Проект "anima". Деймон

— Тогда не спорь. Поверь. И прими. Так должно быть.

Дождавшись еще одного кивка, он самодовольно ухмыльнулся, а затем приник к ее губам. Властно и одновременно очень нежно. А потом чмокнул на прощание в нос, помог надеть куртку и развернул в сторону двери. Девушка послушно развернулась и пошла. Дверь. Лестничная клетка. Улица.

Эмма двигалась на автомате, механически. Она была несколько удивлена поведением своего... как же его теперь называть? Приятелем? Другом? Возлюбленным? Последнее подходило лучше всего, но звучало как-то пафосно. Непривычно. Так вот, этот ее... возлюбленный начал ею манипулировать, подавлять. Причем делал это с невероятной легкостью, будто играя. Он, вообще, с каждым днем становиться все увереннее. И сильнее.

Чертов андроид и в самом деле сделался всем ее миром, ее светом и воздухом. Хотя, какой он андроид? Бездна! Бездна! Бездна! Андроиды не диктуют условий своим хозяевам и не испытывают эмоций. А еще им не снятся по ночам кошмары.

Это было и хорошо и плохо. С одной стороны любить того, кто способен ответить тебе взаимностью не в пример проще. А девушка отдавала себе отчет в том, что ее чувства к этому странному парню с каждым днем становятся все ярче и острее. Он ведь особенный. И он рядом. С другой стороны именно исключительность Деймона и пугала ее. Мы ведь боимся всего непонятного.

У Эммы было два более или менее логичных объяснения 'странностям' ее андроида. Нет, даже три. Первое. Он — человек, потерявший память и по каким-то причинам (не будем уточнять каким) считающий себя кибернетическим организмом. Это, правда не объясняет, почему кибернетическим организмом его посчитали в 'Нео-инкорп' и продали в торговом центре. Теория, конечно, бредовая. Но имеет право на существование. Хотя, кто бы в здравом уме согласился сделать с человеком такое? Но ведь Деймон той ночью упоминал какого-то Кристиана, который 'научился красть души'. Второе. Деймон — действительно андроид. Но бракованный. И виной всему системная ошибка. А это значит, что он такой (способный мыслить и чувствовать) может быть и не один. А третье: она сошла с ума. На почве сильных стрессов, долгого одиночества, или еще чего. И ей это все кажется. А видит она в своем друге человека, только от того, что хочет видеть. На самом же деле он — тупая жестянка, не более.

Девушка все еще находилась во власти не слишком веселых мыслей, когда дошла до своей работы. Разделась в холле и направилась в свою группу. Там уже сидели две ее коллеги блондинка Стела и шатенка Лора. Две подружки-сплетницы о чем-то увлеченно шептались, но увидев ее, смолкли.

— Доброе утро, — сдержанно поздоровалась Эмма.

— Доброе утро, — растягивая гласные, пропели девушки.

— О! Эмми, — фальшиво улыбаясь, начала Стела. — Мы тут слышали, что ты теперь съехалась с красавчиком южанином. Вас видела вместе Роза. Ах, когда это было? Вчера? Или позавчера?

— Да, — подхватила Лора. — Неужели наша ледяная дева решила оттаять и впустить в свою постель мужчину? Но мы, конечно, не поверили. Так низко пасть, вступив в добрачную связь... нет, это мог быть кто угодно, но не ты.

Эмма стиснула зубы, а эти две очаровательные особы подленько захихикали. Но девушка знала, что показывать им свою слабость нельзя. Ни при каких обстоятельствах. Иначе станешь жертвой постоянных насмешек. Поэтому изобразила на лице вежливую улыбку и со скучающим видом обвела помещение. Стервятницы приуныли. Жертва отказывалась реагировать, поэтому Стела попробовала еще раз вывести ее из равновесия:

— Или мы все же ошиблись, и ты можешь рассказать нам о своих ночных приключениях?

Такие высказывания находились уже за чертой, которую можно было переступать в светской беседе между коллегами. И Эмме вдруг очень захотелось жестко поставить подружек на место. Что привело бы к скандалу. А это было нежелательно, ведь через несколько минут начнут подходить дети. Спасла ее Хелена — миниатюрная девушка с ангельским личиком, пшеничной косой до пояса и стервозным характером. И хотя Нене никогда не упускала случая кого-нибудь подколоть, человеком она была в целом неплохим.

— Девочки-девочки, не надо завидовать. Понимаю, южане народ красивый. А здесь они, вообще, экзотика. На всех не хватает. Мы вам сочувствуем. Но не настолько, чтобы делиться столь интимными подробностями. И завидовать не надо. А если и завидуете, то завидуйте мне. Я все-таки за своего южанина вышла замуж, тогда, как вы сидите в старых девах.

Нене обвела двух сплетниц презрительным взглядом, незаметно подмигнула Эмме и с независимым видом удалилась. И тут в группу зашел первый малыш. А за ним еще один, и еще, и еще. Разговоры на посторонние темы тут же стихли. Эмма облегченно выдохнула. Она очень не любила всякого рода свары. И ее очень обрадовало, что одна прошла стороной.

* * *

Деймон осторожно прикрыл за подругой дверь. Да, именно подругой, а не хозяйкой. Сейчас он понимал это особенно отчетливо. Победа в утреннем споре кружила голову. А при воспоминании об этом ему хотелось улыбаться. Она его послушалась, подчинилась. Приняла его право заботиться о ней. И теперь он будет это делать.

'Мужчина должен заботиться о женщине' — так говорил его отец.

— О, Бездна, — застонал парень. — Что же это такое?

Он тяжело опустился на свой диван и спрятал лицо в ладонях. Это случилось снова. На него накатило так же, как и той ночью. Непонятные образы, незнакомые лица. Ну что за мысли бродят в его голове? Какой отец? У андроида не может быть отца и воспоминаний о нем.

Усилием воли Дей отнял руки от лица и сделал глубокий вдох. Нельзя скатываться в истерику. И не потому, что это идет в разрез с требованиями Программы. Ведь по большому счету на Программу и ее требования он наплевал на второй день собственного существования. В тот день, когда задумался над тем, как можно было бы интерпретировать фразу: 'Веди себя хорошо'. Мужчина должен держать под контролем собственные эмоции. Безусловно, было бы легче, если бы этих самых эмоций у него не было вовсе. И раз они имеют место быть, нужно учиться владеть ими. Иначе они будут владеть тобой.

Парень потряс головой, словно отгоняя наваждение. Поднялся и пошел в кухню. Нужно срочно прийти в себя. Выпить чая и позавтракать. Сегодня он это сделать не успел. А потом сходить в торговый центр и докупить кое-каких продуктов. Сегодня он собирался освоить духовку. Эмма ведь любит сладкое. А заварные пирожные на картинке выглядели очень и очень аппетитно.

Через три часа Деймон сел за стол, поставив по правую руку от себя свой очередной кулинарный шедевр, а рядом положил поваренную книгу. Критически оглядел горку эклеров. Еще раз перечитал рецепт. Нет, все правильно. Но почему тогда они не такие красивые? И не расстроится ли Эмма, увидев их? Молодой человек тяжело вздохнул и потянулся к подносу. Вытянув самое маленькое пирожное, он еще раз оглядел его. Как оказалось, по отдельности они смотрелись еще хуже. Дей снова тяжело вздохнул. Откусил кусочек. Задумчиво прожевал. А потом широко улыбнулся и потянулся за вторым.

ГЛАВА 11

Так началась их новая жизнь. Точнее она не была такой уж новой. И ничего не изменилось, кроме того, что Дей по вечерам начал встречать свою подругу у станции метро. Они шли по холодным улицам и разговаривали. Обо всем на свете начиная от погоды, заканчивая историей мировых религий. Суть последнего от молодого человека постоянно ускользала. То есть он способен был осознать, что есть такие понятия, как 'Бог', 'вера', 'религиозное учение', но не понимал, кому и зачем они нужны. Деймону нравилось гулять, держаться за руки, и разглядывать пестрые витрины. У молодого человека даже была любимая. Он всегда останавливался на пару минут возле кондитерской лавки и разглядывал выставленные на лотке пирожные. Пока создать нечто подобное ему не удавалось, но он отчаивался. А Эмма не могла пройти спокойно мимо модного бутика, в витрине которого было выставлено белое платье, расшитое изящным кружевом и жемчужным бисером. Легкое, будто сотканное из миллиарда снежинок. Оно было необыкновенным. И девушка думала: 'Вот бы примерить его и посмотреть на себя в зеркало'. За эти годы она отвыкла от дорогих вещей. И не слишком страдала от того, что не может их покупать. Местное понимание моды было выше ее собственного. Но по простым, и в то же время, изысканным платьям она скучала.

— Почему ты не купишь его? — спросил ее однажды молодой человек.

Эмма вздрогнула, будто он разбудил ее своим вопросом. Потом еще раз посмотрела на белоснежное чудо и тяжело вздохнула. На подставке рядом с платьем стояла карточка-ценник. Вот в него все и упиралось.

— Оно слишком дорогое.

— И что? Ты ведь хочешь это платье. Я вижу: оно тебе нравится. Так почему ты не купишь его?

Эмма только покачала головой и грустно улыбнулась. Иногда ее друг был так сущим ребенком. Нет, она не имела ничего против. Это ведь вполне нормально. Жизненный опыт — дело наживное. Но иногда она не знала, как реагировать на его наивные высказывания.

— Дей, я не могу себе позволить это платье. Да, я хотела бы его купить. Оно очень красивое. Но слишком дорогое. Понимаешь о чем я? У меня просто нет достаточного количества денег.

— Почему? Почему у тебя нет денег?

— У меня маленькая зарплата. Ее хватает, чтобы более или менее нормально жить. А о таких нарядах мне остается только мечтать. Дей, ну что ты загрустил? Не в деньгах счастье. И не в платьях тоже. Так что я переживу. Пошли лучше домой. Я ужасно замерзла.

Этот разговор от чего-то запал Деймону в сердце. Он постоянно возвращался к нему. Эмма сказала тогда: 'Я не могу себе этого позволить'. И слышать это было отчего-то очень неприятно. А еще, теперь, он начал замечать тихую тоску, с которой она оглядывала витрины магазинов. И это казалось ему неправильным. Ведь Эмма должна улыбаться, а не грустить. Ему захотелось сделать так, чтобы его девочка могла себе позволить и красивые вещи, и все-все-все что она хотела. И парень решил сделать для этого все, что в его силах. Оставалось только понять, что конкретно он должен будет сделать.

Деймон половину ужина ерзал на своем стуле, отвечал невпопад и смотрел исключительно в свою тарелку. Эмма сначала не замечала этого, потом делала вид, что не замечает. Но через десять минут не выдержала и спросила:

— Дей, ты ничего не хочешь мне сказать?

Парень резко подобрался и настороженно посмотрел на подругу. Но промолчал. Потому, как он ничего не хотел сказать. Понимал, что придется, но желания общаться на эту тему у него пока не было. Он не знал, как его подруга отреагирует на его решение. Боялся, что она будет против. Но в то же самое время понимал: он не отступится, даже если она запретит. Потому, что это правильно.

— Ты нервничаешь, и мнешься, не находя себе места. Из этого я могу сделать вполне закономерный вывод о том, что ты хочешь мне что-то сказать, но не знаешь, как это сделать. Я права?

— Нет... да... Эмма, я... — И снова пауза, сопровождающаяся тяжелым вздохом.

— Дей, не томи.

— Эмма, я могу устроиться на работу?

Девушка на секунду задумалась, нахмурившись машинально и запустив пальцы в волосы. Она попыталась ответить на поставленный вопрос максимально честно и беспристрастно:

— Теоретически, можешь. Но выбор у тебя невелик. Только те профессии, которые не требуют специальной подготовки и ID. Это будет сложно.

Деймон раздраженно дернул головой и с некоторым осуждением посмотрел на подругу. А потом сделал глубокий вдох и отчеканил:

— Эмма, я могу устроиться на работу? ТЫ не против?

— Дей, я когда-нибудь была против? — флегматично ответила вопросом на вопрос девушка. Помолчала пару минут, а, затем, не меняя тона, продолжила. — Ты свободен. Хочешь работать — пожалуйста, работай.

— И ты не хочешь узнать, зачем мне это нужно? — несколько сконфуженно проговорил молодой человек.

— Я это и так знаю. Тебе просто это нужно. Не заморачивайся по пустякам. И сам для себя реши: действительно ли это нужно Тебе? А дальше действуй. Если хочешь, конечно.

— Спасибо.

— Не за что, милый. Но для начала реши, чем ты хотел бы заниматься.

— Мне нравится готовить.

— Только те профессии, которые не требуют специальной подготовки и ID. Дей, ты чудесно готовишь, но...

— Хорошо. Я подумаю.

Но сколько молодой человек не думал над этим, решения не приходило. Парень без образования ID и страховки никому не был нужен. Ему отказывали. Когда мягко, когда в очень грубой форме. Часто просто смеялись и не воспринимали всерьез. Это было неожиданно больно. И обидно. Иногда хотелось бросить все, вернуться домой и больше не выходить из квартиры. Но он не мог себе позволить этого. Нельзя опускать руки. Нельзя сдаваться. Никогда. Но это так сложно. Эмма понимает. Поэтому старается не мешать ему и поддержать, насколько это возможно. Но получается не всегда.

— Как прошел твой день?

— Нормально.

— Тогда почему ты такой грустный?

— Этот мир несовершенен. Грустно.

— Нашел из-за чего расстраиваться! Дей, это нормально.

— Но почему тогда в сети говорят об обратном. Внушают...

Парень запнулся. И не то, чтобы ему не хватало слов, скорее наоборот. Слов было слишком много. И они набегали друг на друга, путались и терялись.

— Что у нас идеальное государство, идеальное правительство? Нет преступности, нет нищеты? А есть неиссякаемые возможности для развития личности... и можно заработать состояние, не имея за душой ни гроша. Это такая политика.

— И этому верят.

Эмма тяжело вздохнула. Она посмотрела на понурые плечи своего друга и отвела взгляд. Ей совершенно не хотелось видеть его потухший взгляд, направленный в пространство. Сейчас Деймон напоминал ей потерявшегося ребенка. Причем ребенка, который уже не верил, что его найдут. Хотелось успокоить его, объяснить, что все нормально. Но подобрать нужные слова все никак не получалось.

— Верят. До тех пор, пока не столкнутся с суровой действительностью. А у некоторых так хорошо промыты мозги, что даже это не помогает. Я и сама была такой же. Глупой. Наивной. Думала, что смогу сама получить образование, устроиться на хорошую работу, и ни о чем не беспокоиться. Я закончила три курса — первую ступень, только потому, что у меня были кое какие сбережения (подарки на дни рождения, деньги, которые мне давали на карманные расходы). Одновременно учиться и работать было весьма проблематично. А того, что я зарабатывала, едва хватало на съемную квартиру и еду. Непомерные нагрузки, бессонные ночи... к концу третьего курса я была похожа на призрак самой себя. Именно поэтому я и не смогла продолжить обучение. У меня не было ни денег, ни сил. Да, и желания тоже. Слишком тяжело это все.

— И твоя семья не помогала тебе? Ведь родители помогают своим детям.

-Не все и не всегда. Хотя, отец и мог бы. Он не бедствует. И для него дать образование единственной дочери не составило бы труда. Он на шмотки Евы в месяц тратит больше, чем стоит целый курс в моем институте. Но это был вопрос принципа. Он был против того, чтобы я, вообще, училась. Зачем образование девушке из хорошей семьи? Я должна была, по его мнению, выскочить замуж и в двадцать уже нянчить детишек. Мой отец не упускал случая это подчеркнуть подчеркивать мою зависимость от него. Он считал правильной позицию превосходства мужчины над женщиной. Издевательски интересовался: как бы я оплачивала свои счета, если бы он не давал мне денег? На все доводы, что, как только я получу образование, смогу устроиться на работу и сама себя обеспечивать, он просто смеялся. Как будто бы я рассказывала невероятно забавный анекдот! По его мнению, женщина должна украшать мужчину на публике и ублажать в постели. Ну, и рожать детей, конечно. Более ни на что противоположный пол был неспособен. И он не желает выбрасывать деньги в никуда. Ведь овладеть профессией по-настоящему я не смогу. Следовательно, работать все равно не буду. Потому что он, как сознательный гражданин не позволит этого. Ведь рабочие места должны занимать профессионалы, а не те, кто себя ими мнит. А я, как порядочная дочь, должна не о всяких глупостях думать, а к свадьбе готовиться. Мне он и жениха подыскал. Не поленился.