Дубль

— Я что, правда так делаю? — недоверчиво спросила.

— Ну да. Вот только сейчас...

— Сейчас я не получила никакого удовольствия от процесса, — сообщила Мисато.

Синдзи мотнул головой и напряжённо уставился на неё. Мисато почувствовала себя неуютно.

— Что?

— Думаю, — лаконично ответил подросток.

— О чём?

— Ты ли это? Сама на себя не похожа, сердитая Мисато, которая не любит пиво и выражается вычурно.

— Я люблю!.. — огрызнулась Мисато. — Просто сегодня что-то не пьётся. Потому я и зла, и говорю сложные слова.

— У Мисато пилось всегда, и она всегда была весёлой.

— Ну, значит я не настоящая она. Я не соответствую... той.

— А мир — соответствует? — тихо спросил Синдзи.

— Что?

— Мир. Вдруг всё это, — Синдзи повёл рукой, указывая на окружающее, — вдруг это всего лишь мне кажется? Такое уже было, я в Море Дирака видел... всякое, и потом, во время Третьего Удара, тоже... Есть ли здесь хоть что-то, за что надо драться? Реален ли вообще этот мир?!.

— Угу. Щас вспомню, как это называется... Идеальный... субьектный... субьективный идеализм, во!.. В смысле — существую лишь я, всё остальное мой глюк. Идиотское мировоззрение.

Синдзи уставился на неё ещё более подозрительно.

— Та Мисато такого не знала бы!..

— Может быть, ты просто не знал как следует ту Мисато!.. — женщина замотала головой. — Всё, с меня хватит. Я скоро начну сомневаться в своём соответствии самой себе, и вообще — в своей реальности. Может быть, я и в самом деле твой глюк?

Всё к чёрту!.. Отправляйся-ка ты спать, Синдзи, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, глюк, — и парень ушёл.

Мисато мрачно допила остатки пива, скомкала банку и отправилась в ванную.

На обратном пути она, завёрнутая в полотенце, отодвинула дверь с кривенько прилепленной скотчем бумажкой с надписью "комната Синдзи", и тихо сказала:

— Извини, что наорала, Синдзи. Ты отлично поработал. Спас всех нас... и даже если ты считаешь нас ненастоящими... мы, глюки, тебе благодарны.

Ответа не получила и тихо закрыла дверь. Аптечка. В аптечке можно найти снотворное, которому она уже несколько лет предпочитала пиво. Ладно, не стоит... а вот Синдзи надо было бы предложить.

Глава пятая. Способ убедиться

Сумбурный тревожный сон разлетелся вдребезги, когда в него ворвался дикий крик. Женщина вскочила, схватив пистолет с тумбочки и дослав патрон прежде чем проснулась окончательно.

Долгий вопль боли и ярости, напомнивший ей о боевом кличе Евы, наконец прервался. Мисато влетела в комнату Синдзи.

Парень сидел на футоне, обняв себя за тонкие плечи. Голая голова, тонкая шея, торчащие ключицы — спросонья и в темноте женщине показалось, что перед ней скелет.

Да, надо было предложить снотворное...

Синдзи колотила крупная дрожь. В свете из общей комнаты Мисато разглядела, что его лицо блестит от пота.

— Синдзи, — неуверенно позвала она. Парень поднял глаза — сумасшедшие, ещё затуманенные кошмаром.

— Прости... Я не слишком приятный сосед, Мисато. Шумный и беспокойный, — криво улыбнулся и встал. Обошёл капитана, не обратив внимания ни на её вид — Мисато вылетела в том, в чём спала, не утруждая себя одеванием, — ни на пистолет в её руке. Женщина последовала за ним.

Синдзи вошёл в ванную комнату и забрался в ванну, встал на колени, пустил воду и сунул голову под струю, даже на вид ледяную. Радуга зажглась в брызгах, парень, казалось, не ощущал холода, бесчувственный, словно робот. Поплескался, всхлипывая и фыркая, с трудом выполз, вода его нисколько не освежила.

— Я теперь, наверно, не усну. Прости, что разбудил.

— Ничего, — Мисато метнула в него полотенце, Синдзи заторможенно подхватил. — Мне, кажется, кажется, тоже снилось что-то нехорошее, и сюжет сна уже стремился к развязке, которая, возможно, ознаменовалась бы таким же воплем... Так что можно поблагодарить тебя за своевременное пробуждение.

— — Пожалуйста, — буркнул парень, ожесточённо растираясь, набросил полотенце на плечи и уселся на бортик ванны.

И только сейчас заметил, в каком виде Мисато. И заодно — и он сам.

Капитан почувствовала, как её сумрачное тревожное настроение проходит, изгоняемое сдержанным весельем. Она с удовольствием полюбовалась на румянец мальчишки. Начавшись со щёк и ушей, алый пожар заполз на лоб, спустился на шею, на плечи, грудь... Мисато и не знала, что можно так краснеть — всем телом, прикрытым лишь полотенцем да короткими чёрными трусами.

— Извини, — пробормотал Синдзи, отворачиваясь. — Я... в общем, я...

Он бросил на неё вороватый взгляд и тут же отвернулся. Мисато едва не завизжала от восторга. Ага, вот ты и попался, маленький терминатор!..

— Что? — притворилась непонимающей она и сделала шаг к нему. Синдзи отшатнулся и едва не свалился в ванну.

— Мисато, ты...

— Я — что?

— Голая!..

Мисато засмеялась.

— Ну, что ты. Голая — это без... — она запустила палец под застёжку лифчика, чуть оттянула, и Синдзи всё-таки рухнул в ванную, которая отозвалась гулом.

— Ох!.. Синдзи, ты не ушибся? — Мисато, подскочив к нему, помогла выбраться.

— Нет, — промямлил парень, помидорно краснея и неуверенно пытаясь отпихнуть её руки. — М-м-мисато...

— Ну, что?

— Уйди, пожалуйста!..

— В чём дело, Синдзи? — Мисато округлила глаза и кокетливо поинтересовалась: — Я тебе не нравлюсь?

— Нравишься очень, но...

— Но?..

— Ты опять меня дразнишь!

— Это моя месть за твои чёртовы шуточки, — злорадно ухмыльнулась женщина, увидев, что тело подопечного реагирует соответствующим образом, что слабо скрывают тесные чёрные трусы.

— М-м-мисато!.. — взмолился он, пытаясь сманеврировать так, чтобы скрыть конфуз.

— Замолчи, Синдзи, — Мисато наклонилась к нему и поцеловала.

Синдзи в ужасе затрепыхался, потом расслабился — в обморок, что ли, упал?.. Мисато усилила напор и была вознаграждена слабым движением губ и языка. Нет, в сознании.

— Это что такое было? — обалдело спросил подросток, когда Мисато его отпустила.

— Вот теперь попробуй сказать, что я ненастоящая. Молчишь? Это называется — поцелуй. Твой первый взрослый поцелуй. Ты ведь никогда не целовался? Понравилось?

— Целовался, — всё так же ошалело пробормотал он. — Только Аска сказала... и тогда, с тобой...

Мисато вздрогнула и резко выпрямилась, глядя в пространство остановившимся взглядом.

— Мисато? — неуверенно позвал Синдзи.

Она, двигаясь, словно механическая марионетка, обогнула его и шагнула в ванну, наклонившись, сунула голову под кран и включила воду.

— Мисато?..

Женщина повернула голову, кусая ледяную струю, судорожно фыркая.

— Да что с тобой?!. — Синдзи резко перекрыл воду. Капитан стояла на коленях, зажимая бок руками. Больно...

— Кадзи, — прошептала она. — Я ведь сделала всё правильно?..

— Мисато!.. — в ужасе закричал подросток. Кацураги дико посмотрела на него, опустила взгляд и осторожно отняла руки от рёбер, ожидая увидеть огнестрельную рану.

Ничего — чистая белая кожа.

— Синдзи, что со мной?..

— Ты помнишь то, что ещё не случилось?

— Нет, — Мисато подумала и замотала головой. — Нет, просто когда ты это сказал, я вспомнила свой сон, в котором... Синдзи, мне ведь... сюда?..

Парень кивнул, потрясённо глядя на неё.

Вспышка памяти была похожа на удар цунами. Её сознание захлестнуло потоком, дёрнуло, завертело и потащило, как океанская волна крохотную спасательную капсулу. Никогда не виденные ею пейзажи, какие-то неправдоподобные устройства и чудовищные существа сменялись, как слайды в проекторе, только много быстрее. В цветном калейдоскопе этого хаоса мелькнуло знакомое лицо, и Мисато попыталась сосредоточить на нём своё внимание. Бешеное кружение приостановилось, и ей удалось сфокусировать свой внутренный взор.

Один-единственный образ напугал её больше, чем неуправляемый поток небывших воспоминаний, влекущий, казалось, прямиком в бездну безумия.

Нет, это не Синдзи, это не может быть он!.. Где его сумасшедшая ярость, где гремучая смесь ужаса перед будущим и бешеной решимости не допустить его снова, где непреклонная воля к жизни и безумный самоубийственный порыв?..

Усталое пустое лицо, потухшие глаза человека, совершенно равнодушного к собственной жизни, к существованию мира, который не стоит того, чтобы его спасать.

Тогда она, ощущая, как жизнь вытекает из неё горячим кровавым ручейком, попыталась хоть как-то расшевелить это вселенское безразличие, и...

И поцеловала его.

— Синдзи.

Мисато поняла, что стоит, цепляясь за него в попытке спастись от увиденного кошмара в тепле другого человека. Подросток с трудом удерживался на ногах.

— Мисато... ты что-то видела?

Ворвавшийся в реальность сон отступал. Память о неслучившимся протекла водой сквозь пальцы, но кое-что осталось. Лицо Синдзи, не этого, другого. Собственная боль. И тот поцелуй... который ему понравился бы гораздо больше без крови. Своё обещание соответствующего продолжения.

Продолжение...

Соответствующее...

Мисато качнулась вперёд и приникла к его губам — уже всерьёз. Руки Синдзи обвили её плечи... и оттолкнули.

— Мисато, что ты делаешь?!. — в панике выдохнул парень.

— Всего лишь выполняю обещание, — сиплым хмельным голосом ответила женщина. Капитан приняла важное стратегическое решение. Девственником ты не умрёшь.

— М-м-мисато!..

— Что, Синдзи? — преодолев слабое сопротивление, Мисато поцеловала его ещё раз. — Ты же не хочешь, чтобы я его нарушила?

— Но тогда ты была не ты!.. — отчаянно завопил подросток.

— Ну уж нет. Тогда я была я. И сейчас я — это я, совершенно настоящая, ведь правда? Синдзи... — она одновременно плакала и истерически смеялась, сама не понимая, что несёт. — Синдзи, помоги мне, пожалуйста. Спаси меня, Синдзи, я схожу с ума, я хочу убедиться в своей реальности. Докажи мне, что я настоящая!.. Коснись меня и скажи, что я существую на самом деле, ну!..

Она перехватила его руку и положила на свою грудь, провела по своему телу. Её руки двинулись ниже, оттянули тугую резинку, мелькнула глупая мысль — надо сказать, чтобы не носил такое, ещё пережмёт себе что-нибудь. Мальчишка застыл столбом... и ахнул, согнулся, словно получив под дых. Мисато ощутила бедром горячую струю, подросток стонал и вздрагивал.

— Ну и дела, — растерянно пробормотала женщина. Синдзи, малость придя в себя, попытался прошмыгнуть мимо неё, и она автоматически скрутила свою жертву. — Ты куда это?

— Мисато... я... я нечаянно, — пролепетал подросток, отчаянно краснея по всему телу. — Прости меня, прости, пожалуйста, я не нарочно!..

Прямо крик души.

— А то я не знаю, — она нервно засмеялась, с усилием заткнулась — этак можно психологическую травму нанести. — Эй, как насчёт исправления своей оплошности?

— Че-че-че-чего?!.

Удерживая его, Мисато провела рукой по бедру и задумчиво лизнула ладонь. Мальчишка выпучил глаза и стал задыхаться.

— Сейчас же снимай свои идиотские трусы... дай, я сама сниму.

— Ай!..

— Ну, извини. Зачем носишь такие тесные? — да, он уже был почти готов ко второму заходу, юноши быстро восстанавливаются. Его последняя попытка сбежать была неубедительна. Синдзи сдался на милость победительницы, обвил её неловкими руками.

— Застёжка...

Губы тычутся куда попало. Неловкие каменные пальцы.

— Смелее. И трусики тоже прочь, — она переступила ногами, и предмет одежды свалился на пол. Синдзи обалдело уставился.

Во второй раз тоже получилось быстрее, чем следовало бы, но Мисато была терпелива. Они перебрались в комнату Синдзи, и там всё было как надо.

— ...Вот теперь я с уверенностью могу сказать, что существую на самом деле, — Мисато разглядывала потолок в комнате Синдзи и наслаждалась ощущением собственной реальности. Мироздание, готовое превратиться в туманный зыбкий мираж, снова было ярким, плотным и непоколебимым.

Она подумала, что Синдзи уже отрубился по мужскому обычаю, но тот шевельнулся у неё под боком и посмотрел на Мисато. Та смутилась, хотя после того, что вытворяла с неумелым подростком, что он по её подсказкам вытворял с ней, действуя всё смелее и энергичнее, вообще не думала, что сохранит такую способность — смущаться.

На неё часто смотрели мужчины. Смотрели с интересом и желанием, вызывающим гордость, с похотью, побуждающей врезать по морде, некоторые, очень немногие — с равнодушием, злящим ещё больше. Но с любовью? пожалуй, нет, никто не смотрел на неё с любовью.

А Синдзи... он как будто смотрел на богиню. Как на некое чудесное явление, сошедшее с небес. Мисато чувствовала, как тает под этим взглядом, отвела глаза.

Ну и наворотила я делов... — пришла трезвая мысль благоразумной части её натуры. Я же его просто изнасиловала. Хотела убедиться в собственной реальности, и воспользовалась тем, кто был под рукой...

Мисато покосилась на подростка — но тот как будто не возражал против того, чтобы им "воспользовались".

Ну и наплевать тогда!.. — бесшабашный ответ Мисато-раздолбайки.

— Так как, настоящая я? — снова спросила она. Мальчишка, испросив разрешения взглядом и получив благосклонный взмах ресниц, дотронулся, провёл рукой по её телу. Он как будто весь существовал на кончиках пальцев. Мисато закрыла глаза — робкое неумелое касание заводило, пробуждало искристую силу в усталом теле.

— Да, ты настоящая, — прошептал Синдзди сиплым голосом.

— А теперь второй вопрос. Есть всё-таки в мире что-то, ради чего его следует защищать?

Синдзи заморгал.

И вдруг резко сел, глядя в пустоту расширившимися глазами.

— Син? — позвала Мисато удивлённо и слегка обиженно. Подросток перевёл на неё взгляд... капитан вздрогнула. Ярость, гнев, презрение, даже какая-то брезгливость...

— Это мой отец? — резко сказал парень.

— Что?

— Это он велел тебе так убедить меня в том, что мир всё же стоит спасения?!.

Мисато замерла. Воздушная лёгкость исчезла, тело словно налилось свинцом. Она с трудом подняла ставшую в десять раз тяжелее руку и отвесила Синдзи затрещину.

В последний момент всё же ослабила силу удара, не своротив подростку челюсть, всего лишь сбросив с футона.

— Думаешь, Командующий смог бы отдать мне такой приказ? — прорычала Мисато, вскакивая.

— Он? Да запросто!.. — яростно, хотя и несколько неразборчиво отозвался Синдзи, держась за горящую щёку и осторожно встряхивая головой в попытке собрать двух обнажённых гневных женщин перед ним в одну.

Мисато замерла.

— А как я, по-твоему, среагировала бы на такой приказ Командующего?

— Ударом по морде, а то и выстрелом, — Синдзи думал недолго, и на его уже слегка ассиметричном лице проявилось мечтательное выражение, видимо, идея очень ему импонировала. Мисато это развеселило... на краткий миг...

Она круто повернулась — злая, прекрасная, обнажённая.

— Где мои?.. Ах да, в ванной остались.

— Мисато, — подросток начинал осознавать, что ляпнул.