Море в роялях

Павел подошёл к нам, заметил Николая, поздоровался:

— Здравия желаю, ваш величество, — он недоумённо посмотрел на меня, — а как вы нас нашли?

Его величество поведал нам историю, только очень кратко.

— Вот оно что, — я кивнул, — значит, это всё упрощает, — кивнул Паша, — а то занимаемся тут всякой фигнёй, а дома ещё работы непочатый край...

— Так вы поможете мне, как и было обещано?

— Ну, мы вам ничего не обещали, — сказал я, — но учитывая, что вернуться мы сможем, только выполнив задание, то деваться нам и некуда. Поможем. Опыт войны у нас есть, богатый, почитай в трёх войнах участвовали. Только этот ангел не сказал, каким образом мы должны в норму привести весь гигантский государственный аппарат — медлительный, неповоротливый и морально устаревший?

— Этого он мне не поведал, — ответил Николай. У меня сложилось ощущение, что говорил он с нами так, словно ждал помощи и волшебной палочки, которую мы можем достать из кармана.

— Похоже, без Фила здесь не обойдётся, — сказал Паша, — к нему вы уже наведались?

— Ещё нет. Обязательно наведаемся.

Я только махнул рукой:

— Паш, берём наш лимузин и поехали, незачем лишний раз народ распугивать большим казачьим караулом. Ваше величество, приглашаю с нами.

* * *

*

Паша сел за руль, а я — сзади, Николай спереди. Охране был дан приказ возвращаться с пустой каретой во дворец, а мы отправились по ночному городу к издательству газеты Народный Фронт. Стоило нам отъехать от мастерской, паша заговорил, больше для императора:

— Фил — человек очень активный, профессионал разведки и внутренней безопасности. Естественно, учитывая, как далеко у вас зашло, учитывая то, что разные политические силы действуют почти легально, Фил устроился на очень тёплое местечко — начал печатать свою газету, постепенно собирать компромат на казнокрадов, коррупционеров и прочих нехороших личностей. И изредка публикует его, вызывая волны народного гнева.

— Что ж, дело полезное, — ответил сдержанно Николай, — скажите, а вы как здесь оказались? Откуда прибыли? Кем были у себя?

Ответил я:

— Забрали нас грубо, зачем — не объяснили, так же с собой дали кучу всякого, целую военную базу вытащили. Золота отсыпали кучу, чтобы не оголодали. Павел у нас генерал армии, я — Адмирал Флота, командующий военно-морскими силами. Волков... волков командовал одним очень опасным и секретным подразделением, которое специализировалось на специальных операциях, не входящих в практику обычной войны.

— Не слишком ли вы молоды? — возразил Николай.

— Нет, мне уже сорок скоро, — ответил Паша, — в армию попал в двадцать два, простым солдатом, потом контрактная, война в Аравии, офицерская школа, опять война в Аравии, будучи капитаном уже принял войну в Турции, закончили мы её через полгода, я уже был полковником, а дальше война в Сербии против НАТО, после убедительной победы над Франко-Германским альянсом, мы с Волковым стали генералами. Сергей...

— А я тоже пошёл на аравийскую войну капитаном маленького судёнышка, корвет прибрежной зоны. Но там нам работы было много, многие погибли, многие проштрафились, многие сделали головокружительные карьеры. Война была очень быстрой и флот постоянно участвовал в боевых операциях. Через год службы командовал уже ракетным крейсером, через два года — авианосцем, а после войны в Аравии стал адмиралом. После войны в Турции — Адмиралом Флота, сиречь главнокомандующим ВМФ.

— Ничего себе карьера, — Николай покачал головой.

Паша просветил меня, а заодно и Николая:

— Знаешь, Серёг, в этом времени большая часть военных чинов — сугубо гражданские крысы, которые получают чины по выслуге лет, большая часть имеет далёкий боевой опыт на крымской войне, то есть имеет уже безнадёжно устаревшие представления о войне, военной тактике, стратегии, оружии. Они профессионалы в деле устройства парадов и смотров, как ножкой шаркнуть, как козырнуть, чтоб заметили... воруют поэтому по-чёрному. Из-за морального устаревания техники, тактики и стратегии войны, пользы от такой армии — как с козла молока.

— Нда... — я покачал головой.

— А у вас разве не так? — Николай, казалось бы, возмутился.

— Нет. У нас и простые солдаты, вроде нас, могут стать высшим руководством. Только для этого нужно пройти жесточайший отбор среди тысяч таких же, не проштрафиться, повышения могут быть только за реальные боевые заслуги. Ну или по результатам учений и сдачи сложных и громоздких тестов, экзаменов, и прочего, но это в мирное время. А наша армия войну, как свинья грязь, всегда найдёт. Так что уж извините, — Паша отвлёкся от дороги и бросил взгляд на Николая, — но мнения о вашей армии мы самого нелицеприятного.

* * *

*

Снова утро, и снова — на новом месте. Я впервые хорошенько задумался о том, чем я тут вообще занимаюсь? А действительно, чем? Впрочем, дальнейшее расставило всё на свои места. Ко мне в комнату постучался Паша.

— Ты там спишь что ли?

— Подъём уже, — я подскочил с кровати, — нечего харю плющить. Сейчас буду!

Через пять минут вышел из комнатки, которую мне выделили в Аничковом дворце. Да, приехали мы конкретно так сюда, другого подходящего места для нашего размещения его величество не нашёл. Следует сделать определённое отступление — Император есть человек сильно зависящий от своего окружения, в том числе и от всяких Витте, Плеве и прочих. Некоторых из них регулярно убивали народовольцы, некоторые подозрительно много денег имели на зарубежных счетах — и теми и другими обещал заняться Фил. Некоторых добить, некоторых арестовать.

Естественно, что появление во дворце новых лиц, конкретно — наших лиц, не могло не оказать влияние на всё происходящее.

Вечером, когда Его Величество остался в других покоях ночевать — не поехал к жене, по понятной причине, Фил связался по рации с нашим штабом. Он вызвал к дворцу специально для нас охрану на двух бронированных камазах. Машины эти, под кодовым именем "Буря", имели самый грозный вид — бронированные стёкла, большие колёса, тёмно-зелёный цвет кузова, и композитная броня из стали и полимерных материалов, выдерживающая очередь крупнокалиберного пулемёта в упор, или подрыв на мине, или осколочно-фугасный выстрел трёхдюймовки.

Камазы ездили на обычном бензине — напряжно тут было с электротопливом, хотя для порядку в них и был предусмотрен двигатель и слот для реактора — при необходимости можно было и на электричестве прокатиться. Машины это были очень внушительные даже для нашего времени. От обычных, привычных нам по Турции "Бурь" их отличала небольшая телеуправляемая башенка с пулемётом, над кабиной водителя — стрелок располагался рядом с водителем и мог при необходимости прикрывать высадку десанта. Я и не знал, что у нас при себе такие полезные и нужные бронированные грузовики! Камаза было два — на одном приехали наши охранники, и заодно — привезли комплект информационных материалов, которые мы собирались показать царю. Компьютеры с соответствующей аппаратурой.

До кучи я прихватил с собой пару книг, мемуары об этой войне. Одна из них — слегка отцензуренные мемуары Новикова, вторая — мемуары Вороновича. Опус новикова пришлось слегка подредактировать, чтобы не испортить молодому инженеру карьеру, Воронович — уже гораздо более подробно клеймил всё то, что привело к поражению России. И разбирал по полочкам, что немаловажно, пусть и в своей манере.

Императорское Величество ждали дела, и он не был разбужен подъехавшими машинами, хотя они и навели немало шороху, всё-таки тут мы уже не стеснялись и плевать хотели на то, что жители всего Петербурга их видят. Николай вышел посмотреть самолично, и мы могли вздохнуть спокойно. Тем более, местные слуги меня раздражали своей угодливостью, за которой, судя по тону, скрывался гадкий и едкий характер с толикой завышенного самомнения.

Осмотр машин вылился в начало личного знакомства — естественно, подобные бронированные монстры навели шороху среди петербургской общественности, той, которая собиралась на улице, но за стенами дворца опасаться было нечего. Ребята Волкова вышли из машин — все в полном боевом облачении, правда, без груза — в городском камуфляже, бронежилетах, в руках ставшие уже привычными автоматы АК-12, которые шеф выдал всем нашим воинам, все в касках и с суровыми мордами лица. Выстроились вдоль машины, в этот момент вышел Николай, Фил уже строил своих.

Я вышел следом и застал картину, как Паша и Фил разговариваают с Николаем, при этом больше объясняют, что такое наши машины и с чем их едят, нежели разговаривают на полезные и нужные темы. Императора интересовало всё — какие двигатели, как баранка поворачивается, из чего сделано пуленепробиваемое стекло, из чего броня, из чего... и так далее и тому подобное.

— Утро доброе, Господа, — я подошёл к ним, — знакомитесь с матчастью?

— Именно, — Паша повернулся ко мне, — а как ты посмотришь на идею выделить в охрану его величества такой вот автомобиль?

— Нормально, только нужно реактор засунуть — иначе намучаетесь с поставками бензина. Главное — это его величеству выделить автомобиль покрепче, чёрт его знает, как наши "партнёры" отреагируют на то, что Россия не выбросит белый флаг.

— Кстати, — из машины вдруг выглянул Николай, он был страстным любителем автомобилей и поэтому выглядел так, словно помолодел ещё лет на десять и снова стал молодым парнем, — а на обуховском заводе нечто подобное сделать можно?

— Боюсь, что нет, — Паша развернулся, — в принципе, броневик склепать можно, но для этого придётся подтягивать культуру труда, менять оборудование, да и получится в результате хоть и пригодная для боя машина, но всё-таки даже близко не подобное.

— И то хлеб, — его величество вышел из десантного отсека броневика, — и то хлеб. Ну что же, раз все собрались, приглашаю к завтраку. Павел, не просветите меня, какое место автомобили занимают в вашей армии?

* * *

*

Лекция Павла была пропитана любовью ко всем движущемуся, аж я заслушался, не говоря уже про Николая.

— Самое важное, — мы двинули в сторону дворца, Николай и Павел шли рядом, Павел говорил, — самое важное! Автомобили позволяют быстро перебрасывать войска практически на любое расстояние, причём гораздо эффективнее железнодорожного или морского транспорта. Не зависят даже от дорог — могут и по бездорожью проехать, хотя много медленней. Началась настоящая автомобилизация армии после первой мировой войны. Тогда немцы подошли к Парижу, французы реквизировали все городские такси и на более чем тысяче автомобилей доставили к месту пехотную дивизию. Это было проделано практически мгновенно, в разы быстрее, чем с помощью конных обозов — медлительных, требующих время на подготовку, длительного простоя на отдыхе...

— Насколько быстро?

— День. За одни день они перебросили дивизию из под Парижа к речке Марне, это примерно семьдесят километров по прямой. За день организовали транспорт, собрали вещички и перебросили солдат.

— Хм... — Император многозначительно посмотрел на Пашу, — почему же раньше тогда не использовали подобный ход, если и машины, и люди у них были?

— Инертность мышления, — Паша пожал плечами, — думаю вам, увидев эти бронированные монстры, которые с лёгкостью могут перевезти на себе две дюжины солдат со всем походным скарбом, это очевидно, но до того случая автомобиль не воспринимали как серьёзный транспорт. И не случайно — автомобили требовали топливо — бензин, который в отличии от сена, есть не везде и требует особого хранения, требуют расходных материалов — те же шины, к примеру, из натурального и дорогого каучука. Пока синтетический делать не научились, но на мой взгляд это можно организовать даже сейчас, химический процесс не требует сложного оборудования... Надёжность первых автомобилей, то есть нынешних, тоже вызывает большие вопросы — бензиновые двигатели могут взрываться, детонация топлива в цилиндрах разрушает и цилиндры, и двигатель. Автомобили требуют намного более качественных дорог, нежели есть сейчас. Конечно, и по укатанной телегами деревенской дороге проедут, без проблем, но расход топлива будет больше, за счёт того, что часть энергии будет тратиться на преодоление неровностей дороги. Скорость намного меньше. Эти машины, — паша кивнул себе за спину, — могут по ровной дороге разогнаться до ста километров в час. По грунту — уже примерно сорок-пятьдесят, не больше. По плохой, ухабистой дороге — двадцать-тридцать километров в час.

Его величество спросил:

— А аргументы сторонников автомобилей? Не поверю, чтобы не было лобби, — он пригладил усы и посмотрел на Пашу крайне заинтересованно, уже наверное проча ему роль любимого автомеханика. Не, так дело не пойдёт...

— Аргументы сторонников тоже справедливы и, что главное — дальновидны. Машина не требует расхдов, пока стоит в гараже, почти не требует, в отличии от лошади. Машина предсказуема, долговечна, их можно выпустить в любом количестве, а лошадей, пардон, не получится резко во время войны нарастить выпуск в десять раз. В отличии от лошади, она не боится пуль, лошадку же один маленький осколок может отправить в утиль. Машину всегда можно отремонтировать и вернуть в строй, а сломанную — разобрать на запчасти. С живым транспортом так не получится — пришить лошади ногу от убитой взамен сломанной ноги... хотя чисто медицински это вполне возможно.

— В России кто производил?

— Были кустарные производства и завод в Риге, на базе вагонного завода, но серьёзные производства во всём мире начались только после появления в тринадцатом году, то есть через девять лет, конвейера Генри Форда. Его машины выпускались массово, миллионами, были просты как сапог и дёшевы, поэтому стали массовыми. Во время первой мировой, которая зреет уже сейчас, производили, конечно, но всё равно лидирующие позиции оставались за лошадьми. Автомобили блиндировали, устанавливали пулемёты, получая броневики... вроде этих, только менее живучие и проходимые. А дальше в России началась политическая буря, которая остановила прогресс аж до тридцатых годов, когда в ударных темпах, порой ломая народные устои, шла индустриализация. Россия покрывала то промышленное отставание от остальных стран, которое образовалось с конца девятнадцатого века — не считаясь с потерями, ни в людях, ни в деньгах.

Николай только покачал головой:

— Нельзя же так.

— Нужно было. Иначе нас бы сожрали и не подавились. Эффект был достигнут и на середину двадцатого века Россия отвоевала утерянные позиции по промышленности и техническому развитию. Хотя всё равно из-за политики оставалось некоторое отставание в большинстве отраслей — но это уже следствие политического режима, а не реальной слабости экономики.

— Ладно, дела будущего оставим в будущем, — вдруг сказал Император, — сейчас меня волнует одна вещь — как использовать это для блага страны?

— Боюсь, тут дело не только в отсутствии автомобилей, но и в отсутствии грамотных специалистов, — вдруг вмешался Волков, доселе молчавший, — производство, эксплуатация машин, требует высокой культуры труда. Для этого нужно навести порядок внутри страны. Учитывая, что многие рабочие малограмотны, придётся приложить море усилий, чтобы Россия смогла производить собственные автомобили массово, не менее массово, чем любая другая страна.