Маршал Конфедерации. Эпизод 2.

Тевтон-то наш, как выяснилось, суров! К тому же попёр ва-банк. Давненько не прикладывали начальника стражи фейсом о тейбл. Да еще столь основательно! Крыть, как оказалось, по существу нечем, пришлось умыться. Вовремя вторая извилина реверс включила. Едва сдерживая клокочущую вулканом злобу, опустился на место, притих. Затеи, впрочем, своей гнусной не оставил:

— Кто притащил убивца с кривым мечом в город, а? Зарруга!

Вместе с тем, прожжённого контрразведчика рукой голой-то не взять! Рукавицы надобно... хм... ежовые.

— А кто его прошляпил, гааш?

— Плачет по тебе дыба, дражайший! Ой, плачет!

— Двое нас, таких сержант! В соседских камерах мучиться будем. Ха-ха! Ты бы успокоился, служивый! Имеется вполне разумный, на мой взгляд, для всех фигурантов дела выход из сложившейся, прямо скажем, аховой ситуасьён...

Но сержант Гаал, казалось, ничего уже не слышал. Челюсть отвисла, слюни — водопадом, клыки наружу, извечно бегающие глазёнки остекленели. Замер в стойке, словно пес охотничий, дичь причуявший. Того и гляди, залает! С чего бы это? Ага-а-а! Всё дело в трактирщике, ибо в руках он крутил — вертел, как бы невзначай, пальчики шаловливые тренируя, настоящий золотой ругонский дан, чарующий блеск коего не спутать ни с одним другим блеском в целом мире!

— Святая... Мандрака! Откуда... это... у тебя?!

— Да, так, верблюд один знакомый подарил.

— Странное имя... Вер-блюд...Кто таков? ...Гемурец? ...Гонгарец? ...Сагриец? ...Неужто Фарры Онорские заслали?!

— Что тебе кругом шпионы сплошь вражеские мерещатся? У вас, батенька, маниакально-депрессивный психоз, знаете ли! Ни то, ни другое, ни какое. Просто... верблюд и все тут! Гвоздь в седле! Короче, неважно. Заработать хочешь?

— Мзду не беру. Шкуру мигом спустят! Где её потом новую-то взять?

— Ага! Не берешь ты... — проворчал в бороду Роланд. — Плавали, знаем! И потом, я же сказал: за-ра-бо-тать! — уже во весь голос. — Работа, поверь, вовсе не пыльная.

— Сколько денег?

— Всё твое будет! — Рол помаячил заветной монетой перед самым носом стражника.

Молниеносная атака и, приунывшая, было, первая извилина с помпой праздновала заслуженную победу. Вторая — в глубоком нокауте.

— Вандаба, разрази меня гром! — глаза вертухая округлились до размера самих, собственно, ругонских данов. — Достаточно, чтобы развязать и выиграть маленькую победоносную войну! Ты действительно этого желаешь, достопочтенный?

— Нет. Да и к чему все эти сложности? Дело плёвое, любой сдюжит!

— Не томи, рассказывай! Грхм!

— Что ж, расскажу, пожалуй. Надеюсь, свидетель Моорек под надёжной охраной?

— Сомнения твои — пустое, трактирщик! Сутки — двое, как пить дать, в клетке просидит. Он же свидетель убийства достопочтенного Мхеера! Может и более.

— Сделай так, чтобы урод замолчал. Навсегда. Уверен, мы поняли друг — друга. И, кстати, брата Ээхма, слыхивал о таком? — тоже не плохо бы найти... С тем же резоном... Договорились? Лови! — Роланд небрежно бросил деньгу собеседнику, словно это мелочёвка какая-то. — Жуйте кизяк!

— Говно — вопрос! — служака тут же попробовал металл на зуб. — М-м-м! Кажись настоящая! — покачал головой. — За фальшивые-то мигом щекотушек выпишут. Единственно настораживает, больно, уж, подозрительно легко ты с большущими деньгами расстаёшься, милейший Вруум! Грхм! С чего бы?

— Я не жадный! Легко пришли, легко ушли... К тому ж, не будь этих двух болтливых раздолбаев мы с вами, многоуважаемый Гаал, уверен, легко могли бы обо всем договориться.

— О чем, например?

— Ну... Положим, чужеземец находится в городе на легальных основаниях... То есть я, как бы не виноват вовсе... да и ты, вроде, в полном поряде. Соображаешь?

— А он, правда... не того? Не шпион?

— Беженец из Ругона, сержант! В этом я абсолютно уверен! А, чтобы, значит, и люди твои не чувствовали себя сиротами обделёнными, у меня ещё такая же штучка имеется.

— Но Мхеера-то он убил?

— Убил, убил. Бес попутал!

— Придётся отвечать.

— Все мы когда-нибудь ответ держать будем.

Появление в руках трактирщика очередного золотого, вновь ввергло карстийского городничего в полнейший ступор, но, хвала Вааглу, ненадолго! На сей раз, сержант оклемался довольно быстро и сразу же быка за рога:

— Пары ругонских данов, думаю, с лихвой хватит, дабы прикупить небольшой кабачок в Керке, вблизи самого большого ристалища в Своне — Арены Святого Сиркса. Грхм! — проговорил стражник мечтательно. — Нда-а-а... Доходное местечко! Весёлое, шумное, многолюдное! — смолк ненадолго. — Скажи-ка, дражайший, — усы его хищно зашевелились, — а что, собственно, мешает мне отобрать все твои монеты сейчас же, ни о чем со всякими, там, говноедами не договариваясь, а?! Вруум — гааш!!!

Вопрос, по-видимому, столь удивил Роланда, что последний не сразу-то и нашелся с ответом:

— Как это... что? ...Я, разумеется! Жуйте кизяк...

— Ты?! Ха-ха-ха! — не на шутку развеселился Гаал. — Да, за крутые башли... Ха-ха-ха! Грхм! Всяк на моём месте толпу мозгляков вроде тебя голыми руками передушил бы! Уморил, зарруга! Ха-ха-ха! Вот и я сей же момент...

— Так, уж прямо и всяк? Толпу передушил бы? Гм... Знаешь, — вдумчиво проговорил наш рыжий друг. — Один твой дальний родственник совсем ещё недавно тоже хавальник на чужое добро разевал. Теперь вот дохлый лежит здесь, валяется, воняет! Дрек мит Пфеффер! — пренебрежительно пнул ногой бездыханное тело. — Выходит, мы не договорились, уважаемый? Жаль! Э-э-эх! — немного грустно вздохнул трактирщик. — Что ж, фикен тебя в Арш, придется денежки-то возвернуть. Шайссе! Давай-ка, возвертай взад этот... бакшиш, шельма!

— Да?! Хм... И кто же здесь этот смельчак, интересно знать, который рискнет денежки мои отобрать? — с нарочито деланным удивлением оглянулся по сторонам. — Ты, что ль, голодранец?!

— Конечно! Кто же ещё по-твоему?

Не успел Гаал глазом моргнуть, как откуда-то из складок одежды в руках Рола возник небольшой аккуратный арбалет, заряженный короткой, тяжёлой, необычайно острой, так называемой, "пробойной" стрелой. Всяк свонец, когда-либо имевший дело со стрелковым оружием наверняка различит её, и наш потешный вояка — не исключение. Оттого, нацеленная в его грудь, смертельная игрушка слегка нервировала.

— Гони монету взад, зарруга Хурензон! — кабатчик, похоже, не шутил.

— Ха... — хохотнул, было, начальник караула, но под прицелом как-то, уж, совсем неуверенно. — Ты, мозгляк, сможешь в человека-то попасть, а, кар-р-ростово отродье?

Вместо ответа "мозгляк", не спуская с сержанта глаз, продолжая держать его на прицеле, поднял с полу, забытый в спешке, тяжёлый маршальский кинжал и, не разворачиваясь, одним молниеносным движением метнул в висевший на дальней стене деревянный щит с нарисованным, то ли джокером, то ли клоуном. Тз-з-з-з! — браво отвибрировал, глубоко вонзившийся в сухое дерево, клинок.

— Не в бровь шуту балаганному, а в самый правый глаз! Не веришь? Сходи посмотри, вандаба! Готов и дальше судьбу испытывать, глупец? — в спокойном голосе Роланда послышались стальные угрожающие нотки. — Будь, по-твоему. Но сначала все же послушай. Видишь тёмный налет на кончике стрелы? Это яд онорской пустынной рогатки. Слыхал о таковой? Весьма сильнодействующая отрава, можешь мне поверить. Изготовлена самим Араахом, милостью Ваагла лучшим алхимиком Несферы. Посему, куда бы я тебе ни попал, солдат, а попаду я всенепременно, будь уверен, сдохнешь ты медленно и крайне мучительно. Достаточно лишь слегка царапнуть. Стрела же эта, выпущенная в упор, как ты и сам прекрасно знаешь, прошьет насквозь любой доспех, не то, что стеганку сраную твою! И, будь спокоен, рука моя не дрогнет! А теперь хватит уже дурака валять, сгрузи-ка всё свое железо бесполезное на соседний стол, дабы не искушать меня боле смертоубийством и подсаживайся, разговор есть.

Хочешь, не хочешь, пришлось подчиняться. Ибо намерения трактирщика показались сержанту весьма решительными.

— Что я вижу, милейший Вруум! — Гаал вновь попытался перехватить инициативу. — Тайное оружие гонгарских ассасинов?! Контрабанда, братец! Грхм! За неё, знаешь...

— Знаю, знаю! Только никто, кроме нас двоих его не видел. И не увидит. Однако даже будучи спрятанным под столом, подальше от любопытных глаз, нацелено оно прямёхонько в твое поганое брюхо! Выстрелю однажды, тут же разберу и сожгу. Чёрта с два после докопаешься до меня! Помни об этом, солдат.

— Тем не менее, одного моего ма-а-ахонького словечка с лихвой хватит, дабы обвинить тебя в контрабанде, трактирщик! — не унимался сержант.

Денежку, между делом, так и замылил. От же прохиндей, вандаба!

— Не льсти себе, дядя! Ха. Ха. Ха! — пришел черед невесело усмехнуться нашему другу. — Не будет никакого словечка!

— Это ещё почему? Грхм! — искренне недоумевал стражник.

— Да, потому, что, либо мы договоримся полюбовно, — тут Роланд снизил голос почти до шёпота, — либо скоро, ой как скоро! — ты совершишь своё последнее увлекательнейшее путешествие через священный Фаргуг, о, счастливейший из смердящих! Там, за Фаргугом, поверь, дружище, подобным тебе уготовлен радушный прием, где столь горячо любимые вами при жизни колеса, дыбы, щекотушки, груши, костоломки, череподробилки, членорезки, прочие пыталки покажутся каждому вновьприбывшему невинными детскими шалостями! Притом, умрёшь ты вроде бы и по непонятным, но в то же время — вполне естественным причинам, поскольку стрельну я тебя совсем легонько, скажем, руку или ногу чуть-чуть подраню. Остальные тридцать три хм... удовольствия в течение долгой кошмарной ночи, уважаемый, вам обеспечит эликсир искупления болью монсеньора Арааха. Ужасная кончина, можешь не сомневаться, крайне болезненная! Честно говоря, созерцание твоих мучений и корчей доставило бы мне истинное удовольствие! Зарруга! Но... К глубочайшему сожалению, живой ты нынче нужнее. Да-а-а... Яд же сей, на вашу беду, господин тюремщик, местные коновалы определять, лечить не выучились и, уверяю вас, до-о-олго еще не выучатся. А потому спишут все на Ваагла. Сегодня, вроде того, Ваагл дал, завтра... хм... настроение испортилось — взял. Обычное дело! Меня же, как ты очень любишь не к месту повторять, хм... мозгляка, никто, ни в чём и не заподозрит. Не подхожу я на роль убивца! Ну, никак! Согласен?

— А ты не так прост, как кажешься, трактирщик! Грхм! — воскликнул неприятно озадаченный командир карстийской стражи.

— Ежели ты не так глуп, как кажешься, сержант, то сделаешь правильный выбор, — отпарировал Рол. — Учти, времени у тебя немного. Некогда мне тут с тобой рассусоливать, служивый.

Возможно ли назвать предложенное равноценным выбором? Согласитесь, язык не повернётся. В гораздо большей степени смахивает на ультиматум, типа: малый, сходи-ка, грохни двух парней и получишь за это большущие деньжищи, причём авансом, в противном же случае, ты — труп. Притом — больно и немедля! Хорошенькое дельце, не правда ли?!

— Предположим, убьёшь меня, что с того? Мои люди по-любому укажут на убийцу, и тогда участь твоя будет ничуть не лучше моей, а, может, и гора-а-аздо хуже. Умелец Рааг, знаешь ли, любит продлить удовольствие подольше. Всякие снадобья тайные имеются у него. Взбодрит, залечит и по новой калечит!

— Значит, всё-таки ошибся я... — Роланд сокрушенно покачал головой. — Глуп ты, солдат, как пенёк осиновый!

— Гнида! — глаза Гаала кровью налились, того и гляди, лопнут. — Кабы не гонгарская пукалка, юродивый, не сносить тебе головы! Гр-р-рхм!

— Брось хорохориться! Оставь дешёвые бравады для малолетних карост, до коих, братец скунс, ты зело охоч! Доннерветтер! Тебе-то дохлому большой прибыток будет с мучений моих?! А кабачок в Керке? Когда ещё фортуна улыбнется? Да, никогда! Не видать ни тебе, ни отродью твоему ныне и присно, и во веки веков боле столько золота! Решил свой сингулярный шанс профукать? Ради чего?! ...Короче, деньги верни, фармазон! Считаю до...

— Какой, какой? Сингу... чего?

— Единственный и неповторимый! Мнэ-э-э... По элефийски!

— А-а-а... Так бы сразу и говорил. Только вот шибко на ум ты скорый, милейший Вруум, подумать человеку не даешь. Чай, ведь не курицу на базаре покупаю, — озадачено почесал голову сержант, — тут, знаешь ли, соображение требуется.

— Подумай, подумай. Я пока пивка, с вашего позволения. Не возражаете? Кстати, угощайтесь! Говорят, способствует. Мозги проясняются. Жуйте кизяк...

— С удовольствием!

Пили, не спуская глаз друг с друга. Бош, естественно, впереди планеты всей. Стражник подотстал чуток, но тоже ничего, так, бодренько всосал! Видать, практика обширная у мужчины.

— Грхм! Уф! Хорошо! Я вот что подумал, — уж не рык звериный слышался, скорее, мирное ворчание. — Пожалуй, давай сюда вторую деньгу. Считай, договорились. Бойцов только дождусь своих и... пойдём дела делать...

— Совсем другой разговор! — очередной ругонский дан быстренько сменил хозяина. — Приятно иметь дело с человеком разумным. Хе! Пускай и не совсем прямоходящим... Погоди, постой! Не всё еще порешали, служивый.

Трактирщик опять полез в свой волшебный карман и... При виде третьего золотого, без того изрядно охваченного волнением, Гаала чуть удар не хватил! Столько событий за один вечер! Голова кругом! Хороший глоток доброго эля из личных запасов трактирщика взбодрил, конечно, малость, но заметную дрожь в душе и конечностях всё ж не унял.

— Что?! Ещё?! Грхм!!!

— Здесь такая штука... Видишь ли, солдат, проникся вдруг к тебе я уважением. Можно сказать, симпатией. Плохого не держи, не курзон я!

— Вроде онорской рогатки за пазухой, что ль?

— Шутник! Ха-ха! Гм... И подумал, зачем, собственно, мне этот последний несчастный одинокий ругонский дан? — Рол медитативно крутил его перед глазами. — Пусть лучше у тебя будет три. Гвоздь в седле! Денежка к денежке, щепка на щепку, букашка на букашку. Ему не скучно и тебе хорошо. Ты, как, не возражаешь?

— Кто? Я?!

Вид сержант сейчас имел малость ошарашенный, точно первоклашка у доски на семинаре по квантовой теории поля.

— Вроде, кроме нас, — Роланд развел руками, — и нет поблизости никого?

— Что сделать нужно?! Опять убить кого-нибудь? — лишенный остатков разума, свалившимся невесть откуда фантастическим богатством, бедняга Гаал, похоже, бредил наяву. — Судью? Претона? Прелата? А, может... саму Королеву Морру?! Ты только скажи, мы это мигом!

— Эй-эй-эй! Очнись! Отставить, солдат! Держи себя в руках! Зарруга! Больше никого убивать не требуется. Чирей на пятке! Объявятся бойцы, отправляй их назад за чужаком. Гааш! Хотя, нет! С ними лучше топай, от греха подальше, кабы не напутали чего. Слышишь? Переведите его тотчас в судейские темницы. Там в одной из камер девку какую-то стрёмную со вчерашнего дня держат. Сам не имел чести лицезреть, но знаю достоверно. Одна, выходит, как перст в хоромах королевских. Хе-хе! Харчей, правда, не дают, только воду. Нда-а-а... Странно все это... К ней, значится, и определите, всё спокойнее будет. На цепи она, уж, точно мухи не обидит.

— И всего-то? — свежеиспечённый крез явно не верил еще в свое счастье.