Проект "anima". Деймон

— Ты тоже меня прости. Но я ни о чем не жалею, потому что была права.

— Эмма, — молодой человек с укором посмотрел на подругу.

— Нет, Дей. Я не могла поступить по-другому. Полагаешь, только ты имеешь право защищать любимых? Или думаешь, что я тебя не люблю?

— Прости. Я знаю, что ты любишь меня. И, да, ты была в своем праве. Признаю. Но больше так не делай. Мне не хочется, чтобы между нами были секреты. Я хочу быть уверен в том, что ты будешь рассказывать мне все, что хоть как-то меня касается. Хорошо?

-Ладно. С этого дня никаких секретов.

— Кстати, может быть то, что я сейчас скажу, будет немного не к месту, но...

— Ты приготовил мне еще один сюрприз?

— Можно и так сказать. Ты сильно беспокоишься о деньгах?

— Нет. Все хорошо. Главное — мы живы, и мы вместе. Все остальное — мелочи. Справимся. Ведь так?

— Да, конечно. Справимся, — Деймон в нерешительности закусил губу. — Понимаешь, я узнал кое-что о себе. И о том, почему за нами охотились. Это довольно длинная история. Но если коротко, я перешел дорогу одному человеку, узнал кое-что о его работе. И он решил от меня избавиться. А еще у меня есть имя настоящее имя и ID. Максим Ветров. Дурацкое. Правда? Только ты не вздумай так меня звать. Я — Дей. Был, есть и буду. Кроме имени у меня есть квартира и счет в банке. Причем, счет далеко не маленький. От количества нулей на нем мне сделалось плохо. Так что деньги — самая маленькая из наших проблем. Вернее не так. Деньги, теперь вообще не проблема. И можно хотя бы об этом не беспокоиться. Кстати, я уже начал обустраивать детскую. Ты так долго спала. Мне же нужно было чем-то занять себя. И, кажется, я слегка переусердствовал.

— Скупил половину магазина детских игрушек?

— Заказал через сеть. Мне даже скидку предоставили, как оптовому клиенту.

— Среди того, что ты заказал, есть коляска и ванночка?

— Нет.

— Кроватка? Ходунки? Стульчик для кормления?

— Нет.

— ЭН?

— Нет, а что это?

— Электронная няня. Это такой шарообразный монстрик, которого подвешивают над кроваткой. Когда ребенок плачет, он посылает сигнал на специальный браслет и тот начинает звенеть и вибрировать. А в это время ЭН включает музыку и поет колыбельную.

— Полезная вещь. Нужно заказать. Парочку.

— Да, — согласилась девушка. — Нужно. Только одной вполне хватит. Но хоть погремушки ты купил?

— Нет.

— Издеваешься? Дей, ты как себе ребенка представляешь?

— Что?

— Ну, по-моему, не совсем правильно. С куклами и пушистыми игрушками наша малышка начнет играть после того, как ей годик исполнится или даже полтора. Это в лучшем случае. Сначала погремушки, кубики и пирамидки, а потом уже все остальное.

— Да, наверное, ты права. Сегодня же сяду и прочитаю все о младенческом возрасте. И погремушки закажу. И кубики, и пирамидки, и все, что нужно.

— А может, я тебе помогу?

— Нет. Не стоит. Отдыхай.

— Милый, а почитай-ка ты еще и о кризисе трех лет.

— Зачем?

— Затем, что у тебя этот кризис немного затянулся. 'Я все сделаю сам!' — стало твоей любимой фразой. Ты, как мне кажется, забываешь одну вещь. Я не претендую на твою независимость или свободу. Только палку не перегибай. Мне, может тоже самой хочется выбрать парочку игрушек и несколько платьиц.

Девушка улыбнулась и потрепала своего любимого мужчину по изрядно отросшим волосам. Тот нежно улыбнулся в ответ.

ГЛАВА 28

Когда Деймон вернулся в свою палату, он увидел там ожидающих его двух женщин. Свою мать и судя по белому халату, нового врача. Он едва удержался от того, чтобы не застонать в голос. После встречи с Эммой он не был настроен вести светские беседы с первой или обсуждать свое самочувствие со второй. Но так как избежать этого все равно не представлялось возможным, Дей очаровательно улыбнулся. Дамы улыбнулись в ответ. И если к Ариссе молодой человек уже привык, то другая ему очень не понравилась.

От нее за версту веяло лицемерием и скрытой агрессией. Ее темные волосы были уложены в подчеркнуто-скромную прическу. Пышные формы затянуты, казалось, вот-вот вырвутся из плена одежды, которая на несколько размеров меньше, чем ей положено быть. Скорее всего, она таким образом пыталась выглядеть немного стройнее, но, к сожалению добилась обратного результата, лишь подчеркнув свою полноту. Ярко красная помада, (такой цвет Эмма называла 'абсолютом вульгарности') предавала ее лицу хищное выражение. А от ее улыбки по коже бежали мурашки. Деймон внутренне ощетинился, но постарался не подавать виду и вежливо поздоровался:

— Добрый день.

Дамы еще раз расплылись в слащавых улыбках. Ответное приветствие. Несколько фраз о погоде. И наконец Арисса решила представить свою спутницу:

— Сынок, это доктор Крофф. Она представляет частную психоневрологическую клинику 'Ней-линг'. Ты, ведь и ее не помнишь. Она была твоим врачом последние четыре года. И теперь снова будет лечить тебя.

— Приятно познакомиться, — натянуто улыбнулся он. — Снова.

Молодой человек чувствовал себя не очень уютно под нежными взглядами этих двух женщин. Он их не помнил. Не имел к ним никакого отношения. И, признаться хотел, чтобы так все и оставалось. Потому, как не успел он и рта открыть, как уже оказался им что-то должен. Одной — непременно ее вспомнить. Причем срочно, сию же секунду. А второй пройти кучу обследований, и готовиться к операции.

— И что это за операция? — нейтральным тоном поинтересовался молодой человек.

— О, сущая ерунда. Эта методика воздействия на головной мозг была разработана много лет назад. И, разумеется, апробирована. Она дает просто удивительные результаты. Несколько часов и вы здоровы. Все вернется на свои места. Не будет больше приступов агрессии на которые жаловалась ваша мать. Исчезнет патологическая привязанность к той девушке — вашей... эм... подруге. Ваша жизнь снова станет такой, какой она и должна быть.

— Я, возможно, чего-то не понимаю, — стараясь говорить как можно более нейтральным тоном, начал он. — Но на данной стадии 'Detrimentum' необратим. Хотя, как мне сказали, он вообще необратим. Но прошло уже больше полугода.

Врачи не то, чтобы лечение предлагать, прогнозы делать боятся. А вы предлагаете мгновенное исцеление. Простите мой скептицизм. Но я не готов к подобным экспериментам.

— Глупости. Максим, не спорь, — резко оборвала его Арисса. — Я проконсультировалась с ведущими специалистами в данной области. Они дают стопроцентные гарантии, что ты станешь прежним. После курса лечения, конечно. А я уже подписала соответствующие бумаги.

— Какие бумаги?

— Согласие на операцию и...

-Какую операцию? — Деймон похолодел. — Какое согласие? А мое согласие не нужно?

— Сынок, конечно же, нет. Зачем? Ввиду твоей недееспособности, мы с твоим отцом, как ближайшие родственники, становимся твоими опекунами.

— Какой недееспособности? Какими опекунами?

В груди парня начала зарождаться паника. За него все уже решили. Эта, так называемая, семья собирается по второму кругу 'лишить' его души, если не убить. И им наплевать, что он сам думает по этому поводу. Но не это самое страшное. Хотя, и умирать ему тоже не хотелось. Важнее другое. Если с ним что-нибудь случится во время этого 'лечения', кто позаботится об Эмме и ребенке? Ответ прост: никто. Его девочки никому не нужны. И в свете данной ситуации предложение Корсакова становиться более чем заманчивым. Тут и думать нечего. Он, хотя бы обещал защиту. Значит решено. И раз его уже признали недееспособным, необходимо действовать быстро. А еще, не дать им шанса увести его насильно. Так, мобильник в кармане. Единственное место, где можно запереться и дождаться помощи — туалет.

— Ну, хорошо. Если вы считаете, что так нужно, спорить не буду. Когда вы собираетесь начать лечение?

— Прямо сейчас, — глаза доктора Крофф засияли, а на лице появилась триумфальная улыбка.

— Хорошо. Только, нельзя ли отложить это лечение минут на десять-пятнадцать? — заискивающая улыбка идиота, толика смущения. — Мне так неловко отнимать у Вас время, но мне очень нужно в туалет. Извините. Вы же не против?

— Ох, конечно, — растаяла брюнетка. — Я пока подготовлю необходимые препараты.

Есть! Ему удалось их провести. Закрыв за собой дверь, молодой человек трясущимися пальцами набирать номер Корсакова.

— Илья? Это Деймон Росс... Максим Ветров. Я согласен. На все. Только, у меня есть условия.

— Слушаю.

— Вы обеспечите мне и Эмме безопасность. А еще, независимая комиссия, должна признать меня психически уравновешенным и дееспособным. В общем, они должны подтвердить, что я не нуждаюсь в лечении и опеке. А то меня уже признали недееспособным и отправляют на принудительную операцию. И, знаете, уверенности, что я это переживу и останусь в здравом рассудке, у меня нет. Видите ли, врачи дают моей матери стопроцентные гарантии. А это настораживает. Так что если не хотите лишиться ценного свидетеля...

— Понял. Заключение данной комиссии уже сегодня будет у вас. Не беспокойтесь. Из палаты не выходите. Ничего не подписывайте. Насильно вывести вас не смогут. А любая попытка будет караться соответственно. Вы сейчас где?

— Заперся в туалете. А в моей палате сейчас моя мать с какой-то женщиной. Она назвалась доктором Крофф и горит желанием начать мое 'лечение' немедленно. Может, я стал параноиком, но у нее с собой куча препаратов. Что ей мешает сделать мне такой укол, после которого у меня вдруг остановится сердце?

— Деймон, не открывайте дверь никому кроме меня. Минут двадцать вам придется потерпеть некоторые неудобства. Но лучше перестраховаться. Мне очень не хочется, чтобы у вас вдруг отказало сердце или отшибло память. Охрана за дверью уже предупреждена. Сейчас мои ребята разберутся с этой Крофф. А за подругу не беспокойтесь. За ее безопасность отвечает надежный человек. И если вас начнут шантажировать ею, посылайте всех в бездну. До нее им не добраться.

— Знаете, Илья, а с вами приятно иметь дело.

— Рад слышать. Ждите. Скоро буду.

Минуты тянулись, невероятно долго. Деймон чувствовал себя запертым в клетке. Стены давили, вызывая приступ клаустрофобии. А то, что за дверью его подстерегала опасность, только усугубляло его состояние. Подождать. Совсем немного. И все будет хорошо. Он смотрел на часы, встроенные в телефон, стараясь не думать ни о чем. Услышав стук с той стороны двери и громкий мужской голос, Деймон чуть не рассмеялся от облегчения.

— Это Корсаков. Доктора и вашу мать мы выдворили. Открывайте.

— Спасибо, — выдохнул Дей, вываливаясь из тесной душной кабинки.

— Да, не за что, — ухмыльнулся следователь. — Кстати, давай на ты?

— Давай. Ты не будешь против, если я лягу? Голова кружится. Пока сидел там, не замечал, а сейчас...

— Ложись, конечно. Перенервничал? Ничего. Бывает. Но ты — молодец. Быстро сообразил.

— Соображал бы медленнее, был бы трупом.

— Ну, да. Прости. Я не думал, что до тебя попробуют добраться так.

— А что хоть это было?

— Мы не знаем. Но разбираемся. Вполне возможно, что тебе ничего и не угрожало, 'операция' была безобидной, но дорогой процедурой.

— Знаешь, я в этом почему-то сомневаюсь.

— Я тоже. 'Ней-линг' корпорация родственная 'Нео-инкорп'. По крайней мере, у меня есть информация, что они ведут общие разработки. Но в этом нет ничего противозаконного. Кстати, кофе будешь? Я себе, пожалуй, закажу. С коньяком. Я бы и тебе чего-покрепче предложил, но, боюсь, твой крестный тогда меня убьёт.

— Нет. Мне просто чая. Организуешь?

— Да, не проблема.

Следователь сел на кресло и деликатно отвернулся, позволяя Деймону немного прийти в себя. За что тот был ему очень благодарен. Когда принесли чай и кофе, Илья попытался завести разговор ни о чем. Наверное, просто чтобы не сидеть в тишине и немного разрядить атмосферу. До Дей перебил его:

— Илья, возможно, я окажусь не прав. И заранее прошу прощения. Но мне кажется, что у тебя в этом деле свой интерес. Личного характера. И в этой истории ты завяз по уши не по долгу службы. Или, скорее, не столько по долгу службы, сколько потому, что деятельность 'Нео-инкорп' затронула тебя лично.

— Деймон, вот скажи, в кого ты такой проницательный? Явно же не в родителей. Да. У меня в этом деле свой интерес. Жена. Ее зовут Дарина. Ты ее не помнишь. Но она помнит тебя.

— Дарина? Молодая девушка с короткими темными волосами. Худенькая. А еще у нее серые глаза. Я прав?

— Ты помнишь ее?

— Не уверен. Увижу — скажу точно. Она такая же, как и я? ТSА?

— Да. В общем, благодаря Дане мы и нашли вас.

— Но как это возможно? Мне сказали, что я единственный, кто смог вернуться к нормальной жизни. Или она?..

— Ты единственный, кто смог побороть чип с Программой. А чип Дарины мы извлекли почти сразу. Она и недели под его воздействием не провела. Ее состояние больше походило на амнезию, чем на 'Detrimentum'. Ну, и она еще не совсем вернулась к нормальной жизни. Но, думаю, осталось не так уж много времени. Но дело не в этом. Мы, просто решили перестраховаться и не подставлять ее под удар. И до суда о ней никто не должен знать.

— Разумно.

— Мы бы и вас с Эммой спрятали. Но ты слишком важная птица. А ей спокойнее всего будет рядом с тобой. Прости.

— Ничего. А это тяжело было? В смысле с Дариной?

— Сам, как думаешь? Сначала твою невесту похищают, а когда ты находишь ее, оказывается, что она совершенно тебя не помнит, и думает, что является ТSА. Конечно, тяжело. Я чуть с ума не сошел. Сейчас уже ничего. Привык. Но первое время...

— Что?

— Панические атаки, истерики. Любое неосторожное слово и слезы. И вела она себя часто не как взрослая девушка, а как ребенок. Маленький испуганный ребенок. Да я себя извращенцем чувствовал. Ведь я ее люблю, а она смотрит на меня и спрашивает: а зачем я ее целую? У меня губы, видите ли, влажные. И ей щекотно и скучно. А следом предложение фильм посмотреть и просьба на ручки взять. Но не это самое страшное. Она боялась оставаться одна и всячески показывала, что готова потерпеть поцелуи и все-такое, только бы я был с ней, и никуда не уходил.

— Досталось тебе. Как ты держался? Даже представить боюсь, что бы со мной стало, окажись я на твоем месте.

— Да, ничего. Справился бы. Но, слава Богу, все это уже позади. Кстати, твоей Эмме тоже пришлось нелегко.

— Но она, хотя бы не знала меня до этого. И еще, мне нравилось с ней целоваться.

— Личный вопрос можно?

— Давай.

— А когда она впервые тебя поцеловала, ты что почувствовал?

— Она? Меня? Приятель, ты издеваешься? Это я ее поцеловал. А что при этом чувствовал? Не знаю. Просто хотел прикоснуться своими губами к ее. Мне, наверное, было любопытно, что из этого выйдет.

— И что? — Илья подался вперед.

Деймон улыбнулся, и его лицо приобрело мечтательное выражение. Казалось он, снова переживает тот сладкий миг. Его приятель понимающе хмыкает и делает еще один глоток крепкого кофе. А молодой человек тщетно пытается подобрать слова, способные описать то, что он чувствовал тогда. И не может. Потому что о некоторых вещах невозможно рассказать.