— Наши покупатели очень ждут вас, на какое количество можно рассчитывать? — спросил Сун.
— На сорок килобар.
— О-о! Вы постоянно увеличиваете количество золота, это очень приятно осознавать.
Золото Эльвиры, как лучшее в мире, доставалось американцам и англичанам в небольшом количестве. Его, в основном, скупали арабские шейхи, принцы и другие богатые лица азиатского и ближневосточного регионов. Иметь золото Эльвиры считалось престижным и за него часто переплачивали больше его реальной стоимости. Сун имел на этом великолепную маржу и всегда был готов угодить Константину.
Прилетев в Сингапур, он сразу понял в отеле, что Сун пригласил многих солидных покупателей и на их количестве увеличит собственную маржу. Он поднял цену до тысячи четыреста долларов за унцию и Сун не возразил ни слова, оставшись довольным. Станет отталкиваться от полутора тысяч, понял Константин, и поднимется еще выше. Сун — есть Сун, он тоже делает деньги.
Костя решил посетить местные магазины, чтобы выбрать для семьи что-нибудь оригинальное. В огромном количестве детских игрушек он терялся и не знал, что выбрать. Рассматривая их, Константин невольно обратил внимание на девушку с очень нестандартной фигуркой. Узенькие плечики, осиная талия, широкий таз и стройные ножки. Она стояла спиной к нему, рассматривая куклу Барби. Брала ее, ставила на место и снова брала. Что-то мешало ей сделать выбор. Он подошел ближе и услышал негромкий русский говорок: "Черт... очень красива... тогда придется остаться без обеда и ужина... а, ладно, возьму".
Константин понял, что у нее не хватает денег.
— Выбираете подарок дочери? — спросил он на английском, решив пока не показывать, что он русский.
Она повернулась к нему и, увидев европейское лицо, ответила с удовольствием:
— Да, не правда ли прелестная кукла?
— Конечно. Не поможете мне выбрать подарок?
— С удовольствием. У вас девочка, мальчик?
— Шесть лет — мальчик, три года — девочка и совсем еще грудной мальчик, — ответил он.
— О-о, по вам не скажешь, что вы отец троих детей. Слишком молодо выглядите и, судя по загару, уже давно здесь. Девочке как раз подойдет такая же кукла, а мальчику постарше... — она решила подшутить немного, увидев ценник в десять тысяч долларов, — вот этот говорящий и двигающийся робот. Совсем маленькому сейчас нужны лишь погремушки, например, вот эта.
Константин что-то шепнул продавцу, и они направились к кассе. Девушка расплатилась за куклу и решила уколоть незнакомца:
— Просили помочь выбрать игрушки, а сами ничего не взяли. Вы решили со мной познакомиться таким образом?
— Познакомиться я не против, меня зовут Константин, а вас, простите?
— О-о, так вы из России? — спросила она по-русски.
— Россия? Нет, я гражданин другой страны, — ответил он по-английски, — есть много имен — Артур, король Англии, Александр Македонский, но в России этих имен гораздо больше. Во многих случаях имя определяет страну, а в некоторых — нет. Но вы так и не ответили на мой вопрос.
— Как и вы об игрушках, — парировала она.
— Об игрушках? Ах, да, я взял все, их сейчас упакуют и доставят в отель.
— Да, — она посмотрела на него с издевкой, — а расплачиваться за них кто будет, администратор?
— Конечно, он расплатиться и включит мне сумму в счет, — убедительно ответил Константин.
— Не верится что-то... ну, ладно, я — Катя.
— Русское имя... — он вопросительно посмотрел на нее.
— Да, я русская, а вы? Ваш акцент... нет, скорее не акцент — вы говорите достаточно хорошо, но не похожи на американца или англичанина.
— Я филиппинец, — ответил он.
— Филиппинец, — повторила она разочарованно, — я всегда считала, что это европеоидно-монголоидная раса. Но в каждой стране есть разные нации. В России даже есть негры.
Константин понял, что Катя никуда не торопится, и он помнил ее фразу в магазине.
— Разрешите пригласить вас на обед?
Она посмотрела на него внимательно, стараясь вспомнить — что же она знает про филиппинцев? Оказывается, ничего, кроме одной сволочи, из-за которого и прилетела в Сингапур.
— И куда вы хотите меня пригласить?
— Я не местный и город знаю не очень хорошо. В отеле, где я остановился, есть хороший ресторан, это совсем рядом.
Когда они подошли к отелю, Катя произнесла с сожалением:
— Отель-люкс, мне такие не по карману.
Проходя мимо ресепшина, она услышала, как спорит арабский мужчина, видимо шейх, с администратором, а тот повторяет, что лучший номер уже занят. Готов заплатить двойную-тройную цену, но ему отказывают.
— Оказывается, здесь тоже идет борьба за номера. Не хотите взглянуть на мой?
Она поняла это, как приглашение в кровать и решила возмутиться, но передумала — тогда останется без обеда, а кушать хотелось.
— Вы, по-моему, приглашали меня в ресторан...
— Да, это так, но вы меня совершенно не правильно поняли, идемте.
— Хорошо, Константин, но мне надо зайти...
— Вам покажут.
Он подозвал рукой сотрудницу-девушку.
Когда они отошли, Екатерина решила поинтересоваться у ней:
— Этот мистер... он пригласил меня посмотреть его номер, а потом силой возьмет меня. У вас здесь все такие прыткие и могу ли я рассчитывать на вашу помощь, если пообедаю с ним в ресторане.
— О-о, вы совершенно не правы, мистер очень порядочный мужчина и джентльмен. Он никогда не обедает в ресторане, только в номере. Вы можете совершенно не беспокоиться.
Конечно, не беспокоиться, подумала она, вы все тут наверняка в сговоре... она вернулась к ожидавшему ее Константину.
— Катя, я знаю несколько языков, в том числе русский, и слышал тихо брошенную вами фразу в магазине, поэтому пригласил пообедать. Вас покормят и, если возникнет необходимость, выделят комнату для отдыха. Всего доброго.
Константин повернулся и ушел. Покрасневшая Екатерина спросила у администратора, приглашавшего ее в ресторан:
— Он русский?
— Он филиппинец, — прозвучал ответ.
— Извините, но я не смогу пойти в ресторан за его счет и поблагодарите его от моего имени. Мне жаль, что я обидела его, восприняв приглашение в номер несколько вольготно.
— Вы можете это сделать сами, мисс. Я провожу вас к его номеру и обратно.
— Нет, передайте ему мои слова.
Она вышла из отеля и прикидывала в уме где находится ее гостиница. На такси денег не было, все "лишнее" истратила на подарки. Пешком добираться целый час, если не больше. Через десять минут она внезапно поняла, что идет в гостиницу без купленной куклы и чуть не заплакала. Возвращаться в отель было очень неудобно, но она, крепясь, все же вернулась.
Константин шел к ожидавшей его машине, когда увидел Екатерину.
— Катя, мне передали ваши слова, спасибо. Забытую вами куклу отнесли мне в номер, сейчас я вам ее принесу.
— Но вы куда-то спешили...
— Вовсе нет, просто решил посмотреть город от скуки и, если честно сказать, то немного расстроился, подобрав неправильное выражение, позволившее вам судить обо мне не верно.
— Константин, давайте попробуем исправить ошибки и начать все сначала, — предложила она, — вы приглашаете меня посмотреть номер?
— Сейчас уже нет, — ответил он с улыбкой, — не только посмотреть, но и отобедать со мной. Прошу.
Он отпустил машину и поднялся с Екатериной в номер отеля. Таких шикарных апартаментов она не могла себе представить и во сне. Следом привезли обед на тележке. Ополоснув руки, она принялась за еду, Константин налил в бокалы вина и предложил выпить....
Утром она вскочила первая и убежала в душ, Константин продолжал еще нежиться в постели. Катя у зеркала наводила макияж.
— Костя, ты прелестный любовник и жаль, что мы больше никогда не увидимся.
— Так иди ко мне, — протянул он руку с постели.
— С удовольствием, но не могу. Необходимо еще успеть попасть на биржу и сделать репортаж.
— Ты журналистка? — произнес он расстроено.
Катя возмутилась:
— Почему вы все, особенно богатые, относитесь к журналистам негативно?
— Во-первых, не все, а многие. Во-вторых — вы сами виноваты. Пишите заказные статейки, фальсифицируете факты, часто придумывайте нелепицы, ссылаясь потом на тайну журналистского расследования. Свои тайны не раскрываете, а в чужие готовы влезть всем существом.
— Мне некогда с тобой спорить, Костя, но иногда нам приходится прояснять то, чем не хотят заниматься правоохранительные органы. Я сейчас еду на биржу и хочу лично взглянуть в глаза человеку, которому надо бы находиться в позапрошлом веке. Он владеет фермой "Золотая жемчужина", на его ферме настоящее рабство. Зарплату не платят, люди работают за кусок хлеба с водой, их убивают, а трупы бросают на съедение акулам. Полиция там вся куплена и не только закрывает на все глаза, но и отлавливает мужчин для работы. Это будет сенсационный материал! Разве я не права, что напишу об этом и весь мир узнает об этом доисторическом монстре. Его ферма, кстати, на Филиппинах, а сюда он прилетел покупать золото. Хочу взять у него интервью.
— О таких нелюдях, конечно, необходимо писать, — согласился Константин, еле сдерживая себя, — но необходимо знать факты, а на эту ферму, насколько я знаю, никого не пускают.
— Вот именно — не пускают и это уже настораживает. Мне уже много известно про этого маленького человечка с кривыми ногами и раскосыми глазами.
— Это про кого? — не понял Константин.
— Про хозяина фермы, конечно. Все, я побежала. Жаль, что мы больше не увидимся.
— Биржа закончит работу в обед. Ты возвращайся сюда, у нас еще будет немного времени побыть вместе, я улетаю завтра утром.
— Здорово, — ответила Катя, — тогда до встречи.
Он проводил ее и выматерился громко по-русски. Такая действительно напишет все что угодно. Сбросил, называется, напряжение...
Константин принял душ, позавтракал, выпил немного коньяка для снятия стресса и стал ждать, обдумывая свои предстоящие действия. Он не должен допустить провокации и обязан выяснить заказчика. Позвонил глава биржи господин Сун:
— Мистер Дедушкин, тут бегает русская журналистка и разыскивает вас, при этом выражаясь в ваш адрес не корректно. Я хотел узнать гостиницу, где она остановилась, чтобы потом полиция проверила ее материалы, но она назвала отель и ваш номер. Я ничего не понимаю...
— Господин Сун, благодарю вас за информацию. Не нужно сообщать полиции о ней, кто-то ее элементарно дезинформировал, и я это выясню сам. Возможно мне все же потребуется помощь полицейских, к кому я могу обратиться?
— Звоните прямо начальнику полиции города, он будет рад оказать вам услугу, — Сун назвал номер.
Константин поблагодарил его и отключил связь. Екатерина должна была скоро прийти, но она отсутствовала еще часа три. Прибежала в номер радостная и возбужденная.
— Ты знаешь, Костя, я собрала эксклюзивный материал — теперь этому монстру не отвертеться, даже если его прикрывает местная полиция. Вмешаются международные силы, и он ответит за все издевательства над филиппинским народом.
— Это интересно...
— Конечно, я встретилась с людьми, которые у него работали на ферме и смогли сбежать. Они рассказали такие ужасы, что волосы дыбом встают. Я все записала, это кошмарно и гнусно, там настоящий фашистский концлагерь, а рабочие его узники. Непосильный труд, избиения, убийства, этот монстр насилует жен рабочих и заставляет при этом смотреть мужей, как издеваются над их близкими. Изувер и нелюдь, мир должен узнать о нем. Ладно... чего это я о работе и о работе, у нас с тобой есть время до утра, и мы проведем его с наслаждением. Ты такой прекрасный мужчина и я уже соскучилась.
— Спасибо, Катя, твой рассказ взволновал меня...
— Конечно, такое не может не тревожить порядочных людей, — перебила она его, — но не будем о грустном.
— Согласен, но все же разреши продолжить. Если твоя информация достоверна, то о ней действительно должен узнать весь мир. А если нет? Ты представляешь, как ты очернишь порядочного человека?
— Порядочного человека? — фыркнула Екатерина, — а свидетельства очевидцев? Это тебе разве не факты?
— Факты чего? — усмехнулся Константин, — они назвали тебе свои имена и готовы дать показания в случае расследования?
— Естественно, а как же иначе... Что-то я не пойму тебя, Костя, ты к чему клонишь?
— Я же филиппинец, Катя, и хорошо знаю этого человека, которого ты пытаешься извалять в грязи. Он абсолютно не такой, он честный и порядочный человек, а тебе подсунули элементарную липу. Если ты опубликуешь этот материал, то будет международный скандал, тебя уволят с работы, а Филиппины потребуют твоей выдачи, чтобы судить по законам своей страны. Представь, что ты не права — тогда монстром окажешься ты.
— Так вот оно что... ты работаешь на этого рабовладельца... а я то думала...
Она взяла свою куклу и направилась к выходу.
— Катя, задержись, пожалуйста, на минутку, всего на одну минутку, — попросил Константин.
Она остановилась и повернулась к нему, глянула с презрением.
— Станешь меня убеждать — бесполезно.
— Не стану, но один совет дам. Очевидцы, как ты говоришь, назвали себя. Вот тебе деньги на такси, попробуй отыскать своих очевидцев. Когда ты поймешь, что таких людей на свете не существует, подумай о том, что скажешь следователям, когда тебе станут предъявлять обвинение в оскорблении человека, в организации международного скандала, в участии в террористической организации, чьими членами, возможно, окажутся твои очевидцы на самом деле.
— Хочешь сказать, что выследили меня и уже успели убрать тех людей, с которыми я общалась? Не выйдет, мистер, как тебя там...
— Да что же ты за пробка-то такая, — Константин хлопнул ладонями по коленам, — тебе советуют проверить информацию, которую ты и без совета должна проверить и перепроверить. Теперь я понимаю, почему многих журналистов ненавидят — они слушают одних очевидцев и отвергают других. Им не нужна истина, им нужна сенсация. И чем круче, тем лучше. Я был на этой ферме — все видел и знаю. Твоя информация — это чей-то заказ, а тебя, как последнюю дуру, используют вслепую. Ферма находится на острове, сбежать с которого невозможно. Но они сбежали и даже оказались в другом государстве. Монстром то ты окажешься, а не владелец фермы. Конечно, я же невозможного прошу — прошу то, что ты и так обязана сделать. Но как не хочется — сенсация то лопнет. А мораль? Да откуда у журналистов мораль, у них вместо морали и души — сенсация, она им все позволяет. Вы же не ножом убиваете, а словами, это же высший шик сенсационного садизма, верх профессионализма.
— Ты хочешь сказать...
— Я ничего не хочу сказать, — перебил ее Константин, — я дал совет — проверить информацию. Если она не подтвердится, тогда у меня к тебе будет просьба. Полагаю, что буду иметь на это право — я хочу установить заказчика, кто использовал тебя умело и ловко вслепую. Захочешь посмотреть саму ферму, поговорить с людьми — не с подставными преступными элементами, а непосредственно на рабочих местах, то могу организовать твою поездку. Все — вали отсюда.
