Мисато, я знаю о твоём отце, который расшевелил Адама в Антарктиде, отчего произошёл Второй удар, я знаю об этом крестике и о том, что ты несколько лет молчала!

Я-знаю-всё. Я видел конец света — и вернулся оттуда.

Имена Ангелов — перечислить? Самсиил, Сакиил, Рамиил, Гагиил... предпоследний — Каору Нагиса, Табрис, и та, что начала Третий удар — Лилит!..

Она сейчас там, в Терминальной Догме, — Синдзи топнул ногой, указывая вниз, — за Вратами Рая, распята на кресте, с Копьём Лонгиния в груди.

Ангелы жаждут прорваться именно туда, а мы им мешаем в меру своих невеликих сил. Но ты сам провёл Рей за Врата Рая, уже не эту Рей, третью, вторая погибла в бою с Армисаилом. Ведь у Аянами куча запасных тел в подвале, и неважно, что она забыла что-то из произошедшего.

Но кое-что Аянами всё-таки помнила. Когда ты привёл её к Лилит, она не пожелала играть по твоим правилам... Она начала Третий удар и попросту убила всех...

Говорить Синдзи всё-таки не мог и полушипел-полурычал, брызгая слюной, бешено жестикулировал. Но сейчас его жуткий шёпот стал почти мечтательным, интимным.

— Знаешь, какая она красивая была, когда стояла в небе, раскинув крылья над кровавым океаном?.. Как бережно держала она в руках души всех живущих и живших?..

— Синдзи, успокойся... — заговорила Мисато, абсолютная убеждённость, свойственная речам безумцев — доводилось послушать в своё время, — буквально заворожила её, и только это лирическое отступление заставило очнуться. — Ты просто не в себе...

Она с трудом отвела взгляд от беснующегося подростка — и замолчала, глядя на Акаги и Икари-старшего, те смотрели на Синдзи с мистическим ужасом.

— Нет, я в себе!.. Рассказать, как ты умерла, Мисато? Ты прикрывала меня, спасла во время нападения Сил Самообороны. Я спускался к своей Еве, а ты получила пулю и осталась у дверей ангара. Ты подарила мне свой крестик, поцеловала меня напоследок и сказала, что я, вернувшись, могу расчитывать на продолжение... поцелуй понравился бы мне гораздо больше, не будь в нём столько крови.

А вы, доктор Акаги? Знаете, мне кажется, что из вас действительно получилась бы неплохая мачеха, хоть вы и стерва. Но как вас, всю из себя такую гениальную, угораздило влюбиться в этого ублюдка? Он убил вас, и вашего нерождённого ребёнка тоже.

Акаги задохнулась. Гендо был смертельно бледен.

— "Мне очень жаль", — Синдзи поднял руку с вытянутым пальцем, указывая на неё. — И — бах!..

Рицко отшатнулась, как будто ей действительно угрожали пистолетом.

— Он выстрелил в вас там, в Терминальной Догме, и вы упали прямо в озеро ЛСЛ. Кто там, Каспар, кажется? В общем, Наоко предала вас, и Гендо тоже предал вас.

Но и ему ничего не обломилось... Рассказать тебе о твоей смерти, отец? Конец света, срежессированный тобой, провалился, и "пустая" Ева, уже лишённая резидентной души — ты знаешь, кто это был!.. — откусила тебе голову!..

Гендо прянул вперёд и больно взял сына за плечо. Тот вскинул голову, с яростью и презрением глядя в лицо Командующего, по обожжённому лицу его текли слёзы. Гендо медленно стащил очки.

— Если ты знаешь будущее, — прошептал в тон шипящему хриплому монологу Синдзи, — ты ответишь на самый важный для меня вопрос. Ради чего... всё было.

— Ответ — нет, — парень ухмыльнулся с ненавистью и презрением. — Лилит исторгла душу из Евы, душу Юй Икари. Но мама не пожелала оставаться с тобой. Просто ушла. Бог может воскресить или убить человека, но не может заставить его полюбить и остаться.

— Юй любила меня!.. — с мукой воскликнул Гендо.

— Да. Когда-то, — безжалостно сказал Синдзи. — Но потом, когда ты использовал меня, чтобы расшевелить её душу в Еве, когда ты убивал и предавал и наконец запустил Третий удар, лишь для того, чтобы вернуть... Думаешь, она смогла бы остаться с тобой? Всё ради любви, конечно — но нужна ли ей такая любовь? Мама прошла через твои руки... вернее, руку, другую к тому времени оторвала тебе Рей, — и улетела. Разве что в лицо не плюнула, вот так, — Синдзи продемонстрировал, как.

Командующий заскрежетал зубами, глядя на сына с потрясением и ненавистью, рука в перчатке смяла больничную рубаху, скомкала тонкое плечо. Синдзи вскрикнул от боли, Мисато шагнула защитить...

Парень ударил. В сгиб локтя, заставив его отпустить, второй удар был нацелен в бородатое лицо, но Гендо успел уклониться, и Синдзи лишь вышиб у него очки. Командующий отскочил и врезался в стену, Мисато удержала мальчишку, который, казалось, был готов наброситься на отца. Лифт поехал — Комнадующий ненароком зацепил кнопку.

Гендо очень медленно выпрямился. С силой потёр лицо руками, подобрал очки с треснувшим стеклом, стащил перчатки, убрал всё в карман.

Лифт остановился, двери раздвинулись.

— Идёмте, — уронил холодным безразличным тоном Икари Гендо. Акаги и Синдзи под конвоем Мисато прошли за ним в кабинет.

В большом пустом помещении тускло сияло дерево Сефирот. Синдзи запрокинул голову, дико расхохотался и поприветствовал кабаллистические знаки на потолке издевательским салютом. Командующий обошёл свой стол, повернувшись лицом к своим спутникам, хохот Синдзи оборвался возгласом изумления. Остальные тоже смотрели с ужасом — Командующий за несколько минут как будто постарел на много лет.

Не обращая внимания на взгляды, Гендо полез в ящик стола.

— Мисато, стреляй в него!.. — заорал Синдзи, сильно толкнул капитана. Падая, она ощутила, как рука подростка скользнула ей под китель. В следующее мгновение Командующий обнаружил, что на него смотрит чёрный зрачок дула пистолета в руках сына.

Он шевельнулся — кажется, просто вздрогнул.

И парень нажал спусковой крючок.

Глава четвёртая. Телефоны, которые звонят

— Миленько тут, — резюмировала Мисато. — И просторнее, чем в моей прежней квартире. Я только-только к ней привыкла, но здесь лучше.

Она обошла гостиную, заглянула в одну из комнат, задумчиво изучила прихотливо изломанную стену:

— Какой-то психоделический дизайн.

— Мы в "ныряющем" здании, — напомнил Синдзи, входя следом. — Это, наверное, рёбра жёсткости, механизмы спуска...

— Расщедрился Командующий.

Синдзи кашлянул. Мисато покосилась на него:

— Можно.

— Точно?

— Стёкла зеркальные снаружи, обратил внимание? И толстые. Присмотрись, в центре как будто такие гранулы прозрачные, радужные, и сетка? "Шумящие", звуконепроницаемые, микрофон ничего не словит, и считку по лазерному лучу с них не сделаешь... Так что говори свободно.

Синдзи вздохнул.

— Мисато. Я извиняюсь.

Повисла неловкая тишина.

— Я правда думал, что он полез за пистолетом и собирается нас всех убить, — тоном оправдывающегося за шалость ребёнка сказал Синдзи.

Женщина молчала.

— Мисато, ну прости меня, пожалуйста. Я не должен был стрелять из твоего пистолета в моего отца.

Мисато улыбнулась криво — губы у неё прыгали. Запоздалый ужас выстудил кровь. Будь у меня самовзвод... Она совершенно непростительным образом растерялась и промедлила, Синдзи уже пытался что-то сделать с предохранителем и затвором, когда женщина скрутила его и вышибла пистолет.

...Подросток забился с бешеным рычанием, едва не искалечив руку, взятую на залом, капитан удержала — и подхватила своё оружие, левой рукой и коленями продолжая вжимать Синдзи в пол.

Крики беснующегося подростка звучали как-то странно. Мисато несколько раз сглотнула и поняла, что у неё заложило уши.

— Капитан Кацураги, — медленно произнёс Командующий. — Вы целитесь в меня.

Действительно, целюсь, — Мисато удивилась, но не слишком.

— Да. Я знаю, — ответила осипшим голосом.

— Я всего лишь включил "глушилку", — сообщил Икари-старший. Помещение заполнил гул на грани слышимости, от которого, казалось, вибрировали кости и зубы.

— Очевидно, вы мне не доверяете, — логично заключил Командующий.

— Очевидно, нет, — она задыхалась от ужаса, от ощущения нереальности происходящего — что же я творю?.. Что вообще происходит с этим безумным миром?!.

— Тогда... доктор Акаги, подойдите.

— Я предпочитаю не приближаться к вам, — ответила Рицко, Мисато мельком глянула на неё и поразилась — до того изменилось лицо подруги. Не постарело, как у Командующего, но стало совершенно мёртвым — бледная алебастровая маска. Интересно, как я сейчас выгляжу, наверняка тоже сама на себя не похожа, отстранённо подумала Мисато.

Голоса людей звучали странно, вибрировали, словно пропущенные через компьютерный фильтр, и гасли.

— Капитан отличный стрелок, и вам ничего не грозит. Я не успею ни взять вас в заложники, ни активировать какую-нибудь ловушку, которых, кстати, у меня и нет.

— Я не поэтому не хочу к вам приближаться, — ответила Акаги.

— Но вам придётся. Камеры системы наблюдения в лифте.

Синдзи перестал биться и сыпать невнятными ругательствами, со стуком закрыл рот.

— Впредь думай, что говорить и где, — холодно бросил ему отец. В ответ Синдзи зарычал и дёрнулся так, что Мисато слетела с него.

— Ты смеешь!.. — заорал подросток, хватаясь за правую руку, под бинтами на ней проступали пятна крови. — Ты всё ещё пытаешься говорить мне, что я должен делать и чего не должен?!.

Мисато чуть не разорвалась на три части, следя за Командующим, удерживая Синдзи, который попытался вспрыгнуть на стол, и пытаясь перехватить Акаги, которая вдруг двинулась вперёд.

И взяла из руки Командующего протянутую пластиковую карточку.

— С этим я могу работать из соседнего помещения. Но придётся действовать грубо... — пошла к двери и замешкалась, ожидая, пока Командующий разблокирует её. — Мисато, Синдзи. Пожалуйста, дождитесь меня.

Гул пресёкся, и доктор вышла.

Мисато убрала пистолет и, поколебавшись, отпустила Синдзи. Парень посверлил отца бешеным взглядом, но бросаться на него со смертоубийственными намерениями как будто передумал, принялся нервно болтаться вдоль стен, баюкая правую руку.

Минут через пять Акаги вернулась и на вопросительный взгляд Командующего кивнула.

Икари Гендо заблокировал двери и включил глушилку.

— Сделала, — коротко бросила Акаги. — Легенда — записи сегодня и не велись, из-за технической неразберихи после боя с Ангелом. Второй слой легенды, для технического персонала — атака хакеров, частично удавшаяся из-за той же неразберихи, и повредившая второстепенные базы данных. В том числе записи камер систем наблюдения, без возможности восстановления.

— Мог их кто-нибудь просмотреть до того?

— Нет, — коротко обронила Акаги.

— Хорошо, — Командующий, казалось, собирался задать уточняющий вопрос, но потом лишь кивнул.

— Доктор Акаги, палаты госпиталя!.. — вскинулся Синдзи. — И коридор!.. Я тогда тоже что-то нёс...

— Возможно, ты прав и я действительно переживаю прискорбный период угасания моих умственных способностей, — холодно заявила Акаги, — но неужели ты думаешь, что я об этом не позаботилась?

Синдзи собрал глаза в кучку, пытаясь осознать, что именно ему сказали. Неуверенно кивнул.

— Времени работать тонко не было, и я стёрла вообще всё, без возможности восстановления, — и Акаги аккуратно положила на стол карточку.

— Оставьте себе.

— Высший уровень допуска? — недоверчиво спросила доктор.

— А то я не знаю, что у вас есть абсолютные коды для МАГИ, — фыркнул Гендо, Акаги порозовела. — Пусть всё будет официально.

Доктор спрятала карточку в карман.

— Что теперь? — спросила очень спокойно.

— Это нам скажет Синдзи, — отец избегал встречаться взглядом с сыном, но сейчас посмотрел в упор — и тут же отвёл глаза.

— Кажется, ты впервые предоставил мне возможность решать что-то самому, — процедил презрительно подросток. — Мисато!..

Капитан аж вздрогнула.

— Ты мне веришь? — он требовательно посмотрел на неё. — Веришь, что я был там и вернулся?

Поторопилась она обвинять Командующего в малодушии. Для неё смотреть в лицо мальчишки тоже было выше сил — всё равно что на солнце в зените. Мир в который раз обманул её. Его первозданная чистота и свежесть — таким обновлённым он представал всегда после смертельного боя, — оказались фальшивкой. Ярким фантиком, скрывающим абсолютную пустоту.

Она действительно поверила.

Всё это уже было.

Всё это совершенно бесполезно.

— Всё это... очень странно, какая-то мистика, но... я верю. Рицко?..

Блондинка кивнула, не глядя ни на кого.

— Ты знаешь то, чего не можешь знать. Значит, ты действительно... видел. Или был там. В будущем.

— Значит, вы мне верите, — Синдзи посмотрел на пистолет в руке Мисато. — А не свершить ли нам революцию прямо сейчас? — протянул мечтательно. — Король умер — да здравствует король!..

— И кто будет этим королём? — спросил Командующий.

— Фуюцки, или Мисато, нет, лучше Акаги!..

— Почему она лучше? — возмутилась Мисато автоматически, не сразу осознав, что они абсолютно серьёзно в присутствии Командующего и при его непосредственном участии обсуждают возможность его убийства.

— Потому что я умнее, — сообщила Акаги так же машинально. Осеклась, тряхнула головой, засмеялась с оттенком истерики. — И потому я говорю — твоё решение очень соблазнительно, но не пойдёт. Мисато не сможет руководить огромным институтом. Я — человек науки, не администратор. Фуюцки... как мы ему объясним внезапную смену руководства?

— Так и объясним!.. — рявкнул Синдзи.

— Не получится, — сказал Гендо. — Фуюцки — заместитель, помощник, с общим руководством он не справится. ЗИЭЛЕ знают лишь меня, и верят мне... ну, насколько эти параноидальные старцы вообще склонны кому-то верить. Некоторые мои агенты тоже замкнуты напрямую на меня. Ни ООН, ни правительство, ни армия не примут таких перестановок. Боюсь, я незаменим, — докончил он с лёгкой почти извиняющейся улыбкой, как будто не его смерть сейчас обсуждали.

Синдзи перекривился, похоже, с великим трудом отказываясь от предложенной идеи.

— Я тоже незаменим, — вскинул подбородок, глядя на отца с презрением. — И не жди, что я тебе поверю вот так легко. Ты предавал меня тысячу раз. Тебе нечем меня контролировать, ты не сможешь мне угрожать, однажды я уже пережил гибель всего, что мне дорого — по твоей вине!.. И если с Мисато, если с доктором Акаги что-нибудь случится, если ты попробуешь "перезагрузить" Рей или подчинить Аску, или убить Тодзи, я... клянусь, я убью тебя.

Конечно, ты можешь сделать это первым... Тебе убить человека что в носу поковыряться, то, что он — твой сын, малозначимые ненужные подробности. Но я уже не единожды умирал, "смерти понарошку" вошли в привычку. Умереть ещё раз, но по-настоящему, будет облегчением, освобождением... а ты останешься разбираться с концом света сам, интересно, что тебе на этот раз скажет мама...

Ты пойдёшь на это? Потерять единственного пока Пилота и самую мощную Еву, и душу мамы?

Голос его погас, заглушённый.

— Нет, я не буду ничего предпринимать по этому поводу, — сказал Гендо после паузы. — Более того, первоочередные вопросы НЕРВ отныне будут решать трое — Акаги, Кацураги, Икари.