Запчасть для метеорита

Запас золота радовал новыми возможностями. Фёдор заказал две ладьи сухих водорослей с Балтики, надеясь получить йод. Помимо этого, врач рассчитывал договориться с венграми о поставке молочка и семян дикого мака.

— Глава 14 (10 октябрь 801)

—

Поздней осенью с запада подошло ещё две семьи, главы которых имели лишь крайне распространённую квалификацию — чернорабочий. С ними же двигалось четверо молодых мужчин, которые рвались на военную службу. У этих был опыт какой-то летней войны в качестве откровенного мяса. Но вот повезло — выжили, и даже всю компанию обошлись без ранений. Зимой никакой войны не намечалось, поэтому хлопцев уволили. Вновь прибывших разместили в землянках, которых понаделали с некоторым запасом.

Заяц в это время отсутствовал, так как поехал за семьёй, убедившись, что дом к зиме будет готов. В связи с отсутствием руководства войсками, Дмитрий четвёрку бойцов в дружину зачислил условно, предупредив, что необученный солдат получает годовое жалование в размере пятидесяти граммов серебра, но на всём готовом. Выплата денежного содержания производится раз в месяц четырёхграммовой монетой. В конце года выдаётся или не выдаётся дополнительная монета. У чернорабочих условия такие же, и также с обязательной военной подготовкой, но меньше возможностей для роста. Медосмотр особых проблем не вызвал, но три зуба Фёдор вырвал.

Стоматолог потихоньку обзавёлся клиентурой, пуская на зубы нержавеющую сталь. Впрочем, викинги заверили, что среди них найдутся желающие поставить и золотые протезы. Правда, им казалось более правильным навыбивать нужные зубы у не слишком нужных людей, а золото использовать только для крепления. В общем, жизнь налаживалась, но тут стало известно, что Катя уже месяц как беременна. Маша тут же вспомнила, что рассталась с женихом, а нового искать просто негде. В этой части заволновалась и Настя. Утихшие было страсти разгорелись с новой силой. Общий женсовет ситуацию обсудил и пришел к выводу, что для местных девушки уже староваты, даже если бы спортсменки хотели таких мужей. Здесь, в основном, впервые женились и выходили замуж лет в тринадцать. Ну, потом, конечно, вдовели, причём чаще женщины. Бывало, что во второй раз семьи создавались и в двадцать, и в тридцать лет, но из-за нехватки мужчин чаще оказывалось, что кому-то приходилось становиться второй женой.

Отбросив мечты о книжных принцах, дамы пришли к выводу, что для реальных матримониальных планов годятся лишь Дима с Юрой. И если лыжницу Дмитрий как-то устраивал, то Марию открывшаяся перспектива привела в бешенство. Ну, действительно, Анастасия как-то могла себя убедить, что нравилась Дмитрию, а потому он и взял её с собой. Но Маша-то такой возможности не имела. Она точно знала, что вляпалась совершенно случайно, да ещё и с утратой жениха. Да и сами Дима с Юрой были заняты финнками.

Городку пришлось пережить тяжёлую неделю. Злость гимнастка привыкла гасить физическими нагрузками, что хорошо прочувствовали на своих шкурах вновь набранные солдаты. Нет, досталось, конечно, всем, но остальные-то уже слегка втянулись. Свежий же контингент с трудом находил силы, чтобы просто покушать, и с нетерпением ждал прибытия Зайца, полагая, что хуже, чем есть, быть уже не может. Вошедшая в раж Маша вспомнила даже о кабаке, кторый имел не только хозяина, но и сотрудников. Пригнав армию к заведению, гимнастка напомнила его хозяину о том, что кабак не платит налогов, хотя и должен бы.

— Так освободили же меня на год, чтобы можно было всё здесь укрепить от бандитов и экипировать охрану, — напомнил бизнесмен.

— А всеобщая воинская повинность остаётся в силе. Вместе с тренировками. Для всех, — выдвинула свою версию Маша.

— Но ведь работать когда-то нужно....

— Да, но на утреннюю зарядку идут все кроме ночной смены и тех, кто занят по службе.

— Так у нас персонал с утра занят. И охрана службу несёт, — упирался ресторатор.

— Хорошо, пусть по два раза в неделю приходят и не с утра! Сейчас всё равно нет столько работы как летом.

Досталось и Остромиру за ничем не обоснованный протекционизм. Скандал Маша закатила, когда выяснила, что городским складом, принимающим оружие на хранение, заведует племянник мэра просто потому, что родня.

— Чиновники должны назначаться по конкурсу, ведь это — не частная лавочка, — объяснила дама свою позицию.

На всякую чиновничью должность существуют минимальные требования. Претенденты, соответствующие этим требованиям, заявляют о желании учавствовать в конкурсе. Победитель определяется по числу баллов, которые накапливаются в течении жизни за заслуги перед страной. Если баллы победителя выявить не могут, то решается жребием среди набравших максимум. Пока что Маше же учёт баллов вести и поручили. Для пробы оценили участие в военном походе или шпионской миссии как один балл, участие в бою или диверсии — два балла, особые заслуги пока произвольно определяет монарх.

В целом, тем не менее, жизнь городка приобрела почти цивилизованный вид. Тротуары наглядно демонстрировали, что с грязью можно бороться. Население перестало ходить босиком и при этом не сидело по домам, а зарабатывало свою копейку. Даже дети имели одежду, позволяющую гулять под неласковым осенним небом.

— А вот зимой ребятишки станут гулять по очереди как и прежде, — отметила Наталья. — Нужно проследить, чтобы хоть как-то на улице появлялись.

—

Зима близится — а с науками всё как-то не очень. Я и сама, конечно, не учёный, но здешнее население не умеет ни читать, ни писать, да и по русски почти не разговаривает. Маша с Наташей записывают погоду. Причём данные у них практически никогда не совпадают и каждую неделю они с пеной у рта доказывают друг другу кто из них прав. Одна пишет "влажно", другая — "облачно". Одна пишет "холодно", другая — "нормально". Одна снимет показания с одного термометра, другая — с другого и так до бесконечности.

Местные по ночам высматривают что-то в бинокль. Юра иногда травит байки про какие-то телескопы, которые он якобы взял, но пока что никаких телескопов никто из этих горе-астрономов не видел.

Ещё наши пленители — я сейчас имею ввиду Диму, Юру, Федю и Наташу — так вот, инициаторы этой затеи постоянно ноют, что ценных полезных ископаемых здесь нет. Вот то ли дело у них в Сибири — и понеслась. Дима заметил, что "если совсем честно, то и на всей планете трудно найти столь бедное место". Маша, конечно, сразу одёрнула в ключе "а кто, спрашивается, это место выбирал?" И я, кстати, по этому вопросу полностью с ней согласна. Между прочим, Смоленская область — наша с ней родина.

Ещё по поводу медицины. Недавно у Сони живот разболелся и не проходил три дня. Так Фёдор определил аппендицит и провёл операцию, вырезал. Я подробностей не видела, но слышала, что ассистировали аж три медсестры и один медбрат. Уже неделя прошла. Соня чувствует себя хорошо, скоро совсем поправится. Фёдор говорит, что если бы не операция — она бы умерла, причём в муках. Жаль было бы — ей всего лет двадцать. Но в этот раз всё для неё закончилось хорошо.

Меркул и его младший товарищ по общению с духами хотели вырезать аппендициты конокрадам, но Фёдор сказал, что надо тренироваться такие вещи делать на трупах, а не на живых людях.

—

Удалось получить биодизель в лабораторных количествах, смешав растительное масло с метанолом. Отходы в виде мыла и глицерина пока представляли гораздо больший интерес, чем само топливо. Какой-то прогресс в производстве косметики, таким образом, наметился. У Маши всё лучше получались резина и эбонит, но как долго они продержатся против Солнца и атмесферы оставалось загадкой.

Упорно велись работы над абразивами. Точильный камень стремилась получить группа из шаманов и Фёдора. Впрочем, для аборигенов врач и был почти сказочным существом, а Юру таковым и сами волхвы считали. Электрик же по собственной инициативе взялся сделать электроды для электросварки. Проволока была, а над флюсом предстояло ещё порабротать.

Местные пытались что-то понять и самостоятельно. Если с электричеством связываться не пытались, то велосипедное колесо Тихомир в задумчивости крутил рукой почти ежедневно, надеясь на то, что сумеет понять как работают спицы.

— И на конную телегу можно такие колёса ставить? — поинтересовался мальчик у Дмитрия.

— Можно на лёгкую коляску, но дорого. Металла много требуется.

— У вас на родине, похоже, железа очень много делают.

Мужчина задумался, что-то подсчитывая, но вскоре ответил:

— На каждого жителя страны ежегодно производится по весу примерно полтонны — это вес десятка таких хлопцев, как ты.

— Но это немыслимое количество, — засомневался, присутствующий здесь же Меркул. — Просто безумие какое-то.

— Да, наверное, — согласился большой босс. — Ещё много производят других металлов, в том числе у вас неизвестных. Но их всех вместе меньше, чем одного только железа.

—

Алма осталась ночевать у Юры, но ещё с вечера чувствовала некоторое недомогание. Если честно, самочувствие уже последние несколько дней было не очень хорошим. А тут она вообще всю ночь жалобно подвывала. В один прекрасный момент забилась в судорогах, потеряла сознание. Перепуганный электрик пошёл стучать в комнату к доктору:

— Федя, там с Алмой что-то... Вроде, рожает.

— Ну, так веди её в больницу. Там две дежурные медсестры, они примут роды. Одна из них уже принимала. И сам там на всякий случай следи, чтоб всё чисто было. А то мы хоть инструктаж и проводили, но не все понимают, что всё чисто должно быть.

Юрий последовал совету врача, однако уже через пятнадцать минут прибежал обратно:

— Зоря (так звали медичку) говорит, что это не роды! Давление померили, очень высокое! Сейчас будут снижать.

— Не роды? Так у неё начались схватки?

— Да откуда я знаю! Она билась в судорогах, потеряла сознание. Ты пойдёшь туда?

— Ну, давай приду, посмотрю, что там.

До утра самочувствие больной так и не нормализовалось. Только температуру удалось сбить, но она то и дело пыталась подскочить обратно. Утром в больницу пришли Катерина и Ива, которым Наталья рассказала о случившемся. Фёдор возмутился, что слишком много народу понабежало, и велел болельщицам дожидаться снаружи.

— Учебники предписывают резать, — наконец, заключил доктор.

— Резать?

— Да, кесарево сечение. Иначе она может умереть. Ребёнок может выжить, а может и не выжить. От срока зависит.

"А с кесаревым сечением она как будто не может умереть?" — подумал Юрий. Но присутствовать на операции желания не было, и он направился к выходу, рассчитывая присоединиться к Иве и Кате, которые ждали снаружи.

— Стой! Скомандовал Фёдор. Ассистировать будешь.

— Й-я?

— Да, ты.

В больнице оставались ещё две полуграмотные медсестры, но им из-за языкового барьера и скомандовать-то ничего нормально было нельзя. Юрий, конечно, побаивался, но как себя поведёт во время операции Катерина вообще сложно было сказать.

В общем, под местным обезболиванием, доктор, воодушевлённый своим недавним успехом с аппендицитом, провёл операцию. Ещё живого младенца передал женщинам. Матку удалил, решив, что так будет безопаснее для пациентки. На какое-то время самочувствие молодой матери улучшилось, но ненадолго. Две недели спустя Алма умерла. Новорождённого Ойву взяла Ива, как ближайшая родственница.

Забота о ребёнке осложнялась отсутствием родных, мужа и грудного молока. Изредка делились другие женщины, но, в основном, приходилось готовить жидкие каши на коровьем молоке. Наталья к такой ситуации подготовилась заблаговременно и теперь помогала. Работать на пошиве курток у Ивы времени не было. Она, вместе с Ойвой, оказалась на полном государственном обеспечении, которое покрывало основные нужды. Времени и желания встречаться с любовником не оставалось, Ива постепенно свела встречи с Дмитрием на нет.

После смерти Алмы, у беременной Катерины началась истерика. Муж, как мог, пытался успокоить:

— Ну, ты же Андрейку нормально родила, и второго ребёнка нормально родишь.

— Ага-а, а вдруг не-ет?

Воспитательница так перепугалась, что решила абортировать своего ребёнка. Наслушалась всяких сплетен про различные травы и отвары, которые должны вызывать выкидыш. Целую неделю их пила, но никакого выкидыша так и не дождалась. Тогда прекратила свои попытки избавиться от беременности завыла по-новой, но уже о том, как же она могла пытаться уничтожить своего бедного ребёнка.

—

Единственный взрослый бык в Натальином стаде зарабатывал по мешку муки каждые два дня, но никто из владельцев пригоняемых по графику коров не жаловался на чрезмерность цены — животное с кольцом в носу выглядело, по местным меркам, просто мифическим чудовищем. Надои с породистой коровы казались также чем-то нереальным. Конечно, многие хотели получить телёнка от коровы пришельцев, но вот их-то пока не продавали. Приходилось надеяться исключительно на сперму. А вот половину овец и коз агроном передала Миске, опасаясь гибели всего стада у себя в случае инфекции. Другую половину получили два других вождя.

— У них особая шерсть, за которую буду платить больше, поэтому не смешивать со своей скотиной! — напутствовала женщина венгров.

— Да понятно уже. Но можно продавать кому-то кроме тебя?

— Вот сотня голов будет, тогда можете начать продажи, но первые три года вся шерсть с них идёт мне! И вот ещё что, через пять лет вернёте мне такое же количество животных!

— Зачем? Тебе же с ними неудобно возиться.

— А вот затем, чтобы были они не только у вас.

— Жеребят дашь? — поинтересовался, слегка поморщившись, Миска.

— Нет. Самим нужны. А вы их и прокормить толком не сможете. Одной травы таким лошадкам не достаточно.

С огнеупорами разобрались, благодаря имеющимся картам. Теперь не было проблем ни с тиглями, ни с кирпичом. Это в смысле качества, а с количеством ещё предстояло работать. Тем не менее, к зиме потихоньку железная полоса пошла на рынок, сразу получив популярность. Покупатели делали из неё лезвия для пил и ножей. Дима с Романом полосу использовали на конструирование доспехов имеющемуся воинству. Стремясь уйти от электричества, повторили шорскую печь, но поддув мехами пока заменили на насос. Не слишком, конечно, экономично, но большой агрегат у себя под окнами как-то ставить не захотели. Производство полосы сразу резко подняло потребности в сырье, что сказалось на ценах. Геологи и купцы в радиусе пятисот километров оживились, а кузнецы стали нервничать.

С текстилем дела шли, но как-то с большим скрипом.

— Уроды, не могли хоть что-то купить? Вы же готовились..., — удивлялась Маша.

— Не могли, — вяло отбивался Дмитрий. — И денег у нас долго не было. И взять негде — купить можно только высокопроизводительное фабричное оборудование.