Терион. Сага о чести и долге

— Доверишь мне рулить? — задал вопрос Эллинор.

— Тренируйся, Реймус! — добродушно усмехнулся северянин. — Хоть ты и техномаг, но у нас шестнадцатилетний пацан и то лучше самоходом управляет, нежели ты!

Техномаг недовольно покосился на Глэйда, но вслух, однако, ничего не сказал. Передвинув рычаг переключения передач в нужное положение, Реймус выжал педаль акселератора и тронул самоход с места.

Всё-таки надо отдать должное торговцу, продавшему им этот самоход. Машина оказалась, несмотря на свой непрезентабельный внешний вид, очень прочной и выносливой и пока нареканий не удостоилась. Лишь пару раз возникали мелкие поломки, которые удавалось устранить за очень непродолжительное время. Вот и сейчас вездеход уверенно двигался по заросшей дороге — именно дороге, а не колее. Возможно, версия Глэйда о древней дороге, ведущей к заброшенной военной базе Древних, была не так уж и неверна.

Джунгли вокруг кишели разнообразными существами. Птицы всевозможных цветов порхали между деревьями, наполняя воздух своими голосами. Нередко можно было увидеть травоядных, которые двигались по одним им ведомым маршрутам или же мирно паслись, однако при виде людей, орка и самохода они тут же настораживались. Это могло означать лишь одно — местность оная не была необитаемой. Однако кто именно жил в этих дебрях, путешественникам не было ведомо. И не сказать, чтобы их это сильно расстраивало.

Спустя два с половиной часа дорога вывела их к перекинутому над неширокой спокойной рекой, чьи берега полностью поросли густым лесом, крепкому на вид бревенчатому мосту, достаточно широкому для того, чтобы по нему мог свободно проехать рэндский грузовоз. И здесь неожиданно для всех Глэйд потребовал от техномага, чтобы тот остановил машину. На недоумённый вопрос Реймуса, что случилось, эррендиец ничего не ответил, лишь настороженно принялся вертеть головой из стороны в сторону.

Кира поинтересовалась, что так обеспокоило Глэйда. Помолчав с минуту, ассасин поинтересовался в ответ, всё ли в порядке у его спутников со зрением. В ответ на это Тринн Сельмур понимающе хмыкнул и сказал, что мост не выглядит совсем уж древним. Самое большее, его построили лет двадцать назад. А раз так — это значит, что в данной местности живут люди, которые знают толк в мостостроении. И неизвестно, как эти самые люди могут отреагировать на появление чужаков на самоходе, да к тому же, вооружённых чуть ли не до зубов.

На эти слова ривийца Азонай многозначительно повёл стволом стаббера из стороны в сторону и заявил, что стаббер есть весьма весомый аргумент в дискуссии и что лично он не видит причин опасаться местных жителей. Вряд ли у них найдётся что-либо серьёзнее стаббера. А бояться пары ржавых огнестрелов, откопанных аборигенами где-нибудь в джунглях, явно не стоило.

Не стоило. Потому что у местных нашлось кое-что поинтереснее старинного огнестрела. Едва лишь самоход пересёк мост и его колёса коснулись глинозёма, как на некотором удалении от машины разорвался выпущенный из чего-то похожего на гранатомёт фугас. Лишь полный идиот мог не понять столь недвусмысленный намёк, но как раз таковых в самоходе и не наблюдалось.

— Интересный способ сказать "добрый день"! — усмехнулся северянин. — Быть может, это такой местный диалект?

— Вот тебе и туземцы! — усмехнулся Сельмур. — А говорили — дикари, дикари... Хорошие такие дикари, с гранатомётом!

Реймус, между тем, остановил самоход и выжидательно взглянул на Глэйда. Ни для кого не было секретом, что техномага несколько тяготит то обстоятельство, что командование маленьким отрядом взял на себя эррендиец, хотя Эллинор сам не прочь был бы руководить. Однако боевые навыки Морригана были весьма впечатляющие, да и знал ассасин, похоже, о предмете поисков куда больше Реймуса. Хотя он по-прежнему никому ничего не говорил о Скрижали Ривеллин, а Кира Ходдрен благоразумно помалкивала о том, что ей сказал Глэйд. Что до ривийца и орка, то они воспринимали лидерство Глэйда как нечто само собой разумеющееся. Ну, да в этом и не было ничего удивительного.

— Я так понимаю, что мы вторглись на чью-то территорию, — неторопливо произнёс северянин, переглянувшись с техномагом. — И этот "кто-то" от этого совсем не в восторге. Полагаю, что нам надо объясниться с этими... господами. Ты со мной, Реймус?

— Разумеется.

Глэйд, удовлетворительно кивнув, открыл дверцу со своей стороны и вылез наружу. Эллинор проделал всё то же самое с противоположного борта машины.

Держа руки так, чтобы неизвестный стрелок видел, что в них нет никакого оружия, Морриган сделал пару шагов по направлению к зарослям и тут же замер, будто его окатили ледяной водой. Тяжёлая стрела с серповидным наконечником вонзилась прямо перед эррендийцем, ясно давая понять, что дальнейшее продвижение вперёд чревато. Глэйд про себя покачал головой. Тот, кто не видел, как подобная стрела (правда, выпущенная совсем из другого лука и не здесь) одним махом срезает напрочь голову — тот не видел ничего.

— Мы никому не желаем зла! — громко произнёс Глэйд на пангале, обращаясь к зарослям. — Мы всего лишь мирные путники, путешествующие через эти места! Если мы случайно...

— У мирных путников при себе обычно не бывает стаббера в кузове самохода и сами они не увешаны оружием с головы до пят! — раздался в ответ сильный и властный голос, тоже говоривший на пангале. — Стойте там, где стоите! Это будет очень разумно с вашей стороны, путники!

— Я — Реймус Эллинор, техномаг Аффинорской Технократии! — выступил чуть вперёд Эллинор, поднимая вверх свой посох, чьё навершие вдруг начало переливчато светиться. — Я полностью могу подтвердить слова...

— Я знаю о вашем брате, техномаг! — ответил тот же голос. — Но это ничего не меняет! Если не хотите нажить себе проблем на пятую точку — вам лучше последовать моему совету оставаться на месте!

— Не дёргайся, Реймус, — тихо проговорил Глэйд. — Местные явно не обладают чувством юмора. Давай поглядим, кто они вообще такие и какого йорда всё это затеяли.

— Легко казаться крутым, сидя в зарослях и целясь в людей из гранатомёта! — проворчал Эллинор, однако посох опустил. Хотя навершие его светиться от этого не перестало. Глэйд уже знал, что это был всего лишь самый обычный световой эффект, но другие-то этого не знали и на людей несведущих это свечение могло оказать определённый деморализующий эффект. Но было похоже, что на местных это никакого эффекта совершенно не произвело.

— Может, покажетесь, господа хорошие? — с долей иронии в голосе произнёс северянин. — А то, сидя в кустах, любой задохлик может из себя крутого героя воображать!

— Глэйд! — одёрнул его Эллинор.

— Что — Глэйд? В прятки и я умею играть и ещё неизвестно, кто кого... перепрячет. Так что пусть выходит и не строит из себя невесть кого!

Всё это было произнесено на пангале, так что те, кто скрывались в зарослях, всё прекрасно слышали и понимали. И вряд ли такие дерзкие слова они оставили бы без внимания.

Треск ломающихся ветвей предшествовал появлению на дороге новых действующих лиц. Ветви и лианы разошлись в стороны, выпуская из зелёного беспорядка группу темнокожих мужчин в простой коричневой одежде, которая состояла из матерчатых жилетов-безрукавок, плотных кожаных штанов и высоких чёрных ботинок на толстой подошве. Один из них держал в руках довольно примитивный гранатомёт, остальные были вооружены короткоствольными ружьями и кривыми саблями с простыми деревянными рукоятями.

— И кто здесь задохлик? — прогудел высокий атлетически сложенный туземец, держа правой рукой гранатомёт за ремень для переноски. — Ты, что ли?

Глэйд смерил туземца пристальным взглядом с головы до ног и усмехнулся.

— Вообще-то, невежливо подобным образом приветствовать путников...

— Это земля народа сурунари, чужак! — отрезал туземец. — Вам здесь нечего делать!

— Нас нисколько не интересует ваша земля, уважаемый, — осторожно ответил Реймус. — Мы всего лишь следуем по своим делам, а то, что случайно наш путь проходит через ваши земли, ещё не повод так бурно реагировать на чужаков.

— Если бы вы являлись торговцами, вас бы просто пропустили, — пояснил туземец. — Но пропускать на нашу территорию вооружённых людей и орка было бы верхом глупости. Таков закон сурунари, и здесь я ничем не могу вам помочь.

Между тем один из туземцев, высокий — выше Глэйда на целую голову — широкоплечий воин с бритой наголо головой пристально всмотрелся куда-то поверх плеча северянина. Его глаза сузились, после чего он обернулся к тому туземцу, который говорил с Глэйдом и Эллинором, и что-то пролаял на своём языке.

— Похож на диалект северных кланов Шилозы, — вполголоса проговорил аффинорец, наклоняясь к Морригану. — Правда, я почти его не знаю, так, отдельные слова и фразы. Но его явно что-то привлекло...

— Скорее — кто-то, — также тихо отозвался эррендиец, которому происходящее начало не нравиться. И для этого, как оказалось, были вполне веские причины.

— Нгасу нгаунде спрашивает, кто эта женщина, что стоит возле вашей машины? — перевёл гранатомётчик.

Глэйд нахмурился при этих словах сурунари. Происходящее всё меньше и меньше нравилось северянину, но пока он сохранял спокойствие. Видимое, по крайней мере.

— Эта женщина путешествует с нами, — отозвался ассасин. — И она входит в нашу команду.

Туземец повернул голову к своему сородичу, которого она назвал странным не то именем, не то титулом, и перевёл сказанное Глэйдом.

— Кажется, я понял, что означает это "нгасу нгаунде", — прошептал Эллинор. — "Нгаунде" — так у местных племён называют вождя, или кто там он у них, а "нгасу" — сын или наследник, что-то в этом роде. Как-то так...

Глэйд хотел было ответить техномагу, но туземец, выслушав перевод от своего сородича, важно кивнул головой и что-то быстро произнёс на своём языке. При этом выражение его лица, когда он снова перевёл взгляд на иллийку, очень не понравилось ни Глэйду, ни Эллинору. Однако, прежде чем кто-либо из них сумел что-нибудь сказать, нгасу нгаунде властно кивнул своим спутникам.

— Очень интересно, — пробормотал эррендиец при виде наставленных на них ружей. — И что всё это означает, позвольте узнать?

— Нгасу нгаунде говорит, что вы можете пройти через земли народа сурунари, — сказал толмач. — Вам не будет чиниться никаких препятствий. Но с одним условием...

— Это с каким ещё? — прищурился Реймус.

— Вашей спутнице выпала великая честь быть избранной нгасу нгаунде в качестве его невесты! — торжественно провозгласил толмач. — Это и есть то самое условие!

— Ты совсем с катушек съехал? — серо-стальные глаза Морригана вспыхнули опасным свечением. — Это же живой человек, а не золотая монета!

— В глазах нгасу нгаунде она куда ценнее, чем всё золото мира! — выспренно заявил толмач. — Она станет истинным украшением шатра наследника великого Моаве! И родит ему сильных и крепких телом и духом воинов!

— Скажи нгасу нгаунде, — с плохо скрываемой яростью в голосе произнёс Глэйд, — что...

Дальнейшие слова северянина поставили толмача в очень затруднительное положение. Вне всякого сомнения, толмач очень хорошо знал торговый язык, но дело-то было в том, что те экспрессивные слова, что были произнесены Глэйдом, были сказаны на эрлинге, которого туземец однозначно не знал. Потому что если бы он знал язык Северного Союза, то его уши свернулись бы в трубочки, ибо сказанное Глэйдом далеко не всякий корчемный завсегдатай осмелился бы произнести. Да что там пьянчужка! Не каждый тронгхольмский пират позволил бы себе сказать ТАКОЕ! Но здесь, собственно говоря, не нужно было знать язык, чтобы понять смысл сказанного по интонации.

— Чужеземец — ты очень сильно рискуешь, — осторожно проговорил толмач, который явно не был дураком и прекрасно видел, что Глэйд не из тех, кого можно испугать даже десятком ружейных стволов. Вряд ли сурунари приходилось когда-нибудь сталкиваться с Ардус Валор, но инстинкт воина подсказал толмачу, что из всей этой компании именно Глэйд является самым опасным противником. — Я не знаю, конечно, того языка, на котором ты произнёс... то, что произнёс, но здесь и не надо быть великим толмачом, чтобы понять суть сказанного. Нгасу нгаунде Джерваде милостив к тем, кто проявляет уважение и почёт к его личности, но беспощаден к тем, кто этого не делает. Так что тебе лучше будет принять волю нгасу нгаунде, как должное.

— Эта женщина никуда не пойдёт! — твёрдо произнёс северянин. — Она продолжит свой путь с нами и это не обсуждается!

Толмач при этих словах северянина несколько стушевался, однако быстро взял себя в руки и принялся переводить слова Глэйда нгасу нгаунде. Тот внимательно выслушал сородича, после чего с минуту молча глядел на эррендийца немигающим взглядом, вызвав у Морригана стойкую ассоциацию со змеёй. Потом что-то пролаял на своём наречии.

— Нгасу нгаунде говорит, что наглости и смелости тебе не занимать, чужестранец, — перевёл толмач, закидывая гранатомёт за спину. — Но он сегодня в хорошем настроении, ибо его взору явилась богиня любви и страсти, поэтому тебе дозволяется спокойно покинуть земли сурунари. В компании твоих спутников, но без женщины. Такова воля нгасу нгаунде.

Какое-то время всем казалось, что Глэйд не сдержится и, выхватив хьялтар, укоротит наглеца на голову, однако этого не произошло. То есть, меч северянин выдернул из ножен, что вызвало вполне естественную реакцию со стороны туземцев в виде наставленных на ассасина ружей, но эррендиец не стал ни на кого нападать. Вместо этого он с силой вогнал лезвие хьялтара в глинистую почву и с размаху опустился на правое колено, положив правую руку на эфес меча.

— Великий Техниум! — выдохнул Эллинор. Техномаг слишком хорошо знал обычаи северян, чтобы понять, что последует за этим.

— Вель, отец всего сущего! Морбидан, повелитель воинов, дарующий отвагу в бою и достойную смерть павшим в битве! Свельд, хранитель душ! Я, Глэйд Морриган, сын Эррендии, воин Братства Ардус Валор, взываю к вам! Станьте свидетелями оскорбления, нанесённого этим человеком женщине по имени Кира Ходдрен, и направьте мою руку, чтобы покарать оскорбителя! — меч вылетел из почвы и его остриё уставилось точно в лицо нгасу нгаунде. — Во имя Великой Троицы — прими вызов на поединок чести, если ты мужчина, а не недоразумение! И да пусть Высшие станут свидетелями и не допустят несправедливости! Переведи мои слова, толмач!

Лицо сурунари приобрело пепельно-серый оттенок. Такого поворота событий толмач явно не ожидал. Однако спустя пару секунд он опомнился и принялся быстро что-то лопотать на своём птичьем языке, обращаясь к сыну вождя, при этом жестикулируя, будто торговец на рынке.

По мере того, как смысл сказанного, то есть, переведённого, доходил до нгасу нгаунде, глаза того постепенно приобретали форму двух круглых чайных блюдец. По-видимому, с подобным неуважением к своей царственной персоне нгасу нгаунде ещё не сталкивался, поэтому поначалу он даже ничего не смог произнести. Но затем сын вождя разразился длинной гневной тирадой, тыча пальцем в эррендийца и левой рукой пихая толмача в бок, заставляя того переводить свои слова.