Проект "anima". Деймон

А Эмма видела таких детей очень часто и в сказки, про то, что детям на улицах нечего не угрожает, не верила. Может быть, где-нибудь в элитных районах они и находятся в безопасности. Но здесь недалеко от станции метро. Толчея. Суматоха. И до одинокого ребенка никому нет дела. Пройти мимо? А потом гадать: не этот ли малыш погиб в результате очередного 'несчастного случая', в котором опять окажется, никто не виноват? Тяжело вздохнув, девушка попрощалась с пирожными, которые собиралась купить в маленькой кондитерской недалеко от своего дома. В полной мере сознала, что домой попадет минимум через пару часов. И смирившись с тем, что поесть в ближайшее время не получиться, подошла к мальчику.

— Привет, чудо. Ты чей? — обратилась к нему Эмма, присаживаясь на корточки.

— Папин и мамин, — с серьезным видом ответил малыш.

— И где твой папа и мама?

— Дома.

— А с кем ты сюда пришел?

-Сам. Я же уже большой. Я с Кирой гулял. Но она в 'Галерею' пошла, а мне сказала за ней не ходить и где-нибудь погулять. Я и гулял. Вот. А потом пришел сюда. Мы же на такси приехали. А Кира уехала без меня. Но она же вернется?

Эмма чего-то подобного и ожидала. Малыш потерялся, но не успел еще в полной мере это осознать. Ласково, чтобы не испугать и не насторожить, она продолжила расспросы:

— Меня зовут Эмма. А тебя?

— Ричард Доминик Вельд. Но можно, просто, Дик.

— А где ты живешь, Дик?

— Дома.

— Да, конечно, а знаешь адрес?

— Рассветный парк, улица Ива Корнера, дом 310/45. А что?

— Ничего. Мне просто интересно, где живет такой милый молодой человек. А мне как раз нужно посетить Рассветный парк. Давай мы пойдем к тебе домой? Я тебя провожу? Ты ведь, наверное, замерз, устал и хочешь есть?

— Неа. Не хочу. У меня шоколадка есть. Хочешь, я с тобой поделюсь? Она вкусная.

— Дик, если мы пойдем к тебе домой, то по дороге будет очень много интересных вещей. А здесь ведь на самом деле очень скучно. Мы сейчас сядем в такси и поедем в Рассветный парк. Но поедем не просто по трассе, а через 'Звездный мост'... я, когда была в твоем возрасте, очень любила гулять по нему. Там так красиво столько всего интересного! Ты там был? Как, не был? Не может быть. Любой взрослый человек должен хоть раз побывать там! Или ты еще маленький? Ну, если маленький, то, конечно...

А 'Звездный мост' был, действительно, довольно красивым местом с сотнями светящихся витрин и небольшими деревцами в декоративных кадках. К тому, же это было очень светлая аллея, являющаяся самой короткой дорогой к Рассветному парку.

Дик немного подумал, и согласился. Эмма самодовольно ухмыльнулась. В общении детьми девушка предпочитала принцип: 'Не можешь подавить восстание — возглавь его'. Гораздо проще было перенаправить энергию ребенка в необходимое русло, предложив конфетку, нежели заставлять, используя грубую силу. Главное, эту правильно предложить. И все! Никакого мошенничества — только знание законов маркетинга и возрастной психологии.

И чтобы малыш конфетку брать не передумал, придется активно убеждать его, в том, что она действительно вкусная.

— Хочешь, я расскажу тебе про 'Звездный мост', Рассветный парк и... про наш округ?

— Да!!! — с восторгом откликнулся на предложение Дик.

А Эмма тяжело вздохнула. С детьми так мало разговаривают. Им так мало рассказывают, что за крупицы внимания, они готовы пойти с кем угодно и куда угодно. И это ужасно.

— Ну, что ж, Дик, слушай. Когда-то мир был безопасным. И не было куполов. Да, человечество не смогло бы выжить без защитных сооружений. И не такая уж высокая цена нашей безопасности — не видеть настоящего неба. Ведь настоящего мы (те, кто родились после) никогда и не видели. К тому же, говорят, силовой щит не так уж искажает цвета. Приходится верить на слово. Проверить все равно довольно проблематично. Около ста лет назад на нашу планету обрушилось несчастье. Тебе, кстати, не скучно?

Мальчик удивленно вскинул брови и покачал головой. Ему было интересно. Очень. Он и понятия не имел о том, что простой рассказ может быть настолько увлекательным. Это было даже лучше мультиков, которые он так любил. Девушка удовлетворенно улыбнулась. Ей удалось заинтересовать этого малыша. А значит, продолжаем в том же духе:

— На Землю упал метеорит. И все бы ничего, но в нем было что-то... ученые до сих пор не могут понять, что именно. Радиация? Вполне возможно. Выдвигалась даже гипотеза о том, что все происходящее — вышедшее из-под контроля биологическое оружие. Знаешь, что такое биологическое оружие? Нет? Ну... это очень плохая вещь. В общем, Дик, природа сошла с ума. Растения мутировали, животные тоже. И чтобы спастись люди, основали пять полисов-округов: Северный, Южный, Западный, Северо-Восточный и Юго-Восточный. Они скрывают наш полис от внешнего мира энергетическим щитом, не позволяя ядовитым растениям и диким животным попасть внутрь. Мы живем в Северо-Восточном округе. Но ты ведь это и так знаешь?

Ребенок неуверенно кивнул, всем своим видом показывая, что почти ничего из вышесказанного он до этого момента не знал. И удивился: почему не знал? Ведь должен же был. Такие вещи все должны знать. Даже дети. А он (Дик) уже большой.

— Рассветный парк расположен в восточной части нашего полиса. А знаешь, как определить где находится восток, а где запад? Нужно посмотреть на солнышко утром и вечером. Там, где оно встает утром — восток, а там, садится вечером — запад. Запомнил? А улица, на которой ты живешь, названа в честь одного человека. Он был героем. Смог сплотить вокруг себя людей, отыскал ученых и запустил первый купол. Позже стал он губернатором Юго-Восточного округа. Его звали Ив Корнер. И он был отчаянным храбрецом.

— Почему?

— А ты думаешь, что герои могут быть трусливыми?

— Нет, — засмеялся мальчик. — А он был один? Он единственный герой?

— Нет, конечно. У него были друзья, союзники и подчиненные. В одиночку против всего света не устоишь. Но он вел их за собой очень многих. И каждый из них был героем. Кстати, по материнской линии я являюсь прямым потомком Ива Корнера.

— Правда? — пришел в восторг от этой новости мальчик. — Честно-честно?

— Да.

— А другие есть? В смысле потомки? Может я тоже его потомок? А если нет, то чей?

— Не знаю, малыш. Но, думаю, если ты расспросишь родителей, то узнаешь об этом.

Девушка грустно вздохнула. Она действительно являлась потомком этого удивительного человека. Единственным из ныне живущих. Сам же род прервался спустя восемь поколений на ее дедушке. А мать Эммы Изабелла стала последней урожденной Корнер.

— Хотя, вполне возможно, что ты потомок Рихарда Вельда — первого помощника Ива Корнера, — чтобы сменить тему начала она. — В своих дневниках пра-пра-пра-пра-пра-пра-пра-дедушка писал о нем, как лучшем снабженце, что ему доводилось встречать. Он отзывался обо всех своих людях с теплотой. Но Вельда, считал не просто подчиненным — другом.

— Так может меня назвали в его честь? Ведь имена 'Рихард' и 'Ричард' похожи.

— Возможно, — улыбнулась Эмма.

— А он был храбрым, как Ив Корнер? — Дик сиял восторгом.

— Конечно! А еще он был честным и благородным человеком. Так что носить его имя нужно с гордостью, стараясь быть достойным его.

Мальчик резко приосанился. Ах, как же мало нужно ребенку, чтобы почувствовать себя особенным. И постараться стать лучше. Детям нужны кумиры, герои на которых можно ровняться. Так почему бы не подарить этому малышу легенду о славном предке? И плевать, что настоящий Ричард Вельд был пьяницей, бабником и дебоширом. А Ив Корнер в своем дневнике называл его исключительно 'старым маразматиком' и 'редкостнейшей сволочью'. Все равно о нем никто уже и не помнит. Поэтому Эмма с чистой совестью сделала из этого не слишком хорошего, но давно почившего с миром Ричарда Вельда, человека достойного, пример для подражания. Ей не жалко.

— А вот и 'Звездный мост'! Его назвали 'Звездным' потому что там нет обычных больших фонарей. А аллея освещена миллиардами маленьких фонариков. Вон! Видишь! Они вплетены в кроны деревьев, вмонтированы в стены зданий. Когда я была в твоем возрасте, мы с мамой часто гуляли по нему вечерами и...

На самом деле в детстве Эмма никогда не гуляла по этой аллее. Она родилась и выросла в Юго-Восточном округе. И ее мама никогда не гуляла с ней по вечерам. Но это в данном случае не имело никакого значения. Кому плохо от этой ее маленькой лжи?

К дому 310/45 по улице Ива Корнера они подошли минут за сорок. За это время девушка успела рассказать все, что знала об истории основания полисов, их географии экономике и социальной политике. Дик слушал эти рассказы, открыв рот, лишь изредка выдавая восторженные восклицания.

'Скромная' обитель семейства Вельдов поражала воображение своей помпезностью и полным отсутствием у владельцев художественного вкуса. Нет, снаружи все выглядело вполне пристойно — никаких излишеств во внешней отделке, но стоило переступить порог, как от обилия цветов и расцветок начинало слепить глаза. Красная ковровая дорожка, портьеры цвета индиго, лепнина покрытая позолотой и инкрустированная стразами.

Открывший им дверь дворецкий, вежливая улыбка которого самопроизвольно трансформировалась в отвисшую челюсть, чуть не упал в обморок, при виде Дика.

— Господин Ричард? — спросил он упавшим голосом?

— Ага, — улыбнулся мальчик.

— Разве Вы не дома? — последовал не слишком логичный вопрос.

— А разве Вы сами не видите, что он здесь? — начала раздражаться Эмма. — Или глазам своим не верите? И, может, Вы, наконец, впустите нас? Ребенок устал и замерз.

— Я не устал и не замерз! И я не ребенок! — из чувства противоречия выпалил Дик.

— А я хотела бы пообщаться с господином и госпожой Вельд, — игнорируя данное высказывание, подложила девушка ледяным тоном.

— Как о вас доложить?

— Росс Эмма. В сопровождении Ричарда Вельда. По личному вопросу.

За прошедшие пять минут с момента появления Эммы в доме 310/45, она уже сотню раз успела пожалеть, что решила отвести Дика именно сюда, а не в ближайшее отделение полиции. Но малыш так доверчиво смотрел на нее, что бросить его одного среди совершенно незнакомых ему людей, было просто невозможно. Ведь, пока бы в полиции установили, что данный ребенок действительно является Ричардом Вельдом, а не кем-нибудь другим. Пока бы они связались с его родителями. Пока те бы приехали, и только заполнив уйму бумаг, смогли забрать сына. Гораздо лучше для Дика считать все это веселым приключением. Для ребенка шести лет будет тяжелым ударом: понять, что ты остался один на один с чужим, враждебным тебе миром, почувствовать себя брошенным и никому не нужным.

Эмма просто пожалела его, захотела оградить от всего этого. И вот теперь приходилось расплачиваться за эту мягкосердечность. Правильно говорят, что ни одно доброе дело не окажется безнаказанным. Мать Дика смотрела на девушку так, будто та пришла в их дом за милостыней, а госпожа Вельд не знает, как бы поделикатнее отказать. Ведь стоит один раз проявить слабость, и их дом начнут осаждать всякие подозрительные личности в надежде чем-нибудь поживиться. Это была смесь брезгливо-презрительного сочувствия и нежелания даже лишней минуты находится в столь неподобающем обществе. Сестричка, та самая, что забыла ребенка в торговом центре, кривила лицо и обмахивалась надушенным платочком, как если бы от Эммы дурно пахло. А еще 'золотая' девочка картинно закатывала глаза, разглядывая одежду гостьи. Эмма подавила волну раздражения. Да, на ней не брендовые вещи, а очень скромная одежда, но это же не повод так демонстративно показывать свое отвращение. Отец семейства или был настроен более лояльно, или просто лучше контролировал свои эмоции. На лице господина Вельда невозможно было прочесть ничего.

Настроение Эммы портилось все стремительнее. И когда Мать Дика сквозь зубы предложила проследовать в гостиную, и выпить чаю, в душе молясь, чтобы эта ужасная особа вспомнила, наконец, свое место и отказалась. И девушке вдруг ужасно захотелось сделать ей гадость. Выпить чаю, например, посидеть на дорогом диване и поговорить о погоде. Интересно было бы посмотреть, как почтенная дама покрывается пятнами, подсчитывая, во сколько ей обойдется выброшенный сервиз, диван и ковровая дорожка, которых посмела коснуться 'мерзкая плебейка'.

Госпожа Вельд, перед тем, как все чинно проследовали за ней в малую гостиную, вызвала горничную и потребовала, чтобы та вымыла и продезинфицировала Дика. Эта любящая и заботливая мать именно так и выразилась: 'Вымыть, продезинфицировать, а потом привести, чтобы я могла обнять моего дорогого сына'. Желание Эммы сделать ей гадость стало практически нестерпимым, и девушка решила ему поддаться. Она подхватила малыша на руки, крепко прижала к себе и поцеловала в пухленькую щечку. Дик заразительно засмеялся. Все равно его дезинфицировать будут. А потом шутливо потребовала, чтобы он рос хорошим мальчиком, и больше нигде никогда не терялся.

Мамочка Дика, после этого поменявшись в лице, умирающим голосом потребовала, чтобы сначала ей принесли сердечные капли, а уже потом вымыли ее ребенка.

За чаем, глава семейства пространно выразил признательность Эмме за помощь его сыну. Потом он перевел глаза на дочь, и ласково поинтересовался у нее: как Дик, мог остаться совершенно один в торговом центре? На что, это чудное создание, наивно хлопая накрашенными глазками, ответило:

— Ну, папочка, там объявили специальную акцию! Андроида модно было купить почти за бесценок. У всех моих подруг есть такие. А этот одновременно является и слугой и телохранителем. В общем, я так закрутилась, что совершенно потеряла Дика из виду. А он, ведь, совершенно невозможный ребенок. И часу не способен оставаться на одном месте. А в зал социоборгов с детьми нельзя. Вдруг он бы что-нибудь сломал.

— И поэтому ты оставила его одного в главном зале, где с ним могло случиться все, что угодно?

— Ой, да что с ним могло случиться? Привела же его эта милая девушка. И, вообще, почему я должна была с ним гулять? У него что, няни нет?

Мужчина даже побагровел от злости.

— Напоминаю, дочь, что у няни твоего младшего брата сегодня выходной. Один единственный раз я попросил тебя о маленькой услуге. И ты обещала мне погулять с Диком. Это было так сложно, погулять с ним пару часов? Как будто тебя просят этого каждый день! Кира, ты понимаешь, о чем я? Привести его домой должна была именно ты! Ты, а не случайная прохожая.

Эмме было очень неприятно находиться при этих семейных разборках, но уйти прямо сейчас, прервав главу семейства, справедливо отчитывающего дочь, было невежливо. К тому же, малыш действительно мог пострадать. Только СМИ вещали о нулевом уровне преступности и абсолютной безопасности улиц мегаполисов. Жизненные реалии говорили совсем об ином раскладе вещей. И одинокого ребенка на улице могло ждать, чего угодно. Но понимание этого факта на холеном личике 'золотой' девочки не отражалось совершенно. Раскаянье и чувство вины она не посчитала нужным даже изобразить. Зато возмущение оскорбленной в лучших чувствах невинности было почти осязаемым.