— Гаврилов, удостоверение, табельное оружие, ключи от сейфа и кабинета на стол. Яков Дмитриевич, проводите бывшего коллегу до выхода и предупредите охрану, что он более сюда не вхож.

— Есть.

Через пару минут Полухин вернулся на планерку.

— Как планируешь действовать, Яков Дмитриевич? — спросил генерал.

— С наружкой и прослушкой всё понятно — подключим. А вот дальше необходимо подумать, — ответил капитан.

— Думать — это хорошо, — согласился Голованов. — Золотая молодежь обычно тусуется в определенных местах. Установите это место, Яков Дмитриевич. И круг Вадика Токменева по тусовке. Кто-то один, максимум двое, должны быть очень близки в Вадику по пьянке, разгулам и так далее. Они наверняка должны знать и девочек, которых он портил. Если не захотят говорить — вези ко мне. Да-а, и не берись за все дела сам: у тебя целый отдел — руководи. Вопросы? Нет вопросов — по рабочим местам. Ремезова, останьтесь.

Когда все вышли, Голованов спросил:

— Ты считаешь, что я поступил круто, Мария Владимировна?

— А я так хотела услышать — Машенька...

— Мы на работе, Машенька.

— Извините, Петр Ильич, генералам виднее, как поступить.

Голованов хмыкнул, потом приказал:

— Едем к Парамонову, председателю областного суда. На разных машинах — ты после останешься там в архиве. И сообщи Полухину, что он едет в суд вместе со мной.

Председатель суда встретил их удивленно-испуганно.

— Вы целым коллективом пожаловали, генерал...

— Так вопросов несколько. Это вот исполняющий обязанности начальника оперативного отдела капитан Полухин Яков Дмитриевич. Ему необходима санкция на прослушку телефонов. А это подполковник Ремезова Мария Владимировна, начальник следственного отдела. Ей необходимо ваша санкция на временное изъятие нескольких уголовных дел, которые рассматривала Помысова.

— Конечно, Петр Ильич, какие тут могут быть разговоры... А Помысова?

— Помысова? — повторил Голованов, — мы только начинаем проверку, но у меня предчувствие, что она сядет. Но это уже не мне решать.

Голованов вернулся в управление и к радостному удивлению увидел в приемной Самарцеву Тамару Петровну.

— Здравия желаю, товарищ генера-майор юстиции, — отрапортовала она, — прошла медкомиссию, полностью здорова и готова приступить к службе. Только вот формы для меня не нашлось — фигурка нестандартная. Бёдра нормальные, а талия узкая. Придётся шить форму.

Она вышла из-за стола, демонстрируя фигуру и даже подняла руки вверх, явно понимая, что бедра оголятся больше положенного. Голованов и без этого понимал, вернее, видел, что дамочка фигуристая и симпатичная, с ножками от ушей, как говорится. Самарцева появилась в приталенном голубом платье выше коленок сантиметров на пять, что допускалось уставом. А когда подняла руки вверх, то ножки оголились до середины бедра. Не пообщаться с такой девушкой — грех, посчитали бы многие из мужчин.

"Бёдра нормальные", повторил про себя Голованов. Ненормальные, а полненькие с узкой талией — это редкость, да ещё с длинными ножками.

— Так, ладно, Тамара, рабочий день для тебя с 8-30-ти и до 18 часов. Мундир обязателен, но пока шьют — в гражданке походишь. Мне всегда чай или кофе с молочком и одной ложечкой сахара. Ко мне без записи на прием, но с твоего разрешения и моего, понятное дело, могут входить капитан Полухин и подполковник Ремезова. Это начальники отделов. Ну, в общем, ты стажировалась секретарем, сама всё знаешь. Аппаратура тебе знакома? — Голованов указал рукой на селектор, телефон, компьютер.

— Так точно, товарищ генерал, знакома.

— Вот тебе ключ от кабинета, Тамара, осваивайся, а я пока отлучусь на часок.

Голованов уехал на обед в ресторан. Но поехал он, в основном, не за едой — ему необходимо было подумать. Он уже переспал с Ремезовой и она его вполне устраивала душой и телом, как говорится. Но становились неясными отношения с учительницей Гладышевой, которой он ничего не обещал. Но он знал прекрасно, что она готова на всё — лечь в постель, стать в доме хозяйкой или просто любовницей. И от неё ничего не зависело. Тут еще появилась эта секретарша Самарцева Тамара с необыкновенно привлекательным телом. Конечно, многие начальнички, особенно высокого ранга, имели не по одной любовнице. Ещё и навещали путан. Но ему было не до путан, с этими бы женщинами разобраться корректно.

Он заказал тарелку солянки, на второе свининку на косточке. Ждал, когда принесут. И не мог принять никакого решения. Вдруг услышал голос:

— Разрешите присесть за ваш столик?

Голованов поднял голову и увидел молодую женщину необычайной красоты. Её голубые глаза просто завораживали и сводили с ума. Ещё вчера он бы подумал, что всё это от воздержания, но он провел ночь с Ремезовой, а его неимоверно тянуло на женщин. На секс, если выражаться точнее. Он так ничего и не ответил, а женщина присела за столик. Хотя мест свободных было достаточно.

— Кто вы? — просто спросил Голованов. — Судя по наличию свободных мест, вы подсели ко мне не просто так.

— Не просто так, — повторила она с улыбкой, — да, свободные места есть, это факт. Но всегда приятнее выпить чашечку разговора с симпатичным и привлекательным молодым мужчиной.

— Чашечку разговора, — повторил Голованов, — вы журналистка?

— Это что-то меняет, одевает на женщину рогожный куль? — ответила она. — Хотя нет. Я же должна вынуть и намотать на своё перо вашу душу, генерал.

— Понятно, журналистка, — хмыкнул Голованов.

Она молча протянула ему свою визитку. Он прочитал: "Комсомольская правда", собственный корреспондент Митрофанова Светлана Игоревна".

— Да, журналистка, — подтвердила она, — но я действительно зашла покушать. Но если у вас появится желание выпить со мной рюмочку обоюдного желания, то я не откажусь, естественно. И вовсе не потому, что вы генерал, Петр Ильич, а потому, что вы приятный молодой человек.

Голованов ничего не ответил. Принесли его солянку и он стал кушать.

Уже после еды Митрофанова произнесла:

— Под вас создано специальное оперативно-следственное управление. И вы, Петр Ильич, уже посадили чету Токменевых, которую тронуть никто не смел. Кроме того, что я девушка, я ещё и журналистка и хотелось бы, чтобы вы общались именно со мной.

Голованов посмотрел на неё внимательно, ответил:

— Я никого не сажу, полномочий таких не имею. Всего вам доброго.

Митрофанова осталась довольной — её визитка перекочевала со стола в карман Голованова. А это уже обнадёживало.

Генерал вернулся в управление расстроенным. Хотел упорядочить мысли, принять решение, а встретил ещё одну дамочку. Но решение он всё же принял: делай, что надо и будь, что будет.

На входе к нему подошел дежурный.

— Разрешите обратиться, товарищ генерал?

— Говорите, капитан.

Тот немного замялся...

— Тут инцидентик произошел небольшой... Пришла Ремезова к вам в кабинет, а там незнакомая девушка назвалась вашей секретаршей. Ремезова вызвала наряд, который пытался задержать секретаршу, а она их отметелила и сама задержала. Говорит, что занималась в детстве рукопашным боем, чтобы всякие козлы не приставали. Я уже позже пришел и объяснил всем, что это действительно ваша секретарша, а не воровка или мошенница. Вроде бы без претензий все разошлись. Только моих помощников скорая увезла в травмпункт. Самарцева им ручонки повыворачивала. Но врачи сказали, что переломов нет, только вывихи. Вправят в травмпункте и все.

— Понятно, — хмыкнул Голованов, — своих бойцов, капитан, после выздоровления направь в спортзал для отработки задержаний.

Генерал прошел к себе.

— Говорят, что ты, Тамара, тут дежурный наряд поимела? — спросил Голованов.

— Так точно, Петр Ильич, было дело, пришлось постоять за себя, — ответила она, — но все без претензий друг к другу.

— И где ты научилась такой обороне?

— Пришлось научиться, — немного покраснела она, — в молодости от парней отбоя не было.

— В молодости, — хмыкнул Голованов, заходя к себе в кабинет, произнес: — Пригласи Ремезову ко мне. Мне кофе. Ей чай.

Самарцева поняла, что таким образом генерал хотел примирить их. Примирить... Это когда их двое, а он один? Хрен с маслом... Потерплю, а в своё время отыграюсь по полной, решила Тамара. Придет время, не может не прийти.

Ремезова прошла в кабинет генерала мимо Самарцевой молча. И позже принесенный чай пить не стала.

— Мне только этого не хватало, — произнес Голованов с горечью, — в чем дело, Маша?

— Я захожу к вам в кабинет, Петр Ильич, а там эта задрала ногу на стол и одевает ажурные чулочки...

— Ждешь оправданий?

— Естественно!

— Их не будет. Отчет о проделанной работе в письменном виде к концу рабочего дня. Вы свободны, Мария Владимировна.

Ремезова фыркнула и выбежала из кабинета. В своём присела, одумалась. Поняла, что обидела человека. Но слово не воробей, вылетит — не поймаешь. Что ж, такова участь всех любовниц больших начальников. Не ссылаться на больную голову и не возражать. А крыша у меня действительно потекла, подумала с издевкой Мария. В чем он должен оправдываться? В том, что секретарша одевала чулки в его отсутствии? Но в его же кабинете! А в приемной и не оденешь, там постоянно кто-то приходит. Надо идти извиняться! Но это уж хреночки.

В 18 часов она принесла письменный отчет о проделанной работе, приложив к нему рапорт об увольнении по собственному желанию. И вышла.

Голованов прочел его, наложил резолюцию отделу кадров: "Предложить перевод в СК области. При несогласии уволить по трудовому законодательству".

Задумался. Беспочвенно взыграла ревность у Марии. А что будет дальше? Написала рапорт и сейчас надеется только на то, что я уговорю её остаться. А мне это надо? Баба с возу — кобыле легче. Но она же губит себя, пока не понимая всех последствий. А я её нянька что ли? На работе найду кем заменить, а в постели претенденток с избытком, голодать не стану. Он усмехнулся даже. Вызвал к себе Полухина и майора Суворову, которая работала вместе с Ремезовой.

— Анастасия Павловна, — обратился Голованов к ней, — Ремезова подала рапорт на увольнение по собственному желанию. Вы временно примите её отдел.

— Есть принять отдел. Но почему?

В ответ генерал только пожал плечами.

— Фронт работ вы знаете. Жду от вас с Полухиным завтра существенных продвижений по делу. Свободны.

Голованов уже собирался домой, когда прозвучал звонок.

— Это Гладышева, Петр Ильич, здравствуйте.

— И вам здравствовать, Вероника Сергеевна. Слушаю вас внимательно.

— Хотелось бы встретиться...

— Где, когда, куда подъехать?

— Жду вас у себя дома, — Вероника отключила связь.

Ждет дома и что она надумала? Она учительница, святой человек, а я к ней с рогами. Почему с рогами? Ты же не муж и даже не любовник, твердило подсознание. И вообще у меня сейчас никого. Это сейчас, а потом? Ты же одной не удовлетворишься... Пока не встретил ту — единственную! Возможно, такая вообще не появится. А скорее всего будет так: сердцем с одной, а членом с некоторыми. То есть будет одна домашняя, которую бросить душа не позволит, а семечки сеять хочется. Чего это я раздумался, одернул он сам себя? Она была у следователя, но ко мне так и не зашла. Ладно, ехать надо.

Голованов вошел в квартиру, но не обнял хозяйку и не поцеловал её хотя бы в щёчку. Он присел на диван и заговорил сразу:

— Вероника Сергеевна, я хорошо умею раскрывать преступления, а вот в отношениях с женщинами неустойчив.

— Помолчи, пожалуйста, — перебила его Вероника, — сходи, прими душ. Там есть полотенце и простынь вместо мужского халата.

Она пришла к нему под струи воды. Поласкала рукой яички, мальчика и направила его внутрь. Постанывала иногда в возбуждении...

Ужин на столе так и остался нетронутым, а кушали они далеко за полночь.

— Я уволилась из лицея, Петя. Не хочу там больше работать. Дети элиты... Они с рождения впитывают, что они господа, а мы слуги. У таких нет Родины — только деньги. Золотая молодежь, которой позволено всё.

— Понятно, Вероника. Есть на примете работа?

— Попытаюсь устроиться в какой-нибудь НИИ. Например, в институт земной коры, физики там наверняка требуются. И жить я стану здесь, у себя. А ты приезжай, когда появится желание, двери для тебя всегда будут открыты. Петя.

Вечером следующего дня следователи и оперативники докладывали своему шефу.

— Поработали мы неплохо, — начала Суворова, — связь бывшей судьи Помысовой с олигархом Токменевым установлена. Она за взятку в сумме десяти миллионов рублей четыре года назад оправдала Токменева в изнасиловании и последующим убийстве горничной в его же доме. Биологические следы остались и судмедэксперт Иванов Аркадий Семенович подтвердил официально, что насильником является сам Токменев, а не его охранник, которого посадили на восемь лет без проведения экспертизы. Охранник дал признательные показания за деньги и жизнь собственной дочери. Помысова задержана и дает признательные показания. За помощь следствию просит себе минимальный срок.

— Ну, это уже суду решать, не нам, — перебил её Голованов, — но до сведения доведем. Продолжайте, Анастасия Павловна.

— Помысова дала показания на ещё одного насильника, за которого отбывает срок его охранник. Это депутат Пономарев, друг и компаньон Токменева. Также она дала показания, что оба эти подонка, Токменев и Пономарев, содержали сауны-притоны с проститутками, организовывали похищение девочек старшеклассниц, где насиловали их в этих саунах, а впоследствии держали насильно для других клиентов. В присутствии понятых изъяты видеодокументы, где начальник ГУ МВД по нашей области развлекается в сауне с малолетней девочкой. Смотреть это видео без перерыва невозможно, глаза девочки, наполненные ужасом... Извините, Петр Ильич.

— Что сейчас с этим генералом? — спросил Голованов.

— Планировали задержание на завтра, Петр Ильич, — ответил Полухин, — хотелось бы, чтобы задержание провел спецназ ФСБ. Но только задержание.

— Не потребуется, Яков Дмитриевич, — возразил Голованов, — не стоит посвящать контору в наше расследование. А то ведь они доложат наверх первыми, что раскрыли преступный синдикат и провели задержание. Не без нашего участия, конечно. А нам это надо? Мы даже ОМОН или СОБР привлекать не станем для задержания генерала. Надо пригласить его в сауну на новую девочку-красавицу. Там и задержать без проблем. Омон задействовать на другие задержания по саунам и притонам, заранее не сообщая адреса и цели. Что у тебя, капитан, с Токменевым младшим?

— Всё в порядке, Петр Ильич, задержаны двое охранников и подельников Вадика. Я объяснил им, какой срок грозит — пожизненный. Обещал ходатайствовать перед судом, чтобы дали лет двадцать. Но даже это для них не главное — они сломались на том, в каком статусе станут сидеть. Мужиками или петухами. Непослушных девочек, если можно так выразиться, они убивали после насилия и закапывали в лесу. Места известны, завтра начнем раскапывать. Но как быть с людьми, Петр Ильич, сотрудников явно на все не хватит.

123456

Предыдущая глава

↓ Содержание ↓