— Не только... Скоро я еще более изменюсь.
— Сколько у нас времени?
— Дней пять, максимум неделя.
— Не знаю, как буду обходиться без тебя, — загрустил Рустик.
— Я хочу, чтобы ты ушел со мной.
— Но я не могу, меня не отпустят!
— Ты ведь не в тюрьме.
— Ты не понимаешь, это важно для меня и потом... недавно Скоков ушел. Как это с моей стороны будет выглядеть?
— Ты можешь продолжать работу в городе, — пожала Лена плечами. — Займись табличками, какая разница, где их читать?
— Уже занялся, — улыбнулся Рустик. — Но кто мне даст их с собой унести?
— Сделай снимки.
Павел задумался.
— Хорошо. Я попробую.
— Будешь снимать, делай еще фото торцевых узоров и сетки на обратной стороне, — посоветовала девушка.
— Погоди... Ты их уже расшифровала?
— Конечно, — пожала Лена плечами. — Все семь смысловых слоев.
— Семь?! — поразился Павел. — Мы думали там только два! Погоди-погоди... не подсказывай... — азартно сказал молодой человек, о чем-то лихорадочно думая. Потом улыбнулся и добавил — Я сам попробую. Ладно?
— Хорошо. Первый слой вы уже прочитали. Как только расшифруешь второй, и покажешь его Громову, он сам пошлет тебя в город. Понадобятся схемы, которых у вас здесь нет. Ну, а я с тобой уеду.
— А если я не успею расшифровать до твоего отъезда.
— Тогда будет похищение аспиранта, — пошутила Лена. — Успеешь. Я хорошо тебя экипировала.
— Ты о чем?
— О твоем интеллекте. Он уже не тот, что прежде, — интригующе пояснила девушка.
— Что ты со мной сделала? — как-то даже испуганно спросил Рустик.
— Ничего особенного. Сам завтра увидишь. Ну, вставай уже. Нам в лагерь пора!
* * *
Через пару дней Паша пришел к Лене в палатку и вид у него был слегка контуженный.
— Как дела? — поинтересовалась она.
— Громов меня в город посылает, — задумчиво ответил Рустик.
— Отлично! — с облегчением вздохнула девушка. — Оставаться мне здесь с каждым днем все более рискованно. Значит, удалось расшифровать?
— Да. Вот только с Винченко Скоков напутал. Не подходят его алгоритмы.
— Во-первых, не Скоков, а я. Мы в тот день с ним не встречались. Во-вторых, ничего я не напутала. Там вообще ничего не подходит. Алгоритм Винченко должен был сыграть роль подсказки.
— Бессовестная врушка.
Лена показала в ответ язык.
— Интриганка.
— Не благодарный тип! — шутливо возмутилась девушка. — Я ему подсказку решения можно сказать на блюдечке принесла, а он обзывается!
— Ленка...
— Да...
— Все, что там написано про тебя — это правда?
— Там про меня ни чего не написано.
— Не увиливай. Про Дар этот твой правда?
— Да.
— Обалдеть!
Паша смотрел на нее большими глазами.
— И что... что ты можешь?
— По кумполу тебе дать могу, — засмеялась Лена.
— Зачем?
— Чтобы в чувство привести.
На Рустика сейчас ирония не действовала. Он был под впечатлением сенсационного открытия, а ум его полон ошеломительных перспектив.
— А что если... подсунуть эту статуэтку кому-нибудь еще? У нас в экспедиции, не считая тебя, шесть женщин!
— Хорошая идея. Вот только угадай, сколько из них ее трогали?
— Сколько?
— Все.
— Ты уверена?
— Неужели ты думаешь, что я еще не проверила идею, которая прямо на поверхности лежит?
— Может, там заряд какой-нибудь был, и на тебя он израсходовался?
— Был и до сих пор есть. Он не расходуется, будь уверен.
— Тогда почему ты получила дар, а другие нет?
— А вот это вопрос на миллион долларов, — усмехнулась Лена.
— И кому знать ответ как ни тебе?
— Скажем так, у меня есть определенные предположения.
— Так давай их проверим?
— Ты действительно этого хочешь?
— Конечно! — с энтузиазмом заметил Рустик. — Ведь это невероятный прорыв! Биологическая эволюция! Представляешь, какие открываются перспективы?! Впрочем, у кого я спрашиваю? Ты не просто представляешь, ты имеешь с этим дело. Как и я. У меня до сих пор в голове не укладывается. Я перемножаю в уме девятизначные числа, дословно запоминаю сотни страниц текста с первого прочтения, логические задачи любой сложности решаю махом. Как я только над собой не экспериментировал!
— И это вместо того, чтобы работать? — пошутила Лена.
— Да ладно тебе, — отмахнулся Павел. — Я делал это уже потом, пока ждал Громова. А ты знаешь, что он мне сказал, когда я принес ему расшифрованный второй слой, и когда мы вместе прочитали его содержание?
— Молодец. Работай дальше.
— В самую точку! Представляешь, каково было мое разочарование? Никто же в это не верит. Для них это лишь история. Мифы древних. А я не могу думать об этом спокойно. Ведь я то знаю, что это правда. Может если бы они узнали о тебе...
— Исключается! — жестко ответила Лена, и глаза ее на мгновение потемнели, как в прошлый раз. — Ты обещал!
— Конечно-конечно! Я держу слово, можешь мне верить, — Паша поднял руки вверх, демонстрируя этим жестом полную свою лояльность. — Я чисто гипотетически хотел это с тобой обсудить. Просто подумай, что на одной чаше весов лежит судьба всего человечества, а на другой твое инкогнито. Что скажешь?
— Чисто гипотетически?
— Да.
— Ну хорошо. Абстрактно допустим, что ты меня убедил. Мы вместе идем к Громову и говорим ему, что все это правда. Он вначале не верит, но это ерунда. Я делаю вот так... — Лена вдруг оторвалась от земли и зависла в воздухе. — Затем, если этого не достаточно вот так... — к ней присоединились самые разнообразные предметы: книги, ложки, кружка с чаем (который не выливался), камень, часы и стали вращаться вокруг девушки по немыслимым траекториям. Паша смотрел на это действо как завороженный. — Я думаю, мы его убедим, — продолжила Лена, становясь на землю, и все вещи вернулись на свои места. — Воодушевленный профессор созывает консилиум, докладывает потрясающее открытие, и опять я демонстрирую правоту его слов. Что дальше?
— Создается коллектив передовых ученых из разных стран, — продолжил Паша, — и исследует этот феномен. Совершается открытие, и все женщины мира получают невероятные возможности.
— Никакого коллектива создано не будет, — возразила Лена. — Серьезные дяди свезут всех участников консилиума в одну комнатку, и предложат им расписаться в подписке о неразглашении. Меня и эту злополучную статуэтку реквизируют как предметы высокой государственной важности и поместят в очень закрытое и засекреченное заведение. В худшем случае меня ждет участь лабораторной крысы в лучшем какого-нибудь секретного суперагента. Статуэтку станут пробовать на всех женщинах, которые будут под рукой и возможно на чью-нибудь беду она снова сработает. А теперь поясни. О каких перспективах в судьбе человечества ты говорил?
Павел пожал плечами:
— Ты слишком пессимистична.
— Отнюдь, я просто реально смотрю на вещи.
— Ну, хорошо, что ты предлагаешь.
— Самим заняться решением этой задачи. Мы с тобой неординарные люди и у нас большие возможности. Скажу больше. То, что сейчас мы имеем — это не предел.
— И как, скажи на милость, ты планируешь забрать статуэтку?
— А зачем она нам?
— То есть как это зачем? А исследовать ты что собираешься? Это источник Дара Афродиты.
— Поверь мне, там нечего исследовать. Самый простой резонатор с небольшой емкостью. Собственно даже не он является источником Дара Афродиты, а сама женщина. В каждой из нас это есть, но не всякая готова воспользоваться. Статуэтка дает лишь импульс тому, что само просится наружу.
— Ну, а ты, значит, готова была принять Дар?
— Не просто готова, — возразила Лена, — я жаждала этого всем сердцем, могла бы, наверное, даже душу продать.
— Хочешь сказать, что желала того, сама не зная чего?
— Ну, нет, я прекрасно знала, чего хотела. Мне хотелось красоты, силы, уверенности в себе, благополучия. Мне хотелось стать такой, как женщина, вылепленная в статуэтке.
— Все, наверное, этого хотят?
— Не достаточно сильно, — возразила Лена.
— А ты почему так к этому стремилась?
— Хотела заполучить одного мужчину... от которого сама в последствие отказалась.
— Игорь? — полюбопытствовал Паша.
Девушка посмотрела на него искоса, улыбнулась, а потом просто кивнула головой.
— А почему отказалась?
— Потому что увидела, что он мне не нужен. Увидела, так сказать, вооруженным взглядом.
— Ну, хорошо, — вздохнул Паша, — может эта статуэтка и не представляет из себя ни чего особенного, но в настоящий момент это пока что единственное устройство, способное дать женщине ту силу, которую ты получила.
— Не единственное, — улыбнулась Лена.
— Вот как? Что еще?
— Ты — второе такое устройство.
— Что? Я? Как я?
— Скажем так, ты способен инициировать в женщине Дар Афродиты и вероятность этого гораздо больше, чем с помощью статуэтки. Ты не просто инициатор, ты в некотором роде еще и демонстрационная версия Дара Афродиты, позволяющая хотя бы временно ощутить отдельные его достоинства.
— Хватит прикалываться! — взмолился Паша. — Как это интересно я способен такое сделать.
— С помощью секса, конечно. Так же, как работает все, что связано с Даром.
— Я... я не буду, — Рустик стал даже заикаться от возмущения, — за..за кого ты меня применя... блин, принимаешь!
— Ну а как же твой энтузиазм? Готовность на все? На одной чаше весов лежит судьба всего человечества — твои слова? Что у нас на другой, комплексы?
— Это не комплексы! Ты что, сама не понимаешь, что предлагаешь мне? Стать Дон Жуаном, гоняющимся за женщинами? Или племенным жеребцом?
— Ни тем и не другим, — успокоила его девушка, — и гоняться ни за кем не придется. Просто не сильно сопротивляться натиску особенно настойчивых дам, вот и все.
Павел засмеялся.
— Лен, ты ни к тому обратилась, поверь. За мной сроду женщины не бегали.
— А тебе не хотелось ни разу? — игриво улыбнулась девушка.
— Хотелось, иногда, — признался молодой человек, — но я ни когда не рассчитывал на это в действительности... в жизни.
— Ну а теперь у тебя есть великолепная возможность этого добиться.
— Это у меня-то, у субтильного очкарика?
— Во-первых, ты уже далеко не субтильный, — Лена обошла вокруг Паши с аппетитом его оглядывая, — а, во-вторых, очки — это дело легко поправимое. Я не исправляла твое зрение, чтобы не привлекать излишнего внимания. На самом деле это не сложно.
— Лен, но меня действительно не привлекают лавры пожирателя сердец.
— А влюбляться в тебя никто и не будет, — возразила девушка. — Тебя будут хотеть. Ты будешь притягивать к себе, вызывать желание, неумолимое, навязчивое. Ну а удовлетворять желание ты уже умеешь. Поверь мне, солнце мое, ты в этом деле далеко продвинулся.
Павел невольно сглотнул слюну. Слова девушки звучали довольно заманчиво. Тем не менее, он заставил себя собраться с мыслями.
— Зачем тебе-то все это? — удивленно спросил он.
Лена подошла и, смущенно улыбаясь, обняла его:
— А ты не обидишься?
— Обещать не могу, но постараюсь.
— Мне нужен прибор для исследований. Устройство способное собирать информацию о других женщинах. О том, в каком состоянии находится их Дар Афродиты и как можно его пробудить. Возможно, кого-то тебе удастся инициировать и это будет большой удачей. Я прекрасно сознаю, что вероятность такого события не велика. Поэтому и задачи у тебя будут несколько иные. Понимаешь, я хочу получить абсолютный рецепт, действенное средство, которое пробудило бы в любой женщине Дар Афродиты. А для этого нужна информация. И чем ее больше, тем легче будет найти нужную формулу. Все должно произойти массово, охватить огромное число людей, а иначе толку от этого никакого не будет. Спецслужбы возьмут все в свои руки и проекту конец. В общем, без тебя мне не обойтись.
Павел взволнованно провел руками по волосам и стал ходить по палатке из угла в угол, собираясь с мыслями.
— Все это не правильно! — вымолвил он, наконец. — По многим причинам не правильно. Сейчас объясню. Во-первых, твой замысел напоминает террористический акт. Куча народу будет задействована в этом вслепую и против желания. А если им не нужен будет этот дар? Получается, что ты хочешь принудительно его навязать. А если что-нибудь пойдет не так, возникнут какие-нибудь непредвиденные осложнения, побочные эффекты. Если это будет опасно для жизни?
— Ты не понимаешь, — улыбнулась Лена, — Дар невозможно навязать. Женщина сама делает выбор принимать его или нет. Это в ее природе и этого не изменить. А потом я не собираюсь подливать зелье в водопровод или распрыскивать его над городами с самолетов. Это будет препарат, продающийся в аптеках. Скорее всего, противозачаточное средство, прошедшее клинические испытания и не имеющее побочных эффектов. Точнее будет всего один тот самый нужный нам побочный эффект, о котором до поры до времени не будет ни кому известно.
— Тогда о какой массовости может идти речь? Если станут появляться уникумы вроде тебя, препарат запретят к распространению и на этом все закончится.
— Об этом не беспокойся у меня все продумано. И, поверь, это не главное. Все сложности лежат в открытии самого принципа. Как только мы добьемся успехов, считай, что дело сделано. Теперь давай остальные свои возражения. Что там у тебя, во-вторых?
— Я не могу в этом участвовать. Просто не могу. Нет, на словах все выглядит очень соблазнительно, кого-нибудь эта перспектива обязательно бы привела в восторг. Но не меня. Это не мой образ жизни. Я просто не представляю себя в такой роли.
— А если это будет не просто секс? Если женщина, которую ты...
— Соблазнил, — вставил свое слово Рустик.
— Осчастливил, — поправила его Лена, — Если она вдруг вылечится от рака или какой-нибудь другой неизлечимой болезни, если слепая станет видеть, а глухонемая слышать и говорить? Если она просто станет моложе и красивее или избавится от лишнего веса? Если счастье поселится в ее душе и невзгоды уйдут прочь? Если ты сам будешь определять тех, кто нуждается в помощи, помогать им и видеть результаты своей помощи? Это по-прежнему не твое?
— Это что, в самом деле возможно?
— Да.
— Я даже не знаю, что и сказать.
— Скажи, да, — улыбнулась Лена.
— Ну а ты-то как? — поразился Павел. — Неужели ты ни капельки не ревнуешь? Я просто поражаюсь, как ты сама такое можешь мне предлагать!
— Я все ждала, когда ты задашь мне этот вопрос, — засмеялась девушка. — Нет. Не ревную. Не тот случай.
— Измена — это не повод для ревности?
— Нет, почему же. Измена — это повод. Только где тут измена?
— Секс с другой женщиной — это не измена?
— В данном случае нет, потому что я тебе это разрешаю.
— И вот это я понять ни как не могу. Как ты можешь такое разрешать?
— Понимаешь, Пашка, ревность возникает, когда боишься человека потерять, ну или когда чувство собственности заливает крышу.
— Ну, допустим ты не собственница, но потерять-то ты меня почему не боишься?
— Потому что на Земле пока ни одна женщина со мной не сможет сравнится. А если такая вдруг и появится, то я постараюсь, чтобы ты был вне пределов ее досягаемости. А что касается чувства собственности, то здесь ты тоже ошибся. Я собственница, и еще какая! Просто секс я больше не считаю поводом для ревности. Ведь я как никто другой знаю, что он собой представляет, и какую роль в жизни женщин может играть.
