Волшебник Харренхолла

— У вас будет дом здесь, в Харренхолле.

— Но ты станешь лордом.

— Верно.

— Итак, лорд Харренхолла, у нас нет денег. Как нам улучшить жизни людей?

Она никогда не задавала этот вопрос себе — и ничего насчет этого не делала. Но она могла просить от других больше, чем у самой себя. Так обычно дела и велись.

Однако, она не получила своего ответа.

Она, не совсем зная почему, достала листок пергамента и начала писать письмо Джону Аррену, Деснице Короля.

Она молила помощи Аррена в убеждении Роберта, у которого было много своих бастардов, чтобы он признал самого успешного из детей ее покойного мужа, того, который разбогател на продаже мехов и кожи. Ей нужна была новая, юная кровь, чтобы справляться с Харренхоллом, вместе со звонкой монетой, которую он вложит и его разумом, который сможет улучшить торговлю возле Харренхолла.

Она отдала письмо бастарду. Он прочел его, а потом сделал с ним... что-то. Он словно его благословлял...

— Я хочу убедиться, что оно попадет прямо в руки Десницы.

— Джон Аррен никогда не согласится. Он не увидит в этом никакой выгоды.

— Ну, вы написали очень хорошее письмо. Может он согласится и представит это дело Королю.

— Он этого не сделает.

Почему же она сделала?

Словно ей пришлось перерезать собственную глотку из-за небольшого скачка настроения.

Почему?

— Я обещаю, что вы будете жить в достатке, мачеха. Я обещаю, что снова сделаю Харренхолл красивым. Я обещаю вернуть силу этого места.

— Как?

— Магия.

Вот что она чувствовала и видела? Магию.

— Я знаю секреты этого места. У меня выдающийся учитель.

— Кто?

— Призрак одного из первых жителей крепости, Харрен Хоар.

— Я его видела. Он скорее убьет тебя, чем заговорит.

Бастард просто улыбнулся.

* * *

Джон Аррен вернулся в свою башню после долгого дня, но там его ждала вторая куча работы. Конечно же, его ожидали письма. Он послал слугу за ужином, а сам пошел искать Лизу, но ее не было на месте. Затем он стал искать своего сына, такое больное дитя. Его сиделка уверяла, что все хорошо. Всегда все хорошо, но никаких улучшений. Из нее получится хороший политик.

Джон Аррен вернулся за стол, начал есть и читать письма.

Потребуется много времени, чтобы прекратить это безумие Грейджоев. Они уничтожили большую часть флота Ланнистеров. Именно Кракену удалось первым надуть Тайвина.

Он взял следующее письмо и прочел его. Его пальцы закололо, и он потратил слишком много времени на это письмо.

Узаконивание бастарда...

Если Король прочтет это письмо, появится новый лорд Уэнт. Королю нравились бастарды, по крайней мере, когда он был в хорошем настроении.

Новый Уэнт. Было ли это лучше только для Харренхолла, или для всего Королевства?

Роберт...

Роберт не был хорошим королем. Не прилежным, даже безразличным.

Джон и его легион помощников поддерживали правление Роберта многие годы. Он выкорчевал из Королевской Гавани старую династию, но пока не посадил новую достаточно крепко.

Однако, Харренхолл, как награда верному подданному...

Это может оказаться весьма полезным.

У Роберта было мало проблем с Речными землями. Было бы куда лучше, если Харренхолл был на Западе или в Просторе. Но, щедрая награда все равно была щедрой наградой.

Джон Аррен предпочитал ничего не разбазаривать.

Он был бережливым человеком старой закалки. Он многое знал о страхе и о том, как отвращать новые страхи. Ради своего ребенка, Роберта. Конечно, он не был его кровным отцом, но Джон его вырастил.

У лорда Аррена теперь был свой ребенок, которого тоже звали Роберт, хотя Лиза звала его Робином, но большую часть своей жизни он был бездетным, пока не согласился вырастить двух молодых людей: Баратеона по имени Роберт и Старка по имени Эддард.

Его жизнь сложилась так, что пока Эддард был оставлен под его опекой, Джон все еще растил Баратеона. Однако, теперь их места сменились. Теперь, Роберт был Королем, а Джон — его главным советником, его Десницем.

Но Джон все равно оставался отцом, защищающим и одобряющим.

Роберт был ребенком, все еще способным на истерики и чрезмерные траты.

Харренхолл был необходим Роберту и его сыну, Джоффри, чтобы укрепить династию.

Харренхолл не отдадут бастарду.

Лорд Аррен отбросил письмо, ничего не ответив.

Он не заметил, как его рука положила письмо в стопку, с которой разбираются его писцы, а потом подписывает Король.

Джон вернулся к посланиям из Долины, которой он все еще правил лично. А также документам из всех уголков Королевства. Запискам от его шпионов, чтобы все оставались честными, особенно Варис.

Когда за вечерней работой пришел ночной секретарь лорда Аррена, Джон отдал ему стопку бумаг.

Через три дня, он написал небольшую записку и вложил еще кое-какие бумаги в посылку для леди Уэнт. Он не мог точно вспомнить в чем было дело. Наверное, жалобы и оправдания. В этом она была лучше всех. Лорд Аррен про себя отметил, что ни одного человека Уэнтов не присоединится, чтобы положить конец беспорядку Грейджоев.

Утром улетел ворон.

Лорд Аррен не понял, что у Харренхолла появился новый лорд.

Только через тридцать дней он смог хоть что-то вспомнить, и приказал своим писцам принести ему кое-какие старые документы. Он не мог ничего сделать, ведь приказ уже был подписан. Он быстро старел, а Роберт подписывает все, что сунут ему под нос.

Харренхолл теперь ускользнул из его рук. Он решил сохранить это в тайне. Король уж точно ничего не скажет. Он скоро отправлялся на Железные Острова. И ничто не делало его настолько счастливым, насколько делала война.

* * *

Королевская свита свернула с дороги, ведущей на север. Теперь они направлялись на запад, в сторону Харренхолла. Роберт все еще не знал, почему Мизинец уговорил его остановиться там по дороге на север. Ему нужно было быстро добраться до Винтерфелла.

Может, хитрый мудак намекал на то, что он хочет стать следующим владельцем этой кучи развалин.

Бейлиш уже давно был таким коварным, с тех пор, как Джон Аррен засунул его в Малый Совет. Покойный лорд Аррен сделал для Королевства много хороших вещей, но повышение Мизинца не было одной из этих вещей.

Роберту точно нужно что-то сделать с Бейлишем. Его улыбка, его тихий, спокойный голос. Роберт не доверял такому человеку, даже если он и смог раздобыть пару хороших женщин.

Роберт не понимал по какой причине он ехал в Харренхолл. Но он уж точно не собирался дарить крепость Бейлишу. Он уже отдал ее, хотя по всей видимости, Мизинец до сих пор этого не понял.

У Харренхолла был лорд, лорд Уэнт. Не законнорожденный Уэнт, но все равно Уэнт. Роберт уже давно узаконил одного из бастардов покойного лорда Уэнта, так что у замка теперь был настоящий лорд, а не просто угрюмая старуха, которая ждала смерти. Роберт все еще был удивлен, что он согласился, но эта просьба застала его в особенном настроении. Он подмахнул бумагу даже не спросив Джона Аррена. Джон хотел бы сохранить его для кого-то другого, в качестве награды. Роберт может и не посещает большинство заседаний, но знает, что сказали бы ему его советники.

Или что они говорили раньше.

Но теперь Джон умер, а Роберт скоро встретится с этим бастардом-Уэнтом в первый раз. Роберт помнил старые истории о Харренхолле, но он отбросил их.

Новые были куда более интересны. Он слышал, что теперь этот бастард-Уэнт воспитывал других бастардов. Разве Кейтилин Старк не заставила своего мужа Неда отправить туда его мальчишку-Сноу? Она использовала влияние своего отца, чтобы другой Речной лорд — самый опальный из них — забрал то, на что она не хотела смотреть. Женщина была такой же сукой, как и ее сестра, Лиза, бедному Джону Аррену пришлось с ней справляться, как Роберту — со своей собственной озлобленной невестой, колючей красавицей Утеса Кастерли. Так много женщин, проданных за поддержку в войне.

Роберту все еще не нравилась тактика переговоров Хостера Талли. Женитесь на моих дочерях или я останусь в стороне от драки. Он не использовал именно эти слова, но их значение было достаточно ясным. Неду и Джону пришлось принять на себя эти удары. Удар Роберта пришел позже.

Роберт все еще ненавидел Тайвина Ланнистера. Конечно, он использовал его, одалживал его деньги. Но ненавидел. Ненавидел всех этих Львов.

Роберт сделал глубокий глоток вина. За ублюдков. Может у Тайвина и были женатые родители, но он все равно был ублюдком. Больше, чем лорд Уэнт и все остальные. По крайней мере, бастард Харренхолла не позволял Мизинцу стать лордом большего куска земли. Мастер над монетой и так имел желудок больше, чем все Семь Королевств. Он был интриганом. Когда Роберт был моложе, и трезвее, он любил снимать головы с плеч интриганов.

Король выглянул из окна дома на колесах, повозки, на которой настояла его жена. Когда они въедут в Винтерфелл, Роберт будет ехать на своей лошади. Сегодня, он недолго посидит с женщинами. Лорд Уэнт не мог требовать ничего большего.

— Я не думал, что Речные земли так процветали. — сказал Роберт.

— Да. — Серсея перестала смотреть на виды. Она отвернулась и притворилась, что уснула.

На каком же жестоком существе он женился.

Чем дальше они отъезжали от Королевского тракта, тем больше улучшений видел Роберт. Все сильно отличалось от того, что помнил Роберт. Люди работали на полях, и у них был урожай, которому позавидуют даже Тиреллы. Зерно, картошка, ферма с тысячью голов скота, по крайней мере три пивоварни, все вещи, которые нравились Роберту, когда он садился за стол.

Призраки или нет, он ожидал хорошего пира в Харренхолле.

Тут не было городов, но около полудюжины деревень все же было рассыпано вдоль дороги. Их явно перестроили с тех пор, как Роберт в последний раз тут был. Он хорошо помнил тот турнир, который устроил другой Уэнт. Именно там началось кровопролитие, что усадило Роберта на престол, сожгло Таргариенов и убило Лианну Старк.

Он увидел стены без ворот. Когда они проезжали мимо новостройки, Роберт почувствовал порыв ветра. Серсечя прекратила свой притворный сон. Она повернулась к нему, на ее лице было скучающий вид.

Она провела больше десятилетия скучая.

Роберт всем сердцем желал бросить ее, но деньги, золото Тайвина, защищало ее.

Ему придется мириться с ее грустными вздохами. Все было лучше, чем, когда она кричит на него. Однако, дорога до Винтерфелла была куда длиннее, чем до Харренхолла. Какая выйдет отвратная поездка. Он должен отослать ее назад в Королевскую Гавань. Ее настроение уж точно сделает Винтерфелл, и так мрачное место, еще унылее и угрюмее.

Приближался полдень, когда Роберт увидел вторые стены без ворот. Первые теперь произвели на него большее впечатление. Это все-таки были оборонительные сооружения в месте, где проходила каждая война.

Уже темнело, когда Роберт увидел укрепления самого Харренхолла. Пять башен, которые Роберт помнил с того проклятого турнира, теперь стали, по крайней мере, девятью.

Когда они были в поле зрения чудовищной крепости, ветра вернулись, стали сильнее и суровее. Лошади занервничали. Это место было трехсотлетней могилой, а он входил туда по своей воле. Оно до сих пор пугало людей.

Кто-то мог собрать половину жителей Королевской Гавани, засунуть их в это уродство, и там все еще осталось бы место. К тому же, лес был куда ближе к замку. Место выглядело совсем по-другому.

Как, во имя Неведомого, Роберт не услышал об этой перестройке?

У него не было много времени, чтобы обдумать этот вопрос. Его свиту встретили почти двести тяжеловооруженных всадников снаружи замка. В середине встречающей группы был маленький темноволосый человек без меча на бедре. Лорд Уэнт выглядел не очень-то внушительно.

Слуги Роберта помогли ему выбраться из повозки. Он удвоил свою клятву не ехать в этой проклятой штуке, как какая-то глупая женщина, в тот день, когда он наконец приедет в Винтерфелл. Он не заботился о том, как он выглядит перед этим Уэнтом. Перед Недом, однако...

Лорд Уэнт поклонился, пока другие встали на колено. Это было ужасно дерзко. Повсюду, люди преклоняли колено перед своим Королем, но не этот Уэнт?

— Король Роберт, гостеприимство Харренхолла доступно вам настолько, насколько пожелаете.

Сквозь толпу прошел еще один странный ветерок. Любое опасение, что он чувствовал, когда въезжал в это место, испарилось.

— Мы пытались к вам подкрасться. — сказал Роберт. — Нам это не удалось.

— Мы давно заметили, что вы подъезжаете, Король Роберт.

У этого Уэнта были свои шпионы в Королевской Гавани, или просто наблюдатель на перекрестке? Роберта не очень-то это заботило, не совсем. За ним следили всю его чертову жизнь.

— Как вам это удалось? Перестроить эту гробницу? Заменить все... ну, оплавленные камни. Я не очень-то люблю историю, но этот замок строили три поколения. А вы были лордом этого места, сколько, лет пять?

— Семь, ваша милость.

— Это огромная работа для нескольких лет.

— Могу ли я вам ее показать? — спросил Уэнт.

Роберт оглянулся на свою свиту. Пусть слуги позаботятся о Серсее и Джоффри с остальными.

— Хорошо.

Стража Роберта пошла за ними.

Однако, лорд Уэнт не взял с собой ни единого стражника. Он был очень уверен в себе.

— Я забыл ваше имя. Как мне вас называть? — спросил Роберт. Он подписал бумаги годами ранее, но имена не были его сильной стороной. Особенно, если он очень хорошо напился.

— Хардивен Уэнт.

Это было нехорошим именем. Даже когда он был просто Хардивеном Риверсом, или, может, Хардивеном Флауэрсом или Хардивеном Уотерсом, смотря где он родился.

— Ваш отец не особо вас любил. — сказал Роберт.

— Пожалуйста, зовите меня просто Гарри.

Так было лучше.

— Вы не любите официал.

— Нет. Никогда не любил. Вы бывали тут раньше?

При событии, что тяжело довлело над его разумом.

— Да, до того, как я стал королем.

Двери на другом конце туннеля, по которому они шли, распахнулись и Роберт вошел во внутренний двор ужасающих размеров. Роберт пересмотрел свое мнение. Только в этом "дворике" можно построить Красный Замок Королевской Гавани.

Самое большое отличие от его предыдущего визита? Харренхолл был наполнен людьми. Людьми Уэнта. Они стоили золота, много золота.

— Больше, чем я помню.

— Верно, ваше величество.

— Я слышал, вы пустили немалое количество бастардов внутрь.

Уэнт даже не поморщился. Роберт посчитал это хорошим качеством.

— Они — мои гости или воспитанники. Все хорошие люди.

— У Харренхолла теперь такая репутация? — спросил Роберт, немного разозлившись.

— Лорд Талли попросил несколько услуг у моей мачехи. Я был рад помочь.

Его раздражение сместилось, как часто случалось в последнее время.

— Хостер даже не может попросить вас самостоятельно?

— Думаю, он не может забыть мое происхождение.

Очень похоже на старого ублюдка.

Роберт мог стать лучшим королем, если бы у него были лучшие лорды. Или, по крайней мере, он часто себе это говорил. С друзьями как Хостер, и Тайвин, и Мейс Тирелл... можно ли удивляться тому, что Роберт был больше похож н ходячий холм, чем на мужчину? Все эти напряжения...