Запчасть для метеорита

— Опасаюсь, конечно. И следить нужно, а времени у меня не так много, — задумался вождь. — Хотя, есть у меня хлопчик — Тихомир. Пусть растёт над собой! А сломают что — починим. В конце концов, мы же собирались сами технику делать по образцу. Ну, вот и проведём натурные испытания.

Роману пришлось потратить половину дня на подготовку косилок и обучение Тихомира обслуживанию агрегатов. Персонал для работы с упряжками в виде двух парней лет тринадцати также присутствовал, как и сам предводитель местных мужиков. Староста перед пробным заездом разъяснил косцам, что Тихомира нужно слушаться, при этом потряхивая перед их носами вожжи. Запуганная, но не утратившая блеска в глазах молодежь старательно кивала. С утра покос стартовал на глазах всей деревни, при этом бабы, староста и сами герои постарались приодеться поярче. Минут через пятнадцать Остромир заметил:

— Да здесь и девки справятся.

— Остромир, ты же присутствовал на инструктаже? — любезно напомнил Роман.

— Присутствовал, — не стал спорить пахан.

— Что там о технике безопасности говорилось? А то вот парней заставили повторить, а тебя пропустили.

— Не лезть никуда, пока лошади запряжены, — вспомнил староста главное. — Так девки и сами не станут руки под ножи толкать.

— В общем так, увижу, что кто-то нарушил форму одежды или, не заслушав инструкцию, сел порулить — будешь травку руками дёргать.

— Да вспомнил я, что ты взъелся? И парни помнят, так что не пустят никого.

— А захочешь девок посадить — нет проблем. Но только после допуска. Тимохе, кстати, скажу, что он тоже отвечает за целостность конечностей твоих орлов.

Юрий ввёл небольшую инновацию в животноводстве. Оградки, основанные на фабричных столбиках, были переделаны на использование деревянных кольев. Теперь при опасности достаточно было снять оборудование и провод, плюнув на остальное. В одной из башен, в результате модернизации, прибавилось металла, который можно было использовать с большей пользой, если возникнет крайняя нужда в сырье.

С появлением первого молока, Наталья очертила для себя новый круг ответсвенности — взялась за производство сыра, сметаны, творога и масла, в чём ей помогали четыре наёмные сотрудницы. Продукты планировалось пустить как на питание для самих жителей холма, так и для торговли. Масштабы были, конечно, не промышленные. На большой бизнес просто не хватало молока. Да и оборудование не потянуло бы больших объёмов. Из будущего были захвачены электрическая маслобойка, сепаратор-сливкоотделитель и комплект оборудования для производства твёрдого сыра. Впрочем, женщина испытывала летом дефицит времени, а поэтому рассчитывала сбросить такие заботы на Машу.

—

Иногда пришельцы проводили секретные совещания среди своих, но всё чаще старались привлекать к обсуждению проблем местных авторитетов, из коих пока удалось выделить троих — Меркула, Остромира и Хлыста. Меркул, правда, не совсем понимал, к чему каждый раз звать столь ничтожных людишек, как Хлыст с Остромиром, хотя и осознавал их влияние на деревенских. Сам-то шаман был духовным вождём почти всех кривичей. Не только он, конечно. При желании можно было найти ещё десяток людей с не меньшим весом.

На этот раз темой была политическая обстановка в окрестностях холма. Наталью интересовал сбыт ожидаемой продукции, уровень развития местного бизнеса, торговые пути местных и иностранных купцов, существующая платёжная система. Наконец, перспективы строительства канала.

— Мы надеялись здесь организовать канал Волга — Днепр. По-вашему Итиль — Днепр. Вернее, он будет соединять Демину с Десной. Проходить он будет мимо этого холма. И первый участок пойдёт отсюда до Демины. Вот нам и интересно, станет ли кто-то им пользоваться?

— Станут, — уверил Фарлоф, приглашённый как самый опытный путешественник по воде. — Даже если судно придётся разгружать и везти товар небольшими лодками. Но я сомневаюсь, что вы сможете его построить и удержать.

— Людей-то прибавится, — ответил ему Меркул. — Возможности свои вы знаете лучше нашего, а место здесь бойкое, хотя вот прямо рядом городов нет.

— Мы знаем, потому и выбрали это место, — сболтнул Юрий.

— Что? — не понял Меркул. — Что значит выбрали место?

Наступило неловкое молчание.

— Ну, увидели, что никого здесь нет — и высадились сюда, — торопливо ответил Дмитрий.

— А как вы сюда попали?

— Шли, шли, увидели, что никого нет, да и осели, — затараторила Наталья. — Так что там с перспективами по торговле?

— Осенью рожь на семена отложим, а остальное на вашей мельнице в муку переработаем, — ответил Остромир. — Её продам и привезу ещё зерна. Может быть и денег заработаем, но у местных металла мало.

— Понятно, — протянула женщина. — То есть нам нужно ориентироваться исключительно на экспорт пока?

— Выходит, что так, если хотите именно деньги получить.

Никаких купцов, кроме всё того же Остромира, пришельцы пока не видели. Ну, если не считать за таковых викингов. Но те явно торговать не собирались. Складывалось впечатление, что они вообще недавно из дому выбрались и куда-то пытались добраться. Товаров, однако, не обнаружилось и в лодке. Вырисовывалась неприглядная картина обычного набега в расчёте на везение. Поначалу, видимо, действительно повезло. Двух девок захватили и, похоже, ещё кого-то. Вот этот кто-то под пыткой и выдал расположение деревни на краю племенных владений кривичей. Оставалось надеяться, что купцы есть, но их охрана должна предусматривать встречу с публикой вроде Фарлофа. То есть вести переговоры с купцами нужно под прикрытием пушек.

— Купцы чем-то от бандитов отличаются? — на всякий случай поинтересовалась Катя, кивнув на пленника.

Сам же Фарлов и ответил:

— Конечно! Товар у купцов всегда есть на продажу. И деньги. Мы тоже собирались быть купцами. Две рабыни уже было, да здесь чем-то бы поживились. Нам просто не повезло.

— Вот так и появляются оллигархи, — прокомментировал сообщение Юрий. — Реализьм.

Народ задумался. Пока вся торговля сводилась к натуральному обмену, что пугало. Зато Остромир находил ситуацию нормальной. Сам он и его люди успели многое повидать, разжиться новыми навыками и даже разбогатеть на викингах. Правда, ценой жизни соплеменника. Нападение на хозяев холма больше никто из деревенских не обсуждал. Мужика интересовали хозяйственные планы пришельцев, но те пока мало что могли сказать. В любом случае до урожая станут продолжать заниматься обустройством посёлка. Меркула же больше занимала наука. Вернее, новые знания.

— Мне вот что непонятно, — начал он. — Почему я не вижу на ваших мужчинах амулетов? Что-то висит на шее только у Талая. Женщины тоже не всегда носят амулеты. И вообще, нам хотелось бы знать хоть что-то о ваших верованиях, чтобы избежать возможных конфликтов. Мы бы, например, затевая такое строительство, провели специальные обряды. Даже перед посевной принесли бы какие-то жертвы своим богам.

Пришельцы впали в прострацию на некоторое время.

— А что там у Талая есть? — осторожно поинтересовался Дмитрий.

— Палочка какая-то на шнурке, — пояснила более внимательная Наталья.

Затем последовал оживлённый обмен мнениями, по результатам которого шаману было доложено, что на женщинах он видел не амулеты, а просто украшения, не имеющие религиозного значения. За исключением Анастасии, которая аккуратно носила крестик на серебряной цепочке.

— Роман, Катя, Настя и Маша верят в единого бога — Христа, — доложила, наконец, Наталья. — Во что верит Ману — никто не знает. Остальные ни во что сверхестественное, не верят и их религиозных чувств задеть невозможно.

— Моральные принципы, однако, есть. И они у всей компании, кроме азиатки, сходные, — уточнил Дмитрий. — Мы неприемлем излишнего насилия над людьми. И над животными. Плохо относимся к грабительской войне, пыткам, работорговле. Семьи чаще всего моногамны.

— Мы вообще плохо к рабству относимся, а не только к работорговле, — с вызовом шумнула Маша.

— Верно, — поддержал Фёдор. — Рабы могут быть только у государства. Вернее, так было в том месте из которого мы пришли.

— А что государством считается? — сразу заинтересовался Хлыст.

— Государство — чиновный аппарат в обществе, которое может себе позволить профессиональных управленцев. То есть это люди, которым общество платит зарплату за их работу на благо всего общества. В общем-то, это даже не обязательно управленцы.

— Не понял. Кто конкретно зарплату им платит?

— Владелец страны платит. Это может быть диктатор или граждане страны.

— Диктатор — понятно. Это князь или император. А граждане — это как у нас?

— Ну, типа того, — подтвердил Юрий.

— Это если никакая власть по наследству не передаётся. Граждане выбирают совет, суд и, обычно, верховного вождя, — пояснил Фёдор.

—

Ману оказалась женщиной общительной и язык старалась выучить побыстрее. Правда, она не сразу разобралась, что её хозяева с деревенскими общаются через переводчика, а Куу этого, похоже, не поняла до сих пор, но уже разговаривала на какой-то загадочной смеси. Деревенские мамашки, работавшие на базе, детей брали с собой, поэтому общения детям хватало. Сама же восточная женщина деревенских тёток злила восточной внешностью и экстравагантными нарядами. Нет, расистками кривичи не были, но необычная внешность привлекала внимание мужчин. И внимание это благосклонно принималось. Фёдор даже как-то заметил, общаясь с женой:

— Нужно бы ей что-то о венерических заболеваниях рассказать, что ли...

— Да как расскажешь-то? Ведь у неё запас слов всё ещё никакой.

У азиатки уже было два любовника, которые иногда появлялись у неё в палатке, но на ночь всегда выпроваживались. К ним она, на всякий случай, никогда не ходила. Один из них был женат, но кривичи жили при некотором дефиците мужчин, а потому, во-первых, некоторые семьи были полигамны, а, во-вторых, на мужские измены смотрели сквозь пальцы.

Второй же любовник Ману, вдовец лет тридцати пяти, однажды спросил у Дмитрия разрешения жениться на избраннице и предложил заплатить, чем сумеет. Глава холма слегка растерялся. Он-то откуда знает, можно ему жениться на Ману или нет? В принципе, было бы неплохо — в том случае, если бы жених присоединился к их группе вместо того, чтобы уводить жену. Он сам даже и на знал, как азиатку об этом спросить — Дмитрий чувствовал себя некомфортно в роли посредника ещё со времён старших классов и университета, когда некоторые друзья просили его что-то передать или спросить у понравившейся им девушки. Механик решил переложить это нелёгкое дело на плечи, как он считал, экспертов по подобным вопросам — на женщин. Он поднял вопрос за обедом, когда все четыре дамы двадцать первого века собрались вместе. Наталья следила за видеокамерами, Анастасия уже успела отоспаться после ночного дежурства, Екатерина и Мария просто кушали.

— А как ты хотел? — Мария ответила первой. — Все воспринимают тебя, как вождя. К тому же рабовладельца. Он хочет выкупить у тебя рабыню в качестве жены.

— Да, устроили тут рабство. — поддакнула Анастасия.

— Какое рабство? — просил Дмитрий.

— Какое рабство? Ману, Куу, Талай! Теперь ещё Ива и Алма! — привела примеры Мария.

Ива и Алма были финскими пленницами, освобождёнными с корабля викингов. Страшно затюканные девушки лет шестнадцати с то и дело встречающимися синяками по всему телу. Больше всех они шарахались от Фарлофа, особенно первые пару дней, стараясь не попадаться ему на глаза и вообще не проходить рядом. Их поселили в двухместной палатке Фёдора. Судя по всему, никаких ранений во время обстрела девушки умудрились не получить, и медицинская помощь им оказана не была, хотя без санитарной обработки не обошлось. Они постепенно и с осторожностью входили в жизнь посёлка.

— Ещё Фарлоф. — напомнила Анастасия.

— Чёрт, — выругался Дмитрий. — Это не рабы. Ману мы выкупили из плена. Финок освободили. Они могут идти на все четыре стороны, никто их не держит! Фарлоф вообще военопленный. Он не считается.

— Правда? А почему их воспринимают как твоих рабов? Никто бы не стал спрашивать разрешения жениться на свободной женщине у кого попало! — возразила гимнастка.

— Хорошо, хорошо. — сдался Дмитрий. — Мы им сегодня же всё разъясним, если сумеем Что они не рабы, а свободные люди. Но им всё равно пока некуда идти. А Ману сама будет решать, хочет ли она замуж за этого парня.

— А мы? Как насчёт нас с Настей? — спросила Мария.

— Вы тоже можете выйти замуж за кого хотите и идти куда захотите. — воскликнул Дмитрий.

У Анастасии внутри неприятно щёлкнуло — видимо, он всё-таки не поланировал жениться на ней. Она и сама, конечно, не планировала бы соглашаться, но как приятно было бы отказать...

В тот же день Екатерина поговорила с Ману и объяснила ей, что на ней хотят жениться и что она, как свободный человек, сама должна определится, желает она того или нет. Азиатка ответила отказом. Мужчина может продолжать приходить к ней иногда, если хочет, но выходить замуж и, тем более, переезжать к нему у неё пока желания нет. Она не была в него влюблена. А жизнь её пока что устраивала такой, какая она есть.

Анастасия же, улучив момент, спросила у Натальи о возможности ведения дневника на её ноутбуке. Агроном, пожав плечами, разрешила лучнице использовать её компьютер и даже предложила запаролить файл, чтобы обеспечить дневнику большую личность. В отличие от второй спортсменки, лучница у Натальи раздражения не вызывала.

—

Деревенские как-то быстро сообразили, что азиатка у пришельцев права решающего голоса не имеет, а потому её одежду и поведение оценивали отдельно от прочих, сообразуясь с принципом "что позволено Юпитеру...". То есть за белыми пришельцами безоговорочно признавался некий высокий ранг в обществе, позволяющий вести себя почти как угодно. Широта этого "как угодно" варьировалась от права объявлять войну до возни с навозом. Впрочем, последнее как раз удивляло больше. Ману же, эпотажным нарядом, превосходила хозяев. В жару женщина носила шорты и полупрозрачный бюстгальтер, но легко могла высунуться из палатки и вообще без него. На поясе слева болтался мачете, а справа — нож покороче. Всё в берестяных ножнах. Брутальный наряд обычно дополнялся пластмассовыми сапогами. Но это было ещё не всё. Помотавшись по России на машинах, алтайская дама оценила широту взглядов на женскую моду, а увидев, как Маша стрижет Настю, попросила сделать причёску себе и детям. Теперь всё её семейство не имело волос длиннее трёх сантиметров, которые, будучи очень жесткими, в любых обстоятельствах торчали ёжиком. Правда, костюмчик дополнился панамкой.

Наталья с мужем старались не подпускать лишних людей к животным, опасаясь инфекций. Поэтому животноводством занимались обычно Гордей с матерью, да та же Ману с дочкой. Пареньку даже сделали сачок, которым теперь добывался на болоте корм для кур, ведь зерна пока почти не было, а птицы с удовольствие поедали мелкую живность от трубочника до пиявок. Тяжелее процесс шел с коровами. Их по одной пригоняли к доильному аппарату, что устраивало Ману, не имевшую ранее дела с такой скотиной, но нервировало местную женщину, которая поначалу считала, что доить нужно руками. Постепенно троица освоила правильное мытьё посуды и сепаратор.