— Вот из-за таких как ты, мы и живем плохо. — Рома указал на техника пальцем. — Что я могу? — спросил он в пространство. — Я ведь маленький человек, сижу себе, никого не трогаю, моя хата с краю, лишь бы меня не трогали. Вот и просрали все своей инертностью. А надо было бороться.
— С кем? — вскинулся Федя. — С кем бороться? Со своим же народом? Когда три козла в Беловежской Пуще договор подписывали ты где был, а?
— На флоте служил! — в ответ заорал Боцман. — Срочную, потом на сверхсрочную, потом на контракт. Да, плохо было в армии, да чего там говорить, вообще ху..во! Многие в эту коммерцию уходили. А если бы все ушли, кто бы границы охранял, а? Чего, думаешь, америкосы с нами дружить захотели? Слабость нашу почувствовали, почуяли, что народ продался за побрякушки и за колбасу. Да, все хотим хорошо жить и зарплату большую получать, а вот работать не хотим. И какой вывод? Что, дядя придет и все за нас сделает? — Рома подбил предплечье правой руки левой. — Во!!! Х.й тебе!!! Самим надо о себе позаботиться!! Вот и заботились до такой степени, что стали волками — ненавидим друг друга как звери. А они на этом и сыграли. Нет цементирующего фактора, разбили нас на классы, вколотили клин между народом. Большевики тоже виноваты, даже может быть в большей мере, что все так и случилось. Народ же против распада был, а эти уроды подписали. А засел бы какой-нибудь снайпер из ближайшей части, которому было не все равно, да перестрелял бы этих дерьмократов там, может и по-другому бы жить стали. Но испугался, что посадят, струхнул, закрыл глаза, махнул рукой, как ты тут машешь, моя хата с краю, авось, да небось. Вот мы теперь в дерьме и варимся.
— А ты сам бы смог? — спокойно спросил Федя.
— Смог!!! Мне пох..й!! — Зло ответил Рома. — Всех убью, один останусь!!!
— Верю. Твою бы энергию да в мирное русло. — Техник засмеялся. — Водки не хватает. — Вздохнул он. — Ты думаешь, что прекратив поставки рабов с Земли сделаешь только лучше? Так ведь наша планета — это по сути рабский клондайк. У тебя есть ощущение свободы, что ты можешь пойти и купить, что хочешь и поехать куда хочешь. Но вдруг все упирается в деньги. Много денег — есть все, мало денег — шиш с маслом. Разве это не рабство? Ты идешь работать, пашешь на хозяина, который оплачивает тебе прожиточный минимум, чтобы ты мог себе одежду купить, пожрать там сварить и в кино сходить. Хлеба и зрелищ, но ты так же остаешься рабом, просто в Римской империи это было честнее. — Федя грустно посмотрел на Рому, хотя тот думал, что он будет орать или даже кинется в драку, но этот его внезапный спич удивил Боцмана. — Ты это, газовую смесь проверь, может она заканчивается у тебя.
— С чего бы?
— А с чего тебя на политику потянуло? Что, не знаешь, после какого стакана водки русские о политике говорят, а потом морды бьют?
— Знаю. — Кивнул Рома и улыбнулся. — Про зарплатное рабство я задумывался, да только что толку — коммунизм не построишь, это утопия. Кто же дерьмо будет убирать при коммунизме? — До станции оставалось всего ничего. — Ну что, разворошим гнездо?
— Ты знаешь, роботы справятся. — Задумчиво сказал Федя. — Пять минут назад мне казалось, что жизнь налаживается, но теперь я вижу, что судьба закинула меня в такую жопу, прямо в самую глубокую, что даже просвета не видно, так что я с тобой. — Он улыбнулся. — Действительно, чего это я за вещи и за деньги цепляюсь? Их у меня и так нет, скафандр и так спиз..ный, так что мне нечего терять, кроме своих цепей. Только ломиться сквозь червоточину напролом не надо, там наверняка система обнаружения стоит, а может еще и мины раскиданы.
— У нас пока даже корабля нет, а ты стал думать как я. — Рома улыбнулся. — Чего вдруг мнение поменял?
— Да пошло оно все в жопу!!! Я с тобой!!!
— Вот это по-нашему, по-русски! — Боцман потряс руками. — Пусть галактика содрогнется, русские идут!!!
Визуальная тяжелая громада станции зависла над двумя мелкими песчинками в черноте космоса. Люди приготовились схватиться за корпус, по которому шли леера для техников, трубы охладителей, выдвижные мостики и сложенные приемные штанги. Зацепиться было за что и Рома первым, так как был лидером, схватился за металлическую скобу, вереница которых шла куда-то вверх. Ноги болтались, он крепко держался пальцами, чтобы не соскользнуть. Чуть ниже его, подкорректировав траекторию, в лестницу вцепился Федя, потом указал пальцем вниз.
— Спускаемся, войдем через мусоросжигатель, чтобы не светиться в шлюзовом отсеке.
— А нас самих там не поджарит?
— Это автомат, он срабатывает, когда что-то объемное появляется в поле действия датчиков. Мы ведь будем заходить, а не выходить.
— А если в это время мусор будут сбрасывать?
— Ну... я об этом не подумал. — Федя прикусил губу. — Тогда что, через шлюз?
— Сейчас кто-нибудь работает снаружи?
— Откуда ж я знаю! Нам что теперь, ждать их!
— Да не, если работают, то мы можем войти под их видом. — Пояснил Рома.
— Там идентификаторы стоят на случай проникновения абордажной группы. Хотя, те бы и так внешнюю обшивку вскрыли. Так что единственный путь через мусоросжигатель.
— Может есть какие-нибудь вентиляционные системы сброса?
Техник застыл.
— Дай подумать. — Ответил он. — Есть фильтрационная установка, она выводит накопившуюся углекислоту, когда регенерационные патроны меняют. Можно попробовать вскрыть диафрагму выхода.
— Давай тогда туда, а то что-то мне не хочется превратиться в курицу-гриль.
Они полезли вверх, уверенно перебирая руками и ногами скобы. Наконец добрались до площадки, которая кругом опоясывала станцию, поднялись на нее. В корпусе обшивки были видны шлюзовые створки, но Федя к ним не приблизился, а предпочел обойти стороной. Магнитная подошва ботинок четко держала приятелей на станции, не давая им оторваться и оба совершили променад под звездами до ближайшего вентиляционного отверстия. Диафрагма открылась, выпустив в космос кристаллики замерзшего газа и снова захлопнулась.
— Если мы ее вскроем, то тревога заиграет? — спросил Рома. — Ну там, разгерметизация какая-нибудь или падение давления?
— Да там и так давления нет, также как и атмосферы. Пройдем до вентилятора и вырубим его. Сигнал, конечно, примут и вышлют группу техников. Попадутся ленивые, могут и просто дрона послать, чтобы самим не мотаться. Если вырежем дыру, то спалят сразу и будут по всей станции нас искать. Если уже не ищут.
— Как это они нас опознают?
— Так наши рожи засветились по всему руднику, да еще и эти уроды, которых ты хотел освободить, чтобы свою шкуру спасти, нас тут же сдадут. Фотографии наших физиономий из нейросети вытащить плевое дело.
— Это чего, там у тебя еще и встроенный фотоаппарат? — удивился Рома.
— Еще и видеокамера. — Фыркнул Федя, вскрывая панель рядом с диафрагмой и замыкая провода. Выход открылся. — Лезь давай, сигнал на нейросеть передается с сетчатки глаза, так же как и обратный на нее. Так что сохранить в памяти видеофайл плевое дело.
Рома забрался в проход, втащил техника и они поползли по гладкой трубе. Сначала изгибов не было, но потом образовался плавный поворот, в конце которого был виден едва вращающийся вентилятор.
— Зачем он тут? — спросил Рома. — И так все в космос выдует.
— Давления нет, а этот создает колебания воздуха, вот газ потихоньку и дрейфует к мембране. Потом она открылась и он под собственным давлением пух — и вылетел. Вентилятор тут так, на всякий случай. — Федя пристроился к нему и со всего маха двинул своей киберногой. Металлический крепеж чуть вогнулся. Он ударил еще и еще, пока стойка не сломалась и пропеллер не просел вниз под своим весом — на станции даже за пределами обшивки уже работала искусственная гравитация и надобности в магнитных ботинках уже не было. Рома отогнул вентилятор и прополз в образовавшуюся щель, за ним последовал Федя.
— Дальше куда?
— Топай, на развилке поверни направо.
— Почему направо?
— Можно и налево, но направо лучше. — Техник усмехнулся во все тридцать два зуба.
— Как скажешь.
Они поползли, свернули где нужно, потом проползли еще немного и навстречу им попался спешащий к поломанному вентилятору робот. Он совершенно не обращал внимания на двух людей, которые раскорячились в узком проходе, а ловко проскользнул между ними и отправился по своим делам.
— Значит так, когда он пойдет назад, то двинемся за ним и выскочим через технический шлюз. Я его немного тормозну, коды доступа у меня еще сохранились, хотя бы я их помню и этот рембот вполне мне по силам, тем более перехватить его в автономном режиме не проблема. Я его чуть-чуть приторможу, а то техник, который его послал, мигом нас спалит.
— Понял.
Минут через десять робот промчался назад и Федя махнул рукой — вперед. Они резво поползли за дроном и едва успели к шлюзовому выходу, куда уже тот протискивал свое металлическое тело. Рома прыгнул и сунул руку в отверстие, чтобы оно не закрылось. Он думал, что будет как в супермаркетах — створки сами откроются. А вот фиг — ручку чуть не оттяпало, хорошо, что техник смог затормозить робота и тот раскорячился в шлюзе, перекрывая своими ножками закрывающийся шлюз. Боцман еле-еле протиснулся мимо него, поджал ноги, чтобы поместиться в камере еще и с роботом, потом створки закрылись и робот рванул наружу. Рома вывалился из шлюза, болтающийся за спиной перфоратор зацепился стволом за край и Боцмана дернуло назад.
— Ты кто? — спросил удивленный незнакомый голос.
Рома встал, отряхнулся, его затемненный лицевой щиток не давал разглядеть физиономию.
— Дед Пихто. — спокойно ответил он и резким ударом в челюсть вырубил техника, который хоть и был в комбинезоне, но не герметичном и его серокожая голова была не защищена.
Ингер вырубился, Рома быстро огляделся — вокруг какие-то ящики, контейнеры, оборудование, роботы, стоящие и ждущие команды, уже знакомого дрона не было видно, да и Боцман все равно его бы не узнал. Техник лежал на полу и Рома быстренько его спрятал за ящики, чтобы не нашли раньше времени. Потом вернулся к шлюзу, поискал кнопку открытия.
— Не ищи, — раздался в динамике голос. — Я сейчас вызову сервисного робота, он мне откроет.
Когда не видишь человека, то это как-то странно — слышать его голос, подумал Боцман, тем более, что разговаривая по телефону или интернету ты все равно подсознательно рисуешь его образ перед собой, а тут внезапно в ухе голос. Так и до сердечного приступа недалеко. Створки шлюза раскрылись и туда нырнул робот, Боцман снял перфоратор, проверил давление — манометр показывал почти полный, засел между ящиками, чтобы отразить возможную атаку, пока не появился Федя, который мимоходом пнул ингера под ребра, потом махнул рукой, пошли, мол.
— Идем спокойно, не торопимся, пушку закинь за спину, чтобы не отсвечивала — с оружием наперевес тут не ходят. — Наставлял Боцмана Федя. — Тут недалеко до конторки одного мозгоправа, с него и начнем. — Техник осмотрелся. — Мы сейчас находимся на территории внешнего кольца. Тут таких как мы полно и даже больше, так что выделятся на будем. В основном тут отбросы, наркоманы, спившиеся воры, пираты и торчки. Кланы тут присутствуют только среди наемных техников, которым поручают разовую работу.
— А почему нельзя навести порядок в этом гадюшнике?
— Потому что тогда уроды уже начнут бузить в центральных секторах. Это своего рода помойка для разумных — здесь можно за дозу или гроши набрать абордажного мяса или рабов и держат все это только для этой цели. Причем бесплатно. С радостью продадутся. Здесь есть все — магазинчики, кафешки, медицинские услуги и очень дешево, поэтому большинство пиратов предпочитает отовариваться здесь, да и основная масса покупок тоже идет через внешнее кольцо, хотя им никто не владеет. Своего рода нейтральная территория. — Федя посмотрел на сидящего в коридоре ингера со сморщенной кожей, уже одряхлевшего и утомленного жизнью и наркотой. — Торчки и пьяницы это уже как следствие. Захотели бы, мигом навели бы порядок, но беспорядок важнее — всегда можно списать смерть неугодного тебе товарища на них. — Он ткнул пальцем в торчка. — Я тебе даже больше скажу — почти на каждой станции даже в правительственных системах есть свои сектора для отбросов. Кому-то нужно убирать дерьмо за остальными, вот они этим и занимаются. Здесь ведь тоже есть свои крыши и множество мелких группировок, которые уже никогда не вылезут из этого болота, но все еще трепыхаются в трясине.
— Нас могут пристрелить? — спросил Рома.
— Просто так? Вряд ли, для этого должна быть причина, отмазка для остальных. Беспредельщиков тут тоже не любят — плохо для бизнеса.
— Надо было прибить того техника. — Боцман разочаровано покачал головой.
— Лучше не надо, он все же из клана "Мастеров", а у тех есть свои летучие отряды, которые быстро зачистят эту помойку да и нас заодно с ними — разбираться не будут. Следствие проведут, снимут записи с нейросети и все — приплыли.
— Так может ее ему сжечь?
— У тебя есть нейропарализатор?
— Нет.
— Вот и у меня нет. — Федя покачал головой. — Кажется пришли.
Все это время, кроме наркомана, в коридоре не появилось никого, словно станция вымерла. Ну и ладно, подумал Боцман, нам же на руку. Приятели остановились возле двери медицинского работника, Рома вытащил со спины перфоратор и приготовился открыть огонь. То же самое сделал Федя.
— У него может стоять камера, но все же давай попробуем. — Техник нажал на кнопку звонка и дверь распахнулась.
— Входите, господа! — раздался оттуда задорный голос и Рома первым проник в помещение.
Небольшая комната, разделенная пополам сеткой, за которой стоял стол и сидел улыбающийся федерал — только его кожа была белой, ну или едва смуглой — рядом с которым возвышались два шкафа-охранника в броне. Боцман тут же перевел ствол на правого. Стоит отметить, что ячея у сетки была не такая уж мелкая, так, средняя, но ее вполне можно было при желании порвать. Во всяком случае, Рома на это надеялся.
— Мы к вам доктор и вот по какому делу. — Начал Федя, держа ствол направленным на левого охранника.
— Во-первых, кто это мы? — спросил доктор, явно веселясь.
— Мы — это я и он. — Федя спокойно ткнул пальцем в сторону Ромы. — Нам нужна ваша безвозмездная помощь — снять ошейник.
— Беглые рабы? — полуутвердительно спросил доктор. — Денег у вас нет, может, продадите что-нибудь из органов?
И охранники синхронно дернули из кобуры игольники, а может быть что-нибудь и поубойнее. Рома не задумываясь выжал спуск, но перфоратор издал противный пшик, протяжно выпуская воздух и из ствола выпал стержень, который загремел по полу, откатываясь. Немая сцена — охранники и доктор пялились на непонятное оружие, которое к тому же еще и не смогло выстрелить. Однако Боцман бросил бесполезный перфоратор и кинулся на сетку, чтобы схватить охранника за запястье — отобрать оружие. Комната была разделена не четко пополам, на стороне доктора было не так много места, да и габариты стражей оставляли им немного пространства для маневра. Рома протянул руки, хватаясь за сетку и его неслабо так ударило током, зубы клацнули, в глазах натурально промелькнули звезды и он отлетел назад, неуклюже привалившись к стене. Скафандр чуть ослабил удар, но и его было достаточно, чтобы Боцман на секунду отключился и сейчас приходил в себя. Охранники заржали, спрятали оружие в кобуру. Стол с доктором отъехал чуть в сторону, освобождая проход и стражи открыли сетку, выходя наружу. Федя опустил ствол — с двумя сразу он тягаться не собирался, а Рома копошился на полу, пытаясь встать. Первый охранник подошел к нему и собирался грубо пнуть, как Боцман ударил того в голень опорной ноги причем очень сильно. Шкаф присел и этого хватило, чтобы закинуть ему ноги на плечи, уронить на пол, применяя болевой. Скафандр скафандром, но от сломанных костей он не защитит — отчетливо хрустнул локтевой сгиб, охранник заорал, а Рома уже завладел его оружием, вытащив его из кобуры. Второй моментально среагировал, выхватив игольник, но Боцман уже выжимал спуск. Оружие как родное легло в ладонь, правда ощущения металла через перчатку не передать, да и спусковой скобы, защищающей крючок, как таковой не было — просто кнопка. "Пистолет" был уже приведен в боевую готовность и пара выстрелов почти без отдачи развернула охранника — одна из пуль попала в плечо, другая в грудь. Стреляло оружие бесшумно, что уже нравилось Боцману, без отдачи, а рваные дыры в скафандре противника возвестили о том, что поражающая способность довольно высокая. Страж сполз вниз. Федя как зачарованный смотрел на все это действие со стороны.
