Кукушонок

  — Теперь я знаю, как нам добыть артефакт. И почему их редко находят в Болоте.

  Пришлось рассказать остальным, как именно я вижу Топь. Мы перестали бессмысленно шататься по заколдованному болоту. Я выбирал только самые высокие островки с крепкими деревьями. Мне требовалась возвышенность с хорошим обзором. Артефакты, как и прежде, не появлялись подобно грибам после дождя. Я залез на очередное дерево и всматривался в черноту до рези в глазах, но всё без толку. Моё упорство окупилось иначе. Я заметил один интересный гриб, использовавшийся для лечения болезней глаз.

  Стоило выдавить едкий сок этого гриба в глаза, как зрение моё резко обострилось. Цвета стали глубже, а вся картина детальнее. Я увидел какое-то шевеление в воде и почувствовал чужие желания. Целая смесь чувств: скрываемую злобу, раздражение, обиду, но самым сильным оказалось желание избавиться от нас поскорее. Хозяйки Топи предложили нам отступные. Я спустился вниз и прикинул место, где лежало сокровище. Примерно с полчаса я искал его, не подпуская остальных, чувствовал, что им нельзя. Наконец, в мою руку лёг тяжёлый металлический шарик чуть меньше куриного яйца.

  Посчитав это правильным, я развязал кошелёк и бросил в воду десяток золотых. Кругляшки долго отказывались тонуть и водили хоровод вокруг меня. Постепенно они стали по одному опускаться вниз. Стоило последнему исчезнуть, как я ощутил укол в палец. Вытащив руку из воды, заметил, что из небольшой ранки идёт кровь. Я решил не привлекать внимание местной живности и быстро вылез на берег. В моих руках лежал синий шар, остававшийся таким же синим в любых условиях. Мы добыли графу его артефакт.

  Все обрадовались прекращению поисков.

  — С меченным и в Топь можно сходить, — сдержанно обрадовался егерь Бокли.

  Мои товарищи хлопали меня по плечам, кто-то даже обнял на радостях и прослезился. Экспедиции редко выбирались без больших потерь.

  Назад мы шли намного быстрее. Сама Чёрная Топь выталкивала нас прочь, словно занозу из своего тела. Я чувствовал дозволенные и лёгкие пути, мы прошли половину пути до выхода из Топи, когда я ощутил небольшое недомогание. Длилось это всего пару секунд, и я бодро продолжил путь. Вдруг, за моей спиной раздались крики. Один из егерей с безумными глазами шёл прочь от нас к какому-то деревцу. Он всё повторял:

  — Это моё, только моё.

  Чувство нарастающей опасности заполнило меня от пяток до макушки. Кожа начала зудеть и чесаться с каждым шагом егеря и я закричал:

  — Стой! Нам нельзя больше ничего брать!

  Егерь не слушал и продолжал идти вперёд. Я перестал колебаться, вспомнил командные нотки графа и рявкнул:

  — Не дайте ему дойти, он погубит нас всех!

  Денкель не растерялся и схватил дротики. Рыцарь успел бросить копья трижды перед тем, как наш обезумевший собрат добрался до своей цели. С победным рёвом тот выдернул что-то из корней и стал показывать нам. В ту же секунду Топь словно вздрогнула, начала пузыриться и ухать. Ответом стал далёкий, но злобный звериный рёв. Четвёртый дротик Денкеля пригвоздил нарушителя к кочке вместе с трофеем, но было уже поздно. Окружающий нас мир теперь дышал жаждой нашей крови.

  Я первым пришёл в себя и крикнул:

  — Отступаем, быстро!

  Участники вылазки пришли в себя и двинулись вперёд. Мы почти дошли до очередного острова, когда на воде появились первые всплески. Вынырнувшее чудовище было похоже на огромного кальмара, только спрятавшего своё тело в панцире. Узнать его было не сложно, но вместо положенных двух метров эта камнеплюйка достигала всех четырёх. Новые всплески со всех сторон. Нам пришлось принять бой с десятком тварей, стоя по колено в воде. В нашу сторону полетели первые камни, а мы судорожно хватались за щиты и пучки дротиков.

  — Сомкнуть строй! — скомандовал Денкель.

  Нам не нужно было говорить лишних слов. Мы сбились в кучу, стремясь закрыться щитами со всех сторон. Первые камни выбили дробь на щитах, заставив нас стиснуть зубы от боли. Удары были очень сильны, и почти отсушивали руки. В ответ мы кидали дротики. Ближе к нам камнеплюйки не подплывали, ограничиваясь обстрелом, и не давая себя заколоть копьём. Первая кровь осталась за нами, когда Бокли смог ранить одну из тварей. Но в ответ обстрел только усилился. Мы снова сомкнули строй и стали медленно пятиться в сторону острова под прикрытием этой стены из щитов.

  Наши противники не походили на безмозглых животных, постоянно меняя тактику. Я держал щит, пока камнеплюйки пытались разбить его плотным сосредоточенным обстрелом. Бокли получил камень в висок, когда попробовал повторить свой успех, застонал и потерял сознание, а несколько минут спустя — умер. Не всегда удавалось закрыться щитом, а поддоспешник от камней защищал плохо. Да и метали камнеплюйки довольно массивные булыжники. Бронированные кальмары Топи не кидали камни щупальцами, как могло показаться. Они выплёвывали кристаллизовавшиеся соли вместо чернил. Древнее средство защиты превратилось в орудие нападения и охоты. В разгар битвы я успевал делать и такие наблюдения, с грустью отмечая, как мой щит превращается в деревянные лохмотья. В этот момент мне казалось, что песенка моя спета, и мои бренные кости лягут на дно Чёрной Топи.

  Каким-то чудом нам удалось подловить камнеплюек ещё дважды, прежде чем мы смогли отступить. Наши потери ограничились умершим Бокли и тремя егерями с переломами, что было большой удачей, ведь синяками мы были усыпаны все. Час спустя наше побитое войско выбралось из средоточия Болота и выползло на тот же остров, где мы заночевали прежде. Только здесь мы смогли заняться ранеными и перевести дух. Нам хотелось бежать прочь из Болота, но желания не совпадали с возможностями. Мы зализывали раны в тишине. Лишившись двух рук и одной ноги, наша экспедиция приблизилась к той черте, когда каждая новая потеря означает неминуемую гибель всех. Думать об этом никто не хотел, а говорить — тем более. После еды Денкель разделил дежурства, и я сам не заметил, как уснул.

  Под утро меня растолкал часовой. Нас осталось слишком мало, чтобы выделять мне какой-то привилегированный статус. Я подбросил дров в костёр и решил осмотреть себя. Выглядел я неважно, как и чувствовал. Камнеплюйки попали в меня примерно с десяток раз. Если утром мы не встретим никаких опасных тварей, то всё будет хорошо. Я чувствовал, что гнев Болота уже уменьшился, и оно не против выпустить нас. Как бы нелепо это не звучало, именно так я думал в тот момент, приписывая Болоту чувства и мысли. Чтобы скоротать время я погрузился в свои записи. Новый день встречал нас туманом.

  День тридцать восьмой.

  Свет окрасил верхушки деревьев и облака, лагерь экспедиции зашумел готовясь самым основательным образом. Мы очень плотно поели и выкинули остатки пищи. Разобрали вещи, оставляя только самый минимум жизненно необходимого. Всё остальное отдали Болоту, надеясь его задобрить, но серебро камнем шло на дно, а золота у нас не осталось. Денкель достал короткий жезл с алхимическими символами и прицепил его на пояс.

  За ночь ранения стали только тяжелее. Переломы и ушибы опухли, лишая наших инвалидов возможности самостоятельного передвижения. Из команды в одиннадцать человек двое мертвы, трое ранены, ещё двое должны теперь нести лежачего: даже с костылём он шёл слишком медленно. Для одной руки слега была слишком тяжела и очень неудобна, из-за чего ходячим раненым тоже требовались сопровождающие. От всего нашего отряда остались только я и Денкель. Я прокладывал путь, а рыцарь шёл замыкающим. Мы двигались в полнейшей тишине, не общаясь и вполголоса.

  Утренний туман мешал тварям найти нас, но и мы ориентировались не слишком хорошо. Четыре раза я сбивался с пути и нам приходилось разворачиваться. Постепенно мы переходили от одного островка к другому, протискиваясь через лес и кусты. Первую группу тварей мы легко заметили и обошли. Потом я увидел одиночного раскера, остатки нашего войска подкрались к нему с подветренной стороны и закололи в считанные секунды. Мы двинулись дальше.

  Не все местные животные стремились напасть на нас. Дважды мы проходили мимо стад травоядных ящеров небольшого роста безо всякого шума. Нашим раненым постепенно становилось всё хуже. Мы не могли облегчить ни их боль, ни жар, потратив невеликие запасы лекарств ещё накануне. Чтобы отвлечь их солдаты начали тихонько разговаривать. Стонали те всё равно громче.

  — Потерпи, дойдём до деревни, пошлём в замок за лекарем. Тут уже не долго осталось, — успокаивал один.

  — Выберемся из Болота — отмоюсь в баньке, справлю себе знатный костюм, какой видел у одного щёголя из герцогской свиты, да пойду в нём гулять в Хегле. Ох и напьюсь тогда... — пробовал уболтать приятеля другой.

  Раненые храбрились:

  — Так то она и не болит вовсе, но стоит чуть задеть, выть хочется. Скорее бы уж выбраться из этих проклятых кустов.

  Правда никто не шутил. Все шутки остались во вчерашнем дне вместе с надеждами на лёгкую прогулку по Топи.

  После небольшого привала мы с Денкелем вышли разведать путь сквозь заросли. Мы услышали равномерные всплески и осторожно раздвинули высокую траву. Метрах в десяти от нас плавала одинокая камнеплюйка. Мы подготовились.

  — Раз, два, три, — шептал Денкель.

  Мы метнули дротики очень удачно: камнеплюйка дёрнулась разок-другой и перестала. Раздался какой-то шум и из зарослей напротив вышла огромная птица: страус, или цапля, может быть птица-секретарь, я не слишком их различаю, тем более мутировавших переростков. Птица увидела камнеплюйку, пощёлкала клювом и направилась к своему обеду. Вода не доходила ей и до колена там, где мы с Денкелем ушли бы с головой. Камнеплюйка ей понравилась, и она позвала подружек. На крик стали подходить другие птицы, а мы благоразумно решили отползти.

  Из-за птиц пришлось изменить маршрут, увеличивая его на три перехода по глубоким участкам. На наше счастье мы никого в пути не встретили. Птицы очень громко шумели: дрались между собой, охотились, или просто общались на свой птичий манер. Туман совершенно исчез, и это было досадно. Пока мы шли в обход, нам удалось обойти каких-то болотных монстров ещё раз, лишь издали посмотрев на хищников. Мы вышли на заросший островок передохнуть и выпить воды. Оставалось совсем немного, когда мы услышали громкое рычание.

  Худшие наши опасения материализовались. Трое скрежетателей поймали цаплю-переростка и обедали. Они рычали друг на друга, отбирая куски, чем серьёзно упростили нам задачу. Ветер нёс запахи от них к нам, все заметили запах мокрой псины, идущий от скрежетателей. До них было метров пятьдесят, и мы рискнули прокрасться мимо занятых обедом хищников. Кровь стучала в висках громче, чем ползла экспедиция. Мы прошли через заросли камыша и скрылись от скрежетателей. Все облегчённо выдохнули.

  Мы отошли достаточно далеко, чтобы не опасаться быть услышанными. Адреналин схлынул и всех захватило беспричинное веселье.

  — А как ты приказал: все в воду! Я такого злющего шёпота в жизни не слышал!

  — Вовремя нырнули. Та тварь что-то почуяла, и давай головой вертеть. Я из кустов смотрел.

  Потом что-то незаметно изменилось и прежняя тревожность вернулась сама собой. Запах! Мы перестали ощущать запах этих вонючек. Ветер переменился и грозный рёв местного господина заставил нас вздрогнуть. Неужели нас заметили. Мы тут же бросились вперёд, но всё оказалось напрасным. Чудовища окружали отряд с трёх сторон. Они пока не видели нас, постепенно сближаясь, как делают опытные загонщики. Мысль об их разумности возникала сама собой. Высотой больше четырёх метров, эти пародии на йети белого окраса медленно приближались к нам. Мы рассмотрели их в малейших деталях: от продолговатых пастей со здоровыми клыками до последней шерстинки. Огромные когти издавали противный скрежет, когда эти твари сжимали и разжимали лапы.

  У нас оставалось два варианта: затаиться, или напасть из засады. Наш островок был слишком мал, чтобы спрятаться, и мы решили принять бой. Все взяли копья и дротики, прячась от взгляда хищников. Время тянулось очень медленно, пока эти неторопливые не неумолимые охотники сближались с нами. Мы выбрали целью самого рослого, надеясь вывести его из строя, или ослабить до того, как на нас набросятся остальные. Денкель отсчитывал мгновения, пока не произнёс:

  — Давай.

  Он не кричал, опасаясь спугнуть зверя до того, как наши дротики его пронзят. Мы бросили заточенное железо и тут же услышали ответный гнев. Нам не удалось убить эту тварь: большая часть наших снарядов не попала, или не пробила его шерсть и шкуру, но из левого предплечья теперь торчали целых два дротика. Твари бросились вперёд избавляя нас от сомнений в их способности к молниеносным рывкам. Мы успели сменить дротики на копья, как начался неравный бой. Двоих наших твари сразу же зацепили и швырнули о земь. Денкель ловко увернулся, перекатился и направил жезл на двух тварей поменьше.

  Из трубки в его руке вырвалась десятиметровая струя необычайно яркого пламени. Денкель направил её на одно чудовище и на второе, но третье успело отскочить. Поражённые огнём скрежеталели погибли в считанные секунды, сгорая в этом противоестественном огне. Оставшийся монстр был ранен, что совершенно не мешало ему убивать нас одного за другим. Я выдержал три удара. Первый сломал моё копьё, и я судорожно выхватил кинжал, скорее, чтобы умереть с оружием, чем причинить ему хоть какой-то вред. Второй удар задел мою спину и разломал короб. Возможно, и моей голове досталось, после я ощущал себя не вполне здоровым, и не могу поклясться точно. Третий выпад чудовища распорол мне бедро и отшвырнул за десяток с лишним метров в болото. Кинжал выпал из моих пальцев.

  Потерял ли я сознание в тот момент, или же это было только моё воображение, но я утратил ощущение присутствие. Всё происходящее стало для меня чем-то вроде весёлого фантастического фильма, где бодрые парни рубятся заточенными кусками света на фоне космических линкоров с бластерами мощностью в несколько петаджоулей. Ирреальность этой схватки окончательно поглотила меня. 'Вот бы у меня был какой-нибудь огненный меч', — думалось мне. Сколько длилась эта заторможенность я не знаю, но закончилась она тем, что я повернул голову на бок и увидел медленно всплывающий из глубины меч.

  На вид это был классический извилистый фламберг, подобный огромному языку пламени. Ладонь сама потянулась к нему и сжалась на рукояти. В тот же миг меч окутался пламенем, а меня наполнило небывалое чувство всемогущества. Моё тело могло выполнить самую безумную команду, например, выпрыгнуть из болота одним движением, или без устали рубить сталь, как тёплое масло. Вместо топкого ила под ногами ощущалась прочная железобетонная твердь. Я не стал медлить и стремительно побежал по воде к острову, где ещё не стихли звуки схватки.