Укротитель

— Наверное, вам лучше отвернуться. — Сказал я, притушив единение. И, сам зажмурившись, ориентируясь только на сфокусированное чувство пространства, решительно стал очищать череп от мягких тканей, стараясь не думать о том, что я делаю, представляя мысленно, будто я очищаю персиковую косточку — очень большую косточку от очень вяленого персика. Желудок удалось удержать на месте почти исключительно благодаря тому, что там уже ничего не осталось, всё провалилось и переварилось...

Очищенный череп оказался заметно меньше человеческого — изрядный объём голове добавляла чешуйчатая "причёска". И кость, и чешуя, подтверждая слова Насти, сильно затрудняли работу моего чувства пространства, но очищенный череп я смог "прощупать" достаточно подробно. Очень развитая носоглотка — судя по моим ощущениям, обоняние у меня теперь не хуже, чем у собаки! Многочисленные и сложные полости возле ушных каналов — на глазок, смутно вспоминая когда-то виденную картинку из школьного учебника, слышимый диапазон должен был как минимум удвоиться. Странные углубления на черепе, возле крепления нижней челюсти. Щелчком включилось осознание — мои слюнные железы могут менять состав выделяемой слюны, вплоть до создания слабых веществ — усыпляющего, парализующего, возбуждающего действия... Или нейтрализующих. Мило, блин... Теперь целоваться придётся аккуратно... Собственно, та полость, где у людей находится мозг, теперь была в несколько раз меньше, и вместо характерной формы дыньки с вмятиной под носоглотку, больше напоминала гроздь из нескольких мятых теннисных мячиков... Обрубок шеи — заметно толще, чем я ожидал, нервный ствол, хоть и усох, но тоже довольно толстый... Основание черепа толстое и позвоночник крепится довольно надёжно... Судя по остаткам — и тщательно прощупав собственную шею — похоже, что задняя поверхность шеи, с крупными перекрывающимися чешуйками, образует что-то вроде экзоскелета...

Я осторожно выдохнул, отложив объект исследования в сторону. Досчитал до десяти, медленно, на пять счётов, вдохнул, опять досчитал до десяти и так же медленно выдохнул. Повторил. Потом ещё раз. Отпустило. Повращав головой (своей! новой! живой! бр-р-р!) и ещё раз тщательно продышавшись, я сгрёб всё в охапку — и череп, и ободранную шкуру, и понёс в сторону... Раз уж я такой извращенец — буду извращаться до конца. Дошёл до площадки, где оставил лежать трупы гарпий — часть кольев были сломаны, часть выдраны, но большинство осталось на месте, как и трупы, хотя судя по перьям и пятнам засохшей крови, гарпии очень старались до них добраться. С трудом протиснувшись между кольями, я подошёл к центральной фигуре инсталляции и с хрустом насадил свой череп, окончательно отчищенный по дороге, на кол, вбитый ей в пах, и отвернулся, больше не в силах сдерживать рвотные позывы.

* * *

— Я знаю, что мы все крайне истощены и ослаблены, но мы не останемся здесь ни на минуту! — Заявил я сразу по возвращении. — Будем двигаться очень осторожно, но не останавливаясь до самого вечера. Постараемся набрать как можно больше еды — любой, дичь, рыба, фрукты, корешки — всё, что можно съесть — и съедим это, только постепенно. На ночь остановимся только с закатом — я хочу уйти отсюда как можно дальше и как можно скорее. Дальше — по обстоятельствам.

Возражений не последовало.

Глава 10. Открытие.

Двигаться было тяжело, каждый шаг давался с трудом, нас шатало и мотало, но мы не останавливались, пока не дошли до ручья, впадавшего в реку, по-прежнему служившую нам ориентиром. Опустив руки в воду и выдав несколько несильных разрядов, Мальвина обеспечила нас рыбой. На этот раз нам хватило сил и самообладания почистить и выпотрошить улов. Ещё несколько разрядов, пара осторожных, тщательно дозированных импульсов лазера — и у нас готова "рыба, жаренная на камнях, прямо с камнями"... Никто не жаловался.

Назвать нашу группу "инвалидной командой" было бы сильным преуменьшением, но с каждым привалом, с каждой порцией пищи, феноменально живучие творения безумного гения Сукебе (и моё тело тоже, пусть и "всего" на девять десятых) постепенно возвращались к норме. Из вещей у нас был только тот самый чемоданчик, отключённый, но с обоими покеболлами внутри — перед выходом я прогнал Фатиму и Мальвину через полный цикл лечения дважды, но их состояние это уже не улучшило. Загнать Настю в покеболл так и не удалось, несмотря на её истощение и полное согласие, впрочем, перелом уже сросся — на удивление правильно — и совершенно её не тревожил. По молчаливому соглашению, на мне экспериментов не проводили, хотя меня и не покидало чувство, что что-то тут нечисто. Паранойя, наверное.

Поев, немного отдохнув, вдоволь напившись и наконец-то как следует отмыв с себя грязь, мы повторили "рыбалку". Улов оказался несколько меньше, чем в первый раз, но нас это нисколько не расстроило. Пройдя немного вверх по ручью в поисках брода, мы "порыбачили" ещё раз, на этот раз уже в запас — фрукты и ягоды у нас не задерживались, мы съедали их сразу, как находили, да и попадались они не так часто, как хотелось бы.

Перебравшись через ручей и вернувшись обратно к реке, мы продолжили путь вниз по течению. Несмотря на первоначальный план двигаться до заката, остановились мы несколько раньше — наткнувшись на изрядно заросший холм из крупных валунов, между которыми нашёлся неглубокий грот. Пригнув и закрепив подручными средствами несколько веток, мы соорудили что-то похожее на шалаш, где и занялись самым важным на данный момент делом — прочисткой мозгов через... на самом деле — предусмотренным природой (и Сукебе) способом. Уже избавившись от основной тяжести одичалого состояния, мы никуда не спешили и берегли силы. Четыре руки, хвост и взаимная приязнь моих пиджи позволили вести процесс "приручения" ("укрощение" тут звучит как перебор, всё было уже не настолько сурово) сразу во всех направлениях и одновременно. Единственный сложный, скорее просто спорный, момент заключался в крайней настойчивости Фатимы в её желании облизывать то, что, по моему глубокому убеждению, лучше было бы вообще не трогать, но каждый раз у меня не поворачивался язык её остановить — с таким выражением... "священнодействия", наверное, будет самым правильным словом... она это делала... И, конечно, это было приятно, чертовски приятно... И меня это уже даже не просто напрягало, а откровенно пугало...

Там же, в этой крохотной пещерке, Настя всё-таки набралась духу озвучить свои фантазии — которые всё равно чувствовались, просачивались через нашу связь. Получив вожделенное разрешение, она немедленно зафиксировала мои руки и ноги — но, почему-то, не хвост — по сторонам нашей импровизированной лежанки, пару раз едва не промахнувшись от с трудом сдерживаемого лихорадочного возбуждения. Привычно устроившись сверху, она не продержалась и полминуты, упав мне на грудь, и потом долго не могла придти в себя. Я же, пользуясь её практически полной беспомощностью и полубессознательным состоянием, бережно поменялся с ней ролями, и, дождавшись, когда она хоть как-то начнёт воспринимать окружающую действительность, устроил матч-реванш. В этот раз эффект оказался ещё сильнее, и Настя просто упала в обморок, вскоре перешедший в сон... Очень-очень приятный, судя по долетавшим до меня ощущениям.

Мальвина от экспериментов воздержалась в виду нехватки необходимого "оборудования", ограничившись длительным применением моих "виброладоней" именно так, как ей хотелось — тоже практически до полной отключки, а Фатиме сейчас просто не хватило бы сил поднять нас обоих в воздух... да и риск выдать наше положение полётом был совершенно неприемлем, учитывая наше печальное состояние.

Наутро, доев вчерашний улов и повторив "обязательную" программу (очень кратко и без экзотики), мы отправились дальше.

* * *

Путешествие наше было весьма однообразным и, к счастью, совершенно спокойным. Если бы не Фатима, с её почти компьютерной памятью, мы вполне могли бы потерять счёт дням — настолько они были похожи, различаясь лишь местами ночёвок да меню на завтрак — и то несильно. Иногда я даже начинал понимать Мальвину, которая поселилась в лесу и жила, никуда не спеша и ни о чём не думая. Но рано или поздно всё заканчивается — и это путешествие не стало исключением. За несколько дней пути мы по большей части вернули нормальную форму — ну, как минимум, внешний вид, и Фатима стала регулярно подниматься в воздух, чтобы разведать окрестности, а по вечерам мы тратили не меньше двух часов на тренировки, немного сократив вечерний сеанс "приручения" и отложив все эксперименты до покецентра... если не считать одной не очень удачной попытки "полетать вместе", как это назвала Фатима — вопрос безопасности встал неожиданно остро, и мы потратили больше сил на то, чтобы удержаться друг за друга, чем на сам процесс.

На второй день воздушных разведок Фатима сообщила, что видит впереди большую воду. К сожалению, признаков города она не заметила — устье было видно плохо, и она поднялась выше, чтобы разглядеть всё как следует... Потом ещё выше — мы почти потеряли её из виду — сделала круг и камнем упала вниз, остановившись только у самой земли.

— Это остров! — Взволнованно сообщила она нам. До сих я ни разу не видел, чтобы она была так эмоциональна.

— Ну конечно это остров! Это же Лесная лига(*). — Попыталась успокоить её Мальвина. — Здесь полно островов!

* — на месте Новой Зеландии в мире PG находится МНОГО разных островов, которые теперь называются Лесной лигой.

— Этот — МАЛЕНЬКИЙ! СОВСЕМ маленький! — И Фатима быстро набросала на земле план. Рисунок больше всего походил на запятую, только хвостик был прямой и слишком толстый, и шёл не справа, а слева.

— Здесь гора с озером. — Указала Фатима на верхний кругляш запятой, насыпав небольшой холмик и добавив в центре ямку. — Примерно такая.

— Река течёт отсюда вот так, вдоль гряды. — Она провела прямую вдоль левого края хвостика запятой.

— Низкий берег — широкий, но к устью сужается, и там несколько совсем мелких островков. — Фатима потыкала справа от хвостика.

— И здесь нет ничего похожего на город... Или хотя бы на деревню! — Закричала она, явно чем-то обиженная или разозлённая. — Как мы отсюда выберемся?!! Здесь же нет ничего интересного! Интересное — там! — она махнула рукой чуть левее русла.

— Что за интересное? — С любопытством спросила Мальвина.

— Аэм-м... — Фатима издала трудноописуемый звук, видимо, только сейчас сообразив, что сказала, и сама искренне удивившись... — Не знаю... Только знаю, что где-то там что-то интересное!

— Фатима, сосредоточься, пожалуйста. Можешь тут показать, откуда мы вышли? — попросил я. — Мы с Настей шли примерно день, чуть меньше, от того места, где вышли к реке и до того места, где встретили Мальвину, но шли пошустрее.

— А... Не знаю... Наверное, здесь? — Фатима была явно не уверена.

— А то место, где Мальвина жила? Там ещё должна быть довольно большая поляна — мы там тренировались, а потом с гарпиями дрались, не обратила внимания?

— А, это здесь! — На этот раз Фатима ткнула в импровизированную карту гораздо увереннее и с явным облегчением. — Вот здесь поляна, вот чуть вверх по реке — тут длинная-длинная осыпь!

— Отлично... Просто, мать-перемать, замечательно. Прямо-таки, язви его в селезёнку, волшебно! За...шибись! — Получалось, что мы прошли вдоль острова примерно две трети его длины, даже почти три четверти, и если бы мы с Настей изначально пошли не к реке, а в противоположную сторону, то вышли бы к берегу дня через три... И не встретили бы Мальвину и не нашли бы Фатиму — неожиданно понял я и разом успокоился.

— Так, будем считать, что я высказал судьбе всё, что я думаю о её чувстве юмора, и начинаю мыслить конструктивно... Конструктивно... Я мыслю конструктивно... А, чёрт с ним! Давайте просто устроим привал! Я так думаю, теперь поводов спешить у нас нет, а вот о чём подумать — есть.

— Мы можем сделать... Плот? И поплыть к другому острову? Верно? — предложила Настя не очень уверенно. — Вроде бы, здесь не должно быть далеко до другого острова, если Фатима взлетит повыше — она наверняка увидит, верно?

— Ага, и пока мы будем плыть — нас с удовольствием съедят какие-нибудь морские обитатели, ещё и спасибо скажут! — Съехидничала Мальвина. — Нет уж, мастер сказал привал — значит, привал, Мальвина послушная!

Настя демонстративно нахмурилась, а Фатима слегка покраснела — поначалу, пока её состояние не нормализовалось, она часто так же говорила про себя — и мы все с облегчением улыбнулись.

— Да уж, будьте послушными девочками и давайте посидим. Плот — это, конечно, вариант, но исключительно на самый крайний случай. Сначала надо разобраться как следует...

— А потом наказать кого попало! — Строгим голосом подхватила Настя, выразительно глядя на Мальвину.

— ВООБЩЕ-ТО, — Немного надавил я голосом, — я имел в виду немножко другое, но мне не трудно, можно и отшлёпать кого-нибудь... — и ущипнул Настю за бок. Она подпрыгнула с возмущённым писком, но тему развивать не стала. — Давайте спокойно подумаем, что и как нам делать дальше. Цель прежняя: выйти к цивилизации. Какие есть идеи?

— На самом деле, — Настя покосилась на Фатиму, которая пристыжённо заёрзала. — Остров не такой уж и маленький, судя по схеме — километров семьдесят-восемьдесят в длину и около двадцати или даже тридцати в ширину, было бы очень странно, если бы люди его оставили совсем без внимания. Смотрите — тут есть пиджи, про гарпий и спиннертит мы знаем точно, а ещё старый мастер Мальвины тут что-то искал, не стал бы он абы куда ехать. Разве что тут какие-нибудь аномалии, из-за которых людей здесь и нет. Мальвина, ты не помнишь?

— Н-нет... — Мальвина грустно помотала головой. — Он редко рассказывал мне о планах, у него была архимаг, Стелла, планы он с ней обсуждал... И я плохо помню, очень-очень плохо — мы высадились, Стелла указала направление, на следующий же день на нас напали и его ранили, а ещё на следующий он умер...

— Это, наверное, из-за шока от дельта-связи, не расстраивайся, ты теперь с нами! А меня, как видишь, убить не так просто... Прости, это я не подумавши ляпнул, — Взгляд у них, у всех трёх, был... рассерженный, обиженный и, почему-то, виноватый — очень-очень виноватый. — Мне самому сильно не по себе от всего произошедшего, вот и пытаюсь шутить, чтобы не плакать. — Я криво ухмыльнулся.

Сукебе — засранец! Стоило упомянуть про мои трудности — и пиджи отбросили все свои проблемы, все обиды, чтобы поддержать меня... Такая самоотверженность... но дело даже не в самоотверженности, а в том, что они совершенно ничего в ответ не ожидают — вообще никогда. Я помню рассказы про некоторых укротителей, которые со своими пиджи обращались как с вещью: нужна — достал, не нужна — убрал, испортилась — выбросил, и думать не о чем... И пиджи всё равно продолжали их защищать, заботиться... Бр-р-р... Я обнял их, насколько дотянулся.

— Спасибо вам, мои хорошие! Что бы я без вас делал! — Чёрт, когда их без раздумий посылают на верную смерть — это им нормально и правильно, а когда говорят "спасибо, что жизнь спасли" — они удивляются, будто Солнце на западе взошло! Это... Я не хочу об этом думать, это слишком страшно.