Всадники Апокалипсиса

Но и высокий уровень образования населения, также сильно нарушал равновесие.

Равновесие в антагонистических обществах, где низы находятся в положении рабочего скота, возможно только в условиях максимально низкого интеллектуального и образовательного уровня этих низших слоёв населения. Но ещё во времена СССР было доказано строго научно, что вероятность появления гениев и талантов равна для семьи как академика, так и дворника, как олигарха, так и самого низкооплачиваемого трудяги.

Выйти "на острие" научно-технического прогресса возможно было для страны только если все или почти все таланты и гении в народе были бы обнаружены, обеспечены должным образованием и получили бы работу по специальности. Но так как гений и талант просыпаются часто далеко не в детстве, то государство вынуждено было обучать всех.

Это, кстати, давало ещё серьёзный довесок в сознательности и изобретательности просто хорошо образованного рабочего люда, что также повышало производительность труда. Это понимал ещё Сталин, что выразилось в организации в стране системы стахановского движения и сопутствующих ему институтов. Это же удалось когнитариату эпохи 2012-2016 годов донести до понимания правящей верхушки.

Но это же образование давало возможность и интеллект большинству населения осознавать и чудовищную неэффективность сложившейся в "нулевые" годы системы, слегка исправленной в эпоху Большой Смуты, но по прежнему остававшейся в глазах народа сильно несправедливой. Понимание противоестественности сохраняющегося на протяжении уже стольких лет положения вещей также сильно повышало градус революционных настроений в стране.

Поэтому и получалось, что страна, как потерявшее управление судно, качалась на волнах периодических подъёмов и спадов, следующих один за другим. С периодом в 3-4 года.

И всё это несмотря на усилия тех, кто непосредственно создавал мощь страны, её богатства — учёных и инженеров, окончательно превратившихся к тому времени в новую производительную силу. Их наконец-то подняли из грязи, обласкали и приставили к их любимому делу — познанию Мира и созиданию страны. Наконец-то, хотя бы ЭТА новая власть сделала что-то по-настоящему серьёзное и дельное. Хотя бы поняла и подняла на щит когнитивную часть российского общества. Хотя бы они, но не нищенствовали. Были при деле. При ЛЮБИМОМ деле.

Много было исправлено, много реальных угроз для государства ликвидировано под давлением неприглядной действительности,. На них не просто обратили внимание, как на валяющийся в грязи бриллиант. Ещё тогда, в 2016-м.

Их наконец-то оценили. Впервые за все эти двадцать пять лет измывательств, прошедших с 1991 года. Оценили и подняли на должную высоту.

Но не всё так гладко было и для них. Кризисы выбрасывали когнитариат (как их теперь называли в пику пролетариату) на улицу. Новые подъёмы вбирали обратно. Это злило их и настраивало против существующих порядков. Тормозило развитие страны. Ведь для того, чтобы оставаться в курсе новостей науки, необходимо постоянно обновлять свои знания. Уже год упущенный — весьма большой провал, который требовал напряжения всех сил, чтобы не оказаться на обочине прогресса. А так как далеко не каждый мог себе позволить часть времени и средств бросить на сидение за литературой, то и качество этого самого когнитариата не дотягивало до тех параметров, тех надежд, что на них возлагали.

Всё больше и больше начинали расходиться чаяния этого самого когнитариата, его понимание действительности и явное недопонимание оной правительством, "государственниками". Чем дальше, тем больше когнитариат становился самостоятельной силой в развитии страны. Силой, способной ставить и решать проблемы. Как свои, так и государственные. Но это далеко не всегда находило понимание в верхах. Цели, ставящиеся правящим слоем страны и то что знали и чувствовали когнитарии, всё больше расходились.

Единственно, что действительно было выправлено — остановлено более чем четвертьвековое падение страны в бездну. Страна остановилась на самом краешке, за которым было полное небытие.

Остановилась, чтобы отползти чуть-чуть от края и застыть в том положении на целых полтора десятилетия...

А через полтора десятилетия настал тот самый рубеж, о котором они же — когнитарии и предупреждали... Предупреждали как о чуть ли не главной опасности для человечества.

Опасности Апокалипсиса.

— Манок для интеллектуала

Кабан, центнера на три, не спеша вполз в перекрестие прицела. Хорошо откормившийся за лето. Холёный.

Он осторожно понюхал воздух и неторопливо поплёлся дальше, на поляну, по направлению к огромным, столетним дубам, троицей раскинувших свои ветви прямо посреди. За Холёным, как его тут же назвал про себя Григорий, из кустов потянулись остальные. Следом шли аж четыре свиньи поменьше с уже вымахавшими до приличных размеров и повзрослевшими поросятами. Чуть в стороне следовали особи постарше, покрупнее.

Утренний туман поднялся выше и поделил сплошную стену деревьев за поляной пополам. Над толстым и плотным его слоем был видны только верхушки. Запах прелой листвы и пожухлой травы приятно щекотал ноздри.

Григорий осторожно, глубоко вдохнул и задержал дыхание, быстро выбирая цель. Передний кабан вот-вот поравняется с ориентиром.

Будто чуя, что что-то тут нечисто вожак остановился, снова поводил пятаком в воздухе. Не найдя причин для беспокойства, он двинулся вперёд. Но уже чуть более быстрым шагом, видно предвкушая лакомство.

— На счёт "три", — услышал он шёпот. — Раз... Два... Три!!!

Выстрелы грянули практически одновременно.

Над дальним лесом с возмущённым карканьем взмыла туча ворон, а стадо кабанов, до этого мирно бредущее по направлению к месту кормёжки, со всех ног рвануло в сторону недалёкого леса. Молодой кабан, в которого целил Григорий, завалился сразу. Только здоровенный вожак успел-таки развернуться в сторону леса, но, сделав пару шагов, остановился, зашатался. Ноги его подломились, и он усунулся пятаком в прелую траву поляны.

Григорий оторвался от оптического прицела и отложил винтовку.

От места, где они залегли, туши кабанов смотрелись совсем малюсенькими. Вороньё над дальним краем леса вообще смотрелось как стая ленивых мух, кружащихся на фоне утреннего неба.

— Как мы дружно сработали!

Андрей Александрович поднялся на ноги и отряхнул одежду от налипших жёлтых листьев. Довольный взгляд уже весьма немолодого учёного был прикован к добыче, медленно истекающей кровью посреди поляны.

Григорий посмотрел на него снизу вверх и тоже неторопливо поднялся со своей лёжки. Посмотрел налипший на его обмундирование лесной мусор и, на ходу отряхиваясь, отправился вслед за своим охотничьим партнёром.

Вблизи размеры старого секача ещё больше впечатляли. Особенно клыки, торчащие из нижней челюсти.

— Как бы не четверть тонны кабанчик! — удовлетворённо заявил Андрей Александрович, пиная каблуком свою добычу.

— А нафиг вам этот здоровенный боров? Ведь от его мяса псиной вонять будет, — задал Григорий мучивший его вопрос.

— Ты его готовить не умеешь! — самодовольно улыбнулся Андрей Александрович и сел на борова, как на скамейку.

— Возможно... — ответил Григорий, винтовкой измеряя длину убитого кабана.

— Да я ещё из его головы чучело хочу сделать. На стенку. Вон какие клыки здоровущие!

— Ну... разве что так... А мясо у него всё равно невкусное!

— Гурман ты, Гриша, гурман!

— Ну... да. Люблю вкусно поесть! — с шутливым вызовом заявил Григорий. — Вы чуть подождите здесь, а я за машиной сбегаю!

— Лады!

Когда Григорий заехал на поляну, у дуба уже горел костерок и на огне пыхтел паром котелок с кипятком. Андрей Александрович не терял зря времени. Выкатившееся окончательно на небосвод солнце слегка нагрело воздух и высохшую траву. От неё под жаркими лучами струились пряди пара, тут же исчезающие в уже по-осеннему холодном воздухе.

Григорий развернул машину и задом, аккуратно подогнал её к убитым кабанам. Выключил электродвигатель и выпрыгнул из кабины. Обошёл машину сзади. Удостоверился, что подогнал достаточно плотно, и только после этого отправился к костру, где Андрей Александрович уже разливал по кружкам горячий чай.

— Лепота! — с апломбом заявил Андрей Александрович и по-сибаритски развалился на своём коврике.

— Я там их слегка выпотрошил, чтобы без дела не сидеть, — добавил он. Григорий лишь кивнул, пробуя горячий чай, заваренный на целебных травах.

Некоторое время просто говорили ни о чём. Просто трёп, какой бывает часто между людьми, которым просто хорошо. Тем более, что ясное, безветренное осеннее утро, да обильная охотничья добыча способствовали поднятию общего настроения. Как-то незаметно перешли на дела более ближние.

Когда Андрей Александрович осторожно поинтересовался делами в той самой фирме, что на своих мелких разработках организовал Григорий, тот понял, что скоро его бывший шеф перейдёт к серьёзному разговору. Заметил и подобрался. Он чуял, что вот-вот, очередной "провал" в экономике страны закончится и начнётся очередной цикл подъёма. А это также означало, что с коммерцией пора завязывать — передавать дела своему партнёру и снова уходить в науку.

Андрей Александрович тоже заметил вмиг посерьёзневшее лицо Григория и мягко перешёл к сути.

— А вообще, я тебя сюда пригласил не для того, чтобы мясцом запастись.

— Это я сразу понял. Будете уговаривать вернуться? — Григорий лукаво улыбнулся и отставил парящую в прохладном воздухе кружку.

— Буду.

— Неужели всё так серьёзно изменилось? На вашу тему таки дали финансирование?

— Даже слишком серьёзно. И финансирование у нас будет — неограниченное.

Григорий аж присвистнул от удивления. Глаза его разгорелись азартом и интересом.

— Что-то даже не верится... — с некоторым сомнением, но всё-таки и с надеждой выговорил он.

— Я тоже сначала не поверил. Думал разыгрывают. Оказалось не так.

— Неужели у наших правителей снова прорезался разум? И что же их подвигло на такое?

— Нарастание угроз.

— Угроз?

— Они сообразили, что в том направлении, что мы копали, если отстать — кранты стране и им самим вместе с нею.

— Вы поспособствовали этому пониманию?

— Угу... — Андрей Александрович пожал плечами и посмотрел на весело пылающий костёр.

— А кто ещё? — спросил Григорий, понимая, что он один такое дело явно не мог бы провернуть. Даже всего его авторитета крупнейшего разработчика страны не хватило бы. Одно дело быть вхожим в "высокие кабинеты", а совсем другое, "пробить" неограниченное финансирование для целого направления. Ведь получалось, что их тема будет развиваться как незабвенный Атомный Проект когда-то спасший страну.

— Ну... был ещё один. Он нам и пробил финансирование. Я его убедил, а он правительство.

— Я его знаю?

— Лично нет.

— А кто, если не секрет?

— Пока секрет.

— Не хочет светиться?

— Да... Да и ты сам понимаешь, что в таких вещах светиться опасно. Лешека ведь убили.

Григорий помрачнел, вспоминая давний инцидент.

— Не успели тогда...

— Не в этом дело! — вдруг оживился Андрей Александрович. — Успей или не успей... Он сам подставил себя. Тем, что захотел славы. А в нашем деле это уже равно смертному приговору.

— Настолько серьёзно? — невпопад буркнул Григорий и тут же сообразил, что откровенно "тупит". За что тут же и был наказан.

— Что-то ты Гриша, на своих предпринимательских делах отупел малясь... — ядовито заметил Андрей Александрович.

— Не без того! — Решил смягчить ситуацию Григорий.

— Дам тебе пока секретную информацию. Мне разрешили тебя в неё посвятить...

Андрей Александрович слегка запнулся, но затем продолжил непосредственно о деле.

— Наши "заклятые друзья", очень активизировались на нашей же территории. Ищут нас. Тебя, меня, и нам подобных. Чтобы убить. Как Лешека. Мы для них угроза... понимаешь почему?

— Да, — нехотя выговорил Григорий. Ему сильно не нравилось то, что сказал Андрей Александрович. Но нутром понимал, что тот прав.

— Но всё равно мне неясно, что это такое вы правительству сказали, или что они такое узнали сами, что так перевозбудились? Амера, что-ль залётного хорошенько потрясли, что он разоткровенничался?

— Нет. Дело не в амерах залётных. Дело тут гораздо серьёзнее.

— Война? — сделал предположение Григорий, — амеры решили раз и навсегда с нас шкурки снять?

— Война и так уже по всему миру идёт. Мы держимся потому, что не повторяем ошибок Китая. Но и только.

— Тогда что? — полюбопытствовал Григорий. — Чем вы так правительство напугали?

— Ситуация следующая... — решил таки пояснить подробно Андрей Александрович.

Научно-технический прогресс ускоряется.

Это как-бы общее место. Но сейчас мы подошли к порогу, за которым, если не принять мер — смерть. Суть — если ранее в двадцатом веке, от появления идеи до её воплощения проходили десятилетия, то потом, уже к концу двадцатого лет пять. В эпоху 2000-2020 этот интервал сократился до двух лет.

Сейчас он уже вот-вот перевалит срок одного года.

Далее...

Если раньше, для того, чтобы сделать что-то очень серьёзное, нужны были очень большие вложения капиталов, то сейчас капиталоёмкость стремительно падает. Но падает для тех, кто озаботился ранее создать базу для научных исследований и производств.

Ещё советские, научно-производственные комплексы сейчас стали общемировой практикой. И эти комплексы сразу после разработки технологии выпускают то, что будет производить товар. Ничего налаживать не надо. Всё заложено изначально разработчиками и всё отлажено.

Когда от идеи до осуществления будет проходить пара месяцев — наступит кризис.

— Какого свойства?

— А ты сам подумай — ведь технологии по своей разрушительной мощи всё более приближаются к ядерному оружию. И если каждая корпорация, каждая фирма и фирмочка будут иметь возможность создавать что-то своё, оригинальное и разрушительное то это будет означать что?

— Что они сами себе станут государствами.

— Озабоченными выживанием во враждебном окружении.

— А мы тут как?

— Российский Союз?

— Да.

— Мы для них цель номер один. Как самый главный потенциальный противник.

— Какая-то странная формулировка... "главный потенциальный".

— Наша задача сделать так, чтобы мы были не потенциальными. А настоящими и крепкими противниками. Если мы останемся "потенциальными" мы будем слабы. Нас снесут. Они для этого все объединятся. И фирмы с фирмочками, и Пентагон с этими фирмочками и амеры вообще, с Западной Европой. Даже НАТО реанимируют.

— Но ведь мы ни на кого не нападаем!

— Нас спрашивать не будут. Просто прибьют потому, что мы можем в потенциале представлять опасность. Нормальный принцип конкуренции.

— Я раньше думал, что это принцип "выжженной земли".

— А это оно и есть.

Немного помолчали.

— Понимаешь, Гриша, — мрачно продолжил Андрей Алексанрович, — на носу у нас не просто война... Не просто биологическая война. В ней будут не бациллы... Точнее и они будут тоже. Главное тут будет соревнование интеллектов, соревнование информационных технологий, совмещённых с новейшими медицинскими, генетическими исследованиями и открытиями. А это значит, что всё, что ты тогда ещё, десять лет назад написал в Докладе... Всё стало актуальным. Я подчёркиваю: ВСЁ!