Республиканец-2

— Короче еще одна адмиральская кормушка, — сделал вывод сенатор. — А почему не предусматривается сокращение внутрисистемных аппаратов и их пилотов?

— Это очень сложный вопрос, — начал Вольдемар.

— Хотите сказать, что мне для него извилин не хватает?

— Нет, совсем не это, господин сенатор. После окончания войны на оружейный рынок хлынут десятки межсистемных кораблей, сотни внутрисистемных машин. Там же окажутся десятки тысяч людей, умеющих управлять ими, и не сумевших устроится в мирной жизни. Накопившие жирок нейтралы, не упустят возможности по дешевке обновить свои арсеналы.

— Так и будет, — подтвердил предположение Вольдемара сенатор.

— А теперь представьте, что у вас с одной стороны есть куча оружия с ограниченным ресурсом, а с другой куча территориальных и торговых проблем с соседями.

— Вы хотите сказать, что вспыхнет масса локальных конфликтов?

— Предполагаю.

— Но при чем здесь наш флот?

— В некоторые конфликты нам придется вмешаться и не везде обойдется только демонстрацией силы. Кое-где эту силу придется применить.

— А для этого требуется сохранить кадры, имеющие боевой опыт.

— Совершенно верно, господин сенатор.

— И все равно, Вы вышли за рамки своей компетенции. В Вашем опусе слишком много предположений и догадок.

Сенатор стал похож на злобного экзаменатора.

— Не нравится, давайте назад и я пошел. — окрысился Вольдемар.

— Ну не горячитесь капитан.

Тасселер нацепил на себя маску профессора пожурившего беспутного, но талантливого и любимого ученика.

— Я Вас больше не задерживаю, а это оставьте. Я на досуге еще раз посмотрю.

— Нам нужен на них компромат. Любой, пусть даже самый не значительный.

Помощник Уильяма Кагершема, отвечающий за связи с прессой осторожно напомнил боссу.

— Но у нас этим компроматом забиты все компьютеры. Мы в любой момент можем...

— Ничего мы не можем, — прервал подчиненного Кагершем. — По крайней мере, с тем, что у нас сейчас есть. Нет никакого смысла еще раз вытаскивать на свет взятки, которые они платили правительствам независимых за предоставление концессий. Это и так все знают, и никого этим не удивишь.

Дела в сенате шли плохо. Тасселер и компания хорошо подготовились к текущей избирательной компании, собрали огромные ресурсы и бросили их на агитацию, и не только на агитацию, как полководец бросает свой последний резерв в прорыв, наметившийся в обороне противника. Создавалось впечатление, что они все поставили на эту компанию, как будто от этого зависела вся их дальнейшая судьба. На тонкие намеки о возможности поделится бюджетом эта компания никак не реагировала. Закусив удила, горнопромышленное лобби рвалось к победе. Уже сейчас голоса в сенате разделились поровну, на еще предстоящих выборах шансы противников Кагершема расценивались как более предпочтительные. И если чаша весов качнется в их сторону, то все "независимые" сенатские крысы побегут в их трюм. И тогда прощай выгодные военные заказы, проведут переоценку и оставят только минимальную прибыль.

Самым плохим было то, что патриотическая пропаганда на счет "войны до победного конца" приелась и уже не срабатывала как прежде. Зажравшийся обыватель не желал ничем поступиться ради победы, а затянувшаяся война требовала все больше и больше ресурсов, все больше и больше человеческих жизней. С другой стороны использующиеся противниками элементы антивоенной пропаганды, находили все больший отклик и пользовались все большей популярностью.

Кагершем взглянул на почтительно замершего помощника.

— Найдите мне что-нибудь новое. Пусть не самое убойное, но новое. Например, о связях группировки Тасселера с имперской разведкой.

— А она есть? — рискнул осведомиться помощник.

— Откуда я знаю! — вспылил босс. — Но если она есть, то найдите. Ищите, носом землю ройте, но найдите!

— Нам нужен на них компромат. Любой, пусть даже самый не значительный.

— Зачем? — удивился Вольдемар. — По-моему дела у Вас и так идут неплохо, еще немного и...

— В том-то и дело что ни много, ни немного у нас нет. Поэтому срочно нужен компромат на Кагершема.

— На какого именно? — поинтересовался Дескин.

— Без разницы, — отрезал Тасселер. — Семейственность в политике конечно хороша, но есть и свои минусы. По какому из Кагершемов не ударь, рикошетом обязательно попадешь во второго.

— А с империей, выходит, вы уже договорились.

— Это не Вашего ума дело, капитан.

Ну да, мелкие сошки вроде капитана Дескина или лейтенанта Арманда свое дело уже сделали. Теперь они могут постоять в стороне и подождать пока большие дяди договорятся между собой и доведут до них свои решения. Если сочтут нужным. А с императором они, похоже, действительно договорились, причем быстрее, чем ожидали. Вот сейчас и торопятся собрать необходимое количество голосов, прежде чем поставить этот вопрос на голосование. Для этого им компромат и нужен, после удара по Кагершемам, часть голосов "независимых" перейдет к ним.

— Ну так что? Найдете?

— Я поищу, но ничего не обещаю.

Постарался выкрутиться Вольдемар. Не получилось.

— Вы не ищите, Вы найдите. Слышите, найдите. Очень нужно...

Искать какой-либо компромат на адмирала или его брата Вольдемар не собирался, всему есть свои пределы. Но не успел он перешагнуть порог своего кабинета, как искомый компромат сам нашел его.

— Есть две новости, господин капитан, — встретил Вольдемара заместитель.

— Начинай с плохой. — автоматически отреагировал начальник.

— Надо преодолевать стереотипы, господин капитан, обе хорошие. Первая — мы хорошо наложили имперцам. Вторая — нашему отделу дают новый командно-десантный корабль!

Первая новость Дескина не заинтересовала, мелкие стычки с переменным успехом происходили постоянно, а вот вторая... Вольдемар быстро плюхнулся в кресло и вывел на экран своего коммуникатора технические характеристики нового корабля. Несколько минут озадаченно гонял по экрану таблицы. Основные размеры, тяга двигателей, автономность, где-то он все это уже видел. Ну конечно! Дескин нашел характеристики стандартного "Беркута" и вывел их рядом. Тоже мне новый корабль! Явная переделка под нужды их отдела, причем не самая удачная. Как ни крути, а ангар для катера в сторожевик не втиснешь, нужен корабль крупнее. Стоп! А новый ли он вообще? Вольдемар еще час рылся в документах, но никаких указаний на то, что это модернизация старого корабля не нашел. По всему выходило — корабль только с верфи. Но что-то подсказывало, что это не совсем так. Ничего, завтра увидим.

Вольдемару хватило пятнадцати минут чтобы убедиться в том, что под новеньким сверкающим покрытием прячутся старая обшивка и такой же старый корпус. Внутренности сторожевика основательно перестроили, заменили всю электронику. Поискав указания на предыдущий номер сторожевика, Дескин пришел к выводу что их нет. Кто-то об этом позаботился. Помог механик, указавший на то, что из четырех маршевых двигателей три были новыми, а четвертый остался со времен до модернизации. Переписав серийный номер двигателя, Вольдемар отбыл обратно на поверхность планеты.

Следующий день Дескин начал с того что проверил номер двигателя по штабной базе. Ответ нашелся быстро. Два года назад он был установлен на "Беркут-6" вместо выработавшего свой ресурс. Запрос по самому сторожевику прояснил его судьбу. Два года назад, буквально сразу после замены двигателя, сторожевик был поврежден в одной из локальных стычек. Повреждения были не бог весть, какие серьезные, но обследовавшая корабль комиссия пришла к выводу, что дальнейшая эксплуатация невозможна по причине плохого состояния корпуса. Пять стандартных месяцев сторожевик проболтался на верфи, после чего был утилизирован. По документам. И вот теперь воскрес в образе КДК-2, повторив судьбу "Сокола-4". Не "Беркут", а феникс какой-то получается.

И так, что мы имеем. Получивший повреждения корабль признают негодным к дальнейшей эксплуатации и якобы утилизируют. После мнимой утилизации перекраивают начинку, наносят новое покрытие на обшивку и продают его флоту как новый корабль. То есть сначала фирме оплачивают утилизацию старого, а потом постройку нового корабля. После сдачи флоту, этот корабль попадал в секретный список и больше нигде не значился. И что это, если не мошенничество? По крайней мере, Вольдемар знал два таких случая, но был уверен в том, что их больше. Без прикрытия в штабе флота провернуть такую аферу не возможно, а прикрытие должно быть на самом верху. Теперь понятно, почему начальник штаба тогда так ехидно улыбался, говоря о "новом" корабле. Истинный смысл его слов дошел до Вольдемара только сейчас. Да и руководство верфи тоже замазано по самые уши. И уши эти торчат опять же до самого верха. А кто у нас на самом верху?

Вольдемар сбросил результаты своих исследований на карту. Подумав, убрал с нее ТТХ КДК-2. Все-таки новый корабль из секретного списка. Так и под статью о разглашении военной тайны попасть можно. В трибунале не посмотрят на то, что разгласил ее политическому руководству собственной республики. Теперь можно и к Тасселеру на прием, пути движения финансов в этой афере ему все равно не отследить, а вот у сенатской комиссии может и получится.

Ну почему все неприятности начинаются приблизительно за час до обеденного перерыва? Почему не часом после, а именно до обеда. Спустя ровно неделю после визита капитана Дескина в приемную сенатора Тасселера, события понеслись как взбесившаяся лошадь. Все началось вызова коммуникатора, стоявшего на столе Вольдемара. Вызов прервал разглагольствования лейтенанта Табера о преимуществах офицерской столовой, расположенной на втором этаже штаба перед столовой на четвертом этаже. Не дослушав мысли заместителя по поводу длины очередей в обоих местах общественного кормления штабных офицеров, капитан Дескин ответил на вызов, исходящий из секретариата начальника штаба.

— Немедленно оформите возврат кадэка два на верфь!

Даже не поздоровались, видимо здорово их припекло. Но почему-то этому обстоятельству Вольдемар совсем не удивился. Он только поинтересовался.

— А причина возврата?

На том конце линии связи возникла пауза, а затем начальство нашло гениальный выход из создавшегося положения.

— Сами придумайте, только что-нибудь правдоподобное. И быстро, очень быстро, до конца рабочего дня все должно быть готово.

— Есть, до конца рабочего дня!

Вольдемар повернулся к столу заместителя.

— Куда?! Стоять!

Попытка лейтенанта втихаря смыться из кабинета была пресечена в самом начале. Однако трудовой энтузиазм обоих был безжалостно разрушен тем же начальством. Буквально через два часа, сразу после конца обеденного перерыва, приказ был отменен. Следователь прокуратуры в ходе следствия по спешно возбужденному делу арестовал корабль. К этому времени весь штаб гудел как растревоженный улей, хитом новостей было создание сенатской комиссии по расследованию аферы с утилизацией старых и строительством новых кораблей для флота.

На следующий день капитана Дескина допрашивал следователь прокуратуры, а еще через день его вызвали на заседание пресловутой комиссии. Вопросы были одни и те же, скрывать Вольдемару было нечего. Да, оба корабля были закреплены за моим подотделом. Да, знал о том, что оба переделки из предназначенных для утилизации сторожевиков. Нет, на несоответствие в документах внимания не обратил. Да, оба командно-десантных корабля не полностью удовлетворяли требованиям к проведению специальных операций. Нет, никаких финансовых документов не подписывал и даже в глаза их не видел. На этом от него отстали.

А еще через два дня и эта новость отошла на задний план, вся планета, затаив дыхание, следила за заседанием сената в прямом эфире. Первым вопросом повестки дня значилось объявление перемирия. К удивлению Вольдемара это решение было принято почти квалифицированным большинством голосов. Разгадка крылась в дальнейшей повестке дня заседания. Вторым вопросом значился план послевоенного реформирования флота и программа кораблестроения на следующие пять лет. В озвученных цифрах капитан Дескин узнал свои предложения, но над планом кто-то еще поработал. Причем кто-то очень квалифицированный. А когда перешли к третьему пункту, ахнули все, кто находился у экранов. Слово дали председателю сенатской комиссии. Председатель долго и нудно излагал обстоятельства дела, но когда перешел к проекту решения, все ахнули второй раз. Виновные в мошенничестве обязались вернуть в бюджет деньги, полученные от махинаций, на этом расследование прекращалось. Предложение прошло почти единогласно.

— Все ясно. С одной стороны пряник дополнительных заказов, с другой кнут уголовного преследования. Вот и пришли к консенсусу по главному вопросу.

— И что теперь будет, господин капитан?

— Все будет хорошо Эйно, по крайней мере, теперь все останутся живы. Сколько осталось до начала перемирия?

Заместитель взглянул на часы.

— Два с половиной стандартных часа.

— А последнее сообщение на ленту оперативных сообщений пришло почти два часа назад. Никто не хочет погибнуть за несколько минут до мира

— А с нами? Что будет с нами? — лейтенанта Табера волновала не только судьба республики, но и своя собственная.

— Количество и масштаб специальных операций резко сократятся. Подотдел расформируют, тебя вышибут в отставку, инвалида терпели только во время войны. Но война закончена, другой в ближайшее время не предвидится. Поэтому начинайте готовиться к мирной жизни, господин лейтенант почти в отставке.

— А Вы, господин капитан?

— А я сам уйду. Надоело, да и устал очень.

Открыв на коммуникаторе новый документ Вольдемар начал писать рапорт об отставке.

— Не скажу, что день сегодня добрый и рад Вас видеть, но все равно заходите.

— И Вам не хворать, господин адмирал.

Начальник военной разведки опустился в кресло напротив адмирала, достал из папки пачку листов тонкого пластика и бросил ее на стол.

— Читали?

Адмирал Кагершем мельком бросил взгляд на заголовок.

— Успел ознакомиться.

— В таком случае поздравляю! Из Вашего штаба течет, просто хлещет.

— А то я сам не догадался. Короче, генерал, у Вас есть кандидат на авторство или просто поиздеваться зашли.

— Ну что Вы, адмирал! Я к Вам со всем уважением, мы же с Вами в одной лодке и от известных событий мое ведомство пострадает ничуть не меньше Вашего.

— Сволочи! — адмирал хватил кулаком по столу. — Еще бы два — три года и мы сломали им хребет! А эти сенатские крысы украли у меня победу!

— Успокойтесь, адмирал. Что сделано, то сделано. На эти события мы повлиять не можем, — генерал выдержал паузу и многозначительно добавил. — А может и повлияем... Но до сенатских крыс нам сейчас не добраться, а вот до некоторых крыс в Вашем штабе доберемся обязательно. Есть у меня кандидат на авторство этого документа, даже два.

— И кто же это? — заинтересовался адмирал.

Генерал опять полез в папку и вытащил еще несколько листов.

— Вот первый.

— Олвиц! — изумленно воскликнул Кагершем. — А это кто с ним?