Принцесса на неделю

— Это боги дали ответ, — изумленно поведал маг. — Ваше право решить судьбу вдовствующей королевы!

— Боги дали ответ на твой запрос, хозяйка, — продублировал Кузя.

Тэйла отпустила королевский рукав, в который она вцепилась в гневе и, глубоко вдохнув и выдохнув, немного успокоилась.

Посмотрела на взбешенного короля, сжимающего кулаки, на подлеченного принца, возле которого, как два охранника, стояли мальчишки, и решительно заявила:

— Я, королева Ледонии, буду вершить суд! За издевательство над моим сыном, мужем, Лиенрисом и другими невинными людьми вдовствующая королева и ее прихвостни-фрейлины приговариваются... к шурушке! К вечной головной боли! Чтобы они могли думать только о своей голове, и ни о чем больше. Издевались над людьми, так пусть теперь нечисти пользу принесут. Агафон, есть у нас шурушка?

— Есть, как не быть. Даже две. Есть, хозяйка, есть! — ликующе зачастил домовой, подпрыгивая от нетерпения.

— Две на четверых — в самый раз, — подвела итог Тэйла и, обратившись к присутствующим, объявила: — Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Агафон, исполняй!

Дворцовый домовой счастливо крутнулся на месте и исчез.

— Тэйла, — удивленно захлопал глазами Бертик, — что же это за наказание? Надо было что-нибудь посерьезнее придумать, вон, Серому бы отдали, чтобы сгрыз ее!

Недоумевающий Шон поддакивал другу и кивал головой. Мужчины молча обдумывали странный приговор. Им, по большому счету, тоже не все было понятно.

Девушка рассмеялась.

— Ну, во-первых, Серый не людоед и всякую дрянь грызть не будет, а во-вторых, дети, у вас когда-нибудь болела голова? — И обратилась к пожилой служанке, стоящей возле старого дворецкого: — Розита, у тебя когда-нибудь болела голова?

Женщина, у которой много чего уже болело, кивнула и впала в ступор — откуда только что прибывшая королева знает ее имя?

— Я сейчас продемонстрирую для непонятливых, — вмешался Кузя и, недолго думая, колданул.

Все присутствующие, кроме любимой хозяйки, разумеется, схватились за виски.

— Хватит, хватит, — сдались дети, — так ей и надо! Злюшке по голове шурушкой!

Когда народ понял, что с такой мигренью старухе будет не до интриг, и просто ее убить будет слишком милосердно, все заметно повеселели, и королева обратилась к принцу:

— Габрион, познакомься с моими мальчиками, это Шон, а это Берт. Надеюсь, вы подружитесь.

— А то отправим на конюшьню, — передразнил королеву-мачеху личный домовенок, и все засмеялись. — А я — Кузя, меня-то что не знакомишь, хозяйка, ребенок в шоке.

Мальчишки тут же стали объяснять новому другу, кто такой Кузя и как классно его тискать.

Тэйла посмотрела на остатки роскоши на столе и сказала:

— По-моему, пора бы и поужинать. Предлагаю совершить набег на королевскую конюшню... тьфу... кухню.

— Ну что вы, ваше величество, — засуетилась служанка, — сейчас быстренько все уберем и накроем заново.

— Набег! Набег! — закричали непосредственные мальчишки, — Совершим набег на кухню! Здесь так противно, желто, фу!

Устами младенцев, как известно, глаголет истина. Лекс извинился и сказал, что пойдет обрадует ребят и поужинает в казарме, а мэтр Бирон уверил, что ему необходимо встретиться с учителем. (Ну как же, магиус!). Мужчины откланялись.

Его величество с маркизом присоединились к Тэйле с детьми и с радостью пошли совершать набег.

Королевская кухня была большая и одновременно тесная. Место вдоль одной стены полностью занимали печи и плиты, вдоль другой теснились шкафы и буфеты. По центру стояло несколько столов, все это и создавало впечатление загроможденности. Обед во дворце длился два часа, а то и больше, поэтому повара продолжали что-то готовить.

Свалившиеся как снег на голову коронованные особы вызвали переполох. Слуги тут же освободили и вытерли большой стол. Тэйла с удивлением обнаружила, что вместе с ними увязались совершать налет еще трое мужчин. Оказалось, что это хваленый Агафоном казначей Крилос, граф Даиро и придворный учитель музыки и танцев Юлай.

В королеве бушевал адреналин и, усадив детей за стол, она с инспекцией гуляла по своей(!) кухне, заглядывая в кастрюли и сковородки. Придворный повар Жак, высокий и худой как жердь, немолодой, но очень приятный мужчина, успевал отвечать на вопросы ее величества и одновременно давать указания работникам кухни:

— Дарвин, поставь это на стол, Патрик, займись тестом.

— Хозяйка, дракон! — сказал Кузя.

— Сам такой! — парировала хозяйка, открывая очередную кастрюлю.

— На мальчишку, говорю, посмотри! Которого Дарвином назвали.

— Пятый! У-у-у, Кузя, вот только доберусь я до них, все крылья пообломаю, — взяла в руки внушительную сковородку королева, — все хвосты повыдираю и накрою медным тазом!

Мальчишка по виду был ровесником ее пажей, темноволосый, зеленоглазый и улыбчивый. Шон и Берт в четвертый раз почувствовали на минутку, что нашли брата, встретившись взглядами с веселым пацаном. Но повар прикрикнул, Дарвин отвернулся, и наваждение прошло.

— А что это за гадость? — поинтересовалась королева, увидев под крышкой какое-то варево.

— Ваше величество! — замахал руками Жак, словно там был яд. — Не трогайте, это еда для слуг, там только репа и тесто. Правда, правда, никакого мяса и даже костей нет, — приговаривал повар, отгоняя королеву от плиты. — На стол уже накрыли, извольте кушать.

Тэйла села рядом с детьми и с удивлением заметила на противоположной стене школьную доску со списком меню из двадцати пунктов. Три вида супов, шесть видов салатов и так далее. Еще больше ее удивили поданные на стол устрицы.

— Разве поблизости есть море? — спросила она, ни к кому не обращаясь.

— Море далеко, — мрачно ответил казначей, — и покупать устрицы очень дорого, но мода, видите ли. Кривятся, но жр... едят дамы-то. Мода!

— А этот список, — королева кивнула в сторону доски, — на неделю?

— Что вы, ваше величество, на сегодняшний обед.

— И на сколько человек?

— Сто девяносто шесть, — ответил педантичный казначей, — сегодня еще не всех пригласили, только самых избранных.

'Может, остались еще приличные люди', — подумала Тэйла, надеясь на неприглашенных.

Бертик и Шон с двух сторон подкладывали бедному принцу в тарелку самые вкусные кусочки, вспоминая свою жизнь до встречи с Тэйлой. Им было очень жалко худенького и молчаливого мальчишку, с опаской поглядывающего по сторонам. Неосознанно они уже начали его оберегать.

Королева посмотрела на суетящихся поваров и спросила:

— Значит, слуги мясо не едят?

— Нет, ваше величество, королева-мать запретила. Мы запретов не нарушаем, — ответил Жак.

— Так ведь старушка приболела, — сообщила последние новости Тэйла, — вернее, она давно уже больная на всю голову. Надо же, запретить слугам есть!

— И чем же она занедужила, позвольте узнать, ваше величество? — с надеждой поинтересовался повар.

— Шурушкой! — хором крикнули пажи и рассмеялись.

Придворный учитель музыки внезапно встал, театрально поднял руки к потолку и процитировал:

Коль злобой человек пылает

И ненавидит всех и вся,

Шурушкой он заболевает

И жизнь заканчивается!

Бертик и Шон захлопали в ладоши и, подражая Карре, закричали:

— Превосходно! Браво! Браво!

Юлай поклонился, польщенный высокой оценкой своего внезапного творчества, и сел на место.

Тэйла с интересом посмотрела на барда и продолжала расспрашивать Жака:

— Вы много готовите, разве ничего на столе не остается?

— Много остается, все велено отдавать свиньям на скотный двор.

— Значит, хорошую еду свиньям, а слуги варят себе бурду, — подвела итог девушка.

— Тэйла, две шурушки мало, — возмутился Шон, — надо четыре!

Под звуки падающей из рук посуды и изумленные охи работников кухни, на столе перед мальчиком появились сразу два домовых, болезненно воспринимающих проблемы своей расы, и начали горячо объяснять, что шурушек мало не бывает, две — вообще катастрофа! Маленький народец, созданный для добра и помощи людям, очень страдает, когда рождается шурушка, а этим очень повезло, совсем скоро, лет через пятьдесят-шестьдесят, домовушками станут, и наступит гармония. Вот!

Женщина в поварском колпаке, жена придворного повара Жака тетушка Молли краем фартука утирала слезы умиления, поглядывая на нечисть. Она часто оставляла угощения для домового под смешки коллег, которые уверяли, что все съедает кошка. Откуда во дворце кошка?

— Познакомьтесь, — сказала королева, — это ваши домовые, Агафон и Кузя. И запомните, я дружу с нечистью, и вам придется тоже с ней подружиться. Нервные и впечатлительные не смогут работать во дворце! Вы должны быть невозмутимы, спокойны и вежливы. Ну, например: 'Ах, уважаемый, что это ты такой коричневый, с зеленой бородой? А, болотник... Тогда проходи, пожалуйста, чайку попей. А ты, уважаемая, почему такая страшная и огромная? А, каменная горгулья... Нет, нет, ты нам все полы попортишь когтями, во дворе подожди'. В общем, привыкнете, — махнула рукой девушка.

— Мы же привыкли к разумной вороне, — подключился Тиан, — кстати, не пугайтесь, когда залетит огромное встрепанное чудовище и заорет 'корр-рми!"'.

— Каррочку попрошу не обижать, — поднял указательный палец король, проникшийся к птице внезапной симпатией, видимо после того случая, когда она ласково поправляла ему прическу. Мужчины любят женское внимание и заботу, даже если эта женщина — ворона.

Тэйла посмотрела на ошарашенную челядь и заявила:

— Теперь я королева Ледонии и хозяйка дворца! Я отменяю дурацкий приказ не кормить людей, которые на тебя работают. Вы должны питаться хорошо и правильно. — И, вспомнив, где она и кто она, капризным голосом заявила: — Мне не нужны голодные, полудохлые слуги. Кто писал на доске?

Дарвин боязливо сделал шаг вперед.

— Я, ваше величество.

— Стирай!

Мальчишка схватил тряпку и быстро очистил доску.

— Так, подъем в семь часов, потом пробежка, зарядка, душ... Пиши: завтрак в восемь часов...

Королева составляла расписание в полнейшей тишине, даже чайники на плите притихли, потому что нормального режима в этом дворце не помнил никто.

— Потом еще подкорректируем, по ходу дела. А теперь задание для казначея — посчитать, сколько теперь едоков будет сидеть за столом. И вообще, представьте мне список, сколько человек здесь живет, сколько работает, расходы и прочее.

Крилос был счастлив. Он уже не надеялся ни на что хорошее, ожидая от прибытия обоза только лишние расходы. Неужели дворец заживет нормальной жизнью?

Тэйла удовлетворенно вздохнула — процесс пошел. Она решила, наконец-то, поужинать, но взгляд зацепился за парнишку, который скатывал шарики из теста. В ней проснулась женщина из прошлой жизни, очень любившая печь.

— Патрик, да? — уточнила она у поваренка. — Что это ты делаешь?

— Булочки, ваше величество, — испуганно ответил парень.

— А ну-ка, иди сюда! — нетерпеливо потерла руки королева. — Сейчас покажу, как делать красивые булочки.

За столом, где сидели налетчики на кухню, было много свободного места, туда и перенес свои заготовки юный пекарь. Тэйла взяла в руки скалку и, комментируя мальчишкам свои действия, занялась привычным делом, опыт ведь и в другом мире не пропьешь.

— Сначала раскатываем, потом смазываем маслом и посыпаем сахаром. А теперь сворачиваем колбаской, соединяем и разрезаем. Вы-во-ра-чиваем и получаем сердечко! — продемонстрировала детям свое изделие девушка. — А теперь укладываем и... чем это ты намазываешь? Каким маслом?

Патрик уверял, что булочки они всегда смазывают маслом, и никак иначе.

— Поэтому они у вас бледные! Неси яйцо. Так, а вот если разрезать с двух сторон и вывернуть, то получается бабочка!

Первым не выдержал Берт. Он подобрался поближе к интересному действу, ручки уже тянулись пощупать, а глазки сияли восторгом.

— Вот интересно, — хитро прищурилась королева, — у кого еще так получится?

— А можно?

И вот двое счастливых мальчишек увлеченно раскатывают и посыпают тесто. Тэйла махнула рукой изнывающему от любопытства Дарвину, приглашая присоединиться, и посмотрела на Габриона. Ребенок еще боялся, еще не верил... Он не пытался что-то делать, но подошел поближе и смотрел с интересом и вниманием. Синие глазищи знакомо сверкали.

Королева взяла кусочек теста, скатала из него шарик, вытянув с одной стороны носик, из найденных специй соорудила глазки.

— А это ежик.

Мальчишки расхохотались — лысый ежик!

— Смейтесь, смейтесь, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Кузя, дай ножницы!

Дети с восторгом смотрели, как надрезанное ножницами тесто превращается в иголочки.

— Габрион, иди сюда, помоги сделать прическу ежику, а то у меня пальцы устали.

Все работники кухни, позабыв о своих делах, с восторгом и изумлением наблюдали, как четверо перемазанных мукой мальчишек азартно мучили тесто. Между ними по столу бегали двое веселых домовых, сыпали шутками и советами, незаметно помогая начинающим пекарям магией.

— Тоньше раскатывай, вкуснее будет!

— Ну кто так мажет? Равномернее надо!

— Сахар не экономь! Это же самое вкусное в булках!

— А твоя бабочка сдохла? Чё крылья повисли?

Мальчишки задорно смеялись и старались вовсю. Оказывается, печь булочки так интересно!

'Дети никогда не лепили из пластилина, — думала девушка, — впрочем, детство-то у них только начинается'.

Эверест блаженствовал. В нем снова раздается детский смех, звучат шутки, улыбаются люди. В нем снова живут!

Данион сидел во главе стола на шумной королевской кухне, смотрел на счастливых детей и отдыхал душой. Прав был Кузя, одна жирная пиявка топила целый корабль. Почему раньше он ничего не делал, а просто сбегал из дворца? Было куда бежать. Он мог управлять страной из любого города Ледонии. Тэйле бежать некуда. Просто приехала и отвоевала свой дом. Хм, просто?.. А Габрион? Всегда считал, что сын еще маленький, а ребенок страдал. Кто бы мог подумать? Виноват, ох, виноват! А супруга, словно почувствовав его детский подспудный страх перед мачехой, который мешал ему раньше навести здесь порядок, взяла на себя право судить. Он бы смог, он бы наказал, наверное... но как же он ей благодарен! Боги ума добавили, ну-ну... Хотя были же боги! Были!

Из запутанных размышлений его вывела Тэйла, присевшая рядом на стул.

— Ваше величество, вы хотите, чтобы ваш сын был счастлив? Как вы думаете, что для этого нужно сделать? — не церемонясь, спросила супруга, кивая головой в сторону повеселевшего среди мальчишек принца.

— Ответ на этот вопрос вы предлагаете мне додумать? — ехидно ответил Данион.

— Вот именно, — подтвердила девушка и убежала к детям, оставив страшного и ужасного хлопать глазами.

Патрик смазывал взбитым яйцом слепленные детьми странные изделия и удивлялся, им и в голову не приходило такое придумать. Главное — тесто вкусное завести, а уж как выглядит, неважно.

Тэйла уже обдумывала другие дела. Надо найти комнаты себе и детям, и вообще, осмотреть дворец.