Кукушонок

Резидент выдал мне на подкуп десяток золотых. Столько же получила Ылга. Я думал отдать деньги ей, как более подготовленной, но человек бургомистра отрезал:

— Это на крайний случай, если нужно будет выкупить свою жизнь.

Мы разошлись по своим комнатам. Кухарка подкупала людей, Херви таскал ко мне нужные для побега вещи. Препятствием к моему побегу были патрули. И на стенах, и вокруг рва дежурили солдаты. Моя задача осложнялась тем, что за считанные минуты я должен был прошмыгнуть между солдат, закрепить верёвку, спуститься по ней, переплыть ров и взобраться наверх. Желательно, не оставляя следов вроде верёвки, или мокрых отпечатков, в противном случае, за мной пошлют конный отряд преследователей, и всё закончится довольно быстро.

Подготовка побега осложнялась тем, что в замке мы бывали только утром и вечером. Весь тридцать второй день я провёл на нервах. Мне казалось, что сейчас прискачет человек графа и разоблачит наши приготовления, или отправит в поход прямо отсюда. Тяжёлые тренировки не смогли избавить меня от нервотрёпки. Я давил переживания злостью: на Орла, на магов, на герцога, на весь чёртов Нибл. Сжимая копьё, я наносил укол, прикрывался щитом, метал копьё в мишень, и всё повторялось. Тренировочные копья и щиты весили в два раза больше настоящих, но моим новым мышцам такая нагрузка была нипочём. К вечеру я думал дать отмашку побегу, сдерживали всякие мелочи. Мне ничего не оставалось, кроме как гулять, пытаясь успокоиться.

Я столкнулся с Амаис. Они с братом обсуждали поездку в Хегль. Лагрум вернулся из города, рассказывая о том, какая жизнь там течёт. Я слушал, и постепенно моя нервозность проходила. Очень скоро всё решится. Если не сегодня, то завтра. Ылга успешно вербовала людей из тех, кто не был обязан Викору Орлу всем. Граф задерживал жалование, платил не слишком много, и его характер обесценивал выгоды постоянного места службы. Меня всегда удивлял тот факт, что у этого злого и жестокого человека родились такие дети. В мать пошли, это точно.

Утром тридцать третьего дня Викор Орёл обрадовал меня тем, что по докладам его шпионов герцог ещё не начал собирать войско. Это давало нам немного времени. Я понял, что если бы соглядатаи сообщили иное, то сидеть мне в седле уже сейчас. Удар судьбы пролетел мимо, ещё чуть-чуть, и следующий раздавит меня, как букашку. Ничего удивительного, рано, или поздно любой запас везения подходит к концу. Улыбающийся граф действовал на нервы, и я был очень рад уехать вместе с егерским отрядом в очередной поход. Мы тренировались в болоте, промокли, изгваздались, всё наше снаряжение теперь требовало ухода, и в этот день вернулись назад пораньше. Чистя кольчугу, я понял, что ещё одного дня просто не выдержу.

Я начал собирать вещи. Книгу 'О Болоте' решил взять с собой, как компенсацию за все переживания. Оставалось дождаться глубокой ночи. Я не чувствовал холода, сердце колотилось, как безумное. Херви занёс мне продуктов на случай, если не удастся добраться до города сразу. Как всякий гражданский человек, половину своего неприкосновенного запаса я съел за пару часов ожидания. Передо мной лежали нехитрые преступные инструменты: дубинка, если нужно будет избавиться от стражника, заранее отрезанная для него же верёвка, готовый кляп. Моток верёвки с петлёй, чтобы забросить на зубец и спуститься вниз по стене. После чего Херви затащит её назад, избавляясь от улик. Пара железных крючьев, которые должны были помочь мне выбраться из рва. Остальное будет зависеть от удачи и скорости.

На небе ни облачка, и Нара светит, заменяя прожектор. Я выбрал не слишком удачный момент для побега. Стража постепенно начинает уставать. Теперь, или никогда. Скрыться из главного здания удалось через неохраняемую дверь в кухню. Проскальзываю на стену. Херви уже тут, кухарка готова помочь, и вдруг раздаётся какой-то шум. Я успеваю скользнуть вниз до того, как поднимают тревогу. Назад, быстрее, через кухню. Топот ног и крики. Скрываюсь в своей комнате за секунду до того, как стража выбегает из-за угла. Прячу рюкзак, ложусь под одеяло прямо в одежде. Дверь на секунду распахивается, кто-то светит, и снова закрывает дверь.

Побег провалился. Я не понимаю как, но что-то пошло не по плану. Возможно, прикормленный стражник решил получить деньги от графа, или кто-то случайно увидел то, что ему показалось странным. Теперь мне надо переживать не только за себя: мальчик и повариха остались там, я не уверен, что они успели сбежать. Если их станут допрашивать, они не станут молчать. Что же мне делать? Властные шаги гремят по замку. Я переодеваюсь в менее подозрительную одежду и жду катастрофы.

Некоторые события следует рассказать до того, как я продолжу свою историю. Они происходили не со мной, но в этот же период времени, и были связаны со всем, что случилось позже. Читатели должно быть заметили, что я слишком много внимания уделяю себе, но это моя история, в ходе которой у меня редко выдавалась возможность узнать чужие мысли, приходилось их додумывать. Некоторая зацикленность на себе объясняется ещё и тем, что Нибл раз за разом умудрялся перевернуть всё с ног на голову. Я просто не успевал смотреть по сторонам, напоминая лыжника-любителя, спускающегося с горы на скромной скорости, но считающего себя едва ли не летящим. Пришло время уделить внимание окружавшим меня людям, поступки, мысли и чувства которых я совершенно не понимал.

История Лагрума.

Лагрум Орёл в свои молодые годы действовал, как взрослый и рассудительный человек. В нём не буйствовал неукротимый дух его отца, усмирённый холодностью родителя и мачехи, или же умом Эфиша. Наивность проявлялась в нём редко и с достаточно чувственной пылкостью, он не прекращал попыток завоевать любовь своего отца, стараясь обратить на себя внимание успехами. Он достиг бы хороших результатов во всех феодальных дисциплинах, вздумай король Игнис Лев провести такие соревнования. Лагрум умел сражаться, опираясь не на силу и ловкость (их ему хватало), а на точный расчёт и опыт, что можно назвать редким даром для рыцаря. За три года до моего появления, Лагрум уже прекрасно разбирался в хозяйстве. Я читал его мысли об улучшении земледелия в графстве, о необходимости поощрять торговлю и вкладываться в предприятия Хегля, а не конфликтовать с городом. Все эти соображения остались безответными со стороны графа. Викор Орёл горел реваншем, причём его силовым вариантом. Интерес к делам города он не разделял, ограничиваясь сбором военных сведений. Наследник графа мог бы принести всем владениям Орлов большую пользу, прояви Викор хоть каплю понимания, но отец держал его в вечном сомнении, чередуя наказания с пьяными приступами сентиментальности. Вслед за отцом, Лагрум добился больших успехов как охотник. Наследник графа вёл дневник, читал и писал на всех четырёх языках Великого Полумесяца. Говорили, что он писал стихи и пьесы. Свободного времени у него почти не оставалось, Лагрум стремился взять тренировками то, чего не дал ему талант. Возможно, Викор видел, что его сын прилежный исполнитель его воли, не отличающийся требуемой графу самостоятельностью. Слишком серьёзными оказались различия между отцом и сыном, чтобы они понимали друг-друга и принимали собственные различия. Лагрум соглашался с отцом, но не одобрял его методов. Конфликт меж ними не разгорелся до моего появления только по той причине, что Лагрум привык к своему распорядку, и сила привычки удерживала его от бунта. Не появись я, причиной стала бы женитьба, и не важно, что именно спровоцировало бы конфликт: выбор невесты, или стремление молодых к обособленности. Я стал спусковым крючком к переменам. Лагрум общался со мной, но чаще с сестрой, постоянно выведывавшей у меня то одно, то другое. Они с Амаис проводили целые вечера перемывая кости каждому в замке. Дневник Лагрума тоже попал ко мне через Амаис, и вот выдержки из него о тех днях. Я не стану дополнять его собственными воспоминаниями и воображением.

В день моего появления в замке.

Сегодня отец начал достаточно опасную авантюру. Один житель деревни Заболотной в нарушение закона ходил в Чёрную Топь и выжил в там. Отец собирается обмануть герцога и короля, объявив его своим сыном. У него есть письмо какой-то бабы из этой деревни, где она называет его отцом мальчика. Я успел посмотреть на него днём и не заметил никакого фамильного сходства. Вся эта авантюра затевается из-за плана по возвращению города Хегль под нашу власть. Он упрям, и слушать не желает о том, что вернуть его силой невозможно. Нет, сил то нам может и хватит, чтобы взять его, но удержать не получится. Вмешаются либо король, либо герцог. А может и оба сразу. Я родился уже после потери, и никогда не чувствовал себя в Хегле хозяином, а отец каждый раз напивается после поездки. Для него положение дел унизительнее некуда. Боюсь, мы не усилим свой лен, а потерпим поражение. Вместо того, чтобы устроить между герцогом и королём торг за будущего егеря, мы решили его присвоить. Слышал, к меченным Хозяйками проявляют интерес маги. Чистые средства без проблем и ухудшения отношений. Думаю, что торг устроить никогда не поздно. Сам этот Замгри несколько не от мира сего, как мне рассказывали. Вечером надо хорошенько его разглядеть. Амаис будет в бешенстве, если отец и правда усыновит деревенского дурачка.

Пару дней спустя.

Вернулся с охоты. И егерь, и Эфиш мной довольны, но отмечают, что я не прикладываю всех сил. А мне скучно. Удел аристократа — скакать по полю и сечь головы, а в мирное время дневать и ночевать на охоте. Я же больше люблю интересную беседу и хорошую книгу. Всё одно к важным делам отец меня не подпускает. Когда же он поймёт, что я намного способнее его помощников. Валотия хоть и умна, но транжира ведь. Познакомился с Инизамгором. Непростое у него имя и было, и теперь подобрал отец. Думаю, что в Заболотной перебывало множество аристократов в годы отражения очередного нашествия тварей. По возрасту всё сходится, отцом Инизамгора может оказаться человек благородного происхождения. По поведению он деревня-деревней, а иногда такое завернёт, что я и в книгах не читал. Откуда что берётся? Может и правда Хозяйки одарили. Облик... Самый простой деревенский. Может я наговариваю на него? Амаис вцепилась в Инизамгора намертво, сперва она изводила его, натравила троицу младших, а теперь ходит чернее тучи. Стыдно ей что-ли? Сказала, что он совсем не такой, как она думала. Я грешным делом подумал, уж не влюбилась ли она. Спрашивать не стал, рука у неё тяжёлая. Изредка в глазах этого мальчишки проскакивает какая-то взрослая искра, кажется, что он старше всех нас, а эти дурацкие игры с герцогом и королём для него просты и понятны. Потом, как брякнет что-нибудь, и наваждение спадает. Говорят, Хозяйки столь могущественны и мудры, что всякий, кто их встретит, изменится навсегда. Почему мне нельзя на Болото? Я знаю все объяснения, но мне хочется приключений.

Декаду спустя.

Я снова ношусь на охоту, езжу с поручениями в Хегль. Бургомистр вежлив, но наше общение ему неприятно. Отец требует соблюдения отменённых прав, грозится организовать сложности торговле Хегля. И ему не скажешь, что мы будем пилить тот сук, на котором сидим. По просьбе отца подыскиваю мага для Инизамгора. Отец хочет поправить ему голову, но не желает заплатить лишней медной монеты. Маги все заняты и цены ломят приличные. С городскими магами мы поссорились лет пять назад, и до сего дня не помирились. Наше графство, думаю, единственное, без собственного мага. Амаис пыталась распрашивать про Инизамгора у Эфиша. Хитрый пьяница отшучивается, хвалит ученика за старательность, но утверждает, что ничего особенного за ним не замечал. Врёт. Все знают, что если Эфиш перестаёт сыпать цветастыми оборотами, то он врёт, или пишет доклад. Сама сестрёнка теперь решила защитить нового родственника от младших. Тем понравилось шпынять деревенщину, и они продолжают развлекаться. Отцу следовало бы уделять их воспитанию немного больше времени. Валотия балует их. От этой мысли немного грустно. Со мной и Амаис она всегда подчёркнуто вежлива, но очень редко мачеха бывает добра к нам. Отец сейчас занят составлением списков закупок для дружины, на случай, если походы в Топь будут удачны. Инизамгор ничего не замечает, или старательно делает вид. Может быть, ему просто всё равно. Он уже ходил топиться на Болото, верит в свою защиту? Зря. Хозяйки — непостоянные покровители. Он вовсе не глуп, должен признать. Судя по уму, и по тому, как он пытается его скрыть, благородная кровь в нём точно есть. Хочу попроситься с ним. Однажды мне предстоит вести войска в Топь, тренировка с меченным — самый безопасный вариант. Не гарантия, но хороший шанс на возвращение целым и невредимым. Пойду к отцу. Раз уж он возлагает большие надежды на экспедиции, моё участие — это разумный ход. Я опытнее большей части егерей и воинов.

Ещё декаду спустя.

Отец не разрешил мне сходить с Инизамгором в топь. Он постоянно увеличивает тяжесть тренировок, не давая тому передышки. Для хорошей подготовки егеря нужно два-три месяца. Зачем так торопиться? Хочет успеть раньше слухов о меченном? Глупо. Три дня назад я был в Хегле. Там болтают об Инизамгоре на каждом углу.

После визита Раскера и мага.

Как я и думал, мы влипли. Раскер уехал весь красный от злости. Не знаю, что отец ему наговорил, но вышло плохо. Суматошная подготовка похода стала ещё более безумной. Хороший отряд насчитывает человек пятьдесят, из них тридцать нужны для того, чтобы два десятка вошли в Болото, а десяток смог добраться до топи и вернуться назад. Сама экспедиция длится от недели до трёх, ведь Болото постоянно меняется. Проходимый месяц назад путь, где вода не доходила и до щиколотки, превращается в топь глубиной в два человеческих роста. Меченные могут чувствовать верные пути. Но их силы не беспредельны. Хозяйки даруют им некую меру своего расположения, вычерпав которую, они становятся куда притягательнее обычных людей для неприятностей и чудовищ. Отец хочет послать дюжину. Остальные нужны ему на случай визита войск герцога. Все свободные средства сейчас идут на найм войска. Наши нищие деревни мы обложили ещё одной данью — выставить конного ратника с оружием на каждую сотню душ. А откуда их взять? Половина этой сотни — дети. Половина оставшихся — женщины. Пятая доля — хворые и старые. Среди двух десятков крестьяне должны выбрать кого не жалко, отдав все деньги на коня, оружие и броню. Тут думать нужно о том, как бы нас на вилы не подняли, а не о победе над рыцарями герцога.

За пару дней по попытки побега.

Съездил в Хегль. Город собирается продать свою силу тому, кто дороже заплатит. И это будем не мы. Отец упирается, считая, что это город должен ему платить за защиту, а не он. Пять тысяч городского ополчения, городские маги, некоторые дворяне со своими копьями. С этой силой мы смогли бы отмахиваться от герцога до тех пор, пока не вмешается Его Величество. Планы отца слишком прямолинейны. На одного из рекрутёров напали в деревне Дальней. И нет бы наши дурни догадались смутьянов выпороть, разгорячённые солдаты повесили троих. Двое из них пытались удержать третьего, когда он полез в драку с вербовщиком. Повесили за то, что они не смогли сдержать бугая-кузнеца. Теперь в Дальней нет кузнеца, трёх мужчин и никакого почтения к нашей власти. Отец приказал выпороть всех участников расправы. А толку? Из таких маленьких историй складывается большой бунт. Не считая того, что крестьяне просто утаивают часть доходов. Из Дальней до земель Вепря ближе, чем до нашего замка.