Мы - люди! (общий файл)

— И?

— И греет его маленько тёпленьким водородом. Так, что думаю, завтра до этого передатчика уже доберутся. И до источника рентгена тоже.

— Свет! — сказала я.

— Что, 'свет'? — не понял Сергей.

— Это маяк! Они излучают на разных диапазонах, чтобы привлечь наше внимание, поскольку не знают, какие частоты мы воспринимаем.

— Мы?

— Ну не мы, кто угодно, кто появится на Маркизе когда-нибудь. Возможно, там нас ждёт послание.

— А, что 'свет'?

— Свет, это промежуточный по частоте диапазон электромагнитных волн. Если они излучают радиосигнал и рентген, то простая логика подсказывает, что должны мигать и светом. Или инфракрасным. Только этот фонарь не видно, он наверно подо льдом.

* * *

Василий Кондратенко.

Километры тоннеля обвивали корпус 'Яйца' спиралью, но между этими витками были и перемычки. Часть тоннелей, теперь имевших одной стенкой корпус корабля, оказалась разрушенной, часть сохранилась. Очевидно, неизвестные наши предшественники искали вход в судно. Чисто эмпирически, так сказать. Тут мы имели преимущество: примерная конструкция репторского звездолёта была нам известна. Поэтому мы не стали расчищать все завалы, а сосредоточились на продвижении к носовой части судна, где шлюзы как раз и находились. Продолжались и попытки установить радиоконтакт с мозгом корабля, пока безуспешные. Или комп 'спал' или вышел из строя.

Мы достигли шлюза на десятый день раскопок. Тоннель тут заканчивался, образуя полукруглую ледяную пещеру. В её центре зиял вскрытый шлюз. Крышка два на два метра была вырезана с трёх сторон и отогнута в четвёртую. Какую силу нужно приложить, чтобы отогнуть почти полуметровый лист крепчайшего, репторского сплава, даже трудно себе представить. Аналогично поступили и с внутренней дверью шлюзового отсека. Конечно, мы не предполагали, что проходчики тоннелей ограничатся только поиском шлюзов и не захотят проникнуть внутрь, но теперь людей обуяло очень нехорошее предчувствие: возможно, вся наша экспедиция и все труды оказались напрасны. Внутрь 'Яйца' отправили роботов, напечённых для этой цели 'Буджумом', с заданием обойти все доступные помещения и произвести их полную съёмку.

Снова я подсознательно ожидал увидеть тела мёртвых репторов, как тогда на 'Дори', но их не оказалось. В коридорах и каютах экипажа было чисто и как будто даже прибрано. Правда, 65 миллионов лет назад. Очень многие предметы за это время превратились в не опознаваемую труху. Что же? С уборкой, видимо, постарались роботы, кстати, той же самой конструкции, что и с 'Буджума'. Они, давно уже не функционирующие, часто попадались разведчикам. Интересно, сколько лет после гибели экипажа они бегали по коридорам 'Яйца' и наводили порядок? Или их отключили сразу?

Следов же пребывания наших предшественников тоже не находилось. До тех пор, пока мы не вошли в трюмы-хранилища.

* * *

Владимир Петрухин.

Как ни странно, все внутренние люки на 'Яйце' поддавались даже человеческим силам, не то, что шустриков. Так мы назвали репторских роботов с 'Буджума'. Кстати, собственным интеллектом они не обладали, ими управляла Маруся. Я опешил, когда увидел такого же точно, но в виде кучи мусора в уголке. А вот двери работали! Впрочем, неудивительно. Судно всё это время хранилось при температуре около абсолютного нуля, при которой движения атомов, а значит и диффузии, даже в вакууме, не наблюдается. Если я не забыл физику первого курса.

Перед дверьми трюмов шустрики встали. Встали потому, что дальше их должны были сопровождать люди и Барсик. Он отказался надевать специальный скафандр, сославшись на недостаточную практику передвижения практически в состоянии невесомости в таком костюме. Поэтому кота доставили на Базу в челноке, а там он уже занял место в специальном прямоугольном ящике, оборудованном климатизатором и радиоустановкой. А ещё в нём находилась небольшая коробка — клон лунного мозга репторов. Конечно, не владеющий всей суммой его знаний, но могущий быть полезным при контактах с мозгом 'Яйца'. Ну, вы понимаете? Я сам и упаковал Барсика в его контейнер, убедился, что все его системы работают нормально, и вместе с Фаридом мы выволокли этот груз на свежий воздух, поскольку получили по радио оповещение о прилёте челнока с людьми.

Поскольку, при всех его достоинствах, котовый контейнер не имел собственных двигателей, мы с напарником подхватили его за удобные ручки и повлекли к тоннелю, рассчитывая опередить ожидающийся с минуты на минуту челнок. Просто, чтобы не создавать толкучки. На беду Барсик почти сразу начал жаловаться:

— Ребята! У меня тут воздушные моторчики жужжать перестали, и вроде, похолодало!

— Посмотри на дисплей климатизатора, Барс, — ответил я. — Прочти, что там написано.

— Да я ничего толком не вижу, Володя. Дальнозоркость у меня. А автоматические очки никак не привыкну носить. Голова у меня от них кружится!

— Заворачиваем назад? — предложил Фарид.

— Погоди! — ответил я, лихорадочно вспоминая тип климатизатора, который сам программировал несколько минут тому назад.

Есть у него радиодоступ, или нет? Наверняка есть, впрочем, проверить нетрудно.

— Ещё пара минут, Барс! — бормочу я, активируя тастатурой своего скафа функцию удалённого контроля.

Пик! Есть контакт! Внутришлемный дисплей сообщает мне, что установлена связь с неким климатизатором 'тип...', 'номер...' — это всё неважно! Климатизатор выключен. Как выключен? Я же сам его включал!

— Ба-арс? — спрашиваю я вкрадчивым тоном. — Ты там, на климатизаторе красную кнопку не нажимал?

— Володя! — тут же отвечает кот. — Ты не знаешь что ли, что мы, коты, не особо различаем цвета? Какая кнопка красная, какая зелёная, откуда мне знать?

— Хорошо, Барс, — не отстаю я, — какую-нибудь кнопку ты нажимал?

— Может, и нажимал, — неожиданно сознаётся кот. — Когда вы меня только понесли, я тут... ни то, что запаниковал, просто стал за всё хвататься, инстинктивно... Вероятно, и зацепил какую кнопку. Извините, за хлопоты!

— Ничего, Барс! Почти со всеми такое в Космосе бывает! — я спешу успокоить загоревавшего Барсика. — Сейчас...

Пара нажатий на кнопки тастатуры, и климатизатор меняет режим на 'Включён'. Блокирую на всякий случай его кнопки.

— О! Тёпленьким подуло! — комментирует кот.

Можно лететь! Около жерла тоннеля уже завис челнок. На нём открывается шлюз, и из него, подсвечиваемые мигающими габаритами судёнышка, вылетают четыре человека.

— Володя, Фарид! Где вы? — слышу я голос Кондратенко.

— На подлёте! — отвечает Фарид. — Несём контейнер с Барсом.

— Я думал вы уже в тоннеле.

— Моя вина! — встревает в разговор кот. — Напортачил тут с прибором.

— Хорошо, следуйте за нами!

— Есть!

Тащить вдвоём один груз, это сложная задача в невесомости. Импульсы двигателей скафов должны быть одинаковыми и направленными строго параллельно. Причём, оба двигателя должны находиться на одинаковом расстоянии от центра тяжести. Чуть, что не так, и желаемое равномерное движение превращается в выписывание сложных спиралей и пируэтов, в простейшем случае — в закручивание неумех вокруг центра тяжести. Никто эту задачу и не решает, поскольку решить её невозможно. Я занимаю место у одного из торцов контейнера: буду вперёдсмотрящим. Тут у ящика имеется окно с маячащей в нём мордой кота. Барсик кивает мне — хорошо, кажется, освоился.

У другого торца пристраивается Фарид. Сегодня он маршевый двигатель. Я, как договорились ещё на Базе, даю ему картинку со своей нашлемной камеры.

— Готов?

— Готов!

— Поехали!

Чувствую лёгкое ускорение, это Фарид 'дал газ'. Включаю прожектора. Медленно приближается жерло тоннеля. Медленнее, чем обычно, поскольку сегодня негабаритный груз. Я чувствую, как Фарид подруливает, следуя поворотам тоннеля. К сожалению, каждое такое подруливание прибавляет ним скорости и мне приходится работать тормозом. Тормозным двигателем, в общем. Несколько крутых поворотов, где скорость приходится сбрасывать почти до нуля. В одном месте я даже торможу ногами, упираясь им в ледяную стенку.

Мы летим больше часа, но оказывается, что у шлюзовой камеры нас ждут. Из отверстия, которое я видел до этого только на мониторе, появляются два шустрика, подхватывают контейнер с котом и уносят его внутрь. Это тоже обговорено. Отдыхаем пару минут, и устремляемся по провешенной трассе с недра корабля. Вешек, как таковых, правда, нет. Трасса обозначена светящимся проводом, идущим в основном по полу длиннющих коридоров, ныряющим в раскрытые люки, периодически спускающимся на нижние уровни. Я был в своё время на 'Дори', тамошние интерьеры очень похожи. Только 'Дори' маленькая, а 'Яйцо' огромно. И снаружи, в чём мы уже убедились, и внутри.

Нас сразу предупредили не терять из виду 'нить Ариадны', поскольку заблудиться тут раз плюнуть, а, учитывая, что запас смеси не бесконечен, это может быть чревато неприятностями. Нас с напарником инструктировал сам Кондратенко. Как маленьких, честное слово! Что делать в случае пропадания связи? Что делать, если заблудился? Что делать если попал в ловушку? Впрочем, экзотику насчёт ловушек адмирал не конкретизировал, ограничиваясь общим: 'позвать на помощь'. Особо же напирал, что 'при уменьшении запаса смеси менее пяти процентов, включить аварийный маячок и сделать инъекцию летаргина'.

'Спасибо, господин адмирал! Постараюсь до этого не доводить, очень уж впечатления тошнотворные остались от этого летаргина!'

Конечно, ничего такого я не сказал, а просто сидел и кивал с сосредоточенным видом, стараясь не зевнуть или не выйти из поля зрения камеры компа. Шеф тогда наверно утомился нас инструктировать, или понял, что 'достаточно', но как-то быстро свернул беседу, закончив её словами:

'В общем, не подведите меня, ребята. И смотрите в оба!'

Что смотреть-то? Нечего смотреть! Одинаковые коридоры, одинаковые двери, одинаковые каюты экипажа. Стены и потолок, да и вообще все предметы покрыты пушистым слоем снега, который в основном не снег, а замёрзшая атмосфера 'Яйца'. На этом азотно-кислородном снегу чётко видны следы тёплых шустриков, в том числе и на потолке. Какая им разница? гравитации всё равно почти нет. А вот следов наших предшественников что-то не видно. Или они стенок не касались или эти следы уже заросли за тысячи лет после их визита. Как они могли зарасти?

И всё же как-то они попали внутрь, что выяснилось, когда мы воссоединились с Кондратенко, сопровождавшими его лицами и котом у трюмов. Точнее, на следующий день. А тогда, там уже все распределили обязанности, и нам с Фаридом досталось только изредка ворочать контейнер с Барсиком, чтобы ему 'было лучше видно'. Наши программисты под руководством кота собирались 'оживить' комп 'Яйца', большая часть которого находилась где-то тут рядом за переборкой. Пока же они испаряли газовой горелкой слои замёрзших газов в поисках оптических сенсоров корабельного мозга, через которые надеялись достучаться до него самого. Я заметил, что, 'Не проще ли включить стандартный фиолетовый лазер? И за несколько секунд...' В ответ мне снисходительно пояснили, что лазер искомые сенсоры выжжет мгновенно. В общем, в лужу посадили мимоходом. И правильно, нечего лезть не в своё дело? Хотя, до такой элементарщины мог бы и сам додуматься, вместо того, чтобы лезть со своими непрофессиональными предложениями.

Я немного застыдился и отодвинулся в сторонку, чтобы не маячить перед занятыми людьми. Не отошёл, а отодвинулся, а лучше сказать отлетел, поскольку сила тяжести на койпериде была какие-то сотые земной. Или, я уже говорил? Задумав исследовать тёмный закоулок, примыкающий к площадке, на которой кипела работа, я осветил его наплечными фонарями, но ничего интересного не обнаружил, только слой снега на стенке прямо передо мной был не ровный, как везде, а как мне показалось, испещрён какими-то линиями. А под другим углом зрения эти линии не были заметны. Как если бы на покрытом изморозью окне рисовали пальцем, а потом этот рисунок снова замёрз до такой степени, что стал еле виден. Я снял это на всякий случай и под разными углами. Правда, скаф и так автоматически пишет всё, что попадает в его камеры.

— Володя! Ты где? — позвал Фарид.

— Тут! — ответствовал я, опускаясь напарнику буквально на голову.

— Ага... помогай!

Оказывается, пока я фоткал снеговые покровы, компьютерщики отыскали сенсор и теперь пытались приладить к нему свои свето-фотодиодные примочки. Одеревеневшие от космического холода кабели не желали гнуться, и для того, чтобы придать им необходимую форму их грели газовой горелкой. Наконец, надломив несколько кабелей, они приспособились, но нам пришлось приподнять контейнер с Барсиком, поскольку последний уцелевший кабель оказался слишком короток. Тем не менее, как-то всё утряслось, замигал красным огоньком датчик, подсунутый к репторскому сенсору и... всё.

— Запрос идёт! — сообщил Барсик из своего ящика. — Ответа пока нет.

Собственно, мы особо и не надеялись. На нашей стороне была только элементарная теория вероятности. Если комп пятнадцать тысяч лет тому назад был ещё жив, до того протянув в спячке шестьдесят пять миллионов, то с вероятностью близкой к единице он жив и сейчас. К сожалению, теория вероятности не учитывает, что всё, в конце концов, ломается. И ещё она не учитывает визиты неизвестно кого, разворотившего входной шлюз.

Хоть я и дал себе буквально несколько минут назад зарок не лезть поперёд батьки в пекло, но вдруг опять ляпнул, не подумав:

— Нужно переборку вокруг датчика горелкой подогреть.

Никто мне, естественно, не ответил. Вот ещё! Комментировать глупые предложения без году неделя лейтенантика! Я закономерно смутился, прикусил язык и снова приказал себе быть тише воды, ниже травы, как и положено лейтёхе-первогодку. И почувствовал, что краснею, но в скафе этого, к счастью, не видно. Однако генерал вдруг взял горелку, зажёг её и принялся осторожно прогревать едва освобождённые от слоя замёрзших газов поверхности. Я не успел порадоваться такой безмолвной поддержке, как в шлеме раздался голос кота:

— Есть отклик! Сплошные сбои, не дешифруется. Шеф, погрейте ещё! И кругом, тоже.

Программисты повеселели и завязали с Барсом специальный разговор, из которого я мало, что понял, хотя компам не чужд. Полноценный контакт был установлен только через час. Однако не с самим корабельным мозгом, а с какой-то его дежурной секцией или подпрограммой, которая, тем не менее, сообщила нам, что команда на пробуждение главного компьютера дана, и оно, это пробуждение произойдёт в течение шести часов по нашему счёту. Открыть ворота трюма эта секция не пожелала или не могла, заявив, что эти вопросы не в её компетенции. Барсик проявил настойчивость, но в результате получил в ответ просто повторение той же информации. Нужно было ждать.

Кот посоветовал периодически подогревать стены помещения, чтобы снова не заморозить комп или его периферию, и шеф распорядился установить дежурства. Скоро прибыли сменщики, их проинструктировали, что и как. А контейнер с Барсиком снова подхватили вызванные шустрики и повлекли по коридорам на 'свежий воздух'. Но в этот раз мы с Фаридом тоже успели к нему прицепиться. Роботам, не всё ли равно? Они же не устают!