зарегистрировано. Просто кошмар какой-то — непрофессионализм и пофигизм обыкновенный. Заставила районного следователя сделать опись, в которой только один осмотр, и приняла дело по акту приема-передачи. Курам на смех, усмехнулась Ремезова.

— Что у вас? — Голованов посмотрел на Полухина.

— Я также опрашивал школьников, товарищ генерал, никто, ничего. Но ко мне сам подошел мальчик, ученик восьмого класса Саша Гаврилин и заявил, что знает настоящего убийцу. Я допросил его в кабинете директора лицея в присутствии самого директора, как педагога. Суть в следующем. Маша Леонова ему давно нравилась, но ему пятнадцать, а ей семнадцать. Но он всё же решился с ней переговорить и обещать, что когда вырастет, то женится. Юношеский максимализм, но что делать... флюиды, тестостерон... Короче, этот Саша поджидал Машу после уроков в коридоре немного подальше от кабинета физики, где произошло убийство. Он видел, как все ученики вышли из этого кабинета, но Леонова и учительница остались там. Потом вскоре вышла учительница и направилась в туалет. Почти сразу в кабинет физики вошел Вадим Токменев, это ученик того же класса. Минут через пять он вышел с носовым платком на правой руке и тоже направился в туалет. Почти сразу вернулась учительница, открыла дверь в класс, вскрикнула, закричала и стала звонить. Саша Гаврилин ничего тогда не понял ещё и решил подождать девушку на улице. Гораздо позднее он узнал об убийстве. Вот протокол допроса, — он протянул листки. — Директор лицея пояснил, что Вадим Токменев оторвила и хулиган. Его бы давно отчислили из лицея, если бы не его папаша — депутат и местный олигарх. Та ещё сволочь, как выразился директор, но не для передачи кому-либо.

— Что ж, поработали вы сегодня неплохо, — подвел итог Голованов, — молодцы. Мария Владимировна, позвоните начальнику районного СК и пригласите его ко мне на завтра, на десять утра вместе со следователем, который завел это дело. А вы, Степан Николаевич, пригласите ко мне начальника местной полиции и того опера, который пытался задержать учительницу. На одиннадцать утра пригласите. Узнайте о Токменеве старшем всё, что возможно. И будьте готовы провести обыск у него дома, задержать младшенького. "Тяжиков" я вам обеспечу, а то и в дом не пустят, не смотря на постановление суда. Все свободны.

Голованов приехал домой и был удивлен кулинарными способностями Гладышевой. Продукты он привез, конечно же, в обед, как и обещал, но на подобное меню не рассчитывал. Жареная форель с золотистой корочкой, свинина с картофельным пюре, салаты...

Он понимал, что Веронике необходимо было чем-то занять себя в своих волнениях и переживаниях. Она же всё-таки учительница, а не повар. Но женщина!

— Со мной всё плохо, да? — всё-таки решилась спросить она в сильном волнении.

— Всё как раз наоборот, — с уверенностью ответил Голованов. — Уголовное дело по факту убийства Маши Леоновой взято в производство моим подразделением. Работают лучшие сыщики и следователи, а они у меня все лучшие. Убийца Маши уже установлен и это не вы, Вероника Сергеевна, с розыска вы сняты, — он улыбнулся. — Уже завтра преступник будет задержан. Но вам ещё придется сутки побыть у меня дома, а потом вы вольная птица. Вас допросят в Следственном комитете и пора выходить на работу. У вас в классе учится Вадим Токменев. Что вы можете сказать о нем?

— Токменев? — удивленно повторила она, — была бы моя воля, я бы таких в спецшколу сразу определяла. Первейший хулиган и забияка. Если говорить на его языке, то он шишку держит в лицее. Всё из-за его папочки, который ему потакает. Наш директор давно бы выгнал Вадика из лицея, но связываться с его отцом просто опасно — уволят и здоровья лишат. Я так думаю.

— Да, папаша депутат и олигарх...

— Вот именно, — согласилась Гладышева, — сволочь обыкновенная. А почему вы о нем спросили, Петр Ильич?

— Наши опрашивали детей в лицее и все плохо отзывались об этом Вадике. Потому и спросил. Ладно, давайте кушать и ни о чем не беспокойтесь. Через день на работу выйдите.

— Как мне благодарить вас, Петр Ильич?

— Никак, это моя обязанность, моя работа, — ответил он.

— Обязанность, работа, — повторила Гладышева, — этот мент тоже обязан был работать, а не хватать кого попало...

— И с этим разберемся, Вероника Сергеевна, не переживайте. Мы же договорились — кушать.

Вероника уткнулась в тарелку и ела без особого аппетита. Размышляла уже не о своём розыске и уголовном деле, а о хозяине дома. Помнила, как подсела к нему в ресторане и он, на удивление, не отшил её. Напоил, накормил и спать уложил, а в спальню не пришел. Даже сейчас не знала — отдалась бы ему тогда или нет? Сейчас бы, наверно, не отказала. Но от него никаких знаков внимания, никаких намёков на любовь. Хотя о любви говорить рано, можно только о сексе. Хотя почему рано — почему не попробовать? Но я женщина и не мне делать первый ход. Бабская философия...

— Устал сегодня. Пойду, прилягу, — прервал её мысли Голованов.

Гладышева ничего не ответила и стала убирать со стола. "Пойду, прилягу" — это завуалированное приглашение в койку, вновь стала размышлять она? Озабоченная что ли, пришла внезапная мысль? И она тоже ушла к себе в комнату.

Утром, позавтракав, Голованов уехал на службу. К десяти утра к нему был вызван начальник районного СК.

Сидоров Альберт Яковлевич, подполковник юстиции, вошел в кабинет с недоумением. За ним проследовал и следователь Ярыгина Анастасия Павловна, капитан юстиции.

— Даже не знаю, с чего мне начать разговор с вами, Альберт Яковлевич? — произнес Голованов.

— Вы начните со статуса, товарищ... Голованов. А то меня пригласили неизвестно к кому. Я уважаю областной Следственный комитет, поэтому и пришел со своим следователем. Но дергать меня к кому попало не следовало бы...

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓