Рональд Уизли И Бремя Предков

— Рональд, — Артур вздохнул. — Это временно, до конца лета осталось совсем немного. И я не прошу тебя попадаться на любую ерунду. Они наверняка придумают что-то новое, и, когда ты один раз попадешься, будут долго прыгать от радости, и самое главное — спустят пар, и станут значительно спокойнее. Тебе же самому не понравится, когда желание тебя достать станет у них идеей фикс.

Феникс на столе издала громкий звук, будто чихнула.

— И тот факт, что эта парочка не понимает слово "нет", тебя не волнует? — спрашиваю в ответ.

Артур пожал плечами, но как-то совсем без радости:

— Ты этого все равно не изменишь.

Здесь он не прав.

— А я тут как раз читал интересную книгу. У маглов был такой эксперимент, на мышах ставили. Мыши у них — вредители, что нередко посягают на урожай. Так вот они посадили мышей в коробку, привязали к ним специальные штуки, и как только мышь посягала на картофелину, или на морковку там, делали ей больно. Не поверишь — всего через месяц мышка поняла, что может спокойно кушать только свой корм.

Артур хмуро свел брови:

— Ты это к тому...

— Что Фред с Джорджем тугие, может месяца им и не хватит, но донести до них простую мысль, что они далеко не всех могут доставать своими идиотскими шутками, я вполне смогу.

Артур, все же, мужик совсем не глупый. Подкаблучник, немного тюфяк, но не дурак. Да и в целом с детьми справляться умеет, впрочем, даже добиться от Молли желаемого, если ему действительно это нужно, может. Так что сейчас я отчетливо наблюдал на его лице признаки активной работы мысли.

— И где ты такие интересные книги читаешь?

Киваю за спину:

— Магловское поселение всего в семнадцати километрах. Публичная библиотека доступна всем желающим, там есть отдельный стол с научно популярными журналами, где свежие выпуски появляются каждую неделю.

Он вздохнул, как бы признавая, что сам таких журналов не читал:

— Твои братья — не мыши.

Улыбаюсь:

— Зато паразиты те еще.

Артур хотел что-то еще добавить, но прилетевшая к моему окну знакомая сова, клюнувшая в стекло для привлечения внимания, его отвлекла. Посмотрев на письмо, где хорошо был виден аккуратный почерк Флер, он хмыкнул:

— Какие интересные письма ты получаешь.

Кас так же заинтересовалась письмом, приблизившись к сове, которая, судя по настороженной реакции, ее видела, и начала рассматривать подпись.

— Ага. Давай остановимся на том, что я аккуратно, но неотвратимо вобью в слегка пустоватые головы эФ и Джо одну умную мысль, которая облегчит их будущую жизнь?

Артур, глядя то на меня, то на сову с письмом, поднялся и попросил:

— Ты только это... Без фанатизма.

Не удержался и оскалился:

— Да ты что! Я же искренне и любя!

— Вот это меня и пугает.

Отец покинул мою территорию, так что я поднялся и потянулся к окну

— Делакур? Я действительно вижу там фамилию — Делакур? — оживилась феникс.

Отобрав у цундере, в этот раз не позволившей себя погладить и даже отказавшейся от корма, письмо, я кивнул, не обращая внимания на тут же смывшуюся птицу.

— Именно. Флер Делакур, и по твоей реакции я уже знаю, что тебе есть, что о них рассказать.

Кас прошлась по столу, сделав круг, будто от нетерпения, что выглядело забавно, ответив:

— Скорее я предвкушаю новую историю, о которой буду кому-то рассказывать еще лет через пятьсот. Мальчишка из, уж прости за откровенность, рода предателей крови, да еще и шестой по счету в семье, и девушка из семьи, считающейся чуть ли не самой влиятельной во Франции, к тому же — вейла... Или я буду твоему потомку рассказывать, с чего начиналась славная история семьи Дю Кейн? Расскажу, что видела великого основателя рода еще тогда, когда он грустного слоника тормошил под одеялом.

Хмыкаю:

— И естественно все предельно опошлишь и переврешь, — не вопрос, а констатация факта.

Кас возмутилась:

— Но-но-но-но! Вот ни разу не правда! Я могу несколько сместить акценты, но ты ведь околдовывать эту вейлочку своей волшебной палочкой будешь не из соображений наследственности и приданного, к ней прилагающегося, а сугубо из желания испытать наслаждения, сопутствующие погружению на экстремальную глубину грехопадения, скрывающуюся за ложными райскими вратами, спрятанными меж пологами и изгибами невинности.

Качаю головой, как бы в осуждение:

— Если когда-нибудь будет проводиться конкурс на самого пошлого волшебника...

Кас наклонила голову, тут же воспользовавшись паузой, которую я намеренно оставил:

— Думаешь, возьму первое место?

Отрицательно качаю головой:

— Нет. Тебя пригласят в жюри.

Феникс вздыбила перья, пусть я и не знаю, что это была за эмоция. Меня больше занимало само письмо. Конверт был подписан точно так же, как в прошлый раз, и от него все так же пахло. Отброшенный мною конверт тут же обнюхала, и даже клюнула Кас.

— Хорошо пахнет. Не скажу, что девочка запечатывала конверт сразу после того, как вознесла себя к романтическим облакам, где в миражах ей виделось, как твой раскаленный молот ударами о наковальню высекает брызги искр, но эмоции ты у нее вызываешь яркие.

Качаю головой:

— Уже две предельно пошлые фразы, и никаких вульгарностей. Что с тобой, Кас?

Феникс издала какой-то клекот, который вероятно был вариацией смеха.

— Не хочу испортить тебе удовольствие. А то еще ляпну что-нибудь эдакое, про снитч и квофл, а тебя потом в приступе гомерического смеха схватит мужская немощь в самый ответственный момент, и никакие прелести этой сказочной путаны не помогут поднятию знамени победы.

Какая милая забота с ее стороны.

Я пробежался по строкам взглядом. Пусть я не знал языка, но основы работы с почерком нам давали. Опять же, иероглифический, сдобренный фуин-символами, язык моей прошлой жизни принципиально отличается от письменного французского, но кое-что увидеть можно. Во-первых — нет той выверенной каллиграфической четкости, во всем. От начертания букв до выравнивания строчек по странице. В прошлый раз она явно переписывала составленный на черновике текст в чистовой вариант, где не было ни единой помарки, не говоря уже о зачеркнутых словах. Сейчас же я видел по дрожанию линий, что она явно писала на эмоциях. Было несколько заштрихованных слов, строчки слегка дергались вверх и вниз. А в паре мест, судя по резким росчеркам, она, возможно, отбрасывала перо, видимо — в негодовании. Кое-где бумага была продавлена пером. Так что Кас права — Флер при написании испытывала массу эмоций. Во-вторых, помимо самого почерка, сама бумага была скомкана, а затем расправлена вновь, что, почему-то, показалось мне милым. Почему она скомкала бумагу, а затем развернула и продолжила писать? Можно даже по почерку найти место, на котором это произошло, ведь до этого момента она писала на ровном листе, а затем на скомканном и расправленном. Наверное, хотела выбросить черновик, а потом поняла, что писала на чистовой бумаге. Да, это снова та же бумага. У нее это листы, похожие на тетрадные, тогда как то, что покупал я, разметки не имело. Предполагаю, что Флер не покупала их в лавке, если их семья действительно влиятельна. Возможно, у нее есть заготовленная пачка бумаги для международной переписки.

— Не тяни гиппогрифа за яйцо! Мне тоже любопытно! — поторопила Кас, крутящаяся рядом.

Касание палочки, и текст начинает преображаться. Магия, ага.

"Подлец!"

Многообещающее начало.

"Как ты смеешь, щенок шакала, столь панибратски обращаться ко мне!"

— Щенок шакала! — Кас залилась клекотом, что было, похоже, тем самым гомерическим смехом. — Это самое милое оскорбление, которое я слышала! Мне уже нравится эта девочка!

Нда, на фоне ее собственных обсценизмов выражение, примененное Флер, ничего, кроме смеха, вызвать не может. Первое слово в следующей строке было неровно заштриховано.

"Грязный, подлый, трусливый... — снова шли зачеркивания. — Трус! И подлец! Я запомню каждое оскорбление, которое ты мне нанес! Каждое! И заставлю тебя за каждое ответить! Дуэль? О нет! Дуэлью ты не отделаешься! Я погружу тебя на такие глубины ада, что ты забудешь, как говорить!"

Кас повторно залилась хохотом. Ага, оговорка по Фрейду. Тут уже и я не удержался от смеха. Так и представляю, как она трясла кулачками в приступе гнева.

"Ты смеешь оскорблять меня! Мою страну! Мой язык! Мою школу! Смеешь проявлять пренебрежение и высокомерие! Я заставлю тебя запомнить мое имя! Заставлю тебя запомнить все! Ты будешь просыпаться в холодном поту от одной мысли..."

Здесь бумага была скомкана, потому что дальше линии начали слегка смещаться на каждом изгибе.

"Только посмей при нашей встрече не узнать меня! Подлец! Грязный, неотесанный неандерталец! Варвар! Пещерный тролль! Ненавижу!"

Снова заштрихованные слова, после которых строчки становятся заметно ровнее, видимо, дописывала она уже отойдя от гнева.

"Наслаждайтесь последними спокойными днями, месье Уизли. Когда я до вас доберусь — они закончатся навсегда!"

Флер Изабелль Делакур"

Да, в этот раз письмо коротенькое, да, но это логично. В прошлый раз девушка, наверняка, исписала пару черновиков, и даже возможно, что написание заняло больше одного дня. Здесь же эмоциональный порыв.

— Ой, это восхитительно. Не знаю, что ты ей написал, но перестарался, — дала свою оценку Кас. — Еще бы немного, и это была бы чистая незамутненная ненависть, и тебе бы ничего не светило. Так что мой совет — не отвечай пока, дай ей немного остыть. Вы, мужики, в такие моменты становитесь слишком напористыми, прете вперед, не разбирая дороги. А она еще совсем молоденькая, как ругается — так одно умиление.

Кивнул:

— Да, думаю, ты права. Я и сам спешить не собирался, ведь мы встретимся только года через два, на моем четвертом курсе.

Кас нахохлилась:

— А ты уверен, что у тебя к тому времени уже отрастет копье, которое впечатлит твою мадмуазель?

Пожимаю плечами:

— Как получится.

Феникс отвернулась, фыркнув:

— Получится. С этим у тебя все получится.

Глава 23

Сегодня в Норе в очередной раз творился бардак. Семья Уизли идет за покупками, млять. Самое страшное — в этом году в школу идет Джинни, а это новый ком проблем: переходящей одежды для нее нет, все нужно покупать заново — раз, она — девочка, одежда ей нужна другая и ее нужно больше — два, если собирать мальчишек Артур и Молли уже научились, то с девочкой был новый опыт — три. А поскольку Молли ничего не может делать без общего настроения паники и бардака, и даже относительно спокойный Артур не особо на это влияет, со стороны вся эта движуха выглядит... Раздражает. Если бы я не видел этот идиотизм каждый год, и не по одному разу, то мог бы относиться к этому снисходительно, но нет, никакого снисхождения. Перси убыл в свою квартиру, но мы должны встретится в Косом, так что Молли все равно кудахчет по поводу необходимости и его собирать. Близнецы занимаются какой-то херней, пытаясь сделать пакость Перси — подложить в собираемые Молли вещи какую-нибудь свою хренотень. Взмах палочки:

— Иммобулюс.

Фред замирает с вытянутой рукой. Перси обещал мне три галеона, если у них ничего не получится, и если бы не эта мелкая подработка, я бы уже свалил через камин из этого дурдома. Наблюдая, как Артур отбирает у Фреда то, что он пытался подбросить, снимает заклинание и отчитывает... в пятый раз, Кас у меня на плече вздохнула:

— Я бы, исключительно в педагогических целях, на месте твоего отца сунула бы эту штуку ему в штаны.

— Угу, — соглашаюсь.

Джинни, по мере сил, пыталась внести в происходящее какой-то порядок, в меру своего разумения, естественно. Ей не хотелось провести полдня за бесполезными сборами, на которые она насмотрелась, как и я, но, ввиду возраста и малого опыта, ее действия особого влияния на ситуацию не оказывали.

— Рональд! — Молли обратила на меня внимание, будто только сейчас сообразив, что у нее есть шестой сын, которого так же нужно собирать. — Почему ты молчишь? Мы не собрали твои вещи!

Я в этом доме единственный самостоятельный взрослый, озаботившийся заранее подготовкой комплектов одежды. Ну, Перси тоже этим занимался сам, и даже заранее, и если бы не близнецы, у него бы это даже получалось. Я, вроде как, одежду из сохранившегося от братьев подобрал, даже успел починить, что у меня получалось значительно лучше, чем у Молли, которая, по ощущениям, с каждым годом все больше делала это на отъебись. Единственная, пожалуй, проблема — я быстро набираю рост и массу из-за тренировок, возможно, что шмоток хватит только на полгода.

— Я все собрал. Иммобулюс.

Джордж замер там, где стоял, и Артур, вздохнув, пошел выполнять свои обязанности.

— В следующий раз кидай проклятье, — посоветовала Кас. — Ты знаешь проклятья? Хотя бы какое-нибудь безобидное, вроде "клопового" или "слюнного"? Им будет не до своих шуточек, если слюна изо рта пойдет, как из водопада.

Таких проклятий я не знал, но уже жалею об этом.

— Что значит: все собрал? Тебе нужна одежда, белье...

— Я все собрал, — оборвав Молли, настоял я. — Еще пару дней назад. Даже убрал подальше, чтобы эти два клоуна со своими свистелками и перделками не добрались.

Молли хмуро на меня посмотрела, вызвав у Кас смешок.

— Не дают курице-наседке покудахтать над своими цыплятами, а она еще и недовольна. О! Смотри, пока Артур отчитывает Джо, а Молли отвлекает тебя, второй близнец...

— Иммобулюс.

Ухожу от Молли и раньше, чем Артур успевает понять, что я задумал, подхожу к Фреду, забираю у него небольшую пилюлю, оттягиваю его штаны сзади и бросаю эту штуку туда. А затем даю пинка. Под хохот Джинни из штанов Фреда во все стороны прет яркая цветастая пена.

— Рональд! — возмущается Молли.

Нда, кто бы сомневался.

— Встретимся в Косом, — отвечаю я, забирая с собой собранный для Перси чемодан.

Там, конечно, еще не все, но у меня кончается терпение и я не вижу никаких веских причин держать себя в руках и сдерживаться. Пламя камина вывело меня в ближайшее, к дому Перси, место, уже порядком заполненное прохожими.

— Никогда не понимала этой традиции — устраивать один день школьных покупок, собираться на улицах толпами и, толкая друг друга задницами, тратить на обход магазинов весь день, когда это можно сделать за пару часов, — поделилась со мной Кас.

Пожимаю плечами, стараясь перехватить чемодан так, чтобы и нести было удобно, и окружающих задевать не слишком часто.

— Люди, как и волшебники — твари стайные, у них работают стадные инстинкты. Если один человек придет в магазин, когда там никого не будет, и увидит какую-нибудь ненужную ни ему, ни его ребенку в школе, херню, он задумается над тем — зачем она ему, и вероятно, не купит. Но когда вокруг толпы таких же кретинов, и каждый покупает себе гору ненужной херни, критическое мышление не срабатывает. И они всей толпой покупают то, что им не нужно.

Феникс шумно выдохнула:

— Вот как... У маглов узнал?

— У них это на поток поставлено. Есть даже такая традиция — "черная пятница" называется. Наглядная демонстрация того, что человек разумен, но толпа — это тупой, склонный к панике зверь, легко поддающийся манипуляции.