Зеркала судьбы. Изгнанники.

— Ну раз уж такое дело, — пробормотал я и легко запрыгнул в седло.

Нарцисс даже ухом не повел. И вправду хорошо обучен.

Вслед за мной и Вили взлетел в седло пегой кобылки по кличке Звездочка, которую после Нарцисса вывел старый конюх. Мы неспешно двинулись в сторону академии.

Минут через десять мы уже подъезжали к воротам. Оставив лошадей в конюшне академии и заплатив небольшую мзду за место, отправились на учебу. В холле здания нам пришлось разойтись — совместных занятий у нас не имелось. Рыжий нырнул в один из коридоров первого этажа, а мне нужно было подняться на второй. Медленно шагая по ступенькам, я снова задумался о предстоящей встрече с Алишером. Правда, ничего нового не надумал.

За прошедшую неделю я даже не пытался заговорить с профессором. На занятиях он вел себя как обычно, и вообще не обращал на меня внимания. Как ни странно, последние семь дней прошли без всяких происшествий. Не случилось ни стычек, ни грандиозных попоек — вообще ничего интересного. Единственное, чем отличалась эта неделя — профессор Ремиел стал сильнее наседать на студентов. Заставил изучить еще несколько способов умерщвления противника и начал новый, усиленный комплекс тренировок. Естественно, по своему любимому принципу: "магия в движении". Не стану описывать, насколько все были "рады" нововведению.

Лестница закончилась, и я вступил в холл второго этажа. Завернув в ближайший правый коридор, двинулся вдоль дверей кабинетов.

Мои мысли унесли сознание далеко от реальности. Вот за это я и поплатился. Шел слишком близко к стене и не успел среагировать, когда дверь, мимо которой я проходил, резко открылась и со всего размаху впечаталась мне в лоб. Удар вышел неслабый: кожу не рассек, но шишка мне была обеспечена.

— О, какая удача! — передо мной стоял профессор Алишер. — Здравствуйте, Вэй'иллоский. Я как раз думал о том, что надо вам напомнить о сегодняшнем вечере. Надеюсь, вы не забыли?

— Нет, профессор, не забыл, — ответил я, потирая лоб.

— Отлично, отлично. Жду вас после занятий, — обронил Алишер и, не дожидаясь ответа, прошел мимо меня.

Морт! Мог бы хоть извиниться или справиться о состоянии своего студента. Интересно, он один такой или все человеческие маги немного... того? Кроме своих исследований ничего вокруг себя не видят. Впрочем, вопрос риторический: большинство преподавателей академии, несмотря на видимость всеобщей благожелательности, не утруждали себя заботой о здоровье подопечных.

Занятия пролетели быстрее, чем штормовой ветер. Может, дело было в том, что я глубоко погрузился в свои мысли и перестал обращать внимание на время, а может, кто-то его ускорил. Но вот только что я сидел и "внимательно" слушал лекцию об экономическом состоянии империи, а вот уже топал к месту встречи с профессором Алишером.

У большинства студентов учеба на сегодня закончилась еще пару часов назад. Это у нашей группы и еще некоторых "счастливчиков" занятия длились до самого вечера. Потому коридоры были пустыми, за весь путь я только несколько раз встречал кого-нибудь из студентов, спешивших к выходу. В это время в академии оставались в основном преподаватели и учащиеся, у которых имелись персональные дела.

Вскоре я уже шел по коридору к аудитории, назначенной для встречи. Здесь, как и в большинстве помещений, уже не было ни души.

Подойдя к нужной двери, я уже было собирался постучать, но заметил, что она приоткрыта.

— Профессор Алишер, я пришел, — негромко произнес я, заходя в кабинет.

Ответом было молчание. Чародей уснул за столом. Голова его лежала на скрещенных руках, так что мне был виден лишь его черноволосый затылок.

— Не спал он эту неделю, что ли... — пробормотал я себе под нос и двинулся к столу, чтобы разбудить профессора.

И только подойдя вплотную к Алишеру, увидел то, чего не заметил сразу... В спину, слева, по самую рукоять был вонзен кинжал. Надеяться на то, что профессор жив, было глупо. Неизвестный убийца нанес удар прямо в сердце.

Увиденное так меня потрясло, что я на несколько мгновений застыл. Убийство в стенах академии — неслыханно! Мага зарезали, как барана! Надо было что-то делать. Срочно звать стражу.

Да, хоть я и понимал, что сразу стану первым подозреваемым, все же собирался бежать, найти хоть кого-нибудь, чтобы сообщить о произошедшем. Лучше сразу к ректору. Потом сыскные разберутся что к чему — к ножу я не притрагивался, отпечатка моей ауры на нем не имелось.

Я развернулся в сторону двери и... Наткнулся взглядом на студента, замершего в дверном проеме.

Парень, как и я, пребывал в прострации. Несколько секунд он, с побледневшим лицом, переводил взгляд с меня на тело профессора. Наконец, сфокусировав внимание на мне, заорал:

— Убийца!

И вместо того, чтобы убежать и позвать кого-нибудь на помощь, он швырнул в меня заклинанием Воздушной стены. Хоть двигался я не очень элегантно, но все же успел отпрыгнуть в сторону, упал и выполнил подобие переката через плечо. Иначе был бы расплющен волшбой об стену. Теперь у меня появилась новая проблема. Надо было или выжить, дожидаясь чьего-нибудь прихода, или вырубить парня, а потом уже все объяснять страже. Но молодой чародей не дал мне такой возможности. Он занес руку, собираясь швырнуть в меня огненный пульсар, багрово переливавшийся на его ладони.

— Стой! — раздался так, будто исходил сразу отовсюду, знакомый голос.

Парень медленно опустил руку и расширенными от удивления глазами уставился куда-то мне за спину. В этот момент я совершил глупый поступок — обернулся. И то, что я там увидел, заставило меня содрогнуться от какого-то животного страха.

Прямо из стены медленно вылезал Протерий... Нет. Скорее он будто вырастал, рождался из нее. Это не было похоже на то, как человек выходит из портала. Плоть появлялась из камня. Стена, такая твердая, надежная, незыблемая, вдруг задрожала, словно желе. По ней пробежала рябь, превратившаяся в волны. Поверхность растянулась, образовывая нечеткие линии человеческого лица, которое постепенно приобретало знакомые черты. И вот уже сначала голова, затем туловище, а потом ноги отделились от стены.

— Парень, беги к ректору, у него есть прямая связь с главой стражи, — обратился он к студенту, который полминуты назад так самозабвенно пытался меня пришибить. — А с ним я разберусь сам, — кивнул Протерий в мою сторону.

Парень, не задавая вопросов, быстрее ветра вылетел из аудитории. Я же встал на ноги и повернулся к Протерию, а тот медленно двинулся в мою сторону. Я открыл было рот, чтобы объясниться, но вдруг почувствовал легкое прикосновение к ногам. Посмотрел вниз и увидел, как пол будто ожил и странными, невозможными каменными канатами оплел мои ступни.

— Что за... — начал я, поднимая глаза на Протерия.

Произнести фразу до конца мне не дали. Последнее, что я увидел сегодня, был стремительно несущийся к моему лицу кулак, наполовину преобразованный в камень.

Темнота...

Мара

— М-да... все ж таки вы его достали, леди, — огорченно проговорил тот самый усатый начальник стражи, который привел нас с Ранвальдом в суд. — Неужто бедняга вам так надоедал?

— Я не... — начала было я, но осеклась и рванулась вперед, все еще надеясь поймать убийцу.

Только сейчас стал понятен смысл поведения тех странных типов, встретившихся мне в коридоре суда. Неуклюжий слуга, сделав вид, что нечаянно толкнул меня, на самом деле ухитрился вытащить из ножен мой нож. А тот, что изображал господина, просто отвлекал меня, пока его сообщник вершил грязную расправу над несчастным Ранвальдом. Интересно, как ему удалось справиться с таким сильным воином? Наверное, тоже придумал какой-нибудь трюк. Но они не могли далеко уйти! Я потянулась к поводьям Зверя, но меня схватило сразу несколько пар сильных рук.

— Куда вы, леди? — возмутился усач. — Вам придется вернуться в суд. При всем моем уважении и даже понимании, убийство — дело серьезное. Это вам не возмущение спокойствия!

— Но я не убивала! Я должна поймать убийцу!

Я рвалась прочь от стражников и сумела раскидать в стороны четверых мужчин. Но на меня навалились всем скопом, скрутили руки и доставили к тому самому судье, который еще недавно проявил такое великодушие. Теперь он казался разочарованным и даже обиженным на то, что я не оправдала его доверия.

— Ай-яй-яй, юная леди, ай-яй-яй, — опять причитал он, выслушивая очередного свидетеля. — Как же так? Ведь все прекрасно уладилось, можно сказать, разрешилось к всеобщему удовольствию, и тут такое жестокое преступление!

Свидетелей набралось предостаточно. И с каждым новым рассказчиком моя надежда на счастливое избавление таяла. Первым был парнишка, принимавший на хранение мое оружие. Он очень точно описал охотничий нож, который ему так понравился. Судья рассмотрел нож, вытащенный из горла Ранвальда, и спросил:

— Леди Акхмара, признаете ли вы это оружие своим?

— Да, ваша честь, — спокойно ответила я.

А как я могла отрицать, если это правда? Я врать не приучена. Да и ножны мои были пусты. Потом по очереди выступили стражники, заставшие меня у коновязи рядом с телом Ранвальда, усатый командир, красочно описавший мою попытку бегства... А вот двух подлецов, столкнувшихся со мной в здании суда, не заметил никто. К тому времени я уже поняла, что никто не поверит в мои оправдания, и доказать свою невиновность мне не удастся. Происходи дело в Т'харе, мое слово имело бы вес, и любой спор решался бы честным поединком. А в человеческих землях все стараются обмануть друг друга. И никто никому не верит. Так что я стояла спокойно, придерживая на груди драную куртку, которую так и не успела сменить, и ожидала приговора. Судья размышлял недолго.

— Высокий суд признает орку по имени Акхмара виновной в совершении убийства орка по имени Ранвальд! — провозгласил он. — По законам Светлой Арвалийской империи убийство карается смертной казнью, — выдержав длинную паузу и полюбовавшись моим вытянувшимся лицом, законник продолжил: — Но поскольку убитый не являлся гражданином империи, во власти суда изменить наказание. Высокий суд заменяет смертную казнь каторжными работами на медных рудниках сроком десять лет...

Хм... А может, все же попросить, чтобы меня казнили? Я усмехнулась, представляя, как заквохчет законник от такого заявления. Десять лет на рудниках... Говорят, там люди мрут как мухи, и у них зеленеет кожа от тяжелого воздуха. Хотя мне это не грозит, я и так почти зеленая... Я снова улыбнулась собственным мыслям. Главное, мне оставили жизнь. А что дальше — видно будет. Я еще поборюсь.

Вдохновившись моей улыбкой и собственным великодушием, судья добавил:

— Также по закону Арвалийской империи каторжные работы могут быть заменены выкупом из расчета пятьдесят леонов за год, — и азартно стукнул молотком в знак того, что заседание окончено.

Уже неплохо! Конечно, таких денег у меня не имелось. Я, признаться, и не считала, сколько монет в отцовском наследстве. Отвязав от пояса мешочек, я вывалила все его содержимое на стол судьи. При виде золота и серебра законник оживился. Он разложил монеты на две кучки, тщательно пересчитал и провозгласил:

— Сорок семь леонов и пятьдесят крионов! Высокий суд принимает решение округлить сумму и считать, что леди Акхмара внесла выкуп за один год каторги. Оставшийся срок равен девяти годам. — Наклонившись ко мне, судья прошептал: — Стражники говорят, у вас есть уникальное оружие и великолепный конь, леди. Вы можете внести это имущество в счет выкупа.

Я нахмурилась. Расстаться со Зверем? Он никогда не простит мне такого предательства. Отдать в чужие руки отцовский Пламенеющий? Лук, изготовленный великим мастером Гунвальдом? Ни за что!

Но законник развеял мои сомнения, еле слышно пояснив:

— Вы все равно не сможете взять имущество с собой, леди. Это запрещено. Можно только оставить его на хранение на складе суда. Но разворуют, милая леди, уверяю вас, разворуют!

Порядки, однако, в этой империи! Если уж в самом суде воруют... Пришлось отдать оружие и коня в счет выкупа. Сердце обливалось кровью, когда я представляла, что Зверя продадут!

— Имущество леди Акхмары оценено в пятьдесят леонов! Таким образом, оставшийся срок каторжных работ составляет восемь лет! — объявил законник. — Леди Акхмара препровождается в пересыльную тюрьму, где будет ожидать отправки на рудники. С этого момента вступает в силу оговоренная законом отсрочка в два дня, в течение которых любой гражданин Светлой Арвалийской империи, буде такой найдется, может внести выкуп за преступницу. В этом случае вина перед законом с леди Акхмары снимется, но вышеназванная леди будет считаться должницей внесшего выкуп, каковой обязуется возместить вышеупомянутому гражданину империи в любой устаивающей обоих форме.

Признаться, половину его слов я не поняла, но смысл уловила. Вот только кому я нужна, выкидывать из-за меня такие деньги? Графу Стоцци? Да зачем ему убийца? Ведь я теперь убийца, верно? Это — позорное клеймо на всю жизнь, его не смыть никакой кровью. Потому что орочий воин убивает врага на поле боя, противника в честном поединке. Напасть на безоружного, ничего не ожидающего соплеменника и пронзить его горло ножом — подлость и трусость. А суд признал, что это сделала именно я. Впрочем, что мне человеческий суд? Сама-то я знаю, что не совершала этого... Только вот моя репутация, как любят говорить люди, безнадежно испорчена. Так что буду ожидать отправки на рудники, больше ничего не остается.

Ко мне подошли стражники, чтобы отвести в тюрьму. Судья улыбнулся и слегка пожал плечами: мол, сделал что мог. Я не была на него в обиде. Напротив, поражалась той доброжелательности, с которой здесь ко мне относились почти все.

Понятно, что меня подставили. Судя по тому, что я узнала за последнее время о нравах людей, можно сделать вывод: все это было подстроено. Только вот зачем? Убийцы сочли, что будет очень удобно свалить на меня вину за смерть Ранвальда, который им чем-то не угодил? Или же моего незадачливого жениха убили для того, чтобы отдать под суд меня? Кто из нас явился главной мишенью этого преступления, а кому просто не повезло? Ранвальд приехал на ярмарку. Мог он там поссориться с людьми? Мог. Но что такого надо сделать, чтобы заслужить такую месть? Если бы парень кого-нибудь отлупил как следует или даже, учитывая его вспыльчивый нрав, убил, его тут же отволокли бы в суд. Потому что на ярмарке полно стражников. К тому же, Ранвальд приехал в Мизар не один, а в компании соплеменников. И с ними обязательно должен был быть кто-то из старейшин. Допустили бы они драку? Ответ: нет. Мог ли Ранвальд обмануть людей при обмене? Опять нет. Каковы бы ни были его недостатки, он, как и любой орк, не умел лгать и подличать. Так за что же его убивать? Выходило, не за что. Значит, дело во мне? Но и у меня врагов не имелось. Я никому не сделала ничего плохого, если не считать драки с Ником, которая произошла в первый день моего пребывания в школе мордобоя. Но потом у нас с ним сложились вполне приятельские отношения. Да и не похож был Ник на человека, способного так долго таить злобу. Хотя, конечно, кто их знает, людей... И все же Ника исключаем. Кто остается? А никто. Я все свое время проводила на тренировках, на постоялом дворе тетушки Хильды появлялась поздно вечером и сразу ложилась спать. Ах, да, один раз пьяных дебоширов вышвырнула на улицу. Но это уже совсем смешно: забулдыги наутро наверняка и вспомнить не могли, что же случилось и кто намял им бока. Значит, зла на меня никто держать не мог...