Первые выстрелы турель выпустила по тогруте, но быстро сообразив, что такая верткая цель не для их противокорабельных орудий, перевела огонь на флаер, к которому бежала девочка. Тоже дурочка, кстати. На что она вообще в тот момент рассчитывала? Как итог — взрыв, которым ее нехило отбросило. И вот тут, наконец, начал действовать мой телекинез. Все же турель нифига не маленькая. Оглушительный скрежет, раздавшийся с той стороны, привлек к себе внимание всех, пусть и ненадолго. Срывать башню я не стал, просто покорежил ее чуток, лишив возможности стрелять. Ох, чую, мне еще влепят счет за это. Точнее, влепят Ордену, но Йоде станется преподать мне урок.
Не теряя времени, пока все отвлечены, дуреха-Асока тоже, кстати, делаю Силовой прыжок и приземляюсь прямо перед девочкой, которая даже не успела встать на ноги.
— Приходи в себя, — произнес я негромко. — И вали через теплопровод.
— Принято... — отозвалась Асока, тяжело дыша.
И уже гораздо громче, чтобы услышали подходящие клоны.
— По какому праву вы используете боевое оружие против члена Ордена джедаев?
— Не двигаться, — раздалось мне в ответ. — Назови себя, — и пара десятков винтовок, смотрящих мне в лицо.
— Если вы немедленно не опустите оружие, я буду считать это предательством со стороны вашего подразделения. И по законам военного времени вы все будете уничтожены. У вас нет ни одной законной причины наставлять на меня оружие, поставленное в боевой режим.
— Ты помогаешь преступнице, обвиненной в организации теракта с массовыми жертвами, убийстве подозреваемой и пяти клонов.
— Кем обвиненной?
— Законом Республики, — этот клон у них, видимо, за командира.
— Каким законом?
— Хватит заговаривать нам зубы. Руки за голову, на колени и назови себя!
Что ж, времени у меня было достаточно, а тут еще и Скайуокер приближается.
— Довольно, — поднял я руку. И тридцать четыре винтовки, смотрящие на меня и Асоку, смялись, превратившись в бесполезный хлам. Когда там тогрута уже побежит? — В законах Республики есть поправка, которая делает джедаев практически неподсудными. Одного этого вам должно быть достаточно. Республика не имеет права судить джедаев. Лишь Высший Совет Ордена может это делать, — ну же, Асока, беги уже. Скайуокеру зубы не заговорить.
Вот дерьмо, они еще и LAAT/i подняли.
И будто услышав мои мысли, наконец-то девочка сорвалась в бег. Секундная заминка безоружных клонов, и вся эта толпа ломанулась в нашу сторону.
Расфокусированный Толчок отправляет их всех в недолгий полет. Прямо мимо подошедшего Скайуокера. На заметку — Толчок должен был подействовать и на Избранного, но тот, походу, об этом и не догадывается.
— Все замерли!
Крик Энакина остановил тех, кто шел за ним и кто уже хотел было меня атаковать.
— Ты вовремя, Скайуокер, — произнес я спокойно, хотя в душе все было не так радужно.
— Какого хатта ты творишь, Дакари?! Что встали, оружие в оглушающий режим и вперед за коммандером Тано, — это уже клонам.
— Сэр, — обратился к нему клон, оставшийся с нами. — Этот джедай помог сбежать преступнице, мы не можем оставить это без внимания.
— Как ты это объяснишь, Дакари? — даже не стал оборачиваться к клону Скайуокер.
— В двенадцатом акте конституции Галактической Республик, прямым текстом, без экивоков и недомолвок, сказано, что члены Ордена джедаев неподсудны законам Республики, а Асока все еще джедай. Клоны даже держать ее здесь не имели права, не то что стрелять в нее.
— Она убила пятерых клонов, — нахмурился Избранный. — К тому же, приказ о заключении был одобрен Канцлером, а уж он-то точно знает законы Республики. Значит, был повод. И Совет...
— О-о-о, несомненно, — протянул я. — Есть еще двадцать восьмой акт, регулирующий поведение джедаев, тысяча двенадцатый, куча всяких поправок... не все так просто, согласен. Но это лишь повод для длительных и непростых разбирательств... с Асокой, запертой в Храме, — припечатал я. — И неподконтрольной никому, кроме Ордена. Канцлер? Видимо, не все так просто с твоим разлюбезным Канцлером. И меня угнетает, что ты веришь ему больше, чем собственной ученице.
— Канцлер — оплот законности в Республике, и к вере в Асоку он не имеет никакого отношения, — вспылил Энакин!
— Тогда почему ты не задал себе вопрос — кто убил клонов? Или ты веришь, что это сделала Асока? Хотя о чем я, конечно, веришь. Ты ведь сам мне об этом говорил.
— Само собой, не верю! Я лишь говорил о предварительном... выводе. Дерьмо!
Дошло, наконец. И суетиться поздно — кто бы это не был, он уже давно ушел. И, судя по его застывшему лицу, понял он и другое — как я и говорил, такой вопрос должен был появиться в его голове гораздо раньше.
— Предварительный вывод состоит в том, Скайуокер, что все те клоны, что удерживали, а потом еще и стреляли в Асоку, являются преступниками.
Клон, все это время молча стоявший рядом с Энакином, аж вздрогнул от моих слов.
— Значит так, — собрался мужчина. — Я очень настоятельно рекомендую тебе вернуться в Храм, законник ты мой разлюбезный, и уже там дожидаться решения по твоим действиям здесь. И, пожалуйста, хоть ты не подавайся в бега.
— Будь уверен, Скайуокер, — дернул я плечом, поправляя накидку звездочетов. — У меня нет для этого ни одного повода.
Глава 21
После той вспышки гнева и ненависти, из-за которой я чуть не перешагнул черту, мои мечи стали как-то странно отзываться. Еще не конфликт, но уже предупреждение. И именно ими я занимался в своей комнате, медитируя напротив парящих в воздухе рукоятей. Точнее, деталей этих рукоятей. Заодно очищаю "организм" от остатков тьмы.
Звук открывающейся двери заставил бы меня прикрыть глаза от сожаления, если бы они и так не были бы закрыты. А ведь так хорошо сидел.
— Тебя зовут в зал Совета, — услышал я голос Мики. — Я точно не могу тебе помочь?
— Нет, — начал я собирать мечи воедино. — И не волнуйся так, все будет в порядке.
Дособирав рукоятки, медленно опустил их в подставленные ладони. Отлично — еще пару сеансов, и все будет как прежде. От этой темной стороны, реально, одни проблемы. И ладно бы, только мечи...
Открыв глаза, увидел перед собой Мики, с руками, убранными в рукава туники — верный признак того, что парень волнуется.
— Тогда нам лучше поторопиться, — заметил мальчик, не пошевелившись.
— Эх, — вздохнул я и начал вставать с пола. — Да успокойся ты, скорей у магистра Винду волосы отрастут, чем меня за решетку посадят.
— Тюрьма — далеко не единственное наказание, — ответил Мики, не шевельнув и бровью. — А я не хочу оставаться... один.
— Не останешься, — хлопнул я его по плечу, когда поравнялся. И, подхватив со стола тактический датапад в виде наруча, направился на выход. — Пошли.
У дверей в Зал Совета мы встретили хвостатую подругу Асоки — Джосс, которой в этот раз не повезло оказаться дежурной. Подросшая девочка практически не изменилась — такая же серокожая, такая же "плоскодонка", только рожки подросли.
— Привет, хвостатая, — поздоровался я.
— Ты как обращаешься к падавану члена Высшего Совета, юнлинг?
— Ты нос-то опусти, а то сотрешь о потолок, — усмехнулся я. — На мой счет что-нибудь говорили?
— Неа, — вздохнула она тяжко, нажав на кнопку браслета. — Как ты так умудрился-то? Там же весь Совет, плюс флотский адмирал и какой-то представитель Сената.
— Сомневаюсь, что они ради меня собрались, — покачал я головой. — Опять, наверное, Асоку обсуждают.
— Асока, — посмурнела еще сильнее девочка. — Почему не уследил, Дакари? Почему допустил подобное?
-Я... кхм... я-то тут причем? Как я, по-твоему, должен был этого не допустить?
— Извини, — отвела она взгляд. — Просто... как-то так... ты всегда помогал... извини.
Черт, как гадостно-то.
— С ней все будет в порядке, Джосс, — попытался я улыбнуться. — Я обещаю.
— Ты? — усмехнулась она горько. — Выбирай обещания по своим возможностям, юнлинг.
Вдох-выдох. Убрать горечь, задавить чувство вины, собраться.
— Побольше веры, хвостатая, — усмехнулся я. — Не обязательно быть магистром, чтобы выполнять задуманное. Вот увидишь — Асока будет оправдана.
— Надеюсь... — начала девочка и была прервана сигналом с браслета. — Тебя зовут. Да пребудет с тобой Сила.
— Она всегда со мной, — бросил я в ответ.
— Самоуверен, как всегда, — вроде даже приободрилась Джосс.
Зайдя в зал, я предстал перед всем Высшим советом, где лишь восемь из магистров сидели "живьем", и голограммами двух людей. Одним из них был знакомый мне адмирал, а вторым — какой-то гражданский.
— Рейн Дакари, — заговорил Винду, когда я вышел в центр зала. — Ты здесь, чтобы объяснить свои действия в форте "Билбор". Что ты можешь сказать в свое оправдание?
Ого. С ходу прессует. А познакомить с посторонними? Ладно... понеслась, родимая.
— Уважаемый Совет, — поклонился я им. — Уж не знаю, насколько уважаемые незнакомцы, — кивок и им. На что адмирал скривился, а гражданский хмыкнул. — А можно уточнить, в чем именно меня обвиняют?
Сегодня для меня не существует авторитетов. Хотите давить? Ну, попробуйте.
— Хватит кривляться, Дакари, — произнес надменно адмирал. — Ты помог сбежать коммандеру Тано.
— Для вас... незнакомец, я господин Дакари, — бросил я на него взгляд. — Уважа...
— Для меня, юнец, ты просто Дакари. И надейся, что именно им ты и останешься. А не превратишься в заключенного с порядковым номером.
— И это Республиканский офицер, — покачал я головой. И тут же продолжил: — Прошу отметить это, уважаемый Совет.
— Довольно, юнлинг, — приподнял руку Винду. — Отвечай по существу.
— По существу... — задумался я для виду. — По существу — вы можете идти в задницу, уважаемый магистр.
О как замерли. Не ожидали?
К сожалению, Винду не зря считался отличным послом и переговорщиком. Сориентировался он быстро, не дав разгореться скандалу.
— Ты обвиняешься в том, что помог сбежать падавану Тано.
— И вы терпите этого...
— Адмирал, — прервал его негр. — Если вам что-то не нравится, вы можете идти.
— Если вам нравится выслушивать оскорбления, пусть будет так, — вскинул он подбородок, но не ушел.
А мне даже немного стыдно стало. Не из-за слов адмирала об оскорблениях, а из-за того, что его послали. Фактически это означало, что ничего мне не будет с той стороны. Меня позвали сюда, чтобы пропесочить, сделав это на глазах представителей Сената, которыми эти двое, скорей всего, и являются. Потому и обстановку сразу нагнетать начали. Чтоб, значит, прочувствовал. А я тут, блин, быкую.
Но и по-другому нельзя. Я сюда не для защиты пришел, а для нападения.
— Судя по вашим словам, магистр Винду, — нарушил я тишину. — Асока Тано все еще падаван.
Какая... неприятная пауза.
— Да, — выдавил он из себя. — Пока еще падаван.
А ведь от нее уже отказались. Бросили.
— Понятно... — не смог я продолжить сразу. — Что ж, в таком случае все обвинения в мою сторону безосновательны.
— И на каком же основании?
Достал уже этот адмирал.
— На основании того, что бежала она не из Храма, а из военной Республиканской базы.
— Прошу прощения, что прерываю, — подал голос гражданский. — Гугу Чал, приятно познакомиться.
— Взаимно, — кивнул я ему.
— Как представителю Сената, мне бы хотелось уточнить — что именно вы имели в виду? Ведь джедаи не имеют права судить. В двадцать восьмом акте Конституции довольно четко указано — джедаи вольны задерживать кого угодно, с последующей передачей подозреваемого в Республиканский суд. Там же, Орден отказывается от права судить. Правда в первой же поправке уточняется, что это не относится к темным одаренным. Но Асока Тано, насколько мне известно, темной не признана.
— Вы забыли упомянуть двенадцатый акт, — усмехнулся я.
— Да забыл, — кивнул тот. — Как и вторую поправку этого акта, где уточняется, что преступления против Республики отдаются на откуп ей же. Опять же, темные одаренные идут отдельным пунктом. Но с этим мы ведь уже разобрались?
— Там сказано о передаче осужденного Республиканскому суду. Не более. И позвольте уточнить — когда это падаван Тано была осуждена Орденом, да еще и в преступлении против Республики?
— Раз Орден передал ее, значит, уже осудил, — пожал плечами Чал.
Я даже обернулся, чтобы посмотреть на Винду. Тот в этот момент сидел скривившись, а поймав мой взгляд, через мгновение покачал головой. Фух, я аж испугался.
— Суда не было, — произнес он. — Сенат потребовал выдать падавана Тано, так как ее обвиняли в убийстве гражданской, не связанной с Орденом. А потом и в теракте, где были убиты клоны.
— Которые состоят в армии, переданной Орденом Сенату. Джедаи лишь управляют ею.
— Так где преступление против Республики, — не сдавался я?
— А убийство солдат государства — разве не преступление против оного?
— Предательство. Максимум, — ответил я спокойно. — И это, по законам военного времени, которые к обсуждаемым поправкам отношения не имеют. Или же, 140 статья уголовного кодекса — убийство. Преступления против Республики идут под другим числами.
— Кхм-кхм, — прокашлялся Чал. — Тем не менее, Орден отдал коммандера Тано, предоставив нам решать ее судьбу.
— Не передергивайте, — вскинулась голограмма Кеноби. — Мы лишь отправили ее отбывать предварительное заключение на республиканской базе. Ни о каком суде речи не было.
— Однако, — заметила голограмма Чала. — Это было именно заключение.
— И что? Это не значит...
— Магистр Кеноби, — прервал его Винду. — Господин Чал. Мы собрались здесь... и сейчас, чтобы обсудить совсем не это.
— Да-да, конечно, — покивал Чал.
А Кеноби набрал в грудь воздуха... и выдохнул, отведя взгляд от чернокожего магистра.
— Прошу прощения, магистр Винду, но это напрямую связано с обсуждением моей вины. А точнее, была ли она вообще.
— Тогда поторопись со своими мыслями, — махнул он раздраженно рукой.
Ага, чует, куда я веду, но и отступить пока не может.
— Как сказал магистр Кеноби, Асока Тано... падаван Тано, была отправлена в форт "Билбор" дабы ожидать там решения суда Ордена. При этом никто не просил сажать ее в камеру заключения. Как и охранять ее. Что уж тут говорить о стрельбе боевыми зарядами по действующему падавану и коммандеру Великой Армии Республики.
— Она убила пятерых клонов, — вступил в разговор адмирал. — Что еще им было делать? Улыбаться ей вслед?
— У вас есть запись этого события? Может, свидетели? Даже если на мгновенье предположить, — продолжал я,. — что это сделала падаван Тано, то кто даст гарантию, что клоны не начали стрелять первыми? Само собой я вмешался. По уму судить вам нужно не Асоку Тано, а тех клонов, которые в нее стреляли.
— Это все игра словами, — прожигал меня взглядом адмирал. — Тано была задержана за убийство гражданской, пусть и подозреваемой. И уж тут-то запись присутствует.
— Двенадцатый акт конституции, — произнес я скучающим тоном. — И если вы не можете ее переписать, то и предъявить падавану Тано вам нечего.
