— Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, — наконец, открыл рот и Володя. После появления американца он все время молчал. — Скорей всего, ты еще не раз встретишься с ним.

— Да. Раз уж он тебя нашел, вряд ли теперь отпустит, — добавил в свою очередь Вилли.

— Ничего он меня не нашел, я с ним случайно встретился.

Про себя я подумал, что если вторую встречу с натяжкой можно назвать неслучайной, особенно из-за Элен, то первая, это точно был случай.

— После того, как ты получше узнаешь этот мир, ты поймешь, что здесь очень редко происходит что-то случайно.

— То есть и я здесь тоже появился не просто так?

— Да, ты же приглашенный, — подтвердил Вилли, а Вовка просто кивнул.

В общем, после рассказа Володьки, я уже и сам стал догадываться, что та мадам, заманила меня в подъезд специально. Но вот зачем, пока мне еще никто не растолковал.

— Ладно, — вздохнул я. — Выкладывайте, что вам от меня нужно?

— Хорошо, — шериф опять отхлебнул пива. Вид у него был такой, словно мы сидим и от нечего делать болтаем всякую ерунду, а не обсуждаем жизнь, в которой легко можно путешествовать не только по разным мирам, но даже во времени.

— Для начала, я должен тебе сказать, что ты наш должник. Мы кое-где, тебе здорово помогли.

— Что-то я не помню. Или вы про то, что отправили меня во Мглу?

— Вовремя подсказанное верное направление, это почти то же самое, что и спасение, — усмехнулся шериф. — Но я не об этом. Думаешь, тебя случайно нашли Азалы, когда ты уже умирал? Нет, кое-кто подсказал им, чтобы они свернули сегодня со своего обычного маршрута. Ну и про твою непобедимую для дикарей винтовку ты помнишь? Где ты её, кстати, оставил? Хорошая вещь. Или ты думаешь, она просто так висела на родовом дереве? Совершенно исправная и даже с заряженной батареей.

Вот это он меня уел! А я ведь, действительно, в этом уже уверился.

Взглянув на меня, Вилли заулыбался:

— Да ты не переживай, самое главное испытание ты прошел сам, без всякой помощи. Да там, никто и не сможет помочь.

— Это какое?

— Ты прошел через Мглу. А там до тебя еще никто не проходил.

— А мне кажется там тоже кто-то побывал. Каким образом из лодки смогла исчезнуть Элен, ведь она стала серой?

— Элен, это отдельный разговор, она и не такое может, про нее ты еще много узнаешь. Но про Мглу не сомневайся, ты её прошел сам. Иначе бы, мы с тобой сейчас не разговаривали. Это было твое главное испытание, и ты его выдержал. Ну, а те случаи, когда тебе помогли, просто не забывай про это, когда перед тобой встанет выбор.

— Ну не тяните, раз я должен, я отдам. Что от меня требуется?

— Пока ничего особенного. Просто, ты должен дать мне слово, что отныне ты становишься членом нашего Круга.

— И все?

— И все. Потом можешь пить, есть, отдыхать, когда понадобишься, мы тебя найдем. Правда не гарантирую, что сможешь долго отдыхать, у нас все происходит внезапно, поэтому можем тебя вызвать в любую минуту.

— Я про слово — этого достаточно? Не надо подписывать никакие бумаги?

— Скажи еще кровью, — опять усмехнулся американец. — Нет, в этом мире достаточно слова. Оно здесь скрепляет все. И нарушить его — это очень плохо, можно сильно пострадать.

— В смысле, кто-то следит за тем, выполняю я свое слово или нет?

— Ты прав, кто-то следит. И очень строго наказывает. Это не человек, и ему не понятны наши слабости. Я еще не встречал того, кто нарушил здесь заключенную сделку, хотя говорят бывали такие. Но я им не завидую.

Я взглянул на Вовку, он в ответ кивнул, подтверждая слова Вилли и развел руками, мол, такая тут жизнь, ничего не поделаешь. Что-то они темнят, подумал я, кто и что может проследить за мыслями в моей голове? Ерунда какая-то. Однако, я все равно задумался, ведь не зря они меня тут столько времени уговаривают, может, действительно, здесь какой-то подвох?

— А если я не соглашусь?

— Тогда у тебя один выбор — ты лишаешься права ходить по мирам, и до своей смерти, живешь только в одном.

— На Земле?

— Все миры можно называть Землей. Хотя я понял, что ты имеешь ввиду. Нет, ты не обязательно попадешь в тот мир, в котором ты начал жизнь. Но не переживай, через какое-то время, ты любой из них будешь считать своим. Так здесь все устроено.

Но я не хотел теперь провести остаток жизни запертым, в каком-то одном месте. Наверное, после того как я увидел все это и услышал рассказ Морячка, я захотел тоже иметь возможность побывать в разных удивительных местах. А скорей всего и до этого, у меня уже была склонность к бродяжничеству. Потому и не уживался я где-то надолго, ни на работе, ни на учебе.

— Хорошо, я согл...

Договорить я не успел, за окнами враз потемнело, раздался страшный грохот и дом встряхнуло. Землетрясение, подумал я и бросился к двери.

— Стой!

Я обернулся. Вилли с перекошенным злобой лицом, дергал застрявший в кобуре Кольт, и кричал Володе:

— Стреляй! Он сейчас уйдет!

Побледневший Вовка вскинул руку, в ней уже был зажат пистолет. Секунду я ошеломленно глядел на происходящее, не в силах поверить тому, что вижу. Только что эти люди разговаривали со мной, почти как с членом их семьи и вдруг...

Ситуацию разрешил стук в дверь. Кто-то с силой начал барабанить в ту дверь, откуда до этого появился шериф. Как только американец и Морячок оторвали взгляды от меня, я начал действовать.

Кроме той двери, в которую сейчас кто-то долбил так, что она выгибалась, в комнате было еще две двери. Одна возле старинного резного шкафа, я подумал, что это выход на кухню, а вторая, массивная, с толстой большой ручкой, словно в каком-то учреждении, была напротив меня, но к ней надо было бежать через всю комнату. Все-таки по прямой легче, чем обегать стоявший на пути стол, мгновенно сориентировался я, и бросился ко второму выходу.

Хозяева не обращали на меня внимания, похоже, происходило что-то экстраординарное — даже на бегу я заметил, как изменились лица моих собеседников. Если на лице Вилли был настоящий ужас, у него даже руки тряслись, то Вовка стоял спокойно, но он настолько побледнел, что его лицо казалось белым пятном, в потемневшей комнате. Я схватился за массивную ручку и с силой толкнул её, дверь поддалась, но шла с трудом. Я не чувствовал, что кто-то держит её, ощущение было такое, что двери просто очень тугая и массивная, и моих сил недостаточно, чтобы открыть её. Я выругался и навалился плечом, однако не выпускал из вида обоих собеседников — я не хотел, чтобы они вспомнили про меня и в последний момент, все-таки подстрелили.

Но это все-таки произошло — когда я выругался и ударил в дверь плечом, Вовка обернулся и мы встретились глазами. Мне на секунду показалось, что он не узнает меня, но тут же его взгляд вновь стал осмысленным и я заметил, что он что-то шепчет мне.

— Беги, беги...

Я прочитал это по губам. Еще через секунду Морячок отвернулся и, вдруг, начал стрелять по выгибавшимся дверям. Шериф заорал что-то по-английски, и его Кольт тоже загрохотал. Моя дверь, хоть и медленно, но открывалась. В тот момент, когда я решил, что смогу протиснуться в образовавшуюся щель и сунул туда ногу, взламываемая дверь сзади не выдержала. Она целиком вылетела прямо в комнату. Я не стал ждать, чтобы разглядеть, что за тварь может обладать такой силой и скользнул в открывшийся проем.

Темнота. Я ждал этого. Значит, я опять оказался в комнате, из которой могу выйти в новый мир. Однако, это заблуждение оказалось недолгим — просто после яркого света предыдущей комнаты, мои глаза приняли сумрак за кромешную тьму. Через несколько секунд я понял, что различаю предметы, а еще через мгновение я разглядел светлое пятно стеклянной двери. Я просто находился в комнате, где был выключен свет.

Мозг заработал. Если это так, то за дверью откуда я сейчас вошел, все еще продолжается. Я выдернул из кобуры Маузер, так и болтавшийся на мне с самого утра в Оазисе, развернулся и схватился за ручку. Надо вернуться, там Вовка. Как бы не вел себя Володька сегодня, я все равно чувствовал себя перед ним в долгу. Может он и использовал меня там, в Городе, мне на это было плевать — будет время, разберемся. Но вот то, что он действительно помогал мне — это было реальностью. Один Калашников чего стоил. Но самое главное, у меня перед глазами до сих пор стояло его лицо, когда он шептал мне — беги...

Я осторожно потянул дверь на себя, боясь увидеть кровь по всей комнате, но створка не поддалась. Я потянул сильнее, я помнил, как трудно она открывалась поэтому сначала не понял, что происходит. Однако дверь не сдвинулась с места, она вообще никак не реагировала, на мои усилия. То же самое произошло бы, если бы я тянул ручку, прикрученную к глухой стене. Еще пару минут, я время от времени дергал ручку, но все напрасно. Похоже, тут опять фокусы с дверями. И мне просто отрезали проход в ту комнату, из которой я пришел. Что ж, надо разбираться с тем, что я имею. Куда я попал на этот раз.

Хотя другого источника света, кроме стеклянной двери не было, глаза уже основательно привыкли к полумраку, и я разглядел, где нахожусь. Большая комната с двумя диванами у противоположных стен, и несколькими креслами, так же прижавшимися к стенам. Сбоку от кресел стояли небольшие столики. Назначение комнаты было не совсем понятно, но я и не забивал себе голову такими вопросами, проблем у меня и так хватает. Главное — я убедился, что живых в помещении нет, после этого потерял интерес к осмотру, мой взгляд притягивала дверь и я направился к ней. Немного подумав, я спрятал Маузер в деревянную кобуру — нелепо же буду выглядеть, если здесь обычная квартира и обычные люди. То, что здесь живут, сомневаться не приходилось — даже в этой темной комнате, не чувствовалось следов заброшенности.

Осторожно ступая, вся предыдущая жизнь научила меня тому, что в новом месте нужно быть как можно незаметнее — это благотворно влияет на продолжительность жизни — я подошел к двери и прислушался. Тихо. Я повернул фигурную ручку и приоткрыл дверь. Опять замер. И снова тишина. Уже смелее, я толкнул створку и выглянул наружу. На секунду мелькнула мысль, а вдруг там опять новый мир, но реальность оказалась намного прозаичней — дверь выходила в коридор.

Я вышел из комнаты и остановился, решая куда двинуться. Теперь я знал откуда здесь свет — налево, метров через двенадцать, коридор заканчивался двустворчатыми стеклянными дверями. Большие, украшенные начищенной медью, двери вели на улицу. Через прозрачные створки хорошо было видно зимний сад, с темными деревьями и белым ярким снегом.

Я посмотрел в противоположную сторону — там коридор изгибался и исчезал. Все-таки я решил сначала глянуть на улицу, если там есть дома, по их внешнему виду будет легче понять, что это за место.

Домов рядом не наблюдалось. Я стоял перед огромными, словно в каком-нибудь присутственном месте, створками дверей и через стекло рассматривал улицу. Это был действительно, парк или сад, дорожка, начинавшаяся от высокого каменного крыльца, уходила прямо в деревья. Они почти сомкнулись над ней кронами обрамленными пышными шапками снега. Сад был ухоженным и люди явно жили здесь сейчас — дорожка была расчищена и тщательно выметена. Редкий снежок, сыпавший с серого неба, еще не накрыл шахматный рисунок разноцветной плитки.

Я еще с полминуты постоял, ожидая не появится ли кто, и решил идти обратно, проверить дом. Я повернулся и чуть не присел — сзади меня стояла девушка.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась она и доброжелательно улыбнулась. От меня не укрылось, что в её глазах мелькнули веселые чертики — похоже, она радовалась произведенному эффекту.

От неожиданности я немного растерялся и затянул с ответом, поздоровался только когда у нее в глазах появилось недоумение:

— Здравствуйте. Как вы меня напугали.

Её взгляд потеплел и в нем опять мелькнула детская довольность своей шалостью. Хотя девушка была довольно высокой, почти по плечо мне, и фигура у нее была уже сформировавшейся, но мне показалось, что ей лет четырнадцать-пятнадцать. Слишком уж лицо выглядело по-детски — открытый веселый взгляд голубых глаз, пухлые губы и мелкие веснушки вокруг носика.

Я глянул на себя — видок у меня был еще тот: потертые армейские ботинки и джинсы, выцветшая от постоянного солнца футболка и лохматая леопардовая безрукавка. Через плечо кобура с Маузером и черный широкий нож на поясе — вещи, купленные когда-то у Гракса. Какой-то час назад я был там, где этот наряд не вызывал не малейшего удивления, а сейчас стою пред красивой девушкой-подростком в заснеженном зимнем доме, где наверняка понятия не имеют об Оазисе и мире с вечной жарой.

— Где я? Как называется это место?

Я задал вопрос и вдруг понял, что говорю я не по-русски. 'Что за черт?! Когда я научился разговаривать на этом языке?'

— Так вы не снизу? Вы не из деревни?

Взгляд девочки сразу стал испуганным. Все веселье улетучилось. Я видел, что она как будто только сейчас разглядела меня. Девушка дернулась, я понял, что она сейчас убежит.

— Постой! Не бойся! Я ничего плохого не сделаю. Помоги мне.

— Я сейчас позову кого-нибудь, — девушка явно была в замешательстве.

— Хорошо, — сразу согласился я. — Позови кого-нибудь из взрослых.

Эти слова, к моему удивлению, произвели обратный эффект — девушка блеснула глазками и вздернула носик.

— А я вам что — ребенок? Я сама могу все решить.

Я понял, что незнакомка сейчас как раз в том возрасте, когда уже считаешь себя взрослым и любые намеки на возраст сразу принимаются в штыки. Когда-то, лет в тринадцать-четырнадцать, я сам таким был.

— Хорошо, — снова согласился я. — Тогда давай познакомимся. Меня зовут Саша, я из Москвы.

Я специально приплел Москву, может быть девочка среагирует на название. В моем мире, Москву знали не только в России. Однако мои ожидания не оправдались, девочка пропустила название столицы мимо ушей.

— Меня зовут Савейя. Так как вы оказались здесь и чем я могу вам помочь?

Её ответ только подтвердил то, о чем я сам догадался, поняв, что разговариваю на незнакомом языке — я в очередном новом мире. Чем она могла мне помочь я сам пока не знал, и честно признался в этом:

— Прости, Савейя, я сам пока не представляю, чем ты можешь помочь. Я немного заблудился и для начала хотел бы определиться, где я нахожусь.

— Так вы точно не из крестьян? Простите, но ваш вид... Вы очень похожи на тех, с окраины. На бедняков.

Говоря это, девочка стушевалась, она еще, похоже, не научилась взрослой дипломатии. Я пропустил мимо ушей замечание о своем внешнем виде, мой мозг сразу выхватил слова — крестьяне и бедняки. Это что еще за дела? Я опять попал в какой-то отсталый мир? Я опять посмотрел на девушку, но по одежде ничего не понятно — в моей голове понятия крестьяне относилось к веку девятнадцатому, и раньше. И девушек той эпохи я представлял соответственно — объемные платья, рюшечки и чепчики. В, общем, все то, что я видел в кино про это время. Савейя же была одета в плотно облегавшие синие брюки без карманов — мне даже сначала показалось, что это джинсы — и свободный тонкий свитер темно-зеленого цвета. На ногах были короткие сапожки из желтой замши. Вполне современный вид, таких полно было на улицах Москвы.