Хроники Аскета. Третья сила. Часть 1.

— Чем же, позвольте спросить, я привлек внимание столь влиятельной организации? — с долей иронии в голосе поинтересовался Барин.

— Несколько дней назад мы подавали запрос на проведение комплексных проверок в местах потенциального скопления иностранных мигрантов. Нам отказали. По нашим сведениям, отказали именно вы. Хотелось бы выяснить причину.

— Вот как. — Евгений Аркадьевич откинулся в кресле, не сводя с меня пристального взгляда. — И откуда же, позвольте спросить, у вас подобные сведения?

— Это не имеет значения.

— Вы полагаете? Что ж... — Чиновник неожиданно улыбнулся, обнажив ряд мелких, острых зубов, отчего стал еще более похож на куницу. — Вообще-то я не обязан отчитываться перед вами, но раз уж вы пришли... Чтобы не возникало никакого непонимания... Да, действительно, был такой запрос. За подписью, кажется, господина Фролова?

Я кивнул.

— Мы его и вправду отклонили, и вот по каким соображениям. Во-первых, проверка строек, общежитий и рынков — это прерогатива МВД и миграционной службы. В конце концов, она находится в нашей юрисдикции, но никак не в юрисдикции СБР.

— Планировалась совместная проверка, — холодно возразил я. — И ваша организация могла участвовать в ней наравне с другими.

— Я помню, — поморщился Евгений Аркадьевич. — К слову, откуда такой интерес к нелегальным мигрантам со стороны СБР? Раньше, насколько мне известно, ваше ведомство занималось... Э-э-э... Немного иными вещами.

— Если мы проявляем интерес, значит, у нас есть на то причины.

— Иными словами, вы заявляете о необходимости подобного масштабного мероприятия, умалчивая при этом о ваших истинных мотивах, — кивнул хозяин кабинета. — Любому на моем месте это показалось бы как минимум подозрительным.

— Не более подозрительным, чем ваш немотивированный отказ.

— Вы представляете, какой шум поднимет пресса и правозащитники, если мы сейчас начнем глобальную чистку, которую вы предлагаете? Да там половина народа без виз и вида на жительство, вторая половина — без разрешений на работу. И куда нам их всех девать? Депортировать? За чей счет?

— Согласно закону, депортация осуществляется за счет самого нелегала, — ответил я. — Либо за счет работодателя, если в ходе проверки выявлены нарушения. В судебном порядке.

— Что ж, вижу, вы неплохо подготовились к сегодняшней встрече, — ухмыльнулся Евгений Аркадьевич. — И кто, позвольте спросить, вместо них работать будет? Ваши бойцы пойдут на стройки цемент месить? Да и бесполезно это. Ну, оштрафуем мы десяток, сотню коммерсантов, они через день новых гастарбайтеров наймут. Это проблемы не решает.

— А во-вторых? — поинтересовался я, всем своим видом давая понять, что пылкая речь Евгения Аркадьевича не произвела на меня ни малейшего впечатления.

— Что "во-вторых"?

— Вы сказали "во-первых". Значит, будет продолжение.

Чиновник сложил пальцы в замок и, немного помедлив, ответил:

— Во-вторых, у нас муниципальные выборы на носу. Нам сейчас лишние скандалы не нужны.

— Ну, с точки зрения выборов подобная проверка как раз будет полезна. Электорат одобрит.

— Электорат одобрит, — кивнул Евгений Аркадьевич. — Бизнес не одобрит. Да строители с торговцами нас с потрохами сожрут, если мы им сейчас всех рабочих разгоним.

— Не сожрут, — пожал я плечами. — Просто перестанут платить за то, что вы их покрываете.

С минуту Барин молча разглядывал меня, словно какую-то диковинную зверушку. Как и следовало ожидать, фактически прямое, высказанное открытым текстом обвинение в коррупции оставило чиновника равнодушным, словно тот произносил вслух давно заученные фразы, думая в этот момент о чем-то совершенно ином. Интересно, о чем? Мы оба лгали, и оба знали, что лжем. Разговор, абсолютно пустой и бессмысленный, позволял выиграть время, присмотреться к противнику, оценить его. Аура моего собеседника не демонстрировала решительно никаких эмоций — обыкновенная аура спокойного и уверенного в себе человека.

Обыкновенная ли? Что-то не доводилось мне раньше встречать людей, за исключением, пожалуй, тренированных бойцов СБР, чья аура подолгу не меняла своих оттенков и структуры под влиянием внешних факторов. Обидишь человека — и разливается вокруг него алое зарево гнева, улыбнешься, похвалишь новую прическу или костюм — и проступает поверх энергетической оболочки голубовато-зеленое пятно благодарности и доброжелательности, разбудишь среди ночи — и увидишь сероватую пелену сонливости, желтые оттенки усталости и раздражения. С этой точки зрения аура Евгения Аркадьевича выглядела вполне заурядно. За одним небольшим исключением: на протяжении всей нашей беседы она не менялась. Застыла, как картинка на экране зависшего компьютера.

Все то время, что мы обменивались незначащими фразами, я безуспешно пытался найти слабое место в его защите. Мягко, опасаясь насторожить раньше времени, выискивал щель, в которую мог бы заглянуть и прочитать, наконец-то, тщательно скрываемые мысли. Опробовал все известные приемы из стандартного арсенала, отложив до поры личные разработки. Совершенно бесполезно. Нет, дырки в обороне, конечно, имелись, куда ж без них, только о них создатель щита знал и установил нечто вроде сигнальной системы. Наконец, плюнув на приличия, я решил действовать в открытую. Сосредоточившись, собрав собственное сознание в короткий и тонкий пучок, я мысленно протянул невидимую нить к сидящему напротив меня в кресле мужчине...

— Вы псион? — поинтересовался хозяин кабинета. — Впрочем, зачем я спрашиваю, у вас там, в вашем СБР, все псионы...

— Да, в каком-то смысле, — кивнул я. — А вы?

— Что — я?

— Вы — человек?

Первый заместитель главы Гоструднадзора запрокинул голову и неожиданно громко расхохотался.

— Ну разумеется, — широко улыбаясь, развел он руками и вновь заливисто рассмеялся. Однако в следующий миг жизнерадостную улыбку словно стерли с его лица, как трудолюбивая хозяйка стирает тряпкой пыль с оконного стекла. — Разумеется, нет. — Глубоко посаженные черные глаза смотрели на меня в упор. — Вы, по-моему, уже сами обо всем догадались, не так ли, Виктор Андреевич?

Резкая смена тона с нейтрального на угрожающий заставила меня мгновенно собраться — видимо, сработал въевшийся годами в подкорку рефлекс. Мозг автоматически обработал сигнал об опасности, а подсознание уже начало действовать: накинув "невидимую броню", я создал в ментале матрицу "смертельного когтя", готовясь в любой миг воплотить знак, вытащить его из небытия. Раньше накладывать защиту было нельзя. Меня придерживали не столько напичканные в здание датчики, их-то можно обмануть, сколько опасение спугнуть врага. Как оказалось, не напрасно.

— Вот этого делать не надо, — предостерегающе произнес Евгений Аркадьевич. — Не тратьте понапрасну силы.

Он тоже псион? Или механизм расширенного восприятия у него иной?

Додумать мне не дали: Евгений Аркадьевич рывком поднялся на ноги, чувство опасности взвыло, и я, подчиняясь устоявшемуся рефлексу, метнул в его сторону мгновенно созданный знак, инстинктивно уходя прочь с линии потенциальной атаки. Там, где мгновением раньше находилась моя голова, воздух словно подернулся рябью. Вопреки моим ожиданиям, "смертельный коготь" не причинил врагу никакого видимого ущерба: знак просто срикошетил, словно столкнувшись с упругим, незримым щитом, и бесследно растворился в пространстве, оставив после себя лишь хаотичные возмущения энергии.

— Глупо, — прозвучал в наступившей тишине спокойный, напрочь лишенный каких-либо эмоций голос моего недавнего собеседника.

Идя сюда, я надеялся решить дело миром. Не верил, что получится: стремления к хоть какому-нибудь диалогу Круг не демонстрировал, — однако для начала хотел поговорить. В отличие от начитавшихся книжек идиотов, с горящими глазенками изучающих историю Вторжения, я в первых рядах сражался с чужаками, и стать участником еще одной войны псионов у меня желания нет совершенно. Но мое миролюбие не означает, что я не был к драке готов. Вспомнил единственное столкновение с тем злосчастным продавцом, почитал подсунутые Призраком отчеты, прикинул возможный уровень воздействия на сознание. Решил, что справлюсь. Кажется, я слегка недооценил степень угрозы...

В следующий миг на меня словно обрушился ураган чудовищной силы, мощный пресс смял и пробил "невидимую броню", тело скрутило приступом невыносимой боли, виски будто сжал раскаленный докрасна обруч. Зажатые в тиски спазма легкие отказались впускать воздух, к горлу подкатилась волна тошноты. Когда-то я уже ощущал нечто подобное... Когда-то... Давно... В прошлой жизни... Тогда вокруг царил полумрак. Полумрак пещеры, влажный каменистый свод над головой, сужающийся проход Гнезда, ведущий к невидимой во мгле камере, струящаяся вокруг чужая энергия... И острая, пульсирующая боль в висках...

— Очень глупо.

Почти все силы уходили на борьбу в ментальной сфере, атаковать сознание с подобной мощью могли разве что сильнейшие из слуг Господина. Я поднял слезящиеся глаза. И без того узкое лицо стоящего неподалеку мужчины стремительно удлинялось, обнажая острые, тонкие, точно иглы, зубы, уши заострились, прижимаясь к черепу, теряясь в покрывающем его черно-сером мехе. Пальцы рук вытянулись, демонстрируя короткие, но прочные когти. Кожа словно выцвела, на глазах приобретая мертвенный бледно-серый оттенок, сквозь нее проступили тугие узлы мышц. Полиморф? Но откуда?

Спустя короткий миг тварь, еще недавно бывшая человеком, бросилась на меня. Острые, словно бритва, когти полоснули по бедру, я попытался защититься рукой, но сильный толчок в грудь отбросил меня прочь, к дальней стене. Покачнулся шкаф, ворохом посыпались на пол папки с бумагами. Ментальный напор усилился, заставив мир вокруг померкнуть на какую-то долю секунды. Этого времени хватило, чтобы чудовище, кувырнувшись через голову, пружинисто оттолкнулось от пола непропорционально длинными задними ногами, и вновь метнулось в мою сторону.

Ко второй атаке я был уже готов. Конечно, мои скорость и физические кондиции упали на порядок, если не больше, но мастерство, как говорится, не пропьешь. Тело умное, оно знает, что на пути у летящей туши стоять нельзя. С трудом выставленный "пыльный шлем" чуть замедлил движения моего противника, пусть незначительно. Времени создавать что-то серьезное не оставалось, да и сознание под гнетом чужого воздействия отказывалось работать. Я едва успел собрать энергию оболочки, но направил ее не на создание знака, а упругим потоком влил в собственную руку, концентрируя вокруг сжатых в кулак пальцев. Удар вышел сокрушительный: ментальная сила вместе с силой физической создали импульс, отправивший тварь в полет через весь кабинет. Однако я, похоже, опять недооценил противника. Сгруппировавшись в воздухе, полиморф врезался в потолок, выбив из него пыльные куски штукатурки, затем стремительно оттолкнулся от противоположной стены, как бильярдный мяч отскакивает от бортика игрового стола, и, используя полученное от рывка ускорение, вновь ринулся в бой.

Стараясь уклониться от прямого столкновения, я швырнул в своего врага еще один слабенький знак — "ледяную стрелу" — и быстро, насколько позволяло состояние, отпрыгнул в сторону. Монстр каким-то чудом разгадал мой маневр: со скрежетом царапая паркет, он вихрем взлетел на стол и уже оттуда метнулся ко мне, целясь когтями в грудь. Очевидно, что атакующие знаки низких уровней успешно гасились его щитом, а сформировать нечто опасное он не позволит. Зато знаки защитные давали мне пусть кратковременное, но преимущество. Вновь соткав "невидимую броню", я направил остатки сил на то, чтобы отключить, закапсулировать собственное сознание во избежание следующей ментальной атаки. Остались только простые рефлексы и минимум примитивных, коротких мыслей, дающих возможность двигаться и действовать. Пусть мне недоступны в таком состоянии сложные энергетические воздействия — взамен я верну привычные скорость и силу.

"Невидимая броня" помогла: удар когтей частично принял на себя знак, и потому, разорвав одежду, они процарапали мою кожу, но не причинили иного сколько-нибудь ощутимого вреда. Тем не менее, инерция оказалась достаточной, чтобы отбросить меня к противоположной стене комнаты. Опрокинув несколько стульев, я упал на спину и заскользил по полированному паркету, больно приложившись затылком об угол сейфа. Монстр спрыгнул на пол, по-собачьи встряхнулся и осклабился острыми иголками-зубами, изготавливаясь к очередному прыжку. В смятом, покрытом известковой пылью костюме с разодранным рукавом этот уродец выглядел бы комично, если бы не феноменальная, чудовищная скорость реакций, необъяснимая устойчивость к пси-воздействию и твердое намерение меня убить. Придется его разочаровать. Больше я бить себя не позволю. Пытаться взять Барина живым бессмысленно — его аура не выдержала колоссального потока энергии, идущего откуда-то извне, фактически он мертв с начала боя. Остается добить.

Подобравшись, тварь бесшумной тенью рванулась вперед. В ту же секунду, когда ее задние лапы оторвались от пола, я сотворил один из хорошо знакомых мне еще со времен зачисток, проводимых нашим отрядом в Гнездах, знаков: помещение окутал "синий туман", невидимый обычным зрением, но делавший практически невозможным ориентирование в пространстве с помощью экстрасенсорных способностей. Кажется, угадал: откатившись на пару метров в сторону, я увидел, как тварь с размаху врезалась лбом в стену, оставив на декоративной панели глубокую трещину, и, приземлившись туда, где я лежал еще мгновение назад, растерянно затрясла головой. Двигался он теперь намного медленнее меня, но недавняя трепка все-таки оставила следы: затылок предательски ныл, во рту появился противный металлический привкус, слюна стала соленой.

— Я здесь! — сказал я, поднимаясь на ноги и испытывая полузабытое желание сплюнуть кровь на пол. Давненько меня не били.

Все-таки быстрота движений монстра, по всей видимости, не являлась функцией от его сверхчувствительного восприятия: едва заслышав мой голос, тварь сорвалась с места и бросилась на звук. Подвели ее обычные органы чувств. Крутанувшись на месте, я ухватил несущуюся на меня тушу за распутавшийся и болтавшийся неопрятной тряпкой на боку галстук, и, продолжая поворачиваться, вовлек ее в свое движение. Шелковая удавка, скользнув, затянулась на шее. Спустя полоборота я разжал пальцы, и чудовище, сметая на своем пути мебель, кубарем покатилось к дверям. Слишком медленно реагирует. Плюс для меня.

С ростом личного мастерства боец входит в более плотный контакт с жертвой. Лук, ружье, пистолет — это оружие для массового потребителя. Безусловно, профессионалы пользуются им, достигая высот в избранном ремесле, но они всегда стремятся приблизиться к врагу на оптимальную дистанцию, сокращая тем самым число выстрелов до минимума. Снайперы являются тем самым исключением, что подтверждает общее правило. Не претендую на абсолютную истину, все, сказанное выше, является исключительно моим мнением, но в отношении псионов ситуация выглядит именно так. Знаки лучше действуют вблизи, остальные техники, разработанные для боя, тоже любят тесный контакт.