Зеркала судьбы. Изгнанники.

Наверное, в моем взгляде отразилось понимание, потому что эльф согласно кивнул. У меня в голове вертелась настойчивая мысль... Я всмотрелась в охранника, сидевшего возле костра. За все это время он даже ни разу не повернул в нашу сторону головы. Пораженный заразой зверь сначала впадает в апатию... а человек?

— Вы хотите сказать, что мои люди... взбесились? — уточнил Атиус. — Но откуда? Как известно, эта зараза передается человеку через укус животного, причем до проявления проходит довольно длительный период. Насколько я знаю, воинов никто не кусал...

— Не совсем взбесились, — мрачно проговорил этот... как его? Дейнариэл, тьфу! Вот еще имечко. — Не все так просто. Будь у ваших...

Договорить он не успел.

— Назад! — негромко произнесла я, выхватывая из-за пояса кнут.

Воин, до этого времени не обращавший на нас никакого внимания, медленно поднялся и теперь стоял, покачиваясь, словно пьяный, на нетвердых ногах. Его взгляд бессмысленно блуждал по лицам товарищей, дыхание было тяжелым и хриплым, из угла нелепо приоткрытого рта к подбородку тянулась полоска густой слюны. Лицо, лишенное всякого выражения, превратилось в маску слабоумия. Мы молча наблюдали за тем, как он поднял сначала одну руку, подержал на весу, уронил, потом поднял другую — это выглядело так, словно разум отказывался управлять этим сильным телом, и конечности двигались хаотично, независимо от желания хозяина. Кто-то из воинов, не выдержав странной картины, тихо выругался, и это послужило знаком к стремительной перемене в поведении человека. Его взгляд сфокусировался на источнике звука, из горла вырвался дикий вой, и несчастный, вытянув вперед руки с судорожно скрюченными пальцами, прыгнул вперед.

Я подсекла его кнутом в самом начале прыжка. Воин грохнулся наземь, и тут же на него прыгнули сразу пятеро человек во главе с Диком.

— Осторожно! Держите ему голову! — крикнул Атиус.

— Вы думаете, этот недуг передается через укус? — скептически осведомился ушастик.

— Не знаю, — отрывисто произнес маг. — Но лучше поберечься.

— Сильный, зараза! — подходя, удивленно проговорил Дик. — Впятером еле справились.

— Еще один признак классического бешенства, — задумчиво протянул Атиус.

— И тем не менее, это не оно, — возразил Дейнариэл. — Я никогда не поверю в то, что троих из ваших людей одновременно покусало больное животное. Да они бы сразу к вам явились! Не идиоты же, в самом деле!

Как-то странно выражался этот плюгавый житель Бриллиантового леса. Слишком легко переходил от высокопарного слога к простонародному говору. Но размышлять об особенностях эльфийской речи мне было некогда. Происходило что-то непонятное, не поддающееся объяснению. Уже трое... Знакомый уже дикий вопль, раздавшийся с той стороны, где остался Ал, доказал, что я недооценила серьезность ситуации. Мы с Диком и еще двумя воинами ринулись на помощь. Но видно сегодня мне суждено было везде являться с опозданием. Подбежав, мы застали жутковатую картину: свет факелов выхватил из темноты лицо Ала, и пожалуй, впервые за все время нашего знакомства я увидела его напуганным до такой степени, что он даже не мог скрыть своего страха. Застыв на месте, мой друг неотрывно смотрел на... нечто. Не могу сказать иначе — это существо на тротуаре лишь отдаленно напоминало человека. Меч Ала, пронзив насквозь живот, пригвоздил его к земле, из-под спины медленно расползалась лужа крови. Но безумец не желал умирать. Скаля окровавленные зубы, он судорожно извивался, пытался подползти к моему другу, жадно тянул к нему руки. То ли им владела такая исступленная ненависть, то ли разум отказал совершенно, но бесноватый даже не пробовал вытащить из тела поразивший его клинок.

— Я не... — увидев нас, начал было Ал.

— Ясно, — перебил Дик. — Сам-то цел?

Только сейчас я заметила, что Ал морщится от боли и зажимает рукой бедро. Из-под плотно сжатых пальцев просачивались медленные красные струйки.

— Он прыгнул на меня сзади, — пояснил воин. — Я вывернулся, сбил его с ног. Никак понять не мог, что на него нашло. А он пополз на четвереньках, как... — Ал содрогнулся от омерзения, — как ящерица. Распластался так... Потом прыгнул и зубами мне в ногу... кусок мяса выдрал, гад. Ну, тут я его и...

— Плохо дело, — зло проговорил Дик. — К его магичеству надо.

— Погоди. — Я всматривалась в искаженное бешенством лицо раненого, который даже не замечал нас, продолжая тянуться к Алу. — А почему он не в доспехе? Он что, не из наших?

— Это наемный погонщик, — ответил мой товарищ.

— Совсем хреново, ребята, — проговорил Дик. — Выходит, зараза-то всех достала. Пошли к Атиусу.

— Ш-ш-ш-с-с-с-с-а-а-а-а-а, — вместе с кровавым сгустком выплюнул погонщик, скребя землю и сдирая ногти в бесплодных попытках добраться до Ала.

Дик обнажил меч:

— Извини, друг...

Клинок вонзился в грудь несчастного, разом прекратив его муки. Десятник выдернул мечи из тела, вытер о рубаху погонщика, протянул один из них Алу.

— Пошли.

Как только мы привели Ала к кострам, им занялся Зирум, в отличие от Версума сохранивший самообладание и не косившийся на каждого в поисках признаков бешенства. Впрочем, Атиус быстро привел молодого волшебника в чувство, коротко сказав ему что-то на ухо. Сам же, выслушав доклад Ала, хмуро приказал:

— Созвать всех — и охрану, и погонщиков. Построиться в шеренгу.

Десятники отправились выполнять распоряжение, зычно выкликая имена подчиненных. Между тем эльф все ходил вокруг связанных воинов, которые продолжали бесноваться. Склонялся над ними и, рискуя быть укушенным, ощупывал гримасничающие лица, оттягивал веки, вглядываясь в белки глаз. Чего-чего, а самообладания ушастику было не занимать. Наконец он подошел к Атиусу.

— Еще что-нибудь, граф? — спросил тот.

— В общем-то симптомы те же, что и у бешенства. Сильный жар, покраснение склер. Думаю, их мучают головные и мышечные боли: тело сводит судорога. Заметьте, они даже не могут говорить.

Десятники согнали всех людей и построили нас в одну линию.

— Ребята, — громко произнес Атиус. — Не стану скрывать: трое из отряда и один погонщик подхватили какую-то заразу, похожую на бешенство. — Воины приняли новость молча, погонщики же встревожено загалдели. — Я не знаю, — повысил голос маг, — что это за болезнь, и как она передается от человека к человеку. Поэтому, ради вашей же безопасности, мы должны осмотреть каждого. И еще: если кто-то чувствует жар, ломоту в теле или какое-то другое недомогание, пусть сделает шаг вперед.

Ответом было молчание. Даже если кто-то и ощущал нечто подобное, признаваться не спешил.

— Тогда приступим к осмотру, — вздохнув, произнес Атиус.

Разойдясь в разные концы шеренги, они с эльфом медленно двинулись вдоль строя, оглядывая каждого: прикладывали ладонь ко лбу, оттягивали веки, потом о чем-то спрашивали и переходили к следующему. Наконец ушастый оказался напротив меня и снизу вверх заглянул в глаза. Я слегка нахмурилась, давая понять, что его приближение меня не радует. Но мальчишка снова проявил недюжинную выдержку, твердо заявив:

— Осмотр должны пройти все, — и протянул ладонь к моему лбу.

Понимая, что время для выяснения отношений между расами не самое подходящее, я смирилась и позволила ушастому ощупать мне лицо и даже оттянуть веки.

— Все в порядке, — тихо сообщил он.

Встретившись у середины строя, эльф с Атиусом перебросились парой коротких фраз, после чего внимательно обследовали друг друга.

— Джилер, выйди из строя, — приказал волшебник, обращаясь к высокому худощавому охраннику. — И ты тоже, — кивнул он бородатому немолодому погонщику. — Остальным разойтись. Всем отдыхать. Располагайтесь так, чтобы быть друг у друга на виду. Трупы отнести за стену. В ратуше устроить лазарет. Десятникам проследить. Дик! — Он указал на Джилера и погонщика. — Этих связать!

— Почему меня связать? — возмутился Джилер.

— И я тоже не согласный! — подхватил погонщик.

— Послушайте, это для вашей же пользы, — устало объяснил Атиус. — У вас жар, глаза покраснели. Возможно, вы всего лишь простудились в дороге. К утру, если болезнь не проявится, мы вас освободим. Если же это признаки бешенства — веревка спасет в первую очередь вас самих.

Погонщик оттолкнул руку Дика, который тянулся к нему с веревкой:

— А если, пока мы будем связаны, взбесится кто-то еще и убьет нас?

— У тебя нет выхода, — ответил Атиус. — А я позабочусь, чтобы этого не произошло. Слушайте все! — выкрикнул он. — Объявляется военное положение! Всех, кто не подчинится моему приказу, буду считать дезертирами и убивать на месте. Это относится не только к охране, но и ко всем остальным.

В подтверждение своих слов маг сотворил крупный пульсар и показательно подкинул его на ладони. Погонщику пришлось смириться. Дик устроил его и Джилера со всем возможным удобством: расстелил в ратуше походные одеяла, усадил на них больных и старательно опутал их по рукам и ногам. В десятке шагов разместили двух других зараженных, которые продолжали реветь и извиваться.

— Благо, веревок в караване хватает. Боюсь, сейчас это единственное действенное лекарство, — грустно пошутил Атиус. — Зирум, Версум, граф Дейнариэл, останьтесь, — немного подумав, добавил: — И ты, Мара, тоже.

Мы впятером уселись около костра, и волшебник устроил нечто вроде маленького совета. Поначалу я удивилась, с чего бы это он пригласил и меня, обычного воина. Но маг сразу же развеял мое недоумение, пояснив:

— Ты первая почувствовала опасность, Мара. Нам пригодится твое чутье. Кроме того, насколько я знаю, орки — чрезвычайно выносливый народ. Взять хотя бы вашу устойчивость к магическому воздействию. Конечно, здесь мы имеем дело не с чарами, но возможно твой организм окажется достаточно крепким и не подвергнется заражению. То же самое относится и к вам, граф. Может быть, болезнь распространяется лишь на людей.

Ушастый, которому вовсе не понравилось такое сравнение, уныло кивнул. Если бы мы догадывались, какой ужас ждал нас впереди, вряд ли стали бы придавать значение дурацким мелочам!

Выкрики бесноватых сделались как будто громче. Я прислушалась. Точно, теперь рычали, выли и визжали уже не два голоса, а четыре. Дейнариэл тоже навострил длинные уши, потом подскочил и побежал к ратуше. Пользуясь его отсутствием, я спросила Атиуса:

— А ты не думаешь, что он и есть причина странной болезни? Почему ты ему веришь?

Маг усмехнулся:

— До конца я не верю никому, Мара. Ясно, что с парнем что-то нечисто. Но если он враг, то пусть лучше будет на глазах, чем прячется в тени. И потом, интуиция говорит мне: кем бы ни являлся граф и какие бы цели ни преследовал, заразу напустил на нас не он. Слишком большой риск — уничтожить караван и остаться одному на неизученной территории в опасное время. Нет, если бы у него и была такая задача, он сделал бы это на подходе к Нордии. Скорее всего эльф просто натворил что-то в империи — зная вспыльчивость и высокомерие аристократов Даллирии, думаю, убил кого-нибудь на дуэли и теперь скрывается от закона. Нет, Дейнариэл здесь не при чем. Я подозреваю, что мы столкнулись с пресловутым проклятием Безымянных земель.

Слова, которые вертелись у всех на языке, были произнесены. Судя по лицам магов, они разделяли мнение Атиуса. Да что там, и я была почти уверена в его правоте, хоть и не хотела признаваться в этом даже себе. Но все сходилось. Эльф, вернувшись, сообщил:

— У тех двоих тоже начался припадок.

Это известие никого не удивило, все мы в глубине души знали, что причина недомогания парней — вовсе не простуда. Не те это были люди, чтобы, подобно старикам или младенцам, слечь от прохладного ветерка. Воцарившееся тяжкое молчание нарушил Версум:

— Может быть, следует покинуть форт?

— Нет смысла, — тут же ответил Атиус. — Так ведь, Мара?

— Это есть и вокруг крепости, — кивнула я.

— Тогда как можно избежать дальнейшего распространения заразы? — настаивал молодой волшебник. — Разумнее всего было бы оставить трупы и больных здесь, а самим уйти... — Он хотел добавить что-то еще, но его прервал грубый выкрик:

— Что делать, говорите? — к костру шагнул Най. В руках его ярко полыхал большой факел. — Что делать? Вот уж задача! Я покажу вам, что надо делать, мудрецы слабоумные!

Обойдя костер, он ринулся к дому, возле стены которого лежали обезумевшие люди.

— Сжечь! — орал он на бегу. — Сжечь чумных, пока все не передохли — и дело с концом!

— Кажется, я все же в нем ошибался, — удрученно проговорил Атиус и сделал короткий пасс одной рукой.

Словно бы споткнувшись на ровном месте, Най тяжело грянулся оземь. Ясное дело, ни о какой антимагии он и не вспомнил, так что заклинание достало его мгновенно. Волшебник небрежным щелчком загасил покатившийся по земле факел, тихо, почти шепотом сказал:

— Подойди.

Странно, но этот едва слышный голос перекрыл разговоры сидевших поодаль охранников и буйные вопли зараженных. От ярости Ная не осталось и следа. Поднявшись, он съежился, словно даже стал меньше ростом, и побрел к Атиусу, всем своим униженно-покаянным видом напоминая шакала, который ползет на брюхе к сильному хищнику. Чародей медленно раскрыл ладонь, на которой замерцал крохотный голубоватый огонек. Атиус перебирал пальцами, заставляя язычки пламени плясать и подрагивать в руке. Казалось, он бездумно любовался игрой огня и даже не поднял глаз на дрожащего парня.

— Сжечь? — едва заметное движение пальцев, и язычки встрепенулись, потянулись вверх, разрослись. — Что ж... если ты так настаиваешь... но с кого же мы начнем? — Еще один пасс, теперь уже на ладони полыхал настоящий факел. Только тогда маг будто нехотя взглянул в жалко сморщившееся лицо Ная. — Думаю, с тебя.

— Но...

— Разве ты не болен? Нет? Но ведь только бесноватые бросаются на своих товарищей. Все же ты заражен, друг мой. Решено.

Все звуки куда-то исчезли, растворились в ночи. И в этой прозрачной тишине тонкий свист летящего сгустка пламени казался оглушительным громом. Най, переживший сначала злобу, потом страх, слишком поздно попытался войти в раш-и. И поплатился за то, что потерял хладнокровие, не вовремя дав волю чувствам. Пульсар ударил в покрытую доспехом грудь прямо напротив сердца, растекся по металлу и впитался в него, как вода в свежую губку. Шаловливые язычки пламени пробежались по телу Ная и погасли. Парень широко раскрыл рот, стараясь сделать вдох. Не смог, беспомощно рванул панцирь на груди, ища хотя бы глоток воздуха. Задохнувшись, опустился на колени, а спустя мгновение упал лицом вниз.

— Так будет с каждым паникером, — по-прежнему не повышая голоса, произнес Атиус.

На площадь снова вернулись звуки, и тогда я поняла, что за расправой наблюдали все воины и погонщики. За нашими спинами поднялся тихий ропот, зазвучали шаги — люди возвращались на свои места. Не оборачиваясь, маг прошептал:

— Мара, отнеси парня куда-нибудь в сторонку, но не к трупам, а то еще и вправду заразится.

— Так ты...

— Хотел бы. Но сейчас каждый человек на счету, даже такой убогий. К утру проспится.