Город

— Все-таки давайте я позову папу, он разберется.

Я понял, что она успокоилась и не будет поднимать панику, пугая родных, поэтому согласился:

— Позови. Я подожду.

На миг в глазах девушки опять мелькнуло сомнение — я понял, что она раздумывает, не опасно ли оставлять ли меня одного — но через секунду голубые глаза опять заблестели.

— Я быстро! Только вы никуда не уходите, а то заблудитесь. Дом у нас большой.

Савейя развернулась и быстро скрылась за поворотом. Уже оттуда я услышал, как она зовет:

— Сир Василай, где вы? Папа, ты мне нужен!

Я хотел было пройти вслед за девушкой за поворот и взглянуть, что там, но не успел. Оттуда появилась женщина. При взгляде на нее у меня в голове сразу оформилось понятие — дама. В моем понимании этого слова дама должна была выглядеть именно так, как выглядела новая гостья. При этом, главное было не в одежде — наряд женщины был самым обыкновенным, лишь немного отличавшимся от наряда Савейи. Те же брюки, только чуть более широкие, и тонкий свободный свитер без горла. Гамма цветов, правда, была другая — темные, почти черные брюки и белый свитер.

Все это, как и её лицо, я разглядел потом, сначала я увидел только её глаза — большие, влажные и черные, словно южная ночь. Они особенно выделялись на фоне бледной, почти белой кожи. И они заглядывали мне в душу. Я поежился — черт, какая-то колдунья из голливудского фильма-сказки.

— Кто вы?

Когда её губы зашевелились, я ожидал, что речь её будет под стать взгляду и надменному виду, но это оказалось не так. Её голос оказался настолько необычным, и на первый взгляд совсем не подходящим к облику сказочной дамы, уже сложившемуся в моей голове, что я сначала не поверил, что это говорит она. Слова прозвучали тихо, почти на пороге слышимости, словно это говорил умирающий. Однако нотки, прозвучавшие в этом коротком вопросе, говорили совсем не о немощи, в нем четко проступила властность. Похоже, женщина привыкла, что любое её слово ловят со всем вниманием.

— Я... , — я замялся, не зная, как объяснить свое появление. — Меня зовут Александр, я тут случайно.

Я с трудом сдержал желание сделать поклон. Эта женщина явно подавляла меня. Я еще раз взглянул в её лицо и только сейчас разглядел его полностью. Хотя по отдельности — нос, губы, глаза — казались самыми обыкновенными, но все вместе производило впечатление надменности и отстраненной красоты. Лишь когда она повернула голову я заметил, что нос, немного великоват, это происходило потому, что он был горбинкой, с острыми нервными крыльями и хищно выдавался вперед, словно клюв ястреба. Подобные носы я видел на картинах старинных немецких художников, у большинства знатных дам того времени был такой же клюв. Как ни странно, необычный нос, нисколько не портил её, а наоборот придавал аристократичности.

— Я вижу, что вы нездешний, — опять еле слышно сказала дама. — Всех наших крестьян я знаю. Как вы попали сюда?

Вопрос был конечно интересным, даже для меня самого, но я не думал, что если сейчас начну пересказывать то, что случилось со мной за это утро, она поверит мне. Меня спасло появление новых людей. Из-за угла появилось несколько человек. Впереди быстро шагала Савейя, сразу за ней мужчина с усталым лицом и грустным взглядом. Всем своим видом, он словно спрашивал — ну что там еще свалилось на мою голову. Похоже, проблем у человека хватает, подумал я, заметив опущенные уголки рта и складки на лбу.

Следом шли еще двое мужчин и женщина. Без всяких объяснений было понятно, что это прислуга — одинаковая серая форменная одежда и бесстрастные лица.

— Милая, что ты тут делаешь? Ты же болеешь, тебе надо в постель.

Не обращая внимания на меня, мужчина подошел к 'даме' и тревожно заглянул ей в глаза. Я, если честно, не заметил в этой властной гостье, ни малейшего недомогания, разве что тихий голос, но это вряд ли от болезни.

— Папа, — девушка потянула отца за рукав. — Вот этот человек, о котором я говорила. Посмотри, он немного странный. Говорит заблудился.

— Вот, вот, посмотри, — женщина не ответила на его вопросы. — Ты совсем потерял контроль над поместьем. Я чувствую, что скоро зверь появится прямо в нашем доме, а ты даже пальцем не пошевелишь.

Судя по перепалке, мужчина и женщина, это муж и жена, следовательно, женщина, мать Савейи, решил я. Слишком уж похоже на обычную семейную ссору, подобные разборки одинаковы во всех мирах, которые я успел увидеть. Трое стоявших сзади, сделали вид, что ничего не слышат, при этом они не отрывали глаз от меня. Вот они явно удивились — это читалось в их взглядах. Один из слуг, здоровенный бугай — серую ливрею распирали широкие плечи, а кулаки были лишь немного меньше моей головы — похоже, очень хотел заняться мной. Он набычился и незаметными шажками подбирался ближе ко мне. Я прикинул его вес и возможную силу — справиться с такой горой мышц, мне явно не удастся.

Пока хозяева были заняты препирательствами, я отодвинулся ближе к двери и проверил, как быстро могу выдернуть Маузер. Ни бугай, ни другие слуги не обратили внимания на мои манипуляции с пистолетом. Это было странно, любой человек заметив оружие, как-то реагирует на него, в большинстве случаев — с испугом. Неужели местные не понимают, что это пистолет? Скорее всего, так и есть. Но нож-то они все равно видели? Я решил проверить и это. Передвинул руку и положил её на резную рукоять ножа, купленного когда-то вместе с Маузером. Теперь не только здоровяк внимательно следил за моими действиями, второй слуга-мужчина, тоже уставился на нож. Тогда, для большего эффекта, я немного вытащил лезвие из ножен.

— Гарривас! — удивленно ахнул второй слуга. Здоровяк удивленно вытаращил глаза и обмяк, сразу потеряв всю агрессивность. Все остальные тоже во все глаза смотрели на мой нож. Даже родители Савейи, перестали препираться и удивленно глядели то на оружие, то на меня. Самая непосредственная, еще не научившаяся скрывать свои чувства частница шоу — Савейя, пошла еще дальше. Она шагнула ко мне и горячо попросила:

— Покажи, пожалуйста. Я никогда не видела Гарривас.

Я на секунду растерялся, стоит ли давать клинок в чужие руки — похоже, этот нож здесь знаменитость и имеет определенную ценность. Но, сомневался я лишь миг, Маузер остается у меня под рукой, а огнестрельное оружие — это гораздо более весомый аргумент, чем холодное. Я выдернул нож, опять мельком полюбовавшись необычной красотой играющего черного лезвия, и протянул его девочке. Та обеими руками — словно какую-то драгоценность, подхватила его и, восхищенно протянула;

— Ого! Он, действительно такой как в книге.

Савейя повернулась к родителям и подняла оружие прямо к их лицам.

— Видите? Значит, это не сказки?

Я уже устал сегодня удивляться, но то, что нож, проданный мне просто в довесок, лишь бы не возвращать сдачу, в одном мире, оказывается каким-то знаменитым оружием в другом мире, все-таки заставило и меня широко раскрыть глаза.

Василай, отец Савейи тоже потянулся к ножу, но женщина своим тихим, но твердым голосом, остановила его.

— Не вздумай, как бы то ни было, по происхождению, ты все-таки мужчина.

Тот сразу отдернул руки и даже невольно спрятал их за спиной, словно боялся, что не устоит перед искушением.

Я заметил, что отношение хозяев ко мне явно изменилось — теперь они все, и слуги, и мать с отцом, и девочка смотрели на меня совсем по-другому. В их взглядах было все: от восхищенного удивления в глазах девочки, до настоящего испуга в глазах женщины-прислуги.

И тут 'дама' удивила меня еще больше, она спросила:

— Так, значит, ты посланник?

— Кто? — переспросил я, не зная, что ответить. То, с каким серьезным и величественным видом, она спросила это, говорило о том, что неведомому посланнику здесь будут относиться гораздо уважительней, чем к непонятному заблудившемуся чужаку. Но вовремя остановился, и решил, что лучше говорить правду — одна ложь, потянет другую, а в конце концов, правда все равно вылезет наружу.

— Нет, я не посланник, я простой человек. И я случайно попал в ваш дом.

Девочка в это время повернулась к слугам и протянула нож, давая и тем полюбоваться оружием. Мужчины, как и хозяин дома, сразу отодвинулись, а женщина, наоборот шагнула ближе.

— Никто не поверит, что я видела его, — прошептала она.

— Верни ему нож!

Оказывается отец Савейи, показавшийся мне подкаблучником и не очень твердым человеком, умел командовать. Голос его, когда он обращался не к жене звучал вполне по-мужски. Наверное, если он начнет общаться со слугами, так и вообще, заговорит как настоящий хозяин, подумал я.

Девушка повернулась и протянула оружие мне. Я взял нож, и не глядя сунул его в ножны, демонстрируя окружающим, что это для них он Гарривас, а для меня просто нож. Похоже, поведение было правильным, во всяком случае в их глазах уважительности добавилось.

— Василай, — в тихом голосе женщины опять звучал металл. — Пригласи гостя на обед.

Я поймал взгляд, который при этом она кинула на мужа — похоже, за приглашением на обед скрывается что-то еще.

— Да, конечно, — заторопился Василай. — Извините, я не спросил, как вас зовут. Представьтесь, пожалуйста.

— Александр Владимирович Порошин, — доложил я по полной форме, решив, что в данной обстановке, это будет звучать как раз к месту.

— Меня зовут Василай, — хозяин, в отличие от меня, представился коротко. Может быть тут у них имеется только одно имя, — подумал я.

— Это моя супруга Верайя, — он повернулся к 'даме' с черными колдовскими глазами. Та в ответ улыбнулась и сделала вид, что кивнула. Как это у нее получилось удивился я, хотя она даже не шевельнула шеей, ощущение было, словно она на миг склонила голову. Многолетняя тренировка, решил я.

— Эта юная дева, моя дочь Савейя.

Девушка вздернула носик, похоже ей не понравилось, что её назвали юной.

— Мы уже познакомились, — улыбнулся я.

— Да, я знаю, — тоже улыбнулся Василай. — Я приглашаю вас на обед. Там и поговорим обо всем.

— Человеку надо переодеться, — не глядя на меня, добавила Верайя.

— Простите, совсем упустил это из виду.

Он повернул голову к людям в сером — их он так и не представил — и приказал:

— Свена, проводи гостя в бани. И приготовь ему одежду.

Он опять повернулся ко мне.

— Вам хватит часа на купание?

Я кивнул.

— Отлично. Через час ждем вас в столовой.

То, что Савейя и её родители являются высокородными, поведала мне Свена, женщина, которой Василай приказал отвести меня в бани. Своей словоохотливостью она напомнила мне мою московскую соседку, той для начала бесконечного рассказа обо всем, достаточно было задать только один вопрос.

Я лишь спросил — дровами ли топится у них баня, а услышал полноценный рассказ о жизни в поместье. Я узнал, что теперь все здесь не так, вот лет десять назад, и люди в нижней деревне были лучше, и продукты, и погода. Сейчас же, особенно после появления чудовищ, все изменилось, даже бани топят теперь не зимним деревом, а поленьями из каменных деревьев. Уже через минуту, я слушал её в пол-уха, удивляясь, как такая, еще совсем не старая на вид женщина, превратилась в старуху, считавшую, что 'раньше и трава была зеленее...'. Похоже, для таких людей возраст никакой роли не играет, они уже рождаются 'старухами'.

Однако, после упоминания о чудовищах, я очнулся — что это еще за сказочный сюжет?

— Что за чудовища? Откуда они взялись? Что делают?

Но ответов я не получил. На мои вопросы болтливая служанка лишь замахала руками.

— Что ты, я даже упоминать о них не хочу, — быстро заговорила она, опровергая недавние свои слова, где она как раз упоминала их. — Да и не видела я их никогда, и никто не видел. Хотя, наверное, видел Самблай, но мы теперь об этом уже не узнаем.

— Кто это?

— Как кто? — удивилась Свена, словно я должен был знать всех живущих здесь. — Сынок хозяйский. Старший брат Савейи. Он не верил в чудовищ, все смеялся над деревенскими. Поехал совсем один в Торгуер и вот результат — больше его никто не видел. Съели, наверное, мальчишечку.

Она картинно смахнула слезу с сухих глаз и продолжила уже о другом:

— Вот с тех пор мы хорошее вино и не закупаем, в Торгуер уже никто пройти не может.

Я бы хотел услышать еще что-нибудь об этих чудовищах, но понял, что расспрашивать Свену бесполезно, ей трудно было удержаться на одной теме, постоянно всплывали новые факты, которые она связывала в одну бессмысленную историю. Так что я был рад, когда мы остановились у простой, обшитой красивыми коричневыми досками двери. Она, как и сам коридор ведущий к ней, отличались от тех, которыми мы шли вначале, здесь кругом было дерево, а не камень и плитка как в предыдущих.

— Бани, — торжественно провозгласила женщина, и потянула дверь на себя.

Само понятие баня, сразу вызвало у меня воспоминание о малой родине, деревеньке под Иркутском, где я в школьные годы проводил лето у деда и бабушки. Правда, это продолжалось только до седьмого класса, после я наотрез отказался уезжать на лето в деревню, Москва поглотила меня целиком и другого мира я не хотел. Поэтому, баня у меня всегда ассоциировалась у меня именно с той жаркой подслеповатой избушкой, а не с Московскими саунами и хамумами.

Но тут все оказалось как раз наоборот — ни о какой парной в нашем понимании даже намека не было. Баня была размером с фойе кинотеатра, и выглядела почти также. Круглый бассейн посредине, и длинные деревянные ступени-лавки вкруговую. Они лестницей забирались под самый потолок. В помещении было тепло и душно. Как раз похоже на хамум.

Ну и ладно, решил я — главное помыться, благо воды тут было предостаточно, не то, что в деревне азалов, где о мытье вспоминали совсем редко.

Служанка позвала кого-то и заторопилась, было видно, что ей жарко и она хочет быстрее покинуть это помещение. Как только открылась одна из внутренних дверей, и оттуда в клубе пара появился человек, она коротко приказала ему помыть меня и исчезла.

Мужик, проявившийся после того, как пар рассеялся немного напугал меня. Это опять был шкаф, ничуть не меньших размеров, чем здоровяк-слуга. К тому же он был абсолютно лысый и голый по пояс. Когда-то, наверное, его мышцы украсили бы любой журнал для качков, но сейчас все они заплыли жиром, обширное пузо свешивалось на тряпку, которой были замотаны чресла этого Гаргантюа. Глазки, едва пробивавшиеся из-за заплывших щек, сверкнули на меня словно черные бусинки. Я никак не ожидал, что у такого медлительного буйвола окажется такой живой взгляд. Словно глаза жили отдельно от тела.

— Помыть?

Голос тоже подкачал. Я ждал, что сейчас раздастся трубный рык, но нет, фраза прозвучала так, как если бы её сказал ребенок. Я чуть не засмеялся, но вовремя остановился. Думаю, если бы он захотел, то просто раздавил бы меня своими руками. Бицепс в объеме был, как мое бедро.

— Нет, спасибо! — быстро отказался я. — Вы мне покажите, как тут что, а помоюсь я сам.

А мыться уже надо было срочно, я вспотел и тело зачесалось. Похоже, пыль азальской пустыни, впитавшаяся в меня, начала свербеть, почувствовав воду.