Мартин Скотт. Фракс и оракул (Перевод)

— Это не совсем точно...

— Разве она не поддержала тебя, когда все считали, будто ты обознался насчет Дизиз?

— Да, но...

— Так плохо с твоей стороны, Фракс. Я думала, ты уже перестал издеваться над Макри.

— Издеваться? Издеваться? Ты сошла с ума? Я не издевался на ней! Она меня оскорбляла. Я лишь защищался.

— Назвав ее остроухим оркским маньяком?

— Ну, может, какие-то грубости случайно вырвались. Но сама посуди, Танроуз, тут же не "Секира Мщения". Сейчас мы не сидим в безопасной таверне. Мы на войне. Я не могу постоянно шататься повсюду с милой улыбкой на лице. Я должен выполнять свою работу.

Враждебности во взгяде Танроуз ничуть не убывает.

— Твоя работа заключается в оскорблении Макри?

— Строго говоря, нет. Но нужда в этом может возникнуть.

— Не неси вздор. Я настаиваю, чтобы ты с ней помирился.

— То есть, извинился? Нет уж, дудки. И цветов ей больше не потащу. Это не праздник по поводу дня рождения маленькой девочки. Это война.

На этом я удаляюсь. Мне плевать, что болтает Танроуз, я не стану извиняться перед Макри. Я все еще разгневан тем, что Лисутарида заказала убийство легата Апирои, и подозреваю, Макри об этом знала.

Лисутарида, Макри, Ханама, все они в Турае состояли в Ассоциации Благородных дам — незаконной оганизации, заполоненной смутьянками. Никому из них нельзя верить. Слово закон для подобных людей — пустой звук.

Я шагаю дальше, мое хорошее настроение улетучивается. Восстанавливаю в памяти свой разговор с Танроуз, надеясь, что не сказал ничего ей ничего слишком оскорбительного. Ей в голову может закрасться мысль лишить меня места у ее походного костра. Мне никак не перенести эту войну, если живот не набит ее яствами. Проходя мимо командного шатра Лисутариды, я резко останавливаюсь. Макри, стоя спиной ко мне, занята разговором с эльфом — Си-атом, ее бывшим любовником. Или она наконец решила встретиться с ним лицом к лицу, или они просто столкнулись друг с другом по чистой случайности. Так или иначе, но Макри не по себе, судя по тому, как она переминается и смотрит в землю.

— Прости за все те послания, — мямлит она.

Си-ат с мрачной серьезностью взирает на нее. Его длинные светлые волосы струятся по плечам. Юный красавец-эльф. Мне же он таким не кажется.

— Ты доставила мне немало проблем, — говорит он. — Послала целую прорву сообщений. У волшебника-связиста Авулы длинный язык. Я стал посмешищем всего острова.

Макри еще сильнее ковыряет землю ногой.

— Прости, что я их отправила.

— Я нипочем не стал бы с тобой связываться, знай, что ты сумасшедшая. Ты угрожала срубить мне голову!

Голова у Макри совсем поникла, и, похоже, она не находит слов в ответ.

— А теперь ты опять устраиваешь суету, — продолжает эльф. — Думаешь, люди не заметили, как ты ныряешь в укрытие, чуть только я приближаюсь к шатру главнокомандующей? Каждому в моем отделении про тебя известно. Мой начальник почти готов направить жалобу Лисутариде. Тебе обязательно продолжать меня унижать? Не можешь ли вести себя нормально?

Макри уже и так не знает, куда деваться от стыда. Голова ее опускается еще ниже.

— Извини.

— Тебе повезло, что на острове я обратил на тебя внимание. Знаешь, что люди сказали, когда я завел разговор с женщиной с оркской кровью? Сказали, что я вконец опустился. И они были правы. Должно быть, я обезумел.

Посчитав, что услышал достаточно, я выступаю вперед. Прохожу мимо Макри и хватаю Си-ата за складки его зеленой туники. Затем, используя движение, которым в совершенстве овладел еще на школьном дворе, подцепляю его ногу своей и толкаю в грудь. Он валится на землю, ошеломленный. Я свирепо пялюсь на него.

— Следи за языком, когда разговариваешь с Макри, — говорю я ему. — Это тебе следует считать себя счастливчиком, что она вообще посмотрела в твою сторону, ты, костлявое эльфийское недоразумение. Можешь сообщить своему отделению, твоему командиру и всему твоему распроклятому острову, что у Макри, члена личной службы безопасности главнокомандующей, знаменосца Вспомогательного волшебного полка, телохранителя военного лидера, непобедимого чемпиона среди гладиаторов всех оркских земель, лучшей студентки выдающегося Турайского Колледжа для всех сословий и недавнего победителя престижного самсаринского состязания по бою на мечах, есть более важные занятия, чем тратить время на тебя. Еще раз поймаю на том, что ты ей грубишь, я тебе башку снесу.

Я беру Макри под руку.

— Пойдем.

Макри позволяет себя увести. Ее голова и плечи все еще опущены от стыда, и ей требуется время, чтобы прийти в себя.

— Благодарю, что спас меня, — говорит она, когда мы подходим к моему фургону.

— Пожалуйста.

Она опускает взгляд на мою руку.

— Теперь можно меня отпустить.

Я высвобождаю руку. Замечаю, что у Макри глаза на мокром месте.

— Собираешься удариться в слезы? Коли так, полезай в фургон, чтобы никто не увидел.

Макри шмыгает носом.

— Да все путем.

— Все равно, лучше-ка забирайся в фургон, так, на всякий случай.

В фургоне пусто. Макри садится, промокает глаза и восстанавливает душевное равновесие. Она поднимает на меня взгляд.

— Я собиралась больше с тобой не разговаривать. Ты очень сильно меня обидел.

— Случайно вырвалось, в запале или типа того. Во время войны такое то и дело случается между товарищами.

Несколько мгновений стоит тишина. Пиво сейчас было бы в самый раз. И тут внутрь влезает Дру с улыбкой на лице и бутылкой вина, которую откуда-то стащила.

— Я видела, как ты толканул Си-ата! — хохочет она. — Он мне никогда не нравился.

Весь день напролет мы потягиваем вино Дру и бездельничаем. Появляются Анумарида и Риндеран. Как помощники в деле безопасности, они оба проявили себя удовлетворительно. Что касается Анумариды, тут даже больше, чем удовлетворительно. Без ее организаторских способностей все дела в моем отделе пошли бы вразброд. Наверно, следует ей об этом сообщить, в свете моего с ней обращения, не всегда подобающего. Подумаю об этом. Вряд ли стоит забивать ей голову похвалой на самой заре военной карьеры. Я, конечно, отмечу ее безупречную работу в очередном рапорте Лисутариде. После полудня расслабленность невообразимая, даже несмотря на то, что завтра выступать на восток. Чем дальше мы заберемся, тем большая вероятность повстречать оркских драконов. Удовольствия в этом мало. Однако это приблизит нас к Тураю, и у меня с Макри становится тепло на душе при этой мысли. Когда нас выгнали из города, я не был уверен, что когда-нибудь удастся вернуться. Теперь же, после победы над орками, это кажется возможным.

Макри засыпает рядом со мной, ее голова покоится у меня на плече. В памяти всплывают события минувшего дня. Меня все еще гнетет гибель Апирои. Если это вызвало хоть какие-то подозрения, предвижу, что на голову вскоре посыпятся беды. Ниожцы не дураки. Лисутариде, вероятно, придется объясняться. А возможно, я зря беспокоюсь. Люди гибнут на поле боя. Никто, может, даже и не заподозрит о его не столь естественной кончине.

Делаю последний глоток вина, допивая бутылку. Дизиз Невидимая изгнана из нашего лагеря, и капитан Фракс у всех на хорошем счету. Не так уж и худо, с учетом всех обстоятельств. Мои глаза слипаются, и я погружаюсь в сон рядом с Макри.