Эра героев. Антимаг

— Почти что так, — рассмеялся профессор. — На самом деле, никто этого не знает. Маги всего мира уподобляются крестьянину, который зажигает костер в надежде согреть похлебку. Знает ли он, какие алхимические реакции протекают в спичке или почему пламя греет котел? Нет, и это ему знать не нужно. Так и волшебники используют свое воображение, чтобы с помощью спички эфира поджечь костер действительности. Мы нажимаем на некоем черном ящике кнопки заклинаний и видим, что возникает на выходе из коробки. Мы понимаем лишь то, во что способен поверить наш разум. Подставляем в бесконечное уравнение новые переменные и изменяем старые, но никогда не видим всего уравнения целиком.

— А что будет, если кто-то найдет способ увидеть все?

— О, тогда он станет БОГОМ.

Сидевший на скамейке Тар-Мион усердно записывал.

Искры бессильно рассыпались по колдунье, чародей же порывом ветра отвел в сторону острейшие ледяные иглы, вонзившиеся на глубину ладони в каменные плиты вокруг. Одновременно Тар-Мион чуть расшатал скрепы заклятья, направленного на него ведьмой, которое должно было остановить его сердце, и энергия эфира безвредно рассеялась в пространстве.

"Надо заставить ее поверить в мою силу, принудить бежать в главное здание, или скоро я умру от истощения. С обратившихся в зыбучий песок плит просто сойдем, кислотные брызги чуть отклоним в сторону. А вот заклятья, заставляющие левую руку дернуться к горлу, придется топорно отражать", — голову старика пронзила боль, а ноги начали дрожать.

Древний посох исходил искрами и дымом, принимая часть отдачи, но древко уже трескалось под ударами магического урагана. На теле чародея один за другим вспыхивали и распадались защитные амулеты и талисманы, вбирая в себя смертоносные заклятия.

Атака шла и на разум. Чужие шепотки и образы, начиная с подсказок "отбросить посох и молить о пощаде, пока еще не поздно", и заканчивая советами броситься в безрассудную атаку голыми руками, ведь "именно этого она не ждет". Пока что Тар-Мион умело им сопротивлялся, загоняя непрошенные мысли в дальние уголки сознания.

В древних стенах замка таилось собственное колдовство, его былые хозяева тоже игрались с разумами людей. В недрах донжона сейчас творились странные ритуалы, и, похоже, один из них насильно прервался, оставив открытую пробоину в энергетическом поле.

С торжествующей усмешкой маг понял, что нашел уязвимое место единой колдовской сети замка, той кровеносной системы магии, что питала силой колдунью. И именно в эту пробоину устремил чары Тар-Мион, словно паук, впился в обнажившиеся жилы энергии и устремил по ним яд заклятий все дальше, минуя возведенные ментальные барьеры графини по каналам ее же чародейства. Закрыв глаза, маг скользнул мыслью по тонким нитям энергии туда, где в сияющем центре паутины находился разум колдуньи.

Тень Тар-Миона оторвалась от земли, ее неестественно вытянутые конечности из мрака обросли игольчато-острыми клинками тьмы. Чернота незамеченной скользнула к замершему чародею.

Тар-Мион мысленно продолжал двигаться по текущим к графине потокам эфира мимо решеток защитных чар, заставляя исчезать барьеры, проникая в ее разум с энергией. Он вызвал в памяти нужные страницы заклинаний. Буквы вспыхивали в воображении, колебля и заставляя меняться эфир. Разум создал же и мнимые артефакты, и направляющие знаки и руны.

"Если хватает сил и мастерства, все воплощенное в сознании становится явью в мире колдовства".

Закрыв глаза, Тар-Мион наблюдал, как в мире сверкающего энергетического тумана на разум графини опустили темные сеточки управляющих заклятий — невидимые ниточки умелого кукловода.

"Творящий иллюзии сам же подвержен их влиянию".

Клинки тени уже почти коснулись шеи Тар-Миона, когда маг сжал один из оставшихся защитных амулетов. Яркая вспышка, ослепившая чародея даже сквозь закрытые веки, и впившиеся в ладонь осколки стекла. На земле и стенах отпечатались выжженные контуры тени — отпечаток призванной графиней нематериальной твари.

Из ворот башни и казарм высыпали солдаты. Огоньки безумия в глазах, капающая слюна — магия полностью подавила беззащитные умы. Замахнувшийся мечом парень даже не думал уклоняться от огня и продолжал идти, объятый пламенем. Только за миг до смерти безумие отпустило его, и в глазах промелькнула тень изумления. С крепостных стен полетели арбалетные болты. Но стрелки лишь палили в кусок стены с призрачным подобием чародея.

Через искореженные врата во двор замка пробежали его конструкты, но графиня лишь рассмеялась. Первые бегущие статуи тут же начали покрываться ржавым налетом. Металл распадался рыжей пылью, и через пару шагов ноги големов трескались, а падающий доспех истлевал еще до удара о землю. Разверзлись каменные плиты двора, и открывшиеся провалы жадно втянули пару конструктов.

Оставшиеся големы врубились в толпу нахлынувших солдат. Размашистые удары огромных мечей в неживых руках, вспарывающих одинаково легко кольчуги, ребра и плоть, остановили бы натиск любых храбрецов, но не ведомых магией безумия.

За эти мгновения Тар-Мион успел укрепить оберегающие чары и накопил силы для последнего натиска. Обычному человеку показалось бы, что к колдунье устремились призрачные ленты мрака, обретшие на концах зубастые пасти. Эти щупальца тьмы впились в защитные барьеры, выставленные графиней, сминая заклятья и сжигая энергию в ее волшбе. Двое големов добрались до Аорист, и острия их мечей начали медленно, словно вонзаясь в вековую древесину, продавливать окружающий ее воздух.

Плоть мага горела, словно легкие у пловца, задержавшего дыхание на лишнюю пару минут. Всплыть на поверхность или навеки погрузиться во тьму небытия. Зачерпнув остатки своей жизненной силы, Тар-Мион вложил эту последнюю энергию в подготовленные чары, нацеленные на разум волшебницы. В ее сознании он должен был предстать пышущим силой, а не обессилившим магом. Но это было лишь начало.

"Надо отправиться в безопасное место на вершине главного здания, восстановить свои силы и уничтожить оттуда это надоедливое насекомое", — эти его слова должны были сейчас звучать в голове колдуньи.

И, когда Тар-Мион ощутил энергию заклятия перемещения, он привел в действие последние, внедренные им в голову графини, чары. Эта его иллюзия всего лишь чуть изменяла окружающий мир в сознании волшебницы. Но это "чуть" и отделяло жизнь от смерти.

"Теперь все решится", — подумал Тар-Мион. Сил у мага не оставалось даже на собственное бегство.

Фигура волшебницы замерцала и переместилась в пространстве. Тар-Мион застыл, ожидая вердикта судьбы, он был готов ко всему, однако его тело не попыталось рассыпаться в пыль или превратиться в камень. Ничья воля не привела в действие скопившуюся в главном здании энергию. Оставшиеся в живых стражники замерли, а затем, побросав оружие, бросились в разные стороны. Конструкты, не пытаясь убивать безоружных без приказа, замерли подобно статуям по всему двору.

На минуту Тар-Мион позволил себе почувствовать, что значит быть безумно уставшим стариком, а затем взмахнул посохом. Повинуясь приказу, часть конструктов направилась в донжон, остальные блокировали выходы из замка. В сопровождении пары големов маг, прихрамывая, двинулся к массивному зданию.

"Пора насладиться результатом. А затем вытащить этих идиотов и пинком отправить выполнять задание дальше".

Падая, Александр почти коснулся серой хмари.

Мир исчез, и воцарилась тьма. Но лишь на мгновение.

— Хватит дрыхнуть! Здесь черте что твориться, а у меня нет ног, чтобы убежать самому, — поприветствовал его с тумбочки череп Сола.

Заручившись помощью спинки кровати, Александр поднялся на ноги.

"Подустал я от ненастоящих миров", — он присел на краешек постели и осторожно похлопал Эллис по щекам.

Во время третьего замаха девушка молниеносно перехватила его кисть.

— Еще одна пощечина, и я сломаю тебе руку, — сообщила Эллис, открыв глаза.

Девушка довольно бодро вскочила с ложа и, хотя ее глаза на миг затуманились, устояла на ногах. Оглядев свое одеяние, Эллис скорчила недовольную рожицу.

— Вот это наша девчонка! А то были какие-то платьица-цветочки, — согласился череп.

— Зато ты, смотрю, собран как никогда, — с издевкой фыркнула девушка.

Александр мог бы припомнить и другие деликатные подробности этого вечера, но, вовремя заметив гневный взгляд Эллис, успел прикусить язык.

— Ты все же мне поверила. Но как ты прервала сон?

— Вытащила нож и вонзила в себя, — медленно проговорила Эллис. — Причем до сих пор не знаю почему. Конечно, во сне умереть нельзя, но если бы это был не сон...

Сквозь отрытые ставни всю комнату осветила вспышка, и в раме напротив окна загорелся шедевр неизвестного портретиста. Александр растянулся на полу, ожидая еще одного огненного шара. Но действо пока что прекратилось.

— Да что тут успело случиться? — чертыхнулся он, вставая.

— Об этом и толкую, — проскрежетал череп. — Там во дворе местные устроили фейерверки с гуляниями. И под шумок нам хорошо бы убраться.

— Алекс, ты отправляйся с нашим суповым набором спасать Мидаса, — Эллис взвесила вместо оружия в руке канделябр. — А я займусь мародерством. Кроме того, нам все еще нужно забрать сувенир для нашего нанимателя. Пойду, поищу какой-нибудь артефакт этой ведьмы.

— Только будь осторожней, — отпускать ее одну не хотелось. Но девушке явно нужно было пару минут побыть наедине с собой, собраться с мыслями.

— Ты тоже смотри по сторонам, — на миг Эллис улыбнулась, а затем выскочила в коридор.

— Я что-то упустил, или у нее из головы еще не вся дурь вышла? — прокомментировал череп.

— Тебя оставить на полке книги подпирать? — вместо ответа поинтересовался Александр.

— Молчу, молчу.

В покоях Мидаса было прохладно, и не удивительно: часть стены замка обратилась в прозрачный лед. Замерзшая кладка уже начала оттаивать, и на полу собрались лужи. Сквозь лед доносились яркие вспышки — во дворе продолжалось фееричное представление выездного театра магии.

Изрядно поднаторев в разрушении деревянных полов, Александр затратил всего пару минут, чтобы открыть символы под кроватью Мидаса.

— Как долго я отсутствовал? — спросил он, собираясь с мыслями перед погружением в очередной кошмар.

— Минуты полторы от силы, — ответил Сол. — А что ты видел во сне нашей девчушки? Спорю, она там не цветочки собирала.

Вместо ответа Александр коснулся сияющих линий.

Переждав вспышку холода, Александр огляделся.

Перед ним было смутно знакомое крыльцо, остальной фасад здания размывался и исчезал в паре шагов. Оглянувшись, он увидел расплывчатые очертания цветущего дворика, хотя в прошлый раз он был настоящим царством запустения.

Мидасу грезился его собственный дом в Ардасе.

"В тихом семейном особнячке обычно не ходят толпами оружные люди, — размышлял, подбадривая себя Александр, но тут он вспомнил собственные сны. — Хотя кошмары особой логикой не отличаются. И даже сковорода может стать орудием массового уничтожения в нужных руках".

В ответ на стук дверь моментально распахнулась, и перед Александром предстал улыбающийся Мидас. Выглядел толстяк как обычно, только не было уже привычных перчаток из диэнергетического сплава.

— Привет, Мидас, думаю, ты очень рад меня видеть и совершенно не понимаешь, как я тут очутился, так? — решил ускорить процесс Александр. Долго шастать по чужим галлюцинациям его не прельщало.

— Безусловно, я обрадован, но ты же должен был... — Мидас замолчал, уставившись на него в ожидании подсказки. Позади толстяка возник силуэт женщины. — А ты, должно быть, незнаком с моей женой?..

— Нам нужно срочно поговорить, это очень важно, — Александр завел правую руку за спину и расставил пошире пальцы.

"Здесь всем управляет сознание Мидаса, и существует только то, во что верит сам толстяк. А я уже знаю способ, как его отсюда вытащить".

— Времени объяснять нет, так что просто знай: в моей правой руке лежит острый кинжал.

Пальцы сжались на тут же возникшей рукояти. Не медля, он сделал выпад, но Мидас чудом увернулся и бросился бежать по коридору.

Дверь за спиной захлопнулась, отрезая Александра от тумана, но стены дома уже начали блекнуть и развеиваться. Из-под порога пробилось первое щупальце серой мути. Чертыхнувшись, Александр бросился было за толстяком, но услышал за спиной скрежещущий голос:

— Чужой, умри! — облик "жены" толстяка размылся.

На ее месте вытянулась однородная беспросветная тьма, похожая на тень человека. И, хотя существо уже стояло в разъедающем сны тумане, оно не исчезало, будто не имея никакого отношения ко сну.

Со стороны двухметровой тени хлынула волна холода, словно он окунулся в прорубь. Рука тьмы удлинилась и почти коснулась его груди, когда он опомнился и отшатнулся назад. Очертания руки втянулись обратно, и тень зашагала к нему.

"Ноги в руки — и драпать!".

Александр рванулся вслед за скрывшимся Мидасом, пытаясь оставить между собой и тенью как можно больше стен и закрытых дверей. Но плотность сновидений была для призрака категорией явно необязательной к рассмотрению, и тень неумолимо следовала по пятам.

"Да куда делся Мидас? Во сне он прям чемпион по бегу".

Окружающая обстановка все меньше походила на дом Мидаса. Очертания помещений, по которым он бежал вслед за толстяком, быстро менялись. На стенах, на секунду перед исчезновением проступали висящие гобелены, деревянные панели уступали место каменной кладке.

Взбежав по винтовой лестнице, Александр остановился. Перед ним был знакомый коридор донжона. Правда, кадки с цветами сменили рыцарские доспехи, висящие на стене скрещенные топоры и чучело огромного зверя в углу.

"У Мидаса разыгралась фантазия, или это воспоминания, навеянные той тварью?"

Прикинув, как кошмар мог развиваться дальше, он с уверенностью двинулся к покоям, в которых должен был лежать Мидас в реальности. Кинжал в руке уже давно растаял, словно ледышка в жаркое лето. По пути Александр попытался снять экспонаты, но те составляли со стеной единое целое, и у него получилось лишь повиснуть на небрежно прислоненной алебарде.

"Чтобы остановить эту сущность, мне нужен сам Мидас".

На пороге спальни толстяка Александр оглянулся: сквозь ступеньки лестницы в конце коридора уже просачивались очертания тени. Войдя, он инстинктивно захлопнул за собой дверь, хоть и понимал всю бессмысленность поступка.

Внутри комната осталась неизменной. Только пол покрывала густая шкура, а на ложе лежал высохший труп старика. Мидас, испуганно смотревший на мумию, увидев его, в ужасе прикрылся руками:

— Где я, и что происходит?

— Ты спишь беспробудным сном под действием каких-то чар в замке, а я пришел сюда спасти тебя.

"Вот бы кто пришел спасти и меня!"

— И давай повременим со всеми "что и как". За нами прется черт знает что, а это твой сон, так что постарайся придумать нам оружие!

— Какое оружие? Ты о чем вообще? — попятился от него Мидас, пока не уперся спиной в угол комнаты.

— Представь что-нибудь, что может отогнать или убить призрака! — навис над толстяком Александр. — Ту же бутыль со святой водой. И верь изо всех сил, что она нам поможет.