Ну, закуски дополняют бутылки, разумеется, не с водой.
-Привет — сказал Марина — у тебя сегодня жутко официальный вид.
Сашка расстегнула шлем и спросила.
-Много приняла?
-Вон сколько — Марина кивнула на валявшиеся на полу три пустых бутылки, из чего Сашка заключила, что Марина ещё не выпила ни капли, а бутылки на пол брошены именно для подобных вопросов. Ибо по всей вероятности, ожидается и Софи, всегда весьма интересовавшаяся, сколько сестра пьёт. Частенько и без закуски.
-Ты одна? — спросила Сашка садясь.
-Маришка со всеми своими сегодня в Большом. Там какое-то Озеро.
-Твои шуточки.
-Оставляют желать лучшего, сама знаю.
-У неё каникулы?
-Размечталась, ещё полмесяца вкалывать будут. Впрочем, завтра она будет здесь. Праздник всё-таки.
-Твой дом не самое весёлое место для ребёнка.
-Угу — отозвалась Марина.
В трёх комнатах, из обстановки, кроме многочисленных книжных шкафов, только два дивана, несколько кресел и письменный стол. Нет даже сейфа, ибо никаких сколько-нибудь значимых бумаг М. С. дома ни держит.
Книги же на всех пятнадцати языках, которые знает их высочество.
В своё время Сашка была весьма сильно удивлена, когда выяснилось, что дома у М. С. нет гражданской одежды. ''А зачем?'' — М. С. в быту почти аскет.
Она взялась за пробку бутылки.
-Сейчас поминать будем или Софи обождём?
-Обождём.
-Ну, жди. От меня ничего не надо?
-Нет.
Каждый раз при встрече Марина задавала ей этот вопрос, и каждый раз Сашка отвечала отказом. Её и так все считали протеже М. С.. А ведь она была только её другом. Но от молвы никуда не денешься. Тем более, что М. С. частенько проявляла заботу о людях, предоставляя отпуска, квартиры и тому подобное отличившимся в прошлом саргоновцам. И частенько не в ответ на просьбу, а просто так. Решила, что этому человеку что-то нужно — и помогла. И никогда не ошибалась.
Только вот Сашка, со своей точки зрения, ни в чём не нуждалась.
-Ты, кстати, ещё долго служить собираешься?
-Видимо, да. Ни на что другое я, всё равно, уже не годна. А служба — и довольно престижна, и прибыльна. А что?
-Готовится некоторое сокращение армии., в первую очередь за счёт старших возрастов и женщин— военнослужащих из боевых частей .— словно бы невзначай сказала М. С.
-Всех женщин?
-Ещё не решили, но видимо да. Кроме меня разумеется. Шапку Мономаха или Трёхрогий венец только с головой можно снять.
-А как же я.
-Ну, выгонять спецов, подобных тебе, мягко говоря, глупо и расточительно. Подобных тебе решено перевести на преподавательскую работу в военные училища. Относительно тебя есть мнение присвоить генерал-майора, и назначить начальником Третьего Артиллерийского училища.
М. С. прищурилась. Сашка прекрасно знает, раз она говорит ''есть мнение'', то это значит — это её мнение. А училище одно из самых престижных.
-Предпочитаю оставаться строевым командиром.
-Ты всё такая же принципиальная.
-Такой и останусь.
-Ты ведь ранена была. Я помочь хотела.
-Я знаю, спасибо Марина, но это не для меня. Во всяком случае, пока.
-А о демобилизации не думала?
-Нет. А почему ты спросила?
-Да просто, война это всё-таки не женское дело. И я думала, что ты, как и многие другие, сыты уже ей по горло.
-Может, и так, только кому я нужна на гражданке. Бывший офицер с расшатанными нервами и без профессии.
-Тебе ещё нет и тридцати, а ты уже полковник. Получи какой-либо диплом, благо для таких, как ты это просто, и в гражданские администраторы. Там очень нужны крепкие кадры.
-Ты знаешь, Марина, я уже не чувствую себя молодой, я устала, и не хочу больше круто менять свою жизнь, так что лучше пусть всё катится по наезженной колее. Я устала.
— Может, ты и права. А с личной жизнью что? Замуж выходить не думаешь?
-От фронтовых мужики шарахаются. А от таких как я — особенно. А у меня ещё и с нервами не то, и детей я вряд ли смогу иметь. Так что закроем эту тему.
-Как скажешь.
Хлопнула дверь в коридоре, и в комнату вплывает Софи. Несмотря на произошедшие события, выглядит она по-прежнему очень стильно. За модой она следит, но, как правило, носит то, что ей нравится. А идёт Софи абсолютно всё. Хотя с нарядами на этот раз она особо не мудрила. На ней очень короткое красное шёлковое платье не иначе как от Младшей Бестии, чёрные чулки, и её разлюбезные остроносые туфельки на шпильках, тоже красные. Прекрасные каштановые волосы распущены. И они закрывают всю спину. На шее — тонкая платиновая цепочка, в ушах — небольшие серебряные серьги в форме сердец, кажется они из того мира. Софи часто носила помногу колец, но сейчас на ней только обручальное. И небольшая красная сумочка через плечо. И как обычно, слегка холодком отдаёт взгляд светло-карих глаз. Снова прежняя Софи. Её высочество ледяная принцесса.
М. С. про себя отмечает, что пистолет в этой сумочке не поместится. А из-за длины платья на бедре тоже носить не сможет. Что-то быстро сестрёнка вновь стала беспечной. Или забыла, к чему это в прошлый раз привело? Ну, это мы с ней как-нибудь потом ещё обсудим. Далеко ещё не спокойно в стране. Но пока надо же отдохнуть, в конце концов!
Сашка в этот момент почти позавидовала Софи. Та старше её, и имеет двух детей, но выглядит куда лучше, чем кажущаяся сорокалетней Сашка. Софи по виду никто не даст больше двадцати лет. Если не меньше. Она кажется ослепительно прекрасной и юной девушкой. А ведь она уже не такова, ей четвёртый десяток. Или это чужая кровь да наследственность от императора так подействовали ? Хотя, нет, Марина-то выглядит старше, чем есть на самом деле.
-Нахрюкались ?— спросила она по-русски с неподражаемым прибалтийским акцентом.
-Яволь, мой фюрер — ответила Марина, небрежно козырнув.
-Меня достали твои шуточки — снова по-русски.
Она подошла к окну, развернулась и несколько секунд пристально рассматривала Сашку, затем сообщила:
-Ты в курсе, что выглядишь, как выжатый лимон... А ты ведь моложе меня.
Сашка промолчала, а Марина обернулась и сказала.
-Это не тебя, а её расстреливали несколько месяцев назад. Так что заткнись на эту тему.
-Хамлом была, хамлом и помрёшь.
-У тебя училась.
Сашка прекрасно знает, что в последнее время отношения сестёр значительно улучшились, но они обе, особенно при посторонних разговаривают так, что производят впечатление двух лающихся стерв. И не желая слушать очередную перебранку, попросту решила перевести на другое.
-Сергей будет?
-Нет, вчера ещё улетел на север, напару с твоим— кивок в сторону Марины— ушастеньким другом.
-Ну, а эти двое торчат на приёме — сказала Марина, проигнорировав остроту сестры, неизвестно из каких соображений распускающую слухи о её романе с Кэртом — Правда, вроде обещал зайти Сордар.
Софи многозначительно посмотрела на стол.
-Что уставилась ?— прищурившись спросила Марина.
-Сордар — с придыханием ответила Софи — на него этой водки не хватит. Тут её только чуть больше, чем на тебя одну.
(Вообще-то, спиртного припасено весьма и весьма значительное количество, и хватить могло бы самое меньшее, на трёх Сордаров, ибо М. С. гораздо больше болтает о своей любви к алкоголю, чем пьет на самом деле. Да и то практически не пьянеет).
-Я сама предусмотрительность, в холодильнике ещё столько же, если Сордар, конечно не принесёт в два раза больше.
Сашка давно не видела старших братьев Марины и Софи. Но о Сордаре преизрядно слышала от обеих сестер. В особенности про пьяные выходки адмирала, и участие в некоторых из них Марины.
Вице-адмирал Сордар Саргон ( вообще-то титул и имя его ненамного короче Марининого, но он пользуется только этой малой частью), командир одной из речных флотилией.
Ну, уж с флотилией Сашка знакома куда больше, чем с командиром. Эти мониторы и бронекатера весьма много попортили крови шедшим на столицу Тимовским частям и демократам. А залпы ракетных катеров, бывало, начисто выкашивали боевые порядки пехоты в Северном секторе. Командовал флотилией Сордар. Демократы так вообще награду за его голову объявили. Он услыхал о сумме и взревел: ''Да я в двадцать пять раз дороже стою! Я, мать вашу, научу вас людей ценить!'' Сумму вскоре подняли. Потом подняли ещё раз. Потом ещё. А потом по флотилии приказ вышел — одному из номерных бронекатеров присвоить имя ''Маловато будет!''
История с наградой завершилась анекдотом. Всенародноизбранные планировали ввести новые деньги. Большую партию отпечатали у мирренов. Завезли. Разослали по всем подконтрольным территориям образцы купюр...
А всенародноизбранных взяли, и разгромили. Достались победителям десятки тонн макулатуры. Отправленной в качестве сырья на целлюлозно-бумажный комбинат. Даже к коллекционерам почти ничего не попало. А один не лишенный чувства юмора офицер с флотилии водил дружбу с директором комбината. Так что несколько кило сырья перекочевали в чемодан офицера, и были доставлены Сордару. За ''сырье'' даже заплатили. По цене макулатуры.
Адмирал шутку оценил, и послал директору расписку в получении ''награды'' за свою голову.
Флотилия принимала весьма и весьма деятельное участие и во втором выступлении Чёрных Саргоновцев, а также и в революции. После окончательной победы Чёрных Саргоновцев, Сордару пророчили пост морского министра, или по крайней мере, командующего одним из флотов.
А он, неожиданно для всех, подал в отставку без объяснения причин. И М. С., что удивительно, после разговора с ним, отставку приняла. Точнее, рекомендовала министерству принять. За внешними атрибутами власти М. С. совершенно не гонится, и вроде как была генералом, так и осталась. И по званию даже младше брата будет. Но ведь мы все в реальном мире живем...
Ну, а в остальном, Сашка про Сордара ничего не знает, ибо почти всё, что про него рассказывала Марина, происходило больше десяти лет назад. Знает только, что Сордару уже за 50, но он не женат, и никогда не был, и детей нет.
-Над чем сейчас работаешь? — спросила Марина у Софи.
Та почти злорадно усмехнулась в ответ.
-По твоей милости, в последнее время я в большой моде, и буквально завалена заказами.
-Хм. А я здесь причём? Я уже и забыла, когда последний раз в галерее была.
-Мода на моё творчество— это своеобразный подхалимаж перед тобой. И ничего больше. Ценность моих произведений определять вовсе не их заказчикам. Я ещё помню, как те, кто пишет сейчас обо мне хвалебные статьи ещё совсем недавно частили меня почём зря. Но переменились козыри, и я из взбалмошной светской леди и сестры врага рода человеческого N 1, совершенно неожиданно для всей этой богемы, превратилась в сестру крупнейшего государственного деятеля современности. А уж что-то, а вылизывать зады власть предержащим, наша интеллигенция обожала всегда. А эта богема совершенно не может понять, что лестью и подхалимажем от тебя ничего не добьешься.
-Безграмотной лестью от меня и вправду ничего не добьешься. А вот талантливой...
-И много ты талантливых льстецов в этом болоте видала?
-Да пока ни одного.
Софи выцедила сквозь зубы:
-Всех поминать, кого мы хоронили, или кто по нашей милости в ящик сыграл — так быстрее от алкоголизма загнешься.
-Может, сменим репертуар ?— точно воспроизведя её интонацию, сказала Марина.
-Попытаемся, хотя вряд ли выйдет.
-Наплавался, значит? — сказала Софи.
-Ага, -ответил Сордар
-И на боковую?
-И на боковую.
-А нам куда!?
-Да туда же -ответил Сордар, не заметив, что Софи готова взорваться. И своей последней фразой, он этот взрыв и спровоцировал.
-Трус! Сбежать решил. А дальше пусть другие воюют. Ты реки крови пролил, а теперь руки умываешь! Отвечать, значит, не надо. Не ангелы ведь мы все. И ты Сордар не думай спрятаться. И ты Марина, и я. Мы может, и уйдём от пули спятившего фанатика, но от своей совести не уйдёшь никуда! Ясно! — крикнула Софи
-А от чего должна прятаться я — медленно произнесла Сашка — От чего?
-В том дерьме, что мы творили, ты единственная умудрилась не запачкаться — ответил ей Сордар.
Софи промолчала.
''Что же за эти годы натворил он сам, если я кажусь адмиралу такой чистюлей?'' — с сумрачным раздражением подумала Сашка, а вслух сказала
-Все мы, тут одинаковые, кровью умытые. Читала в детстве. ''Мальчики иных веков, наверно будут плакать ночью о времени большевиков''. Было какое-то у меня вдохновение романтикой революции. Той. Величайшей. Участвовала в этой. Я знаю, что почему-то считаюсь лучшей из вас. Но не пойму, почему. Мы все творили очень жестокие вещи.
Марина обхватила руками голову и со стоном буквально выдавливает сквозь зубы:
-Но на Запад, на Запад идут, и идут, и идут, и идут, и идут, и идут батальоны.
А нам — то казалось, уже не осталось врагов...
При последних словах она словно встрепенулась, и взглянула на собравшихся. Неприятен её полуоскал — полугримаса приоткрытый рот и сцепленный зубы. И смертельной мукой переполнен взгляд.
Мукой.
Болью.
И безысходностью.
Глава 5.
И вот М. С. стоит перед этой картиной. Несколько дней назад к ней явилась злая как миллион чертей в квадрате Софи. И устроила форменный скандал. Выяснилось, что вскоре должна состояться ежегодная выставка, первая при новой власти, а новые— старые чиновники от культуры запретили выставлять некоторые работы, в том числе и одну её на том основании, что они
'' пропагандируют не передовые взгляды''. М. С. неплохо знает нравы творческой интеллигенции, и поэтому немедленно позвонила в министерство культуры и заявила министру следующее ''Произведению искусства нельзя выносить приговор. О нём можно только спорить. Если вы это не усвоите, то может встать вопрос о вашем соответствии занимаемой должности''.
Назавтра выставка открылась. И именно из-за картины Софи произошел форменный скандал. От М. С. потребовал закрытия выставки никто иной, как Гарбор. На следующий день к этому требованию присоединилась Бестия. А это уже серьёзно. Чем это Софи саму Бестию взбесила? Самое забавное, что того же стала требовать и парламентская оппозиция. И чем это Софи так им всем насолила? Они ведь друг друга буквально звериной ненавистью ненавидят. И вдруг такое единодушие откуда-то появилось.
Видимо, стоит взглянуть самой.
На следующий день рано утром она заехала в выставочный зал. Естественно, сразу открыли. И вот теперь М. С. стоит перед картиной. И думает.
Это триптих. Центральная часть привлекает к себе внимание. Изображена бегущая прямо на зрителя молодая женщина с ребёнком на руках. Её одежда порвана. Глаза наполнены нечеловеческим ужасом. А за спиной поднимался столб дыма. И видны какие-то развалины. И похоже, что женщина споткнулась на бегу и вот-вот упадёт. А подпись под картиной очень краткая и ёмкая — 966 год.
Но есть ещё и левая и правая сторона триптиха. Там изображены они — Чёрные Саргоновцы слева. Их противники — справа. Почти все — в профиль. Они словно смотрят друг на друга через центральную часть полотна.
