Таким образом, вся моя операбельная энергия загнана в систему циркуляции, поэтому мне заново предстоит учиться кидо, а из-за разветвленности и дзюцу тоже. Вполне сносно можно перебиться и способностями, коих у меня стало множество. Главное это вновь приобретенная — дублирование на основе теневого клонирования. Думаю, когда-то разнообразие геномов так и создавалось: в кровь под воздействием чакры вплавлялось коронное дзюцу, а потом закреплялось в роду наследниками или ритуалами. Сверхскорость придется заново развивать, но теперь уже из имеющегося Сонидо. Сенсорика, причем на базе модифицированного тела с пятью улучшенными чувствами, укрепленными костями, измененными мышцами и внутренними органами, приспособленными увлекшимися ирьёнинами для выживания в экстремальных условиях. Иерро и отменная регенерация, проистекающая из улучшенной генерации энергии. Сирокама, Бала, Серо. Полный Шаринган. Более тонкие возможности Вечного Мангекё Шарингана нуждаются в освоении и познании так же, как и даруемое банкаем управление энергетическими формами кидо и дзюцу — все это мной было плохо изучено и малоразвито. Скажем так, ноги есть, но пока еще даже не ползаю, о ходьбе речи не идет.
— Мне не ясно, почему ты вдруг принял кольцевидную форму?
— У меня свой источник энергии, требовалось подобие очага и системы циркуляции, чтобы поспеть за тобой.
— А ножны?
— В шикае я прямой.
— Ммн, раз я теперь могу тебя материализовать в любой момент, то они не нужны. Давай слепим из них белые шарики-ядра, сформируем маленькие кольца у гард и поместим туда?
Идея увлекла нас. Реализовать оказалось сложнее, чем описать на словах, зато пользы и толка больше, переучиваться кендзюцу в дальнейшем не придется. В Обществе Душ каких только форм духовный мечей нет. Но раз есть возможность в нынешнем пластичном состоянии, то придержусь классики, да и сам Какаши был целиком и полностью за. Два ядрышка занпакто сильно напомнили хвосты Кьюби, поэтому изменившиеся танто остались у Какаши, чтобы потеря руки с духовным мечом не стала фатальной потерей.
После завершения дела мы вдоволь наговорились и обсудили все вопросы, уложившись в сотню слов и с сожалением сойдясь во мнении о несбыточности грез переспать с пышногрудой Цунаде.
Проснулся я в утренних сумерках пятьдесят седьмого дня своей жизни в Мире Шиноби, населением именуемого по-простому — Вакусэи, планета. Сел и поежился — прохладно в лесу перед выпадением росы. Осмотрелся: поляна, густые кусты, тусклый бездымный костер в ямке, рядом с углями на камне чайничек греется, две циновки поодаль с лежащими на них Шизуне и Цунаде, из-под одеял выглядывает очищенная бытовым дзюцу одежда, на мне, кстати, с чужого плеча, даже гадать не надо, с чьего. У костра напротив спальных мест сидит Джирайя, пламя пляшет в его умных глазах, пристально изучающих меня, им обмытого, одетого и уложенного на свой походный футон. Минимум третьи сутки не спит мужик. Сам я бодр и свеж, полон сил и устремлений, прикованных к мерно подымающимся и опускающимся грудям... Предовольный Джирайя тихо хмыкнул, но от комментария воздержался. Я был готов к лавине острых ощущений, мудрый саннин догадывался об этом и не тревожил, давая мне время свыкнуться с улучшенным собой и обогатившимся восприятием окружающего мира.
— У Цунаде и Шизуне переутомление, — констатировал Какаши, сфокусировав мое внимание на сенсорике.
Обе женщины ощущались слабо, а вот Джирайя воспринимался как мощный костер чакры, сдерживаемой в узде и усердно зашториваемой, но против меня ему бесполезно закрываться. Мы стояли на одном уровне — жабий сеннин был опытнее и развитее. Но ныне я стал выше на порядок. Декоративность Тонтона осталась в прошлом — у него родился свои источник чакры, ибо крутился рядом, то и дело суя под руку свой любопытный пятачок. Ручной свин самозабвенно дрых и во сне жался к хозяйке, грея и помогая быстрее поправляться. Приготовления и свои хитрости, включая долгий сон, помогли паре ирьёнинов обойтись без тяжелых последствий чакроистощения.
Моментально переодевшись в запасное, темно синие штаны и свитер с высоким горлом, я аккуратно сложил чужое кимоно. Со стороны выглядело смешно из-за нарушенной координации модифицированного тела. Мое усердие победило непослушные руки и пальцы, слишком резво и мощно реагирующие на привычные мысленные команды — приходилось дополнительно концентрироваться на этих мелочах. Если после попадания в новое тело со мной осталась мышечная память Какаши и процесс притирки прошел ударными темпами, то сейчас состояние ново для нас обоих.
— Здравствуйте, Джирайя-сама. Благодарю за все... — кое-как доковыляв до своего спасителя и сев на извлеченную из Кладовой сидушку.
— Здравствуй, Какаши-кун. Как самочувствие? — Участливо спросил белогривый, ловко налив для меня пиалу ароматного отвара.
— Ммм, обалденное, — искренне и смущенно улыбаюсь. — Можно еще?
— Конечно, пей, не стесняйся. Покушать есть только рамен, заварить?
— Мгм... Это вы создали обманку? — Решаюсь задать назревший вопрос, принимая вторую пиалу — первую сломало мое, казалось, легкое мышечное усилие. Джирайя достал глиняную чашку подобно фокуснику, не уследил, как и откуда он ее вынул.
— Что?! Да как ты посмел такое подумать! — Тихо воскликнул Джирайя с перекошенным лицом. — Я величайший саннин и жабий сеннин создаю только шедевры!
— Действительно, эм, простите. Можно вас попросить автограф? Здесь и здесь, пожалуйста, и вот тут еще и тут. — Поспешно достою его замечательные книги.
Мда, зря начал прямо с дела, следовало издалека начать обхаживать, действуя почти как с Наруто. Уделив время значимой для обоих теме женщин и книг, заодно выяснил размер бюста Цунаде, измеренный извращенным Джирайей, воспользовавшимся случаем, ниспосланным самими небесами — сто семь сантиметров! На целый сантиметр больше, чем в прошлый обмер. Новая книга серии "Ича-ича" пока пишется, но с полученным вдохновением допишется в считанные месяцы — название секретно.
— Ты молодец, Какаши-кун, — саннин довольно резко переключился на деловой разговор. — Подарочные наборы моих книг "Наруто" разрешаю оставить себе.
— Эм-ма...
— Аха-ха-ха! Еще не вскрыл макимоно, а уже понял суть, хвалю, — смачно припечатав пятерню по моей железной спине. Инстинктивно применил Иерро. После смаргивания смешинка из его глаз пропала. — Ты представляешь, во что вляпался, Хатаке-Учиха Какаши?
— Смутно. Эм, учтите, мне, гм, побоку политика и власть, у меня другая натура и иные приоритеты, — сообщаю тихим голосом, пристально всматриваясь в завораживающий танец огня на углях. Гены Учиха дали о себе знать — у этого вырезанного клана сродство с огнем неизменно присутствовало на первом месте в каждом поколении.
— Хочешь завести жену с сыном или дочерью под гарантии их безопасности?
— Эм, доля риска есть всегда. Я полезен, пока в деле и мотаюсь по миссиям. Стоит осесть и переключиться на семью, как стану неудобной фигурой, стану уязвимым к интригам заигравшихся властей.
— Ешь, свободный и беспрепятственный.
Тройная порция пакетированного рамена с сублиматами не шла ни в какое сравнение с подсохшей пахлавой в шестнадцать слоев, с удовольствием попробовал маринованного чеснока и периллы. Пока уплетал за обе щеки, я пытался размышлять над его последним обращением ко мне, безуспешно.
— Иди, Какаши, полезно проветриться.
— Спасибо вам, Джирайя-сама.
Вовремя он меня спровадил — проснулись дамы, явно ожидавшие оказаться в номерах-люкс, а не в глухом лесу у костра. Обостренные чувства тщетно пытались распознать что-либо, но барьер вокруг поляны все преграждал.
Первый час бегал по подлеску, наслаждаясь сумеречным лесом и легкостью в теле, в считанные минуты расщепившим завтрак и десяток сочных яблок, схрумканных по пути. Смена часто рвущейся теневой одежки проходила без проблем, в мгновение ока заживали многочисленные ушибы, ссадины и царапины, появляющиеся из-за моей неуклюжести во вновь резко изменившимся теле. Модификации было бы глупо противиться — такой шанс в жизни выпадает считанным единицам. А с проблемами справлюсь, как-нибудь сдюжу. Ну вот, задумался и вновь споткнулся, пропахав носом мшистые камни.
Сонидо десяток раз размазывало меня по стволам деревьев, а с учетом дублей все сто, пока не приноровился держаться на воздухе. Дубли полностью оправдали ожидания, хотя и получались разным числом и с неравномерной энергетической наполненностью. Решив, что оказался на почтительном расстоянии от берега громадного серповидного полуострова, нижнюю треть которого занимала Страна Чая, я опробовал свои атакующие способности.
"Хадо-31: Шаккахо" это аналог Бала и Серо. Минимум энергии — Бала, максимум — Серо. Кидо потенциально мощнее и урон стандартный у всех заклинателей, стреляющих высокотемпературными снарядами. Мощь Бала и Серо напрямую зависит от деструктивных качеств рейрёку Пустого и его жажды разрушения.
Серия экспериментов показала любопытные результаты. Выщелкиваемые пальцами Бала получались медленнее сюрикэнов, однако дольше сохраняли заданную скорость и направление. По зримому на воде эффекту результат был схож с действием "Хадо-01: Шо" — бульк и все. Серо напоминало большую комету, формировалось долго, летело заметно быстрее Бала, результат удара о воду напоминал каменное ядро "Дотон: Каку". Откровенно слабо по сравнению с атакой тех же Менос Гранде. Самое любопытное заключалось в шести граничных значениях чакры: человеческая ян-компонента толкала, человеческая инь-компонента оглушала, компонента шинигами толкала и дезориентировала, компонента пустого толкала болезненно, природная компонента вызывала скачек восприятия и давала бодрость вплоть до пагубного всплеска гиперактивности, живительная компонента вызывала приятную волну и подлечивала место попадания.
Попытки выделить чистую компоненту провалились. Задание стихийных свойств калечило, в лучшем случае, взрывами. Кидо и Нин аналогично. Ген на живых не испытывал, а наложенное на камень "Маген: Кокони Азару но Дзюцу" вместо планируемого кубика каждый раз выдавало калейдоскоп мозголомных абстракций похлеще устроенного некогда буйства параллелепипедов. Попытки использовать Тай убивали успехи координации.
Мне катастрофически не хватало контроля над своим энергетическим ядром и телом в целом. Первоочередной задачей стала наработка рефлексов, чтобы перестать напрягаться и контролировать каждое свое движение.
К полудню я возвращался удрученным и крайне измотанным, все основательно болело, особенно перегруженное энергетическое ядро, а так же я был зверски голодным. Во внутренней Кладовой продуктовые запасы из фруктов и ягод со сластями благополучно израсходовал и еще пока не настолько посуровел, чтобы грызть сухпай, запивая морской водой.
— А, ну здравствуй, Какаши-кун, никак посреди океана учуял готовый обед? — Елейным голосом ехидно произнесла кареглазая блондинка с песочными волосами, забранными у шеи в два хвостика. Она нарочито небрежно спрятала пузырек, из которого при моем появлении сделала пару капель в знамо чью порцию, от которой поднимался аппетитный парок.
Судя по всему, мисо-суп с рисовой вермишелью готовила Шизуне, накрывавшая на изысканный резной столик. Из-под подвязанного голубым поясом длинного черного кимоно с белым воротником скромно выглядывала небесно-голубая сетчатая тельняшка, некоторая мешковатость одежд скрадывала особенности фигуры молодой женщины, что подчеркивало осиную талию ее сэнсэя и роскошный бюст с открытой взору зоной декольте. Рядом сидел помятый Джирайя в своей привычной короткой безрукавной накидке-хаори и светлом серовато-зеленом кимоно поверх защитного сетчатого белья. Мужик искоса следил за Цунаде в плотных черно-синеватых кожаных штанах до середины икр и кимоно в виде серой блузки, перевязанной на талии широким черным поясом.
— Добрый день, Какаши... — приветливо кивнула моя нареченная, продолжив сервировку.
— Здравствуйте, Цунаде-сама, Шизуне, — вежливо приветствую, соизволив небрежно вытащить руки из карманов, скрывая боль и сосредоточенность. Старая добрая тряпичная фуин-маска мне в этом отлично помогала вместе с теневыми очками, с виду идентичными прежним.
— Вот, значит, как ныне проветриваются. Мало обдувало в лесочке? Захотелось морского бриза? А на самозабвенный труд ирьёнинов плевать?! — Цунаде с ядом в голосе все распалялась и распалялась, давя землю каблуками. — А ну стоять, хрен собачий!
— Эм, попрошу не выражаться при дамах... — брякнул я, кружным путем добираясь до накрытого столика.
— Что?!! Да ты совсем страх потерял, Собакин!
— Какаши, дай уже себя обследовать, чего ты как маленький от уколов бегаешь? — Укоризненно сказала Шизуне. Я счел разумным промолчать, что это Цунаде за мной бегает, как маленькая со шприцом.
— А можно после обеда? Проголодался очень...
— Ой темнишь! А ну встань и замри!
Покорно замираю, давая Цунаде приложить к моему позвоночнику свои маленькие ладошки, объятые густым зеленым свечением. Не смог сдержать вздох облегчения от разошедшейся по телу мягкой волны, заглушающей боль. В то же время позади сердито выдохнули.
— Ешь, — командным тоном приказала легендарная ирьёнин, в полной тишине хмуро пройдя к столику и вылив в мою плошку весь давешний пузырек, отчего прекрасный аромат блюда сменился едкой больничной горечью.
— Итадакимас...
Обед на природе прошел чинно и в напряженном молчании. Джирайя выглядел совершенно беззаботным и довольным жизнью, Шизуне скрывала беспокойство и открыто выражала неодобрение моему закрытому лицу, Цунаде задумчиво хмурилась, а меня постепенно развезло и настойчиво морило в сон, но я успешно боролся с лошадиной дозой чего-то там — сами ведь меня изменили! Следует отдать должное лекарству, скоро и благотворно сказавшемуся на СЦЧ, переставшей вызывать боль.
— Сам уснешь или вырубить? — Участливо спросила Цунаде, когда я последним завершил трапезу, поблагодарив повара.
— Мн, объясните?..
Зря я это, поток медицинских терминов полился в уши подобно мату матерого портового грузчика. Меня хватало на борьбу с позывами ко сну, но вспоминать бытность в 4-ом медицинском и здешнюю прочтенную мной литературу и хоть как-то расшифровывать речь было выше моих сил. Тем временем Шизуне заслушивалась и смурнела с каждым предложением, одновременно ловко отмывая чакрой посуду и запечатывая фарфоровый сервиз с прикольными свинками обратно в миленько раскрашенный свиток. Тем временем Джирайя благополучно завалился на свой футон, надвинул протектор на глаза с ушами и мгновенно засопел счастливым сном праведника, обняв метровый макимоно, который постоянно носил притороченным за спиной.
— Какаши, операции с СЦЧ из гуманных соображений делают под наркозом, — взяла слово Шизуне, на которую я смотрел, стараясь не пялиться на выставленную на показ пышность ее сэнсэя, которая выглядела всего на двадцать с хвостиком лет. — В еду Цунаде-сэнсэй добавила тонизирующий индикатор каналов чакры. Если ничего не исправить, ты из шиноби станешь самураем. Между прочим, сам виноват. Нам пришлось повысить качество клеток твоего тела, чтобы привязать к нему и сохранить сжигаемую тобой СЦЧ! А ты еще и сбежал измываться над собой вместо постоперационной реабилитации! Совсем страх потерял?!
