Авиатор

— В Ниене.

— В принципе, недалеко, на автожире...

— Не надо на автожире! Как быстро вы можете прибыть на Самсоновское поле?

— Это близко от меня, — прикинула Лиза. — Умыться, переодеться... Через час могу быть.

— Через полтора, — внес поправку Райт, — сектор "Синий — 6", винтокрыл с белым петушком в красном треугольнике.

— Винтокрыл?

— Четырехместный "Фоккер".

— Тогда, до встречи! — и она дала отбой.

Постояла около стола, собираясь с мыслями. Хотела, было, закурить, но не стала. Пошла в ванную комнату, и минут двадцать принимала душ. Горячий и холодный по очереди, и так три раза. Потом еще четверть часа выбирала, что надеть, но, в конце концов, остановилась на привычных уже галифе и кожане. Только рубаху одела не белую, а черную, и на этот раз "не забыла" про бюстгальтер.

На автожире до Самсоновского поля двадцать минут лета, но территория там немалая, да еще и аппарат следовало пристроить. Так что набежало дополнительных двадцать минут. Однако к "фоккеру" Лиза подошла без опоздания.

"Точность вежливость королей? Верно! Но и офицеров флота тоже!"

Пилотом винтокрыла оказалась женщина. Возможно, Райт все так и задумал, а может быть, и случайность.

— Клара ван де Хёлст, — представилась она по-франкски, протягивая руку. — И на всякий случай, я не голландка, а фламандка.

— Приятно познакомиться! — ответила Лиза на том же языке. — Елизавета ван дер Браге.

— Датчанка? — удивилась пилот винтокрыла.

— Себерянка, — уточнила Лиза, и они полетели.

Лететь оказалось не близко. Это только так говорилось, что "Звезда Севера" швартуется в Ниене. На самом деле, корабль был причален в гражданском порту Ниен-3 в Устии . Сто двадцать километров по прямой, и почти все время против ветра. Даже при относительно высокой скорости "фоккера", отняло минут сорок.

Подлетели с кормы, где у бригов обычно находится летная палуба. Сели аккуратно, не придерешься. Лиза выбралась на бронепалубу, огляделась. Бриг корабль довольно большой. Этот был восьмой серии, так что длина около 130 метров, ширина — до 20, а тоннаж под восемь тысяч. И пусть Райт не сочиняет! Как же, старенький! Восьмую серию в Роттердаме стали строить только в 1919 году. Следовательно, самому старому бригу не могло быть больше восьми лет, и списать такой борт мексиканцы могли только за очень большие деньги и только своему.

— Прошу вас, госпожа ван дер Браге! — пригласила ее Клара, и они пошли в сторону правой бортовой надстройки. А там их уже встречал Райт в окружении нескольких мужчин и женщин, одетых кто во что горазд, но непременно с намеком на флот.

— Дамы, — сказал он, когда Лиза и Клара подошли ближе, — господа! Разрешите представить, капитан Елизавета Браге! Между прочим, настоящий капитан!

— Госпожа капитан, — после церемониального поклона произнес он, обводя рукой собравшихся на палубе людей, — разрешите представить, наш женский клуб. Дамы вперед!

— Рейчел Вайнштейн — представил он невысокую блондинку, чем-то неуловимо похожую на Лизу, какой она была раньше, — первый трюмный инженер! Анна Монтанелли — эта была чуть выше, темноволосая и смуглая, -командир десантной группы, Надин Греар — высокая, русоволосая, голубоглазая, — второй пилот, ну, а с пилотом винтокрыла вы, по-видимому, уже знакомы.

Потом представились мужчины, и Лиза поняла, что на борту "Звезды Севера" собралось каждой твари по паре. Корабельный лекарь — не просто себерянин, а настоящий помор — Леонтий Тюрдеев, и этим все сказано; третий пилот — немец, а баталер — американец из Провиденса, где бы эта дыра ни находилась...

— Разнообразный у вас, однако, экипаж, — мягко выразила свои впечатления Лиза.

— Верно! — согласился Райт. — Поэтому три основополагающих правила на борту "Звезды Севера" следующие. За половую агрессию расстрел на месте, за воровство — безоговорочное списание, за дискуссии на тему вероисповедания и происхождения — аналогично. А еще мы вне политики.

— Серьезно? — подняла бровь Лиза.

— Какие с этим могут быть шутки? — искренно удивился Райт. — У нас экипаж — сто семь душ, из них двадцать девять женщин. Улавливаете, капитан, ход моей мысли? Представлены пять христианских конфессий и две иудейские...

— А разве у иудеев не одна конфессия? — уточнила Лиза, которая, как и положено советскому человеку, во "всех этих глупостях" не разбиралась.

— Разумеется, нет, — пожал плечами шкипер. — Вот госпожа Вайнштейн — иудейка.

— Я, вообще-то, атеистка! — возразила госпожа первый трюмный инженер.

— Но происхождение-то это не отменяет!

— Да, пожалуй, — согласилась Рейчел Вайнштейн.

— Ну, вот! — словно, нашел подтверждение своим словам, кивнул Райт. — А командир второй десантной группы у нас Кумуш Сатчи — караим. Есть разница, не правда ли?

— Не знаю, — призналась Лиза.

— В Себерии евреи есть? — спросил, вздохнув, Райт.

— Разумеется.

— Они похожи на литовских рейдеров?

— Вот черт! — сообразила Лиза. — У литовцев же половина рейдеров — караимы.

— Теперь понимаете?

— Пожалуй, да.

— Тогда, в путь!

— Куда? — Лиза попросту не поняла оборота.

До этого момента они говорили по-французски, вернее, на франкском языке, который в этом мире — во всяком случае, в Европе, — сохранил за собой функции "лингва франка" . Но сейчас Райт перешел на русский, а по-новоархангельски это его "тогда, в путь" прозвучало невнятно, да и грамматика оставляла желать.

— На экскурсию, — улыбнулся Райт, снова переходя на франкский. — Составишь нам компанию, Рейчел?

— Разумеется, — ответила блондинка, и они отправились осматривать корабль.

Проводил "экскурсию" сам шкипер, трюмный инженер давала пояснения, а Лиза преимущественно молчала. Она заранее выучила "домашнее задание", и поэтому знала, что легкие крейсера голландской постройки, которые принято называть бригами, — корабли довольно крупные. Впрочем, их размер был продиктован очевидной необходимостью. Если вам надо разместить на летающем объекте шесть сто миллиметровых пушек, двенадцать полуавтоматических 57-миллиметровок и двенадцать 22-мм автоматов, не считая целой прорвы пулеметов, то вам нужен достаточно крупный борт. Ведь на нем еще и абордажные гарпуны надо ставить и, как минимум, две системы для сброса бомб, не считая кранового хозяйства и прочего "всего". Впрочем, орудийные башни, во всяком случае, внешние на "Звезде Севера" были демонтированы, а в артиллерийских погребах устроены универсальная мастерская и вполне приличная лаборатория. Однако, на взгляд Лизы, в нескольких местах, куда они попросту не зашли, с высокой степенью вероятности могли сохраниться внутренние орудийные башни артиллерии малого калибра. Впрочем, учитывая то обстоятельство, что она здесь всего лишь гость, — во всяком случае, пока, — Лиза щекотливых вопросов не задавала.

Конструкция у бригов 8-й серии — классическая. Три котла и главная турбина расположены в средней части корабля чуть ниже условной ватерлинии, две вспомогательные машины — в корме. Восемь левитаторов — оттого и восьмая серия, — поставлены симметрично, но не в плоскости, а в трех измерениях. Тогда, за вычетом вооружения и боезапаса, горючего и водяных цистерн, а так же ангара для малых летательных аппаратов, полезной площади для размещения экипажа и его обслуживания остается совсем мало. Два симметричных продольных коридора, прикрытых бортовой броней. Три жилых зоны — две носовых и одна кормовая, — кают-компания, камбуз, лазарет, баталерная, вот, собственно, и все.

— А здесь живут старшие офицеры, — они поднялись по лестнице и оказались в левой надстройке.

— Салон и буфетная, — кивнул Райт на открытую дверь, сквозь которую Лиза успела увидеть полированный бок красного рояля, — но сюда мы еще вернемся, чтобы отобедать. А в этих коридорах, — продолжил Райт, увлекая Лизу за собой, — каюты шкипера, то есть, моя, первого помощника, главного навигатора, старшего механика, первого трюмного инженера, командиров палубной команды и десанта, лекаря и шеф-пилота. Каюту шеф-пилота смотреть будем?

— Обязательно! — кивнула Лиза, и перед ней открылась дверь.

Ну, что сказать? Красиво жить не запретишь! Просторная спальня с широкой кроватью, небольшой, но удобный санузел с душевой кабинкой, и салон-кабинет. Вся мебель, включая шкафы, красного дерева, — красный сандал, уточнил Райт, — кое-где со вкусом инкрустированная эбеновым деревом, самшитом и слоновой костью. Широкое панорамное окно с видом по ходу движения в салоне и обычное — круглый иллюминатор в спальне, тканные гобеленовые шторы, паркет и ковер, и несколько симпатичных цветных гравюр.

— Что скажете, Елизавета Аркадиевна?

— Лиза! — напомнила она об их соглашении.

— Впечатляет! — улыбнулась она. — А сейчас я хочу увидеть рубку.

— Три этажа вверх, Лиза! — усмехнулся Райт. — Вообще-то, есть еще резервный пост в правой надстройке, но основной здесь.

"А в правой надстройке, небось, еще и боевой пост оружейников..." кивнула мысленно Лиза, и пошла вслед за шкипером "примеряться" к ходовому посту.

* * *

Вечером, уже из дома, Лиза позвонила Надежде и пригласила их с Клавой в калабрийскую тратторию на Малой Якорной.

— Только мы одни, — предупредила заранее, чтобы не оказаться вдруг посередине загулявшей толпы знакомых и малознакомых людей.

Встретились в начале девятого, на еду не налегали, но под красное аутентичное вино попробовали — всего понемногу, — всяких итальянских вкусностей и разностей, посмеиваясь, да похихикивая над тем или этим, но о главном речь зашла, только когда камирьере убрал со стола посуду и принес крепкий кофе и граппу.

— Рассказывай! — Надя закурила и смотрела на Лизу, Клавдия, впрочем, тоже. Это у них как-то синхронно получилось.

— Я уезжаю.

— Когда? — кажется, Надежда не удивилась.

— Куда? — уточнила Клавдия.

— Через неделю, — Лиза тоже взяла папироску, но пока не закурила, — далеко, надолго, шеф-пилотом на искателе сокровищ "Звезда Севера".

— Ты серьезно? — нахмурилась Надежда.

— А, что! — восхитилась Клавдия, — вполне в Лизкином духе. "Безумству храбрых..." и все такое!

— Но почему?!

— Потому что они предложили мне летать! — Лиза и сама от себя такого не ожидала, но сейчас поняла — в точку!

— Большой корабль, — объяснила она, прикурив, — в бескрайнем небе. Рули — не хочу!

— Значит, бескрайнее небо... — повторила за ней Надежда. — Куда пойдете?

— В Лемурию.

— Ну, не хрена себе! — Клавдия умела радоваться, и за себя, и за других. — За это надо выпить!

Выпили. Потом под разговор о дальних странах и больших кораблях — еще по одной. А дальше, как поется в одной себерской песне, "сама пошла". А когда идет, значит, спиртное льется рекой со всеми вытекающими из этого последствиями. Так что Лиза не удивилась, проснувшись утром в постели с Клавдией и Надеждой. Вспомнила прошедшую ночь и улыбнулась.

"Все себе, себе, себе! Пей, гуляй, Себерия!"

Лиза притулилась к Клавдии, закрыла глаза и снова уснула, и никаких угрызений совести, что характерно, при этом не испытывала. Никаких, нигде, ни о чем.

* * *

Улетала все с того же Самсоновского поля и на том же четырехместном "фоккере". На этот раз, правда, не только багажное отделение, но и все оставшиеся свободными сидения были битком набиты. Лиза отправлялась в долгое путешествие, а значит, вещей с собой брала по максимуму: и одежду на все случаи жизни, и белье, и всякие безделушки, картины и прочее добро, которым предстояло украсить каюту шеф-пилота и которые этому шеф-пилоту должны были скрасить в путешествии жизнь. А еще оружие — пара охотничьих ружей и револьвер, — книги и набор новгородской работы для письменного стола. Походный несессер с туалетными принадлежностями, подаренный Надеждой. И такой же — из теснённой испанской кожи — походный поставец с рюмочками, стаканчиками и прочими относящимися к еде и выпивке причиндалами, подаренный Клавдией, запас папирос на первый случай и много чего еще. Вещей могло быть и больше, но с Лизой заранее связались судовой баталер и старший корабельный стюард и выяснили у нее, какие папиросы она курит, что пьет в различных обстоятельствах, и что хотела бы иметь "под рукой" в своей каюте. Кроме того, по поручению кока они задали еще целый ряд вопросов, демонстрирующих, насколько серьезно на корабле относятся к удобству экипажа. Во всяком случае, к одному из членов экипажа — шеф-пилоту Браге. Кока интересовало, нет ли у Лизы каких-либо ограничений в еде, связанных с состоянием здоровья, народными традициями или религиозными предписаниями. А так же ее личные вкусовые преференции касательно отдельных продуктов и блюд. По второму пункту Лиза кое-что упомянула, по первому же — лишь выразила удивление и подчеркнула, что никаких ограничений не соблюдает.

Прилетели на бриг. А на борту — дым коромыслом: краны скрипят, грузчики кричат, палубные матросы носятся туда — сюда, а первый помощник с бесстрастной миной на лице отдает короткие распоряжения. Корабль готовится в дальний поход — не фунт изюма!

— Не сегодня, и даже не завтра! — охладил ее пыл Райт. — Послезавтра. Но дела лучше доделать заранее. Так что, идите, Лиза, устраивайтесь! Если захотите что-нибудь поменять, переделать, починить — звоните по внутренней линии 05 — главному стюарду. Он решит практически любые ваши проблемы.

Январь — апрель 2016