10. Пряный кофе

— Разумеется, — кивнула я.

— Вот бы тебя туда — профессором, — вздохнул он мечтательно. — Ты бы научила бездельников вроде меня и Криса правильно вести дела.

Несколько секунд я всерьёз размышляла над его предположением, а затем покачала головой:

— Пожалуй, я бы и не согласилась. Раскрывать посторонним секреты своего успеха — в высшей степени неразумно... А вам бы стоило поучиться у собственной матери. Леди Абигейл гораздо опытней меня. Я раньше часто советовалась с ней.

Близнецы одновременно скривились.

— Ну уж нет, — ответил за двоих Даниэль. — Она, может, и хорошо знает, как вести дела, только нам ничего серьёзного не доверяет. Как будто мы ещё мальчишки!

...Я смотрела на них — взъерошенных, улыбчивых — и чувствовала себя даже не взрослой, а старой.

"Если подумать, я была всего на год с небольшим старше, когда начала перенимать дела у леди Милдред".

— Это ненадолго. Ещё немного — и она доверит вам столько дел, что вы быстро раздумаете взрослеть. Однако вернёмся к расчётам, — спохватилась я и придвинула тетрадь обратно к себе. — Средняя выручка за обычный день — двести хайрейнов. Сразу после возвращения из Серениссимы кофейня приносила до четырёхсот хайрейнов... Один раз было даже четыреста тридцать, но рассчитывать на такую сумму глупо... Тем более что у нас благотворительный вечер, а не день. С учётом повышения цен получаем сумму примерно в триста двадцать хайрейнов. На ремонт приюта и церкви нужно пятьсот, по меньшей мере. Шкатулку для дополнительных пожертвований я, конечно, установлю, однако вам лучше подумать, сколько средств вы можете выделить из своего ежегодного дохода.

Последние слова заставили близнецов серьёзно задуматься. Конечно, Абигейл баловала их — но лишь в том, что касалось вещей, путешествий и книг. А вот сумма "рейнов на мелкие расходы" была весьма ограниченной. И до восемнадцати лет близнецы не могли даже и прикоснуться к наследству отца.

— Мы подумаем, — твёрдо пообещал Даниэль наконец. — Может, ма... то есть леди Абигейл сделает исключение на сей раз и разрешит нам взять немного из фамильной, гм, сокровищницы, — неловко пошутил он. — На крайний случай...

Взгляд Кристиана внезапно стал тяжёлым, мгновенно напоминая о том, кто из братьев — старший.

— Нет, Дэнни. К его помощи мы прибегать не будем.

Даниэль кивнул и отвернулся.

Несложно было догадаться, о ком говорят близнецы.

— У вас с сэром Фаулером вышла размолвка?

— Нет! — воскликнули они на удивление слаженно. — Не совсем, — признался Кристиан с неохотой. — Винсент странный в последнее время, честное слово. — Над дверью звякнул колокольчик; Мэдди метнулась навстречу новым гостям, чтобы проводить их за столик, и Кристин понизил голос: — Он всегда был весёлым человеком, Гинни. Мрачным, но весёлым в то же время — понимаешь, что я имею в виду? Он жизнь любил, даже самую мерзкую — принимал, как есть... А сейчас осталась только мрачность. И постоянное чувство вины.

— Если подумать хорошенько, то сэру Фаулеру есть из-за чего чувствовать себя виноватым, — осторожно заметила я. Даниэль только отмахнулся:

— Карты, дуэли, о которых все слышали, но никто не видел, и соблазнение невинных девиц? Даже не смешно, Гинни, — вздохнул он. — Раньше Винсент возвращался хмурым и поникшим только после встреч с сёстрами. А теперь он всегда такой... Послушай, а может, ты с ним поговоришь? — загорелся он вдруг идеей.

Я опешила:

— Почему именно я?

— Потому что он тебя уважает? — попытался подольститься Кристиан, однако оценил выражение моего лица и продолжил куда более искренне: — Ты, наверное, удивишься, но он часто о тебе говорит. И не хмурься, ничего особенно оскорбительного он не сказал...

— Очень странно, — не удержалась я от шпильки.

— Из всех женщин более лестно он отзывался только о своих сёстрах. И о нашей матери, после того, как мы ему задали хорошую трёпку, — сознался Даниэль немного смущённо. — Ты не волнуйся, ничего общего с романтическим чувством это не имеет... Думаю, он мог бы так же говорить о хорошем фехтовальщике, например. И ещё... Он в прошлый раз хотел непременно с тобой поговорить. Очень настаивал на этом.

У меня сразу пропало всякое желание шутить:

— И поговорил. Мне бы только понять, о чём.

— Вот! — воздел указательный палец Кристиан. — Он теперь постоянно так. То говорит о непонятном, то терзается, то напивается как сви... то есть предаётся изысканной грусти, — кашлянул Кристиан и посмотрел на брата. — В общем, мы его позовём на этот благотворительный вечер, а ты уже сама решай, Гинни.

Я хотела было возмутиться, но не успела — вновь звякнул наддверный колокольчик, и послышался звонкий голос Лиама.

— Обсудим это позже, — шёпотом пообещала я близнецам и добавила громче: — А сейчас к нам присоединится ещё один юный джентльмен. Вы его уже встречали, однако поговорить вам в тот раз так и не удалось.

— Догадываюсь, кто это, — улыбнулся Кристиан, однако взгляд его оставался мрачным; чувствовалось, что мы ещё обязательно вернёмся к разговору о Фаулере. — Тот светловолосый ангелок, баронет Сайер?

— Именно, — кивнула я.

Сразу после этого к столику подошёл Лиам в сопровождении миссис Мариани, сегодня облачённой в строгий тёмно-серый костюм. Насколько я помнила, нечто подобное она любила носить и в бытность свою "мистером Бьянки", только вместо брюк теперь надевала длинные, немного старомодные юбки в мелкую складку. Впрочем, блузка с кружевным воротником ручной работы, янтарные серьги и брошь выглядели достаточно изысканно и дорого, даже для гувернантки в моём доме. Очевидно, дядя Рэйвен выплачивал ей солидную прибавку к жалованию в обмен на слежку за мною, и поэтому Паола могла баловать себя обновками несколько чаще, чем учителя в других семьях.

И это, пожалуй, было неплохо — рядом с такой гувернанткой Лиам чувствовал себя гораздо увереннее, когда выходил в свет. А она ненавязчиво поддерживала его, умело делая вид, что со всеми трудностями юноша справляется сам.

Вот и сейчас, обменявшись полагающимся по случаю приветствиями и пожеланиями с Дагвортами, Лиам искоса бросил взгляд на Паолу, а та улыбнулась ему уголками губ и словно невзначай прикоснулась к своему воротнику. Юный баронет тут же поправил сбившийся набок шейный платок и вполне ожидаемо покраснел.

Я только вздохнула.

"Ещё учиться и учиться".

Что же касалось близнецов, то они не стали дожидаться, пока Лиам освоится, и сходу вовлекли его в беседу. Причём без поблажек вроде "домашнего" обращения по имени — с ним держались, как со взрослым.

— Значит, вы считаете, что от приглашения детей лучше воздержаться? — задал Даниэль самый коварный вопрос, когда Лиам начал отвечать немного увереннее.

Я с трудом подавила вздох; этот пункт в нашем плане мы обсуждали добрую четверть часа, но так и не сошлись во мнениях. Близнецы отчего-то хотели, чтобы воспитанники приюта обязательно присутствовали на благотворительном вечере. Мне это не казалось такой уж хорошей идеей, потому что места в зале было не так много; прибавь одного ребёнка — вычти гостя, а значит, и некую сумму пожертвований.

Лиам, который только начал осваивать математику, о подобных сложностях пока не задумывался. Его волновало другое:

— Только если девочек, — произнёс он после мучительных раздумий. — Девочки ругаются меньше, ну, плохими словами, а ещё им нравится одеваться в красивые платья, и чтоб на них потом разные люди смотрели. А мальчишки... Ну, я один раз так огорчился, что придётся целый день рядом с "благодетелями" по струнке ходить, что от расстройства зачем-то сунул крысиный хвост одной расфуфырке в карман. Отец Александр очень смеялся, но уши у меня потом неделю болели.

— От его смеха? — искренне полюбопытствовал Кристиан, однако Лиам почёл за лучшее промолчать. Я же решила, что исправлять "расфуфырку" на "элегантно одетую леди" пока не стоит, и вместо этого уточнила:

— То есть мальчики больше склонны к шалостям? Мне так не показалось. Когда я в первый раз посещала приют, самые каверзные вопросы задавали именно девочки. К примеру, о соотношении длины волос и сдержанности в романтических устремлениях у порядочных девиц.

Кристиан странно закашлялся, а Даниэль улыбнулся и произнёс:

— Кажется, я начинаю догадываться, почему леди Виржиния так холодно отнеслась к идее пригласить в кофейню детей. Но я не думаю, что на благотворительном вечере дело дойдёт до крысиных хвостов в карманах: всё же в приюте воспитанники, так сказать, на своей земле встречали врага, а здесь они будут в окружении, — позволил он себе ироническую усмешку. И почти сразу же посерьёзнел: — Меня больше волнует другое. Я правильно понимаю, сэр Лиам Сайер, что детство своё вы провели именно в стенах упомянутого приюта?

Взгляд миссис Мариани стал по-мужски жёстким.

Конечно, мы не считали себя глупцами и понимали, что Лиаму часто придётся слышать этот вопрос. "На каждый роток не накинешь платок", — приговаривал Эллис, и был прав. Поэтому, когда дядя Рэйвен выправлял мальчику документы, мы смешали правду с вымыслом, и получилась трагическая история для публики о потомке ветви Сайеров, подброшенного в приют. Не обошлось без предателей-слуг, завистливых родственников и коварных адвокатов, но в итоге справедливость, разумеется, восторжествовала, и судьба якобы столкнула меня в приюте с мальчиком, удивительно похожим на моего давно потерянного племянника — в шестом колене.

Так что законность получения титула была обеспечена самым надёжным способом. Но как леди Вайтберри до сих пор попрекали случаем с кузеном Джервисом, так и Лиам был обречён на вопросы о детстве под крылышком святого Кира Эйвонского.

Разумеется, мы заранее продумали и сотню раз отрепетировали ответ.

— Да, провёл, — ответил Лиам, опуская взгляд, и даже сумел практически не покраснеть. — Небесам было угодно, чтобы на мою долю выпало это испытание, которое закалило волю, научило меня смирению и состраданию. Но судьбу нельзя обмануть, и тот, кто рождён в благородной семье, однажды непременно найдёт дорогу к...

Кристиан не дал ему договорить. Он молча накрыл руку Лиама своей.

Разница была очевидна.

Длинные, изящные пальцы с вытянутыми ногтями, светлая и безупречно ровная кожа — у будущего герцога в Небеса знают каком поколении.

Широковатая ладонь, крупные суставы и некрасиво куцые, хотя и ухоженные ногти — у новоявленного баронета.

— Я спрашивал не об этом, — мягко произнёс Кристиан, но в этой мягкости таилась та сталь, которая делала полноватую Абигейл, обожающую розовый цвет, одной из самых влиятельных леди Аксонии. — Хорошая речь, бесспорно, и слишком острые языки сплетников она укоротит. Но меня больше интересуют ваши чувства. Скажите, сэр Лиам Сайер, после вашего преображения вы уже встречались со своими бывшими друзьями?

Только после этих слов я поняла, к чему он клонит.

Лиам растерянно моргнул и отвёл взгляд — на сей раз не играя роль "хорошего мальчика в замешательстве", а совершенно искренне.

— Нет. Как-то... не сложилось, — ответил он до обидного взросло.

— Понимаю, — кивнул Кристиан и искоса взглянул на брата. Даниэль пока не вмешивался, хотя обычно заводилой был именно он. — И как, по вашему мнению, они воспримут превращение своего друга... в человека совершенно иного статуса? В того, к кому они, возможно, будут потом наниматься на работу горничными, садовниками, водителями?

Вопрос был точно удар в сердце.

Взгляд у Лиама забегал.

— Мне слуги не нужны. Я, это... сам. Стану детективом и буду жить, как Эллис.

Кристиана, однако, было не так-то просто сбить с мысли. Я пригубила травяной чай и молча переглянулась с Паолой Мариани, готовая в любую секунду прийти воспитаннику на помощь... если понадобится. Сейчас его окружали не враги, а друзья, и даже если они говорили неприятные слова, то дурных целей не преследовали.

— Но они этого не знают, — заметил Кристиан негромко. На Лиама он не смотрел. — Мы с Дэнни... с Даниэлем однажды на всё лето оказались буквально запертыми в одном из дальних поместий недалеко от моря. Леди Абигейл вынужденно осталась в Дагворте. С нами были только слуги и гувернантка, но на деле мы были предоставлены сами себе. Не слишком чистая одежда, неаккуратно остриженные волосы, завтраки и обеды — исключительно на бегу... Дети из ближней деревни вскоре начали принимать нас за своих. Не совсем ровню, конечно, скорее, кого-то вроде горожан, чьи родители приехали на побережье ради целебных прогулок на морском воздухе. Два месяца мы были друзьями. Ровно до тех пор, пока гувернантка однажды не отчитала мать одного из этих детишек и не проговорилась о нашем... статусе, — поморщился Кристиан. Пауза была короткой, едва заметной, но говорила она о многом. — И с того момента мы точно в призраки превратились. Никто из прежних "друзей" и не глядел на нас, кроме двух смышлёных девушек постарше, которые отчаянно пытались услужить то мне, то брату, и никак не могли нас различить. Нам тогда, к слову, было по одиннадцать лет.

На мгновение мне стало страшно, что Лиам не выдержит и сорвётся. Или закричит, или с кулаками бросится, или просто обругает так, как могут только приютские мальчишки, пьяные извозчики или оскорблённые художники. Однако он дослушал историю Кристиана до конца — всё так же сидя неподвижно, уставившись в чашку с горячим шоколадом.

— Я, видно, для вас ну дурень дурнем, — сказал он наконец на удивление ровным голосом. — В приюте вырос, руки у меня корявые. Миссис Мариани, вон, вчера слово такое хорошее сказала — "дичок". Это такое деревце, которое само по себе из семечка выросло, и чтоб оно пользу приносило, к нему потом прививают что-нибудь хорошее и ждут — прирастёт, нет? Вот и я такой же дичок, по-вашему. — Лиам глянул исподлобья на Кристиана. — Да только я повзрослей вас буду. Я уже четыре года работаю, а кто-то из наших, бывает, и раньше начинает. И всякий видел, что я работы не боюсь. И крыс дохлых тоже, — неприятно улыбнулся он. — Так что мои друзья от меня не отвернутся, не такие они. А кто отвернётся, позавидует — тот, значит, не настоящий друг был, и щелбан ему от святого Кира за это!

У меня вырвался вздох облегчения.

Похоже, именно таких слов от Лиама и ждали близнецы. Даниэль обменялся с братом взглядами и продолжил уже сам:

— Если вы так считаете — хорошо. Но извольте быть готовым, сэр Лиам Сайер, к тому, что "ненастоящих друзей" окажется гораздо больше, чем вы думаете, и никакие святые их не накажут, — усмехнулся он по-доброму. В этот самый момент, правда, звякнул недовольно наддверный колокольчик — притом, что никого на пороге не было.

— Я готов, — с вызовом вскинул подбородок Лиам.

— Чудесно, — улыбнулся Кристиан обворожительно. — Тогда помогите нам убедить эту несговорчивую леди в том, что вы вполне вынесете присутствие на благотворительном вечере ваших старых друзей, оберегать вас от них не нужно... и уж тем более не нужно их лишать праздника!

У меня едва чашка из пальцев не выскользнула. Вот ведь хитрецы!

— Но на самом деле всё совсем не... — начала было я, но мои слова утонули в целом ворохе горячих возражений Лиама.