Запчасть для метеорита

И вообще, теперь электрик постоянно думал о том, как сможет зарабатывать в новых условиях. В идеале — делать что-то нужно и неповторимое на местном уровне. На всякий случай парень даже купил детский конструктор, позволяющий собрать часы с гирькой и якорем. Если сильно постараться, то гирьку заменит пружина. Вызывала сомнения нужность кому бы то ни было такой игрушки. Ещё купил прибор для намагничивания отвёрток (самому катушку мотать было просто лень), задумав делать компасы. Но здесь были сильные сомнения, что предки ещё не научились намагничивать железо как-то иначе. Наконец, появилась мысль, которую Юрий принял как перспективную. Стоит научиться делать кузбасслак — и ты быстро разбогатеешь. К несчастью, быстро выяснилось, что нужен уголь. И не любой. Оставалось подозрение, что можно обойтись и торфом, но этот вариант уже не для нас.

—

Весна пришла сравнительно рано и дружно. Юрий ещё раз смотался на место предполагаемых горных работ, дабы убедиться, что трактор с тележкой сможет добраться до малой россыпи.

— Кошки всё-таки на душе скребут, — жаловался электрик. — Кто может знать какая там погода будет?

— Я тоже нервничаю, — признался Вадим, которому пообещали десятую часть золота. — Ладно, если только лёд, а вдруг дождь на двое суток?

Пора было уже на что-то решаться, и вся компания собралась в летнем кемпинге, задействовав под жильё большую баню. Правильный турист, конечно, живёт в палатке, но её тяжелее отапливать. А наши золотоискатели никому не мешали, занимая место общего пользования. Долго мучиться в тесноте не пришлось — трактора, оборудованные тележкой, экскаватором и бульдозерным ножом на неделю были предоставлены.

Проблемы выявились сразу. Шестисоткилограммовые земснаряды на руках в телегу не затащить. Пришлось делать мостки, катки и прикупить лебёдку. Только после дооборудования выдвинулись на ручей, где опять же таскали драги с тележки в воду и обратно. Параллельно учились фиксировать драгу в нужном месте якорями, которые как шурупы вкручивали в берег. Затем ночевали в двух палатках с раскладушками, на которые стелили полиуретановые коврики и спальные мешки. В палатки поставили китайские керосиновые печки, которые, впрочем, почти не понадобились. На ночь их, во всяком случае, отключали. Потом опять тренировались. Сверлили грунт под взрывчатку, работали с земснарядами и экскаваторами. Быстро выяснили, что рации следует держать за пазухой, чтобы не намочить. Плохо только, что сигнал вызова за шумом ручья и техники почти не слышен. Четвёртый день объявили выходным, хотя до обеда всё равно тренировались копать, ведь раньше никто, кроме Фёдора, на тракторе не работал. Ну, почти не работал. Наконец, смотались в баню и, приняв по сто граммов водки, завалились спать.

—

Поднялись ещё затемно, а на рассвете Наталья включила машину времени. Колонна, состоящая из двух тракторов с тележками и автомобиля Вадика, вползла к предкам под рёв встречного ветра. Впрочем, встречающих пока никто не заметил. Наталья с мужем, оставив всё лишнее на основной стоянке, сразу двинулись к дополнительной россыпи. Юрий пошёл прятать стекляшки под камнями, дабы убедиться в том, что попал не в своё прошлое. Дмитрий же, оттащив подальше тележку, отправился на тракторе помогать супругам, поскольку на месте основного лагеря до обеда Юра с Вадиком будут только бурить.

Земснаряд легко всасывал всё то, что удавалось наскрести двумя хиленькими тракторами, а вот размывать дно ручья получалось плохо. Несмотря на хороший тёплый день и водонепроницаемый костюм человек, работающий в воде, мёрз. Каждые полчаса приходилось меняться. Необходимость постоянно озираться нервировала, но в целом процесс добычи пока шел неплохо. К полудню позвонил Юра, сообщивший, что к подрыву берега всё готово. Оставив драгу без присмотра, но надёжно привязанной к двум железным колам, троица погрузилась на трактора и отправилась обедать. Взрывы услышали уже в пути.

Отдыхать стали не сразу, а сначала перенесли лагерь на новое место и установили ранее не использовавшийся земснаряд. Его шланг сразу бросили подмывать разрыхлённый взрывчаткой грунт. А вот уже под урчание мотора спокойно уселись кушать. Юра с Вадиком сильно притомились, так как сверлить — это не рычаги у бульдозера дёргать. Теперь, однако, работа предстояла полегче.

Через час отдых закончился и бригады перераспределились. Теперь один трактор пошёл к брошенной драге, а супруги и Юрий остались на месте. Пока силы ещё оставались, электрик расставил прожектора на ночь. Женщина же несла охранную службу, вооружившись револьвером и биноклем.

Через два часа Вадик сообщил:

— Вижу аборигена.... И ещё одного.

Работу временно прервали, лихорадочно осматривая окрестности через восьмикратную оптику.

— Ещё двое повыше прячутся, — сообщил результат осмотра кузнец.

— Где?

— Левее смотри!

Дмитрий, с которым связались по радио, велел отправлять туземцев к нему.

Продолжили работу, давая понять местным, что не сильно-то боятся присмотра. Минут двадцать ничего не происходило, но потом двое ближайших тихонько двинулись к золотодобытчикам. Впереди шёл парнишка лет пятнадцати, удерживая лук и три стрелы левой рукой. Видимо, первым его отправили как менее ценный экземпляр местного воинства. Метрах в десяти за ним и с небольшим смещением следовал мужчина постарше. Этот нёс лук в правой руке, а стрелы из колчана не доставал вовсе. По всему было видно, что идут пока просто на переговоры. Всяко нужно оценить как ценность, так и опасность необычных людей.

Юрий, прикрикнув на алтайцев, сделал пару шагов в их сторону и повёл стволом карабина. Убедившись, что оба воина всё поняли правильно и глядят на нужный камень, выстрелил. Камень красиво разлетелся осколками. Младший алтаец недоуменно что-то спросил у командира, а старший лишь поморщился. Тогда Юра показал стволом на другой камень и выстрелил дуплетом. Теперь старший абориген смотрел на карабин уже с гораздо большим уважением. Жестами электрик велел старшему оставаться на месте, а младшему подойти ближе. При этом, глядя на старшего, потряс карабином и похлопал руками по обрезам, болтающимся на поясе. Старший кивнул, давая понять, что всё понял и отдал распоряжение мальцу.

Дав парню посмотреть в бинокль и показав добытое золото, криками и жестами пояснили, что вся торговля будет вестись в другом месте их товарищами. Вскоре охотники двинулись к основному лагерю пришельцев. Наблюдатели с холма разделились. Один остался присматривать за обстановкой здесь же, а другой отправился вслед за разведчиками, уже вступившими в контакт с белыми людьми.

Освободившись от навязчивого внимания, наши парни продолжили работу, а к вечеру все золотоискатели объединились в одном месте. За время работы Юра нашел два крупных самородка. Один, ожидаемый, благодаря описанию которого на участок и обратили внимание, был чуть больше двух килограммов, а вот второй, чуть больше четырёхсот граммов, оказался приятной неожиданностью

— Про этот в архивах ничего нет, — пояснил электрик. — Похоже, старатели его утаили от хозяев.

На основной же стоянке первых посетителей выпроводили уже через полчаса. Торговую площадь отодвинули за верёвочное ограждение, которое проходило в двадцати метрах от места разработки. Местные не пытались зайти за верёвку, понимая, что нарушение границы будет пришельцев нервировать. Ближе к вечеру, однако, местные подтянулись толпой человек в пятьдесят, но все разом не толкались, соблюдали, похоже, очередь, основанную на неких статусных понятиях.

Пока взрослые думали, несколько девчонок притащили две корзины с кедровым орехом, за что и получили от Натальи теннисный мячик.

Важные люди долго пытались выяснить, долго ли бледные гости здесь пробудут. С трудом, но удалось объяснить, что на втором восходе солнца никого не останется. Толпа исчезла, но на торговой площадке осталось двое подростков, которые жгли костёр всю ночь. Чувствовалось, что электрический свет их напрягает, но зато очень понравились батончики сникерс, которыми угостила Наталья.

Второй день туземцы тащили всё подряд на обмен. Наибольшей популярностью пользовались ножницы, швейные иглы и яркие ткани. Хорошо уходила пластмассовая, алюминиевая и латунная бижутерия, особенно цепочки со сложным плетением. По особой просьбе вождя пришлось несколько раз выстрелить из карабина по мишени. В ответ на демонстрацию абориген уважительно поцокал языком, но приобрести не попытался. Пришельцы, помимо золота с серебром, сначала стали брать мех, а позже и вообще всякую ерунду, которую надеялись быстро продать. Так, например, тазы и вёдра меняли на берестяные изделия. Похоже, где-то на них существовал постоянный спрос. За мясорубку и фонарик — эспандер шаманка отдала большой барабан и симпатичную маску. Приобрела Наталья и местный охотничий лук посимпатичнее. Прикинув свободное место в тележках, обменяли коловорот с набором свёрл и напильников на двадцать две овцы. Туземцы обещали самостоятельно связать и погрузить стадо, которое пока паслось неподалёку. Местные жители явно не бедствовали, поскольку натаскали, как позже определил Юрий, почти три килограмма золота и двадцать четыре — серебра.

Уже перед самым отъездом, когда драги были упакованы, лагерь свёрнут и погрузили овец, к Дмитрию подошёл Юрий:

— Начальник, там это, похоже, рабов предлагают...

— Каких ещё рабов? — опешил Дмитрий.

— Женщина с двумя детьми. Мальчик и девочка.

— Нужно брать, — влез с советом Вадим. — Это будут ваши люди, на которых можно надеяться. Хоть и дикие, но свои.

Дмитрий задумался.

— Да вы совсем спятили? — возмутился Фёдор. — Им же нужно полный медосмотр делать, да ещё кучу прививок обеспечить.

Но его не поддержала собственная жена. Хлопотно, конечно. Даже туалетной бумагой придётся учить пользоваться, но оно того стоит. А то, что документов нет, как-нибудь переживём.

— Что хоть просят-то за них?

— Сапоги просят, пилу и котелок алюминиевый. Много, в общем, хотят. Алюминий здесь дороже золота в несколько раз.

Принаглевший абориген, почуяв интерес со стороны гостей, попытался было тут же поднять цену, потребовав ещё и станковый рюкзак, но был уверенно послан и быстро успокоился. Наталье же пришлось свои сапоги отдать, поскольку мужские алтайцу оказались великоваты.

— Поздравляю, товарищи, докатились, — прокомментировала Наталья. — Теперь мы рабовладельцы. Первый шаг на пути к одичанию.

— Посмотри на это с другой стороны, — ответил Дмитрий. — Люди были в рабстве, а мы их выкупили. Освободили как бы.

Фёдор ничего не сказал, только тяжело вздохнул.

—

Несколько лет прошло, но Ману все еще помнила тот день, когда на их стоянку напали наездники с юга. Ясно было уже, что не отбиться, и люди, бросив скот, кинулись бежать на болото, чтобы спастись самим. Её мужу, Талаю, стрела прилетела в голову, и он упал замертво. Малышка Куу выпала из его рук прямо на сырую землю. Ману лишь вскрикнула, подняла дочь с земли и кинулась на болото, вслед за своими. Да разве могла она бежать? Беременная, уже скоро рожать. Ещё с малышкой Куу на руках. Их быстро нагнали, завязали глаза и руки. Дальше она не знает, сколько времени прошло и что происходило. Её посадили на лошадь и повезли куда-то. С завязанными глазами сложно судить, но, кажется, солнце вставало четыре раза, пока их довезли до деревни пришлых.

Дело было летом, и сначала она жила прямо на улице, перед чумом. Заставляли чистить лошадей, выделывать шкуры, шить одежду, прясть овечью шерсть. Потом родился сын, которого она назвала Талаем, в честь погибшего мужа.

Вскоре один человек, Очы, забрал её в свой дом, уплатив выкуп воину, который ее поймал, и налог в племя, чтобы она стала его второй женой. Ману его сильно ненавидела, и каждый день обращалась к амулету, чтобы духи не позволили ей родить от него ребенка. Женщина не была уверена, последовали ли духи за ней так далеко от родного племени, но надеялась, что амулет помог им отыскать ее, и теперь они могут её услышать. Она надеялась, что когда-нибудь её дети подрастут, и они все вместе смогут вернуться к родному племени, хотя и не знала, где его сейчас искать.

Духи же, кажется, услышали. Время шло, а ребёнка от Очы не было и не было. Не рождался ребенок и у первой жены Очы. Мужчина сердился и иногда бил Ману, а иногда и ее детей, но его жены всё равно не беременели. Единственными наследниками оставались дети Ману, которых мужчина от безысходности начал считать своими. Он начал обучать мальчика охоте, лишь тот стал в состоянии поднять маленькое копьё. Бабка — шаманка науськивала Очы, что без злых духов тут дело не обошлось. Мол, она и сама видела, как пленница призывает их на помощь. Наверняка хочет, чтобы у Очы родных детей не было, тогда её дети станут для него как родные. Он оставил Ману до конца зимы, и грозил, что как морозы отступят — выгонит её из дому, если та не забеременеет.

Ману привычно выскабливала овечью шкуру и нашептывала молитвы своему амулету, когда недалеко от деревни послышался грохот. Несколько любопытных пошли узнать, что там произошло, а вернулись все весьма взвинченные и возбужденные. Ману слышала, что обсуждали каких-то странных чужаков, у которых куча диковинок и которым непонятно что от них надо. Сначала думали просто ограбить тех людей, но, в конце концов, решили, что, скорее всего не выйдет — больно странное у них при себе оружие, ещё, глядишь, сами полдеревни вырежут. Тогда стали обсуждать, что бы такое можно было им отдать, чтобы получить то, что у них есть.

Часть племени, на этот раз вместе с вождём и бабкой — шаманкой, опять ушли на переговоры. Взяли с собой несколько голов скота для обмена. Вернулись оттуда с одеждой и какими-то странными инструментами.

— То бы убойное оружие выменять у них, — размечтался вождь.

— Так они же не дураки — отдадут тебе гремящую пращу, а ты их и убьешь.

— Да не стану я их убивать. Только бы убрались восвояси, пока все золото не выгребли. И вообще такие торговцы полезны — очень много нужных вещей привезли.

Утром третьего дня Очы шлёпнул Ману по плечу и сказал:

— Вставай, ты идёшь с нами.

— Куда?

— К купцам. Лучшего тебе применения и придумать нельзя. Уйдёшь с ними — и злые духи за тобой уйдут. А чужаки-то не знают, что берут злую колдунью. Могут хорошую цену дать.

Страшно стало женщине. Кому ее продают? Дети прижались к ногам матери и семенили рядом. Наконец, показались чужаки — четверо мужчин и одна женщина. Трое гребли золото каким-то причудливым орудием, а двое стояли рядом, держа наготове, наверное, то, что мужчины назвали гремящей пращой. Выглядели они странно. Лица их были так бледны и имели такую странную форму, что, казалось, чужаки безнадежно больны какой-то странной болезнью. Может, это духи, которым она молилась, выбрались из могил, чтобы отвести её и детей домой?

Один был худощавый и очень высокий и с ледяными глазами. Первый раз Ману видела, чтобы у человека были пластины льда вместо глаз. Да и как не тает лёд? Непонятно. Был ещё один такой же высокий, но уже не такой худой. Голова его была большая и круглая как луна в полнолуние, а волос на голове не было вообще. Ещё двое были пониже. Один с очень развитыми мускулами, напоминал медведя на вид и внушал тревогу. А последний не такой сильный, но лицо у него было недоброе, и говорил много. Волосы у последнего на голове росли светлые, но не седые, как у стариков.