Запчасть для метеорита

—

Катя не стала дожидаться полного завершения строительства своего отеля и запустила пока в эксплуатацию главный корпус. Двухэтажное деревянное здание с обложенной кирпичом крышей смотрелось совсем неплохо, поскольку брёвна, на шесть слоёв покрытые прозрачным лаком, радостно сверкали на солнце. Двор покрыли асфальтом, который остался от перегонки торфа. Остаток ценного материала ушел на покрытие проезда в городских воротах. Вообще-то, хотелось мостить тротуарным камнем, но цемент отсутствовал в принципе, а с природным булыжником просто некому было работать, да и поставки камня всё никак не налаживались — железнодорожники форсировали отсыпку путей. Главное здание гостиницы встречало постояльцев небольшой верандой, с которой люди попадали в холл с раздевалкой. Из холла можно было пройти в ресторан или зал попроще для сопровождающих лиц (телохранители, секретари, переводчики), но и в нём могли покормить. Второй этаж ушёл почти полностью под относительно дешёвые номера.

Кроме главного здания почти готова была кочегарка (или котельная), к которой так же тянулись провода. В кочегарке была душевая кабинка персонала, что сразу подымало условия труда на небывалую прежде высоту. В этом же здании находилась и баня с двумя душами для постояльцев. Роль кочегарки состояла в обеспечении водой и теплом всех зданий отеля, да ещё и самых уважаемых соседей. Отдельные домики-номера (для особо зажиточной публики) предполагались, но пока ждали своей очереди.

На открытие были приглашены только местные, поскольку планировалась банальная и бесплатная пьянка. Конкурентов из подведомственных земель явиться даже обязали (причём, с семьями), хотя упираться никто и не думал. Два вышибалы заведения (один — в ресторане, другой — на всё остальное) заняли было свои посты, но первого Роман выставил, полагая, что и сам справится, если понадобится. По городу вышли усиленные наряды стражи, так как вождям сегодня было не до простых смертных.

Малолеткам, понятно, спиртного не дали, а мороженым и молочным котейлем снабдили всех, так что, обиженной себя ощущала лишь хозяйка заведения, которая недавно родила и кормила грудью. Так же на местных была опробована газированная вода с разными сиропами. Даже газ использовали двух видов — закись азота и углекислый. Лимонады вообще собирались экспортировать, но тара подходящая пока отсутствовала. Впрочем, на отбывающих срок разбойников хватало пластиковых бутылок, ведь именно эта публика уже два месяца испытывала продукт на себе.

Концепт предполагал, что наполовину ресторан будет заполняться постоянными клиентами, заведомо людьми состоятельными, возможно, в отеле и проживающими. Тем не менее, горожанин со средним достатком тоже должен иметь возможность хоть иногда привести семью. Именно поэтому важно было установить правильные цены, в определении которых и требовалась помощь владельцев кабаков-конкурентов На крайний случай оставался ещё один зал, отведённый под сопровождающих гостей лиц, но там не было телевизора. Вот с телевизором-то и просчитались. На торжестве крутили музыкальные клипы, которые у аборигенов никаких положительных эмоций не вызывали. Зато потом посетители с удовольствием смотрели фильмы о животных, спортивные состязания, этнографические — про жизнь всяких индейцев, негров, чукчей. Но лучше всего принимались ролики о жизни самих Крикунов, отснятые на камеру. Так что, летом ресторан заполнялся всегда.

—

Несмотря на лёгкие панические настроения высшего руководства, к войне как-то непривычного, о делах мирных старались не забывать. Заботились и о вещах, прямого отношения к умерщвлению себе подобных не имеющих. Текущее положение дел в сельском хозяйстве, кроме тех, что отруливались непосредственно вождями, вызывало ужас. Куры, например, у крестьян имелись по одной — две штуки. И ночевать их пристраивали в жилой землянке, поскольку в сарае у птиц не было шансов на выживание. Правда, некоторые общины планировали ситуацию радикально изменить, помещая в сарай собаку, но пока идею никто не реализовал. Большое количество птицы требовало уже и кормов, а одна курица может обойтись где-то найденными червями. У горожан хорьки попадались реже, поэтому птица водилась. Но, опять же, корма... Товарное зерно почти отсутствовало.

Чуть проще дело пошло с кроликами, которые яиц не дают, но обходятся дикой травой, которую нарвать могут и дети. Однако, содержание в яме опасно, а клетки дорого стоят. Оба казённых крольчатника в Крикунах пользовались металлической сеткой, что для крестьянских кошельков было бы просто шоком. Пришлось разрабатывать полностью деревянную клетку, но и она стоила совсем не дешево. Акционирование сдвинуло этот бизнес настолько, что ныне две крестьянских семьи пробовали свои силы из тридцати процентов выхода продукта. И пока всё шло хорошо.

Несколько человек, покрутившись с Фёдором, решилось на пчеловодство. Тоже не более одного — двух ульев, но здесь энтузиасты грозились быстро расширить дело, даже осознавая, что придётся выращивать медоносы. Во всяком случае, желающие учиться не переводились, хотя труд их казённая пасека не оплачивала, впрочем, не забывая кормить.

Возросшая оснащённость пилами, топорами, лопатами обещала некоторые подвижки в растениеводстве, но прорыв ожидался с использованием сельскохозяйственных машин. Так уж сложилось, что местное машиностроение уступало даже Египту времён строительства пирамид, не говоря о Тунисе Ганнибала Барки. Ситуацию немного поправило внедрение деревянного подшипника современного Дмитрию вида и сделанное на его основе колесо. Стали делать и железный подшипник, но штучно, поскольку протачивался он на советском станке. Шарик же, поначалу, штамповали с доработкой напильником. Затем заменили напильник обдирочным автоматом. Наконец, вместо штамповки, шары научились катать из прутка. Последним писком стала накатка корпуса подшипника, что резко снизило и без того невысокое качество изделий, но позволило исключить из процесса проточку на уникальном станке. Железный подшипник перешел из категории вещей почти сказочной цены в просто очень дорогую. Разумеется, рядовой крестьянин никак не мог приобретать ошинованные колёса даже с деревянным подшипником, но вообще потребитель повился. И обычно брали колесо в сборе.

Для казённых нужд построили три одноосные брички с фанерными амортизаторами ещё в начале лета. Фанеру клеили из стружки специально для этих целей. От заказов же на такое средство передвижения приходилось отказываться, пока не научились делать болт. Получалось, опять же, недёшево. Все операции проводились с горячим металлом просто из-за того, чтобы дольше держалась оснастка. На винты рубили давно освоенную в производстве проволоку, прессом формировали шляпку и накатывали резьбу. Гайка обходилась существенно дороже, поскольку делалась из трубы, за которую и без того было много желающих хорошо платить. Труба резалась на заготовки, обжималась под шестигранник. Потом её грели, вставляли в оправку, накатывали резьбу. Резать, конечно, было бы быстрее и проще, но очень дорого вставал метчик. В общем, было над чем поработать в технологии. И всё же, теперь можно стало делать вещи, ранее недоступные.

Ману, не надеясь на лабораторию госпиталя, продолжала попытки сделать железо привычного для неё качества вместо того убожества, что получалось из местных криц. Сжалившись над сотрудниками этой дамы, Юра помог приспособить дайверский насос вместо ручных мехов. Затем и Маша почитала записи, которые Вадим сделал для Дмитрия. В итоге технологический процесс принял следующий вид: четыре килограмма криц вперемешку с металлоломом и песком расплавлялось в индукционной печке и выливалось в домницу. Потом сверху досыпался кокс, а насосом подавался воздух, но не слишком сильно. Расплав потихоньку насыщался углеродом, полностью восстанавливая железо из ржавчины, в чём была целиком заслуга Маши, хоть что-то соображающей в химии. Вонь при этом стояла страшная, но далеко не распространялась в силу малых объёмов производства. На следующем этапе уголь сыпать прекращали, а получившийся чугун уже можно было использовать на что-то полезное. Чугун, однако, был пока не сильно-то нужен, а потому далее печка превращалась в обычный конвертор. В печь досыпали известь, чтобы уменьшить контакт поверхности металла с атмосферой. Воздух, продуваемый через чугун, выжигал лишний углерод, и этот экзотермический процесс догонял температуру в печке до тысячи семисот градусов. Время и температуру Юра честно измерял, но формальный подход оказалось малопригодным, поскольку плавка по отмашке шорки всегда получалась лучше. Правда, самой-то специалистке показания приборов со временем помогли получать более устойчивый результат. Усложнение технологии вновь подняло итоговую стоимость железа, но и качество заметно изменилось в лучшую сторону.

Пытаясь решить хоть как-то проблему со связью, Юра вспомнил о паровых свистках. Предполагалось, что бензиновая горелка быстро нагреет воду в железной банке и обеспечит громкий сигнал тревоги. Оказалось, что в компактном варианте громкость маловата. Горелку слегка доработали, прицепив баллон с закисью азота, что дало возможность быстро прогревать железо без угля и громоздской печки. Но крайне дорого. А вот огнемёт на том же принципе обещал получиться уже в рамках разумного.

—

Планы по школе пришлось пересматривать, в связи с большим количеством взрослых, желающих учиться. С армией-то проще — в казармах проект место для занятий предусматривал, но оставались сотрудники государственных предприятий и служб. На всякий случай, срочно решили ставить для школы ещё одно здание для чисто теоретических занятий.

— Всё равно не получается, — заметила Катя. — У нас планируется два года для всех желающих. Если учить в одну смену, то в этом году хватит трёх учителей, но уже на следующий их понадобится вдвое больше.

— Может быть, меньше желающих будет? — предположил Юра.

— Катя права, — загундел Дима. — Захват Зябликов дополнительно усугубит проблему.

Народ впал в некоторую задумчивость. Остромир обеспокоенно завертел головой, поскольку уже знал, что за образование, в перспективе, будет спрос и с местной власти.

— Но мы можем там пока не открывать школу, ведь знающие язык появятся не сразу, — оптимистично отметил Роман.

— Можем, конечно, — подтвердил боксёр. — Вот только кто-то из нас должен будет присутствовать там наместником. А это уже создаёт дефицит учителей. Местные кадры, хоть в каком-то виде, будут не ранее, чем через два года.

— Реализьм..., — протянул Юра. — Выход один — сбросить часть имеющейся нагрузки с учителей. Всякие там делишки вроде учёта акционеров с Натахи убрать! Роман тоже может поменьше вожгаться с пограничниками. Митька, надеюсь, возьмёт пример с Фёдора и перестанет мотаться по карьерам как только подъедут специалисты с юга. Настя тоже может перестать самостоятельно гонять толпы потных мужиков. В конце-концов, ученица чему-то же научилась?

— Ученица тоже в школу идёт.

— Да и пусть идёт! Просто погонять народ уже есть кому, а результат проверить можно и без Настёны.

— Но я не могу не бегать.

— Да бегай, сколько влезет, но без привязки к толпе! Просто в другое время.

Но не всё пока вырисовывалось так просто.

— Не совсем поняла, на кого реестры акционеров свалить можно? — спросила бухгалтер. — Сначала людей нужно писать научить.

— Есть и такие, — нашелся Юра. — Просто пишут они не по-русски. Вон Мокий оставил за себя вполне грамотного человека. Офелос этот как минимум на греческом писать может. И там ещё кто-то есть теперь. Лучше бы, конечно, писали на английском или латыни, но и греческий не так плох, пока эти греки у нас есть.

Мысль, в общем-то, стоила внимания. Собрание призадумалось. Наконец, Юра развил мысль:

— А чего греки-то? У нас тут много варягов ползает, вот пусть и привезут грамотных англичан! Английский-то всяко проще будет разобрать, если что.

У Кати, однако, сомнения оставались:

— Ну, обзаведёмся мы британскими прохвостами.... Что-то серьёзное сомнительным людям доверить всё равно нельзя. Проще перетерпеть два-три года.

— Согласна, — поддержала Екатерину Наташа. — Для некоторых видов деятельности вообще нужно ввести жёсткие ограничения. Скажем, лицензировать длительное хранение чужих ценностей, использование чужих средств, нотариальные услуги. Вообще, здесь нужен бы ценз по проживанию. Например, не менее пяти лет прожил в округе — можешь претендовать на лицензию, если сильно не накосячил за это время! Правда, пять лет в Крикунах ещё никто не прожил. Даже соседняя деревня недавно появилась.

— Можно годы заменить баллами заслуг, — припомнила Маша.

В итоге, постановили скользкий этот момент обдумать получше, а пока решение отложили.